Митрополит Новосибирский и Бердский Тихон. Троице-Сергиева Лавра

Обитель Преподобного Сергия очень близка мне лично, поскольку я 12 лет жил в этом монастыре: сначала учился в Московских Духовных школах, а затем был в числе братии монастыря.

Мое первое знакомство с Лаврой состоялось еще в ранней юности. Наша бабушка любила паломничать. Она часто ездила в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, Почаевскую Лавру, до революции была в Марфо-Мариинской обители на прославлении святителя Ермогена. А ее муж, мой дедушка, ездил в Саров на прославление Преподобного Серафима Саровского. Бабушка всегда брала с собой в паломничество мою старшую сестру, а летом 1964 года она впервые взяла и меня. Мы поехали в Лавру на празднование памяти Преподобного Сергия в июле месяце.

В Воронеже, где мы жили, в атеистическое лихолетье все храмы и монастыри были разорены. Сам город во время войны на девяносто процентов был разбит немецкой авиацией. Церковные книги были дореволюционные, иконки примитивные. Здесь же, в Лавре, я соприкоснулся с великой русской духовной культурой. Я увидел величественные богослужения, на которых молилось множество людей, множество архиереев и сам Патриарх. Но истинное понимание этого места пришло позже, когда я прочитал работу отца Павла Флоренского о Свято-Троицкой Сергиевой Лавре. Он писал: «Чтобы понять Россию, надо понять Лавру, а чтобы вникнуть в Лавру, должно внимательным образом всмотреться в основателя ее, признанного святым при жизни, «чудного старца», святого Сергия».

Тогда у меня, шестнадцатилетнего молодого человека, не появилось желания поступить в число братии Лавры. Но жизнь моя после этой поездки изменилась: я не стал продолжать учиться в средней школе, а пошел работать на завод и обучался в школе рабочей молодежи.

Конечно, мы продолжали ездить в Лавру. Моя сестра знала многих лаврских старцев, однажды она подвела меня к своему духовнику — архимандриту Тихону (Агрикову), доценту Московской академии. Он жил в изгнании с 1968 года на Украине как схиархимандрит Пантелеимон и похоронен в Подмосковье на ст. Тайнинская. После него остались труды, в частности, серия книг «У Троицы окрыленные» о жизни монахов Свято-Троицкой Сергиевой Лавры после ее открытия в 1946 году.

После службы в армии, в 1974 году, я поступил в Московскую Духовную семинарию, которая располагалась на территории обители Преподобного Сергия, а затем в академию.

Перед окончанием духовной школы учащиеся старались определиться: жениться, чтобы принять священнический сан, или стать монахом. Мы с мамой поехали посоветоваться к одному старцу, и он порекомендовал мне монашеский путь. Тогда я подал документы на постриг, но из Патриархии пришел ответ, что для этого нужно жить в монастыре. А поскольку я учился в духовной академии в Лавре, то я и пошел к наместнику архимандриту Иерониму (Зиновьеву). Но отец Иероним не взял меня.

Ректор духовной академии митрополит Владимир (Сабодан), до недавнего времени Блаженнейший митрополит Киевский, рукоположил меня в диаконы. Я служил на приходах Московской области вместе с митрополитом Питиримом — председателем Издательского отдела и главным редактором Журнала Московской Патриархии, у которого я был сотрудником с 1976 года.

В 1980 году мы с митрополитом Питиримом были в паломничестве в Италии. В делегацию включили и наместника Свято-Троицкой Сергиевой обители архимандрита Иеронима. Мы подружились. Он спросил меня о монашестве и предложил после поездки прийти к нему на прием. Я шел, а по дороге все думал: возьмут меня или не возьмут. В этот момент мимо проходил знаменитый регент архимандрит Матфей (Мормыль) и, увидев меня, сказал: «Возьмут, возьмут!», — хотя он не знал, зачем я пришел.

Действительно, меня приняли в братию Лавры. В 1981 году Великим постом на празднование иконы Божией Матери «Споручница грешных» был мой постриг в монашество. Восприемником был архимандрит Кирилл Павлов. Отец Иероним болел, сначала даже хотел отказаться, но потом набрался сил и постриг нас. Нас постригали с внуком отца Павла Флоренского Сашей Трубачевым, нас потом и рукополагали вместе, только меня уже в священники, а его в диаконы.

