Протодиакон Димитрий Цыплаков. Зачем нужна религиозная философия?

 

То, что многие журналисты не любят рыть глубоко, я знал давно. Поэтому как заголовок, так и подзаголовок статьи из «НГ Религии» про американского религиозного философа Алвина Плантингу (Alvin Plantinga) меня не удивил. Заголовок был претенцеозен и бил по нервам в стиле «Коммерсанта»: «Философ, воскресивший Бога». Подзаголовок сразу сбивал с толку: «Первая книга Плантинги, представленная по-русски, называется "Аналитический теист"».

«Бред полнейший!», – подумал я. Ну ладно, может быть журналист не хочет использовать шпионский гугл (хотя НГ-шный журналист вряд ли поперхнется, узнав, что и за ним следит АНБ), но наш-то яндекс быстро выдаст первую книгу Плантинги на русском со всеми библиографическими данными: «Плантинга А. Бог, свобода и зло. Пер. с англ.— Новосибирск. ВО «Наука», Сибирская издательская фирма. 1993.— 108 с.». Так что русскоязычные читатели, те кто в теме, конечно (в отличие от журналиста А.В. Храмова), давно читают Алвина Плантингу, действительно одного из ведущих современных религиозных философов аналитического направления. Правда НГ-шный журналист не обинуясь заявил, что Плантинга воскресил религиозную философию в западной академической среде. Я опять поперхнулся: А Леннокс, Суинборн?... Они ж в общем-то ровесники Плантинги!... Ну ладно, простим журналистам, жертвам медиареволюции 90-х гг. прошлого века. Песенка «Трое суток шагать, трое суток не спать / Ради нескольких строчек в газете» явно не про современную журналистику.

Простим ему, потому что Плантинга хоть и не первый и отнюдь не последний религиозный философ, да и религиозную философию на Западе он не воскрешал, но всё же фигура весомая. Он приручил и вернул христианам один из изощреннейших инструментов человеческого сознания: неопозитивизм (он же «аналитическая философия»). Этим он исполнил вековое предназначение христианской религиозной мысли: возвращать к Богу заблудившихся интеллектуалов.

Да, простые пастухи первыми пришли ко Христу в Рождественскую ночь, но мудрецы-волхвы тоже пришли и поклонились Ему, ведомые не только звездой, но и древними науками. Так же точно, как считал Климент Александрийский, философия нужна была эллинам как «детоводитель», «педагог», ведущий ко Христу. Под эллинами он подразумевал всех причислявших себя к лучшей интеллектуальной культуре того времени – эллинизму. Эти люди никак иначе не могли обратиться к Богу, кроме как путем рассуждений и доказательств. А философия вырабатывала инструментарий для подобных рассуждений, создавала понятия и категории, с помощью которых можно было рассуждать о высших материях. Поэтому святые отцы древности не чуждались философского образования.

Мы обычно думаем, что самым страшным еретиком IV века был Арий. Это во многом так, но у него был не менее одаренный и не менее упорный сторонник, блестящий интеллектуал Евномий. Его рассуждения и сейчас способны своей безупречностью поразить неискушенного слушателя. Вот одно из рассуждений Евномия, с помощью которого он доказывал, что Сын Божий не единосущен Отцу. Описывая Бога-Отца, мы без сомнения согласимся, что по существу Он неизменен, бессмертен, неописуем, премирен, не подвержен изменению, не сотворен и не рожден. Ну а дальше Евномий применяет простой и очевидный силлогизм: Сын Божий – рожден. А значит, Он иной сущности, чем Отец. Значит, Он не единосущен Отцу, а только подобосущен. Так, как он считал, разрушается богословская система святителя Афанасия Великого, защищавшего православие на I Вселенском соборе. По предложению святителя Афанасия был составлен Никейский Символ Веры, центром которого стало утверждение о единосущности Сына Отцу.

