Шкаровский Михаил Витальевич
Во время Второй мировой войны обстановка в Черногории и в Православной Церкви не была простой, но после коммунистического восстания она особенно обострилась. Многие священники активно сотрудничали с коммунистами, духовенство Черногории вело сепаратистскую деятельность, также значительное число священнослужителей погибло от рук коммунистов или оккупантов. В таких тяжелых условиях приходилось нести крест своего служения главе Черногорско-Приморской епархии митрополиту Иоанникию. О роли этого священномученика в судьбе своей паствы, о судьбе черногорских монастырей, семинарий и о борьбе народа за свою страну и веру пишет автор статьи.

  Особая ситуация сложилась в Черногории. К весне 1941 г. Черногорско-Приморская епархия являлась одной из крупнейших в стране и включала в себя 11 архиерейских наместничеств и 24 монастыря; 5 архимандритов, 8 игуменов, 35 протоиереев и 177 иереев окормляли 266 тыс. мирян.[i] Находившаяся с 1854 г. в древней столице Черногории г. Цетинье Духовная семинария св. Петра Цетинского, в которой ранее преподавали иеромонах Филипп (Гарднер) и русский профессор Н.Г. Дориомедов, к 1941 г. состояла из 9 наставников и 170 учащихся. Следует отметить, что русских эмигрантов в Черногории проживало очень мало – всего лишь около 100 человек.

Возглавлявший Черногорско-Приморскую епархию с 11 декабря 1940 г. митрополит Иоанникий (в миру Йован Липовац) накануне начала войны приветствовал антигерманский переворот и, в частности, 27 марта 1941 г. прислал из Белграда духовенству своей митрополии телеграмму: «Король Петр взял в свои руки королевскую власть. Синод радостно поздравляет и призывает церковные власти и священство стараться, как можно энергичнее, сплотить наш народ вокруг нашего молодого короля». После прихода оккупантов знавший итальянский язык митрополит остался в Цетинье и смог продолжить свою деятельность по управлению епархией. Более того он сумел добиться освобождения части интернированных солдат и офицеров югославской армии, а затем и арестованных итальянцами и албанцами черногорцев. При этом Владыка Иоанникий последовательно боролся с двумя доктринами – коммунистической и фашистско-нацистской.[ii]

Черногория первоначально была оккупирована немецкими войсками. В этот период некоторые православные храмы и монастыри оказались разгромлены, а их священнослужители убиты. Цетинская Духовная семинария была закрыта согласно распоряжению Сербского Синода от 1 апреля 1941 г., а ее здание вскоре заняли оккупационные войска. Однако в октябре того же года по ходатайству митр. Иоанникия это здание было освобождено, и в дальнейшем Духовная семинария возобновила свою деятельность (единственная из пяти довоенных семинарий Сербской Православной Церкви). На ее содержание итальянские власти дали кредит в 570 тыс. лир. Правда, в период войны семинария функционировала лишь два очень коротких учебных года: с 17 февраля по 12 июня 1943 г. и с 22 по 10 июня 1944 г. В перерывах ученики занимались частным образом под руководством ректора протоиерея Михаила Вуйисича и трех профессоров.[iii]

Хотя в Черногории часть монастырей и церквей оказалась закрыта, положение там православных все-таки было существенно лучше, чем на соседних территориях Югославии, поэтому туда пришло много беженцев из Герцеговины, Боснии, Далмации, Косово и Метохии – к июлю 1941 г. их число достигло 5 тыс. О благожелательном отношении итальянцев к Православной Церкви до коммунистического восстания писал и митрополит Иоанникий в своем докладе Сербскому Синоду от 18 августа 1942 г.[iv] 16 мая 1941 г. в Цетинье приехал итальянский король Виктор-Эммануил III (состоявший в родстве с бывшим черногорским королем Николой I), посетил он и Цетинский монастырь, в котором жил Владыка Иоанникий, и присутствовал на его богослужении. При этом два протоиерея в знак протеста отказались сослужить митрополиту.[v]

В годы войны в Черногории оказались важнейшие святыни Русской Православной Церкви – так называемые Мальтийские или Гатчинские святыни: Филермская икона Божией Матери, нетленная десница (правая рука) Иоанна Предтечи и часть Животворящего Креста Господня, привезенные в Россию с Мальты при ставшем гроссмейстером Мальтийского ордена императоре Павле I и хранившиеся поочередно в Зимнем дворце Санкт-Петербурга или Павловском соборе Гатчины. Осенью 1919 г. они были вывезены из Гатчины отступавшими белыми войсками в Эстонию, затем переданы проживавшей в Дании русской императрице Марии Федоровне, а после ее смерти в 1928 г. – Архиерейскому Синоду РПЦЗ в Сремских Карловцах.