После пострига духовник сказал, чтобы мы не спали трое суток и молились, находясь в полном монашеском облачении. В армии я хорошо переносил ночные дежурства, привык. Но здесь так хотелось спать! В шесть часов утра нас вели к раке Преподобного Сергия, где совершалась полунощница и молебен. Затем шли на постовую службу, где в течение пяти часов молились на солее, затем вечерняя служба, ночью тоже читали молитвы. На третий день после молитвы на снятие клобука, по лаврскому обычаю, мы отправились благодарить отца наместника.

Я был связан работой в издательстве, поэтому в Лавру приезжал на субботу и воскресенье, и то не каждый раз, а только когда появлялась возможность. В том же году отец Иероним подал прошение Святейшему Патриарху, и на Светлой Седмице, на праздник иконы Божией Матери «Живоносный Источник», меня рукоположили в иеромонаха.

* * *

История Лавры в XX веке, как и в предшествующие века, была непростой, но обитель выстояла во всех испытаниях. После Великой Отечественной войны Сталин вызвал членов Синода РПЦ и сказал, что отношение к Церкви меняется, что Церковь провела большую патриотическую работу, собирала средства для фронта, и в связи с этим верующим возвращается Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Она была закрыта 25 лет и обращена в музей. Но благодаря описи, составленной отцом Павлом Флоренским и русским искусствоведом и реставратором Юрием Александровичем Олсуфьевым, удалось опознать и вернуть разграбленные святыни. После войны в Лавру была возвращена и глава Преподобного Сергия. От осквернения в 1919 году ее спас художник Петр Голубцов, который закончил свою жизнь в Свято-Троицкой обители в 1982 году, будучи уже Высокопреосвященнейшим Владыкой Сергием.

Первыми духовниками Лавры были отец Петр и отец Феодорит. У отца Феодорита была отрезана часть языка — уже не помню, произошло ли это в результате болезни, или же он пострадал во времена гонений. Моя сестра хорошо их знала. От них старчество восприняли другие духовники Лавры. Отец архимандрит Иоанн (Крестьянкин), духовник Псково-Печерского монастыря, рассказывал мне, что он тоже жил в Лавре сразу после ее открытия, был здесь одним из первых монахов. Тогда власти отдали только Успенский собор и келию, в которой поселились четыре иеромонаха. А наместнику архимандриту Иоанну (Разумову) жить было негде, и он вечером уезжал в Москву, а приезжал на следующий день рано утром, к полунощнице. И каждый день они совершали две Божественные литургии, меняясь: сначала двое на клиросе, а двое в алтаре, потом наоборот. «Такая была радость! Такой духовный подъем!», — вспоминал отец Иоанн (Крестьянкин).

Затем в Лавру собрались монахи, вернувшиеся с фронта, из ссылок, из тюрем. Они, конечно, очень высоко подняли духовную жизнь в Лавре. С некоторыми из них мне посчастливилось быть знакомым. Можно назвать имена некоторых из них — наших великих современников.

Схиархимандрит Серафим, которого называли Одуванчиком из-за седых пушистых волос, на все послушания приходил на час раньше братии. Приходишь, а он уже сидит, ждет, когда все соберутся на молитву. Когда он исповедовал, то говорил очень кратко. Он был глуховат, и чтобы исповедаться, нужно было кричать ему на ухо в присутствии всех остальных исповедников. Помню, как я к нему подходил, волновался, а он даже не стал меня слушать, говорит: «Ты посмотри, что перед тобой лежит. Вот лежит Крест, и на нем изображен Господь, Который за нас распялся. А это Евангелие, и только в этой Книге написана правда». И ничего больше не стал мне говорить. Я спросил у него, как мне себя вести, как молиться, поститься. А он ответил: «Для молодого человека это не главное. Главное — не ходи в гости». 

Еще один подвижник Лавры — отец Филадельф (Боголюбов), его называли Братолюбцем (так с греческого переводится его имя), в миру Валентин Евгеньевич, доктор физико-математических наук, профессор кафедры теоретических основ электротехники Московского энергетического института. Когда он вышел на пенсию и похоронил маму, то пришел в Лавру. Он никогда не был женат, семьи не имел, но был настоящим молитвенником, подвижником, интересным человеком. Братия его очень любили, уважали. Он написал несколько книг о духовной жизни.

Все мы знаем отца архимандрита Кирилла Павлова, героя Сталинградской битвы Ивана (Павлова). Он жив и сейчас, уже слепой и глухой, живет на патриаршей даче в Переделкино. Это великий человек святой жизни, прозорливый, духовный человек. Много лет он был духовником Троице-Сергиевой Лавры. Отец Кирилл исповедовал каждый вечер, и ревностные монахи старались регулярно исповедоваться у него. А по субботам во время всенощной в Серафимовском пределе трапезного храма он исповедовал всю братию. Отец Кирилл с большой любовью относился ко всем, старался не обходить никого вниманием, часто делал подарки: ладан, привезенный со Святых мест, освященное маслице, иконки, подсвечники.