Только изощренное философское образование помогло святителю Василию Великому последовательно разрушить философские хитросплетения Евномия. возьмем вышеприведенное. Святитель Василий обратился к анализу понятий и без труда показал, что есть понятия, в которых мы нечто утверждаем о Боге, а есть те, в которых мы отрицаем у Бога свойства, которых у Него нет. Только положительные понятия могут описывать сущность, а сущность непостижимого Божества не могут описать и они. А уж отрицательные понятия тем более не описывают сущности. Поэтому Бог Отец – да, нерожден. Но нерожденность не есть сущность Божия. А потому разрушена главная посылка Евномиева силлогизма, и из нерождженности Отца, рожденности Сына и исхождения Святого Духа не следует разность сущностей. А потому православные всегда исповедовали и исповедуют «Отца и Сына и Святаго Духа, Троицу единосущную и нераздельную».

Много было еще философских споров в древней Византии. Можно тут вспомнить и преподобного Максима Исповедника, который своими «схолиями» (комментариями) к «Ареопагитикам» выбил из рук еретиков изощренные философские труды, приписываемые святителю Дионисию Афинскому. А преподобный Иоанн Дамаскин, прежде чем обличать ереси и утверждать православие в своей трилогии, первую книгу посвятил диалектике, то есть искусству философских рассуждений.

А потому неудивительно, что религиозная философия стала на определенном этапе важной дисциплиной при подготовке священнослужителей. Она преподавалась в Киево-Могилянской академии, откуда пошла традиция и российского семинарского образования. А в XIX веке в среде духовного образования сложилась целая традиция религиозной философии, названная «школой верующего разума».

Философская школа духовных академий хотя и развивалась во многом изолированно от светской философской мысли, но не только не была «отстающей», а во многом опережала светскую философскую школу. Дело в том, что если в университетах кафедры философии на протяжении XIX века два раза закрывались и, соответственно, прерывалось изучение этой дисциплины, то в духовных академиях существовала непрерывавшаяся традиция философского образования. Начиная с 20-х годов XIX века в академии проникает изучение классической немецкой философии, которая постепенно вытесняет лейбницианство Христиана Вольфа.

В основе философии «школы верующего разума» было не просто признание истины бытия Божия, но особенное сознание присутствия Бога в мире. Так, протоиерей Федор Голубинский, основываясь на мысли из Ареопагитического корпуса о том, что «все сущее имеет нечто общее с Виновником бытия», учил о том, что разные ступени бытия представляют образ (хотя и в разной степени) Сущего в подлинном смысле слова, т.е. Бога как источника бытия. То есть бытие, жизнь и разум проистекли из Бытия, Жизни и Разума Самого Бога. Таким образом, человек силой своего разума может прийти к постижению Премудрости Божией. Это Богопознание есть «опосредованное откровение», которому навстречу идет непосредственное Откровение Бога человеку в истории. Так в «школе верующего разума» раскрывалась мысль святого Иринея Лионского: «Бог не познается без Бога».

В.Д. Кудрявцев-Платонов, ставший преемником протоиерея Феодора Голубинского по кафедре философии, развивал философские взгляды своего учителя в системе трансцендентального монизма, в центре которой лежит понятие Абсолюта, Бога. Он отвергал крайности как материализма, так и идеализма, предвосхищая христианский реализм русской философии начала XX века. В теории познания он последовательно развивал учение о субъективности человеческого знания и врожденных основаниях познавательного процесса. Объективность познанию придает деятельность познавательной силы человека, которая обладает внутренней способностью к восприятию идей. Воздействие Бога на духовное чувство человека делает возможным богопознание, при условии деятельного стремления души, открытости души к впечатлениям горнего мира.

В эпоху революционных бурь религиозная философия не осталась без дела. Конечно, путь к религиозному мировоззрению у каждого человека уникален. Бывают цельные натуры, которым открыт путь простой веры, тогда как путь искушенного в философских вопросах мыслителя часто извилист и тернист, наполнен сомнениями, колебаниями, поиском ответа на трудные вопросы жизни. Таким был путь многих русских интеллигентов, которые в молодости под влиянием революционной пропаганды, руководствуясь высшими идеалами, отвергли веру в Бога. Но затем они увидели, что социальная борьба не способна наполнить жизнь добром и справедливостью: для того чтобы изменить жизнь к лучшему, нужно духовно-нравственное совершенствование каждого члена общества, и начинать этот путь необходимо каждому с себя. 

