Иерей Георгий Нестеров: "Не Церковь нуждается в нас..."

– В миссионерской работе или в катехизаторской? Катехизация – это, вообще, достаточно новое явление. Было понятие о миссии Церкви. И внутренняя миссия – она миссией и оставалась. Это работа с теми людьми, которые уже пришли в Церковь сами и нуждаются в помощи, в воцерковлении. Это назвали катехизацией, хотя, в принципе, приемы-то миссионерские