Все лаврские старцы: отец Феодорит, отец Кирилл, отец Наум, отец Лаврентий, отец Анастасий, отец Феодор и другие — были хорошими проповедниками. У отца Феодорита была собственная картотека с выписками из творений святых отцов, которую он всегда использовал, готовясь к проповеди.

Сегодняшняя Лавра поражает новичков не только хорошо налаженной духовной жизнью, но и, конечно, уникальными постройками. Все они принадлежат разным векам и эпохам, спроектированы разными архитекторами, построены разными строителями. Поскольку мне пришлось жить в Лавре, я облазил там все чердаки, изучил надписи, много раз был в музее. Мне было интересно всё, что связано с Преподобным Сергием, его деятельностью и учениками.

Самый древний собор Лавры — Троицкий — был построен сразу после кончины Преподобного Сергия. Это белокаменный храм с золотой крышей, здесь находится рака со святыми мощами Преподобного Сергия, здесь стоит иконостас, который написали преподобный Андрей Рублев и Даниил Черный.

Каждая башня монастыря имеет свое название: Водяная, которая близко к реке Кончуре, Пятницкая башня, Утичья башня…

Трапезный храм освящен во имя Преподобного Сергия, наверху башенка — там находилась библиотека. А сама крыша сделана так, что нет ни одной стропилины — только небольшие металлические кованые коленца примерно по 60 сантиметров в длину. Современные московские архитекторы посмотрели и сказали, что спроектировать такую крышу невозможно, только мастер мог из своего ума диктовать, что делать рабочим, а они выполняли. Особенно красивая конструкция там, где состыкуются три стороны крыши, — как будто паук паутину сплел. Эта крыша самодвижущаяся: если на одну сторону попадает снег, то она продвигается и сбрасывает его сама, потому что лазить туда и чистить ее, конечно, невозможно. И пожара практически не может быть, потому что там ничего нет, кроме кирпича и металла.

Написаны целые путеводители, книги о Лавре, в которых можно найти много интересного. При Преподобном Сергии обитель имела большие связи с Константинополем, с Византией, Преподобный Сергий посылал туда учеников, и они переписывали книги, иконы, и все это присылали в Московскую Русь. Но самое главное, что, по словам отца Павла Флоренского, воспринял Преподобный Сергий: он прикоснулся к огненной вершине византийского православия — исихазму.

Лаврская библиотека чрезвычайно богата. В государственных музеях сохранились рукописи времен Преподобного Сергия: каждому молодому иноку, послушнику, давали переписывать творения святых отцов, Аввы Дорофея и Иоанна Лествичника. Это было начало духовной жизни. Эти рукописи хранятся до сих пор, некоторые переплетены в одну книгу.

Обитель была разорена татарами, пережила осаду польско-литовских войск. Существует памятная доска в честь 300-летия защиты обители от польсколитовских интервентов. В одной из металлических дверей сохранилась дыра от пушечного ядра.

Юный император Петр I во время первого стрелецкого бунта 1682 года скрывался под престолом Успенского собора Троице-Сергиевой обители.

В Лавре хранится много мощей различных святых — они собирались веками. Немало известных деятелей русской истории и Церкви похоронено здесь. Например, в Духовском храме покоятся мощи святителя Иннокентия (Вениаминова), просветителя Дальнего Востока и Аляски. Недавно, во время реставрационных работ, в которых принимали участие новосибирцы, была обнаружена потайная комната с мощами святых. Частицы этих мощей были переданы нам в дар за помощь в реставрации, и находятся в ковчеге в Вознесенском соборе.

* * *

Нынешний год — год 700-летия со дня рождения Преподобного Сергия. Заслуга его перед Россией огромна. В XIV веке Преподобный смог один духовно, политически и экономически возродить Русь.

Одно из дивных видений Преподобного Сергия — множество птиц, слетевшихся к нему в монастырь. Голос сказал ему, что это иноки, за которых он молится, и количество их не оскудеет, если только они захотят идти по стопам святого. Так всё и происходит: выходили, выходят и будут выходить из Лавры церковные деятели, архиереи, «ученики Преподобного», для трудов на ниве Божией в Великой России.