Столкнувшись со стихией террора и революции, многие русские мыслители обрели духовную опору в религиозной вере. В.С. Соловьев, С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский составили славу русской философии. Их труды до сих пор читают, цитируют. Некоторые, как, например, «О достоинстве Христианства и недостоинстве Христиан» Н. Бердяева приобрели неожиданную актуальность в настоящее время.

Так что не только на Западе, но и у нас в России есть целая плеяда замечательных религиозных философов. Многие, как С. Хоружий и А. Кырлежев живы и здравствуют, пишут статьи и книги. 

Судя по официальному признанию в среде интеллектуалов, судя по влиянию, на Западе такие колоссы как А. Плантинга и Р. Суинборн – нужны. Поэтому их рассуждения прочитаны теми, кто хотел бы найти рациональные доводы для веры в Бога: «Я ограничусь рассмотрением рациональности веры в существование Бога – центральной и фундаментальной для любой теистической религии. В этой и трех последующих главах я намерен последовательно и осторожно рассмотреть три традиционных и известных раздела натуральной теологии, которые Кант в свое время назвал космологическим, онтологическим и телеологическим доказательствами существования Бога» (цитата из книги А. Плантинги «Бог и другие сознания»). Так Плантинга начинает вновь штурм бастиона, когда-то после Канта оставленного религиозной философией: знаменитые доказательства бытия Божия Ансельма Кентерберрийского, Фомы Аквината.

Как мы знаем из Булгакова, немецкий философ Иммануил Кант «начисто разрушил все пять доказательств, а затем, как бы в насмешку над самим собою, соорудил собственное шестое доказательство» (М. Булгаков. «Мастер и Маргарита»). Это не совсем так. Кант действительно свел все доказательства к онтологическому, разрушил онтологическое доказательство Ансельма-Декарта и предложил не новое доказательство, а нравственный аргумент: верить в Бога нужно, для того, чтобы быть нравственным. Профессор Осипов в своей знаменитой книге «Путь разума в поисках истины» всё-таки называет эти доказательства аргументами. 

Алвин Плантинга вновь задался вопросом: можно ли найти новые рациональные аргументы для современного мыслителя для веры в Бога? Для этого он разбирает причины неудач мыслителей прошлого и предлагает свои доводы на языке формальной логики. Тех, кто отважится пробиться через эти логические дебри, мы приглашаем прочесть фрагмент книги философа, опубликованный в журнале «Вопросы философии» № 1 за 2011 год «Бог и другие сознания. Глава первая. Космологический аргумент». 

Мы конечно, очень современны, но ушли ли мы вперед интеллектуально? Мы сейчас и слов-то таких не знаем: «онтологический», «телеологический» – куда нам понять хитросплетения мысли средневековых схоластов, доказывавших существование Бога! Но нам тоже интересно понять: если мир так премудро устроен, это всё само собой произошло или всё же Высший Разум всё сотворил? Есть и другие интересные вопросы: имею ли я свободную волю, могу ли я действовать как хочу или я игрушка моих мотивов? Этот вопрос также изучает религиозная философия. Об этом вышеупомянутая книга Плантинги, об этом книги Н. Лосского «Свобода воли», С. Левицкого «Трагедия свободы». 

Только не путайте религиозную философию и философию религии. Философией религии могут заниматься не только верующие, но и атеисты. А вот религиозная философия, как ответ умного верующего человека на актуальные вопросы современности, важна как никогда именно для верующих.

Думаю, что время для возрождения религиозной философии пришло и в отечественной интеллектуальной традиции. Потому что пришло время для диалога с образованными людьми. Пришло время доказать, что православие может рождать и собственных «Платонов и быстрых разумом Невтонов», способных убеждать аргументами и доказательствами, а не только громкими акциями. Профессор А.И. Осипов тому пример. Дай Бог – не единственный.