В конце 1932 г. Первоиерарх РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) передал Гатчинские святыни на хранение королю Югославии Александру, который сначала поместил их в дворцовой церкви в Белграде, а в 1934 г. перенес в церковь загородного дворца на острове Дединьи. В докладе Владыки Антония Архиерейскому Синоду от 10 декабря 1932 г. подчеркивалось: «Принимая названные Святыни, и, передавая их на хранение Его Величеству Королю Александру, я неизменно признавал их за собственность Российских Императоров. Поэтому и преемники мои, как Председателя Архиерейского Синода, собственником Святынь должны признать Главу Российского Царственного Дома и если Святыни будут переданы кому-либо из моих преемников Королем Югославии, то на того Преосвященного ляжет долг обратиться к Главе Российской Династии за указаниями, как с ними поступить».[vi] К сожалению, это условие временной передачи в дальнейшем было забыто.

8 апреля 1941 г. король Югославии Петр III Карагеоргиевич, уезжая ввиду военной опасности вместе с Сербским Патриархом Гавриилом из Белграда, взял святыни с собой. Вскоре они прибыли на территорию Черногории – в монастырь св. Василия Острожского (Острог), вытесанный в скале на высоте 840 метров над уровнем моря. Монастырь был основан в XVII веке, имел два храма (Святого Креста, 1665 г. постройки, и Введения Божией Матери, 1774 г.) и славился мощами чудотворца и целителя святого митрополита Захумско-Герцеговинского Василия (Йовановича, 1610–1671).

Через несколько дней беглецы разделились, Патриарх остался в обители, а король вместе с членами сербского правительства 14 апреля вылетел в Иерусалим, передав Гатчинские святыни на сохранение Первосвятителю. Сразу же после прихода в монастырь немецких войск, 25 апреля, Патриарх был арестован, а затем вывезен из Черногории. Некоторое время находился под арестом и настоятель обители архимандрит Леонтий (Митрович), которого в это время заменял иеромонах Павел (Павичевич). Святыни же, вместе с другими сокровищами королевской династии, были спрятаны в подполье келии настоятеля монастыря архим. Леонтия, где хранились около 10 лет. Во время войны Архиерейский Синод РПЦЗ пытался разыскать и вернуть себе святыни, в связи с чем митрополит Анастасий даже встречался в середине июня 1941 г. с командующим немецкими войсками в Сербии генералом фон Шредером. Генерал заверил митрополита, «что будут приняты все меры для отыскания и возвращения святынь из Зимнего дворца», но отыскать их не смог.[vii]

В 1951 г. Гатчинские святыни были изъяты из Острожского монастыря во время конфискации церковных ценностей коммунистическими властями Югославии и вскоре переданы в музей г. Подгорица (в то время Титоград), а в 1960-х гг. перевезены в Исторический музей г. Цетинье. В июле 1993 г. десницу Иоанна Предтечи и часть Животворящего Креста Господня передали в Цетинский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы, где они и хранятся в настоящее время. Филермская икона Божией Матери до сих пор находится в Народном музее г. Цетинье. 8 июня 2006 г. Черногорский митрополит впервые вывез десницу Иоанна Предтечи за пределы страны – в Москву. В течение двух месяцев святыня побывала в десяти городах России, Украины и Белоруссии, а затем была возвращена в Цетинский монастырь. Таким образом, Гатчинские святыни, видимо, навсегда утрачены для Русской Православной Церкви.

Существовавшая к апрелю 1941 г. Черногорско-Приморская епархия была разделена оккупантами на две части. Район Бока-Которского залива присоединили к Италии, и для управления им был назначен губернатор; здесь в годы оккупации проводилась усиленная итализация. Относительно же основной части Черногории у итальянских властей существовали планы создать марионеточное Черногорское королевство, связанное личной унией с Италией. Проживавшему в Риме 20-летнему князю Николаю Романовичу Романову (чья бабушка Милица Николаевна была черногорской принцессой – дочерью короля Николы I) весной 1941 г. сделали предложение от имени итальянского правительства занять престол короля Черногории. Когда отец Николая Романовича князь Роман Петрович отказался за себя и за сына, ему заявили, что сын уже совершеннолетний и должен решать самостоятельно. Однако на личное предложение министра и сам Николай Романович ответил категорическим отказом. По свидетельству князя, он отказался, так как был русским патриотом и негативно относился к фашизму и нацизму.[viii]

Не сумев подыскать законного кандидата на престол, итальянские власти посредством Черногорского федерального собрания под председательством доктора Секула Дрльевича 12 июля 1941 г., в праздник св. Петра, провозгласили «суверенитет и независимость» королевства Черногория во главе со своим ставленником. Митрополит Иоанникий, несмотря на давление властей, отказался благословить эту затею. Черногорские сепаратисты – так называемые зеленые – не пользовались широкой поддержкой, и 13 июля значительная часть населения восстала с оружием в руках. В организации этого восстания (первого в оккупированной Югославии) важнейшую роль сыграли коммунисты. За несколько дней были убиты или взяты в плен около 2 тыс. итальянских солдат, к 27 июля повстанцы заняли почти все города, кроме столицы Цетинье, Подгорицы и Никшича. 21 июля в Беранаше собралась Скупщина представителей освобожденных городов и сельских общин, председателем которой был избран протоиерей Александар Бойович. В послании Временного верховного командования народно-освободительных войск Черногории, Боки и Санджака от 22 июля гарантировалась свобода обрядов и религиозных убеждений.[ix] Правда, затем начались вооруженные конфликты между участвовавшими в восстании коммунистами и бывшими военнослужащими югославской королевской армии.

Между тем, прибывшие в Черногорию шесть итальянских дивизий с помощью мусульманских албанских частей в течение августа жестоко подавили восстание, в ходе чего было убито 40 тыс. человек и 20 тыс. домов разрушено. Однако восстание все-таки похоронило идею «независимого королевства Черногория» под протекторатом Италии. Республикой стал практически единолично управлять итальянский военный губернатор – сначала генерал Александру Пирцио-Бизоли, а затем с 15 июля 1943 г. – генерал граф Курий Барбазети. При этом в конце марта 1942 г. был создан и своеобразный вариант местного парламента – Главный национальный одбор (собор) – под председательством командующего национальными войсками Черногории генерала Блажа Джукановича.

Поражение восстания самым негативным образом отразилось на положении Православной Церкви в Черногории. В ходе его подавления итальянской карательной экспедицией были сожжены значительное количество храмов и пять монастырей: Режевичи, Градишта, Жупа, Бийела и Пива. Церкви монастыря Ждребаоник разрушила итальянская артиллерия, обитель Морачки пострадала от бомбардировки, а монастыри Острошки, Дульево и Прасквица – в ходе боев. Кроме того, итальянцы 20 июля конфисковали в Цетинье Епархиальный дом, в котором размещались Епархиальный совет, церковный суд и радиостанция, изъяли деньги из епархиальной казны, частично сожгли архив, епархиальную библиотеку и различное церковное имущество, а остальные документы и книги опечатали. В дальнейшем, вплоть до капитуляции Италии, в Епархиальном доме находился военный суд оккупантов. Епархиальный совет и церковный суд пришлось 21 июля разместить в Цетинском монастыре. Многие храмы были закрыты и некоторые из них превращены в доты и казармы.[x]

Подобные случаи происходили и в дальнейшем: так, 13 апреля 1942 г. итальянская артиллерия повредила старинную церковь на вершине горы Ловчен (пострадавшую в 1917 г. от австро-венгерских войск и восстановленную в 1920-е гг. русским эмигрантом архитектором Красновым), в которой находилось национальная святыня – захоронение светского и духовного правителя страны, выдающегося поэта Петра II Петровича Негоша. В феврале 1942 г. во время артиллерийского обстрела монастыря Острог один снаряд ударил в каменную стену над Верхним монастырем, разбив двери церкви Святого Креста, но не взорвался, а при падении на пол церкви раскололся на две части. Последующая экспертиза установила, что снаряд был исправен, и верующие посчитали, что взрыва не допустил святой Василий, чтобы спасти церковь и ее паству (этот снаряд и сейчас хранится в Острожском монастыре). Итальянцы стали административно контролировать все церковное имущество, в частности, за пользование инвентарем и архивами Епархиальное управление платило ежемесячную аренду, 8 тыс. лир, вплоть до капитуляции Италии. Все послания и обращения священнослужителей было разрешено издавать только на двух языках: сербском и итальянском.[xi]

После подавления восстания 19 православных священнослужителей были арестованы и интернированы. Несколько клириков заключили в Подгорицкий лагерь, в частности, один из его узников, священник Михаил Йевджевич из Прибоя, нелегально совершал в лагере службы. Кроме того, подавляя восстание, итальянцы расстреляли 7 священников.

Митрополит Иоанникий активно заступался за свое духовенство. Осенью 1941 г. он написал губернатору Черногории прошение об освобождении 4 заключенных в албанские концлагеря Клоса и Преза священнослужителей: настоятеля монастыря Падластво игумена Варнаву (Бучана) и священников Павла Радуновича, Душана Костича и Андрия Лаковича. 5 января 1942 г. Владыка послал губернатору еще одно прошение об освобождении в связи с Рождеством заключенных в тюрьмах Черногории и лагерях Албании. Наконец 24 апреля 1942 г. митрополит написал Главному национальному одбору Черногории о том, что в епархии были безвинно интернированы 9 священнослужителей, в том числе 6 в лагеря Албании (священники Новак Йованович, Симо Басекич, Тома Лилич, Павле Врбица, Цвиетко Станишич, диакон Манойло Шошкич) и 3 в лагеря Италии (настоятель монастыря Морач игумен Борис (Кажанегра), священники Никола Мандич и Никола Милошевич). Церковный суд в Цетинье установил, что нет никаких доказательств их вины. 6 октября 1942 г. Владыка просил губернатора об освобождении уже 11 интернированных священников: 8-ми в Албании, 2-х – в Италии и 1-го (протоиерея Филиппа Райковича) – заключенного в военную тюрьму Цетинье.[xii]

Довольно часто заступничество митр. Иоанникия имело успех, и арестованных освобождали или смягчали их участь. Так, например, результатом его беседы с губернатором 18 октября 1942 г. в Острожском монастыре стало освобождение 400 человек. Через месяц, 10 ноября, штаб губернатора известил Владыку, что по его ходатайству решено перевести интернированных черногорцев из албанских лагерей в лагеря на территории Черногории, где заключенных могут навещать родственники. Занявший в июле 1943 г. пост губернатора граф Курий Барбазети по просьбе митрополита освободил 900 арестованных и интернированных черногорцев. Однако по мере роста партизанского движения репрессии оккупантов усиливались. 18 августа 1943 г. Владыка Иоанникий с негодованием писал губернатору, что в округе Бийело Полье уже два месяца лишены свободы все священники, кроме одного. 15 декабря 1943 г. (уже после капитуляции Италии и оккупации Черногории немцами) к митрополиту с просьбой спасти 17 заключенных в цетинскую тюрьму невинных заложников из г. Рийеки обратился местный священник Црнойевич. Их собирались расстрелять в случае нападения коммунистов, а оно произошло, поэтому уже была назначена казнь заложников. Владыка, естественно, обратился к властям с прошением о помиловании. 1 марта 1944 г. он просил Народное управление г. Цетинье об освобождении арестованного священника Николы Ражнатовича и т.д.

Всего за годы войны от рук оккупантов в Черногории погибло 17 священнослужителей: 9 убили итальянцы, 5 – албанские националисты и хорватские усташи и 3 – немцы, причем последние в 1943 г. живыми сожгли настоятеля монастыря Пива игумена Илариона (Мийатовича) и священника прихода Пива Йоко Сочицу. Кроме того, 47 священнослужителей погибли в ходе борьбы оккупантов с партизанами (многие в качестве случайных жертв).[xiii]

Владыка Иоанникий всячески старался облегчить страдания своей паствы. Он был организатором, духовником и администратором Красного Креста Черногории. В окружном послании от 10 июля 1942 г. митрополит писал о необходимости посещения и утешения священниками больных. В другом окружном послании от 30 ноября 1942 г. говорилось об оказании всевозможной помощи страдающим братьям – сиротам и беженцам. Вскоре в Цетинье был основан Центральный совет социальной помощи, и всем приходам и монастырям было предложено оказывать материальную помощь его работе. 16 апреля 1943 г. Владыка обратился к Сербскому Синоду с письменной просьбой разрешить использовать церковно-монастырские капиталы на благотворительные цели – «спасение нашего народа от голода, болезней, отсутствия одежды и обуви». Неоднократно он призывал духовенство своей епархии жертвовать обществу Красного Креста, в частности в окружном послании от 30 апреля призвал сделать соответствующие пожертвования для помощи пострадавшим от англо-американских бомбардировок Черногории.[xiv] И эти призывы всегда находили отклик.

Иногда Владыке удавалось добиться возвращения занятых итальянцами для своих нужд церковных зданий. Так, например, 10 марта 1943 г. митрополит известил архиерейского наместника протоиерея Барского, что распоряжением губернатора освобождены от размещения итальянских войск церкви в Бечичи и на острове Святой Стефан.

Из-за противодействия оккупантов митр. Иоанникий не мог приехать в Белград, но регулярно переписывался со Священным Синодом Сербской Церкви. В декабре 1942 г. ему поручили взять на себя управление двумя округами Дабро-Босанской епархии, оккупированной итальянцами. 26 сентября 1942 г. Синод на своем заседании обсудил упоминавшийся доклад митрополита от 18 августа того же года о положении дел в его епархии, в том числе о разрушении монастырей в ходе подавления восстания 1941 г., убийствах и арестах священников. В результате Синод постановил передать доклад в специальную церковную комиссию, собирающую материал о преследованиях сербов.[xv]

На другом заседании от 18 марта 1943 г. Синод заслушал просьбу Владыки Иоанникия о согласии на совершение новой епископской хиротонии, а также письмо из тюрьмы бывшего шофера епископа Горно-Карловацкого Саввы (Трлаича) Б. Опачича о том, что епископ жив и находится в заключении в Италии (к этому времени Владыка Савва уже был убит усташами). В своем письме от 17 марта митрополит сообщил Синоду, что в его епархии служат уже 33 беглых священника и иеромонаха из других частей Югославии.[xvi]

31 июля 1943 г. Владыка Иоанникий писал в Синод, что в ходе карательных акций против партизан серьезно пострадали некоторые церкви, монастыри Жупа, Пива, Джелия Пиперска и Добриловна, а также погибли два священника. 1 января 1944 г. митрополит сообщил в Белград о существенном ухудшении ситуации в его епархии в результате активизации партизан-коммунистов: 17 священников убиты, 21 приход не имеет пастырей и т.п. Согласно следующему письму митр. Иоанникия в Синод, через два месяца положение еще более обострилось: были окончательно разрушены 4 монастыря (Жупа, Бийела, Градишта, Ждребаоник и Режевичи), все остальные обители епархии повреждены и ограблены, некоторые перешли в руки коммунистов, их насельники погибли, разбежались или перешли на службу к партизанам.[xvii] Подобная ситуация сохранялась и в дальнейшем.

Интересно отметить, что в вышедшем 1 мая 1944 г. печатном органе Хорватской Православной Церкви «Глас Православия» говорилось о необходимости провозгласить автокефалию Черногорской Церкви, но митрополит Иоанникий, как и подавляющее большинство священников его епархии, был категорически против выхода из состава Сербской Церкви-Матери и оставался верен ей во всем. В частности, 19 сентября 1942 г. он указал братии Острожского монастыря молиться за выздоровление болевшего в немецком плену Патриарха Гавриила перед мощами св. Василия.

Сочувствуя борьбе против оккупантов, некоторое количество православных священников участвовало в движении сопротивления. В основном они тяготели к четникам, но часто не имели выбора (как, например, в Крайне или многих районах Черногории) и включались в то движение, которое доминировало в их области, в том числе партизан-коммунистов. Так, например, гражданский комиссар в Даниловграде 15 апреля 1942 г. сообщил губернатору и митрополиту Иоанникию, что священник из Слатина Джорджи Калезич был одним из главных организаторов коммунистических акций в своем округе, а священник из Йеленку Новак Кольеншич 11 марта 1942 г. погиб в составе коммунистического отряда, сражавшегося с частями черногорских националистов.[xviii]

Всего известны имена как минимум 19 священников, активно сотрудничавших в годы войны с коммунистами в Черногории. Самыми известными из них были протоиерей Явстатий Караматиевич и священник Новак Мастилович. Отец Явстатий сначала был председателем органов народной власти в своем городе Нове Вароши, потом участником 1-го и 2-го заседания Антифашистского вече народного освобождения Югославии и, в конце концов, стал полковником югославской народной армии. Отец Новак до войны служил настоятелем прихода Нананичи-Фойница в Герцеговине, летом 1941 г. был схвачен усташами, но казни избежал из-за появления итальянских солдат и вскоре бежал к партизанам в Черногорию. В дальнейшем он был участником 2-го заседания Антифашистского вече народного освобождения Югославии, а после войны – председателем президиума Боснии и Герцеговины.[xix]

Митрополит Иоанникий считал, что зло коммунизма страшнее и опаснее, чем зло фашизма, и в его Пасхальном послании 1942 г. явно прослеживались мысли о необходимости уничтожения сначала коммунистического, а потом вместе с западными союзниками и фашистского зла. Поэтому Владыка неоднократно писал антикоммунистические окружные послания. 6 апреля 1942 г. он указал архиерейским наместникам и настоятелям монастырей своей епархии сообщить, как вели себя священники и монахи «во время коммунистической тирании», особенно о священниках, которые боролись на стороне коммунистов или вели соответствующую пропаганду и «тем помогали их злодеяниям». При этом митрополит отмечал: «К сожалению и стыду всех нас – священнослужителей – и к соблазну верующих, были и такие священники и иеромонахи».[xx]

16 апреля Владыка издал указ о запрещении в священнослужении активных помощников коммунистов: архиерейского наместника в Колашине протоиерея Йагоша Симоновича, священников Симо Поповича, Блажо Марковича, Видака Дракича, Благота Джуровича, Новака Кольеншича, Джорджи Калезича, Радула Шчепановича и Радована Радуловича, так как они «служили коммунизму, а не Церкви». Среди этих лиц были три члена церковного суда в Цетинье, все они оказались уволены со службы без права пенсии. 14 мая митр. Иоанникий в подгорицком храме св. Георгия отпевал погибших в борьбе с коммунистами черногорских националистов. В окружном послании от 18 мая митрополит указал архиерейским наместникам срочно представить сведения о последствиях коммунистического террора. Через неделю, 27 мая, последовало новое окружное послание «О преступлениях коммунистов-партизан, причиняющих вред церквам и монастырям и моральный вред душам», в котором подчеркивалось: «Коммунисты начали борьбу и беспощадно ведут ее против духовных и моральных основ нашего народа. Они объявили войну Богу и Святой Церкви». Архиерейским наместникам предписывалось строго следить за приходскими священниками, чтобы они вели антикоммунистическую работу и удовлетворяли духовные потребности национальных черногорских частей. Еще в одном окружном послании от 15 июля 1942 г. Владыка предписывал архиерейским наместникам сообщать о заслугах священников, участвовавших в акциях националистов или четников против коммунистов и т.д.[xxi]

Митрополит Иоанникий старался поддерживать в качестве борцов с коммунистическими партизанами и черногорских националистов (не разделяя их идеи о независимости Черногории), и сербских четников (одновременно сражавшихся с оккупантами). Так, например, штаб Лимского четнического отряда 4 августа 1942 г. выразил Владыке благодарность за благословение и заявил о своей преданности Православной Церкви. С другой стороны, командующий народным войском Черногории и Герцеговины националист полковник Байа Станишич в благодарности настоятелю Острожского монастыря за теплый прием писал, что митр. Иоанникий 12 августа 1942 г. дал благословение ему и его воинам. 18 октября 1942 г., во время беседы с губернатором Черногории в Острожском монастыре, Владыка призвал к милости в отношении его многострадального народа и сказал, что молится за погибших в борьбе с партизанами-коммунистами итальянцев и наших борцов (черногорских националистов). Содержание этой беседы было опубликовано в прессе.[xxii]

28 октября 1942 г. председатель Главного национального одбора генерал Б. Джуканович попросил митрополита указать архиерейским наместникам и приходским священникам, чтобы они в воскресенье и праздники совершали богослужения с антикоммунистическими проповедями, «так как за время страшного коммунистического правительства в народную душу посажены антирелигиозные корни». Джуканович также отметил, что он со своей стороны издал распоряжение, чтобы все члены гражданских и военных властей присутствовали на богослужении. В тот же день Владыка известил генерала, что издал соответствующий циркуляр.[xxiii]

2 декабря 1942 г. в связи с подготовкой издания церковного календаря «Острог» на 1943 г. митр. Иоанникий попросил у военных частей националистов списки погибших в борьбе с коммунистами для включения имен «национальных мучеников» в календарь. Вскоре Ловченская бригада представила список из 97 человек, а Пиешивачский батальон – из 49.

Тяжелейший удар по националистам был нанесен 12 октября 1943 г., когда во время нападения на Острожский монастырь партизанами оказались убиты 27 их активных деятелей, офицеров и солдат, в том числе председатель Главного национального одбора Б. Джуканович и командующий народным войском Черногории и Герцеговины Б. Станишич. 12 ноября митр. Иоанникий совершил по ним панихиду в Цетинском монастыре и произнес в присутствии военного командования националистов антикоммунистическую проповедь, заявив в ней: «Партизаны являются сатанинскими мразями». 4 декабря Владыка выступил с соответствующим заявлением по радио, причем это выступление вскоре было опубликовано в газетах под заголовком «Митрополит Черногорский против коммунизма».[xxiv]

В ответ в декабре 1943 г. религиозный отдел исполнительного комитета, избранного 1-м заседанием Антифашистского вече народного освобождения Югославии, запретил поминать в храмах «квислингского» (т.е. якобы коллаборационистского) митрополита Иоанникия, и признававшие указания отдела священники в дальнейшем поминали за богослужением только Сербского Патриарха Гавриила. Некоторые черногорские священнослужители открыто служили молебны за руководителя югославских коммунистов И.Б. Тито, с чем активно боролся Владыка Иоанникий.[xxv]

В конце войны в рамках возглавляемого И.Б. Тито Отечественного фронта в некоторых регионах были созданы религиозные комиссии, в том числе в Черногории – в июле 1944 г. В эти комиссии в числе прочих входили и отдельные священнослужители. Так, в религиозную комиссию при Черногорском антифашистском вече от православных вошли в качестве председателя – протоиерей Йован Радович и в качестве секретаря – священник Джодже Калезич.

Это не помешало гонениям на духовенство и до и после изгнания оккупантов Народно-освободительной армией Югославии (НОАЮ). Всего от рук коммунистов в Черногории погибло больше священников, чем в любой другой республике Югославии. Так, прикрываясь борьбой с итальянскими войсками, титовские партизаны 29 июня 1941 г. расстреляли настоятеля монастыря Жупа архимандрита Никодима (Янюшевича) и настоятеля монастыря Пресв. Троицы близ Пльевли архимандрита Серафима (Джарича), 27 июля – игумена монастыря Милешево игумена Нестора (Тркуля), 15 ноября – священника Василия Божарича, 3 апреля 1942 г. – священника Ново Делича, в июне – иеромонаха Феофана из монастыря Косийерева, в декабре 1942 г. – священника Йоку Гойнича, а всего в период оккупации убили по разным сведениям от 21 до 36 клириков. Уже после освобождения, в ноябре 1944 – июне 1945 гг., в Черногории коммунистами был убит 61 православный священнослужитель.[xxvi]

В начале ноября 1944 г., накануне прихода Народно-освободительной армии в Цетинье, митрополит Иоанникий покинул город с несколькими местными священниками и служащими митрополии и направился в сторону Подгорицы. До конца ноября он пребывал между Подгорицей и Скадарским озером, где к Владыке присоединилось еще несколько десятков священнослужителей. В начале декабря эта группа направилась на запад через Санджак и Боснию, но, добравшись до Словении, попала в плен к частям НОАЮ.[xxvii] По другим сведениям митрополит Иоанникий был арестован еще 13 ноября 1944 г. в Цетинье за его антикоммунистическую позицию и связь с четниками Д. Михайловича.[xxviii]

Сначала Владыку перевезли в Белград, где обвинили в том, что он якобы давал инструкции Михайловичу, а затем – в г. Аранджеловец. Здесь 8-9 июня 1945 г. после жестоких мучений митрополита убили по приказу титовского генерала П. Данчевича. Коммунисты, несмотря на неоднократные запросы, так и не решились сообщить об аресте и казни Владыки Синоду Сербской Церкви, поэтому он еще 4 апреля, ввиду длительного отсутствия всяких сведений о судьбе митр. Иоанникия, назначил администратором Черногорско-Приморской епархии Заместителя Патриарха митрополита Скопленского Иосифа (Цвийовича).[xxix]

Дважды Священный Синод требовал от руководителей правительства и Комиссии по религиозным вопросам «отчета о том, где сейчас находится Его Высокопреосвященство г-н Иоанникий». После второго безрезультатного запроса Синод был вынужден констатировать полное отсутствие сведений о судьбе митрополита и просил власть «попытаться узнать хотя бы что-то».[xxx] Обстоятельства смерти Владыки Иоанникия были неизвестны несколько десятилетий, но сейчас он, как священномученик, канонизирован Сербской Православной Церковью.

Таким образом, религиозная политика итальянцев на оккупированной ими территории Югославии, хотя периодически и сопровождалась жестокими репрессиями, в целом была значительно мягче и толерантнее, чем действия в этой области большинства оккупантов других частей страны – немцев, венгров, албанских националистов и хорватских усташей, за исключением болгар.

Тем не менее в годы Второй мировой войны в Черногории погибло около 10 % ее полумиллионного населения. Крупнейший город Подгорица более 70 раз подвергался бомбардировкам сначала итальянской и немецкой, а затем англо-американской авиации (через него в 1944 г. шла эвакуация германских войск из Греции) и был почти полностью разрушен.

Первое время после окончания войны действия части священнослужителей Черногории носили ярко выраженный сепаратистский характер. За подобными акциями стояла коммунистическая партия страны (КПЮ), планировавшая добиться разделения Сербской Православной Церкви, что соответствовало идее строительства государства на федеративных принципах согласно решениям II конгресса Антифашистского вече освобождения народов Югославии. Согласно решениям конгресса и тезисам КПЮ, черногорцы являлись самостоятельной национальностью, имеющей право и на свою отдельную Церковь.[xxxi]

В тот период состояние Православной Церкви в Черногории было очень тяжелым. Как уже говорилось, значительное число священников погибло от рук коммунистов или от рук оккупантов. Часть духовенства, оставшегося в республике и вошедшего в состав прокоммунистического Союза священников Черногории и Бока-Которского залива во главе с о. Петаром Капичичем, 14-15 июня 1945 г. провела свое собрание без благословения правящего митрополита. На нем было принято постановление, содержавшее ряд радикальных требований:

1) «организация Православной Церкви в Югославии таким образом, чтобы все православные, независимо от их национальности, были равноправны»;

2) отказ принять митрополита Иосифа в качестве администратора митрополии «по причине его якобы антинародной деятельности и в виду того, что они считают, что он был им навязан. Поэтому на должность администратора они требуют назначить епископа Тимокского г-на Емилиана»;

3) поскольку в митрополии нет ни архиерейского заместителя, ни церковного суда, «создать свой временный Союз священников, который как раз и предложил бы кандидатуру архиерейского заместителя, чтобы тот в согласии с администратором… воскресил церковную жизнь в Черногории и установил искренние отношения с местными государственными властями»;

4) от имени Союза священников «взять на себя инициативу по созыву собрания православного духовенства Югославии по вопросу создания Центрального союза священников, целью которого было бы скорейшее урегулирование положения Православной Церкви в нашей стране и отношений между Федеративной Югославией и нашей Православной Церковью, так как… позиция Священного Синода не отвечает интересам народа и Святой Церкви, через которую не должны проводится никакие великосербские шовинистические идеи»;

5) «провести демократическое церковное переустройство, путем внесения изменений в Закон и Устав Сербской Православной Церкви с целью предоставления народу и духовенству права прямого участия в выборах всех церковных представителей».[xxxii]

На должность архиерейского заместителя собрание предложило о. Милана Михаиловича, члена церковного суда в отставке, отметив, что «до его назначения вся корреспонденция Священного Синода с епархией Черногорско-Приморской должна проходить через Правление духовенства».[xxxiii]

В своем ответе на эту резолюцию Синод полностью опроверг все приведенные в ней доводы и изложил обстоятельства того, как Церковь в Черногории оказалась в сложившейся ситуации. Он подчеркнул, что после получения информации о том, что митрополит Иоанникий «покинул свою епархию», назначил администратором епархии митр. Иосифа, «который со своей стороны и на основании полученных от церковных и светских лиц, знавших о происходящих там событиях, объяснений незамедлительно назначил архиерейского заместителя, сформировал Церковный суд, о чем сообщил его членам».[xxxiv] Были опровергнуты и все другие обвинения.

Не желая обострять обстановку, Синод в качестве некоего оправдания позиции части духовенства отмечал: «Определенная часть священнослужителей наших в Черногории, оказавшись в одиночестве после ухода своего епархиального архиерея и части местного духовенства и не ознакомившись предварительно с работой и намерениями Священного Архиерейского Синода, присоединилась к известной акции, которая полностью противоречит существующим каноническим и законным принципам нашей Святой Церкви, и присвоила себе чужие права и обязанности, которые не принадлежат ей, преступив своей вышеупомянутой резолюцией границы дозволенного и самовластно взяв на себя решение о положении Православной Церкви в Югославии и епархии в Черногории, не считаясь ни с главой Церкви Его Святейшеством Патриархом, ни со Священным Архиерейским Собором, который является единственным надлежащим органом по этим вопросам». Далее следовал совет упомянутому духовенству «не употреблять и не тратить свои силы на взаимные распри, а единодушно направить их во благо нашей Церкви, своего народа и государства».[xxxv]

На должность администратора Черногорско-Приморской митрополии, несмотря на конфликт, был утвержден митрополит Иосиф. В этом качестве Владыка направил весной 1946 г. духовенству послание, где описал состояние, в котором пребывала Церковь, и указал на отпадение части духовенства от нее. Всех, «уклонившихся от своей законной церковной власти», он призвал «вернуться назад под крыло Святой Церкви», «тех, кто бросил свою священническую службу и свои священнические места, – покаяться и вернуться к Святому Алтарю, на котором они поклялись в вечной службе», «чтобы все вместе после стольких дней этой тяжелой войны, приведшей весь сербский народ и Церковь нашу в тяжелейшее состояние, мы направились к новой для нас духовной жизни во славу Божию, во благо нашего народа и Святого Православия». В заключение, митрополит отмечал: «Тех же, кто в течение двух месяцев не прислушается к этому нашему архиерейскому призыву, оставляем, чтобы они разобрались со своей священнической совестью и понесли последствия своего непослушания, которые должны настигнуть их в интересах порядка и дисциплины, авторитета Церкви и ее правильной жизни».[xxxvi]

После возвращения в ноябре 1946 г. Патриарха Гавриила (Дожича) к управлению Сербской Церковью сепаратистская деятельность духовенства Черногории практически прекратилась. Вскоре оно получило своего епархиального архиерея: на заседании Священного Архиерейского Собора в 1947 г. на должность митрополита Черногорско-Приморского был избран викарный епископ Моравицкий Арсений (Брадваревич).[xxxvii] В настоящее время митрополия, несмотря на провозглашение в 2006 г. независимого государства Черногория, по-прежнему входит в состав Сербской Православной Церкви.


--------------------------------------------------------------------------------

[i] Црква. Календар Српске Православне Патриjаршиjе за просту 1941 год. Београд, 1941.

[ii] Џомић В.В. Голгота митрополита Црногорско-Приморског Jоаникиjа (1941-1945). Цетинье, 1996. С. 8, 38, 47.

[iii] Ивошевић В. Српска црква под италиjанском окупациjом // Српска Православна Црква 1920-1970. Београд, 1971. С. 222; Слиjепчевић Ђ. Указ. соч. II кньига. Минхен, 1966. С. 671; Радић Р. Указ. соч. Део 1. С. 54, 62.

[iv] Косово и Метохиjа у црнскоj историjи. Београд, 1989. С. 317.

[v] Џомић В.В. Указ. соч. С. 313.

[vi] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), ф. 6343, оп. 1, д. 128, л. 1.

[vii] СА, д. Протоколы Архиерейского Синода 28 ноября 1940 – 18 сентября 1946 гг.

[viii] Устное свидетельство князя Николая Романовича Романова в 2003 г.

[ix] Радић Р. Указ. соч. Део 1. С. 128, 131.

[x] Там же. С. 54; Ивошевић В. Указ. соч. С. 217-221; Дурковић-Jакшић Л. Указ. соч. С. 144; Уэст Р. Указ. соч. С. 139-140.

[xi] Ивошевић В. Указ. соч. С. 219-221; Дурковић-Jакшић Л. Указ. соч. С. 144.

[xii] Џомић В.В. Указ. соч. С. 59-60, 69-70, 91-92; Слиjепчевић Ђ. Указ. соч. III кньига. С. 143, 153-157.

[xiii] Џомић В.В. Указ. соч. С. 156-157, 162, 242-245, 257-258, 291, 315-316, 320, 325, 411-412.

[xiv] Там же, С. 164-166, 221-222, 298, 307.

[xv] Politisches Archiv des Auswärtigen Amts Bonn (AA), Inland ID, № 4795.

[xvi] Ebd.

[xvii] Џомић В.В. Указ. соч. С. 237, 286, 288-289.

[xviii] Там же. С. 85.

[xix] Слиjепчевић Ђ. Указ. соч. III кньига. С. 167, 170.

[xx] Џомић В.В. Указ. соч. С. 84, 324.

[xxi] Там же. С. 87-89, 98-99, 105-109, 127.

[xxii] Глас Црногорца. 20.10.1942.

[xxiii] Џомић В.В. Указ. соч. С. 160-161.

[xxiv] Црногорскиj вjесник. 11.12.1943.

[xxv] Слиjепчевић Ђ. Указ. соч. III кньига. С. 181.

[xxvi] Там же. С. 143, 153-157; Џомић В.В. Указ. соч. С. 318, 406-410; Batelja Ju. Crna knjiga o grozovitostima komunisticke vladavine u Hrvatskoj. Zagreb, 2000. S. 61.

[xxvii] Белич А. Сербская Православная Церковь во время II Мировой войны. Диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия. СПб., 2010. С. 62.

[xxviii] Џомић В.В. Указ. соч. С. 25, 332.

[xxix] Радић Р. Указ. соч. Део 1. С. 280; Џомић В.В. Указ. соч. С. 25, 332.

[xxx] Гласник. Београд. 1946. № 5. С. 66.

[xxxi] Белич А. Указ. соч. С. 140-142.

[xxxii] Гласник. 1945. № 9. С. 85-86.

[xxxiii] Там же. С. 86.

[xxxiv] Там же.

[xxxv] Там же. С. 86-87.

[xxxvi] Там же. 1946. № 6. С. 92.

[xxxvii] Там же. 1947. № 6. С. 187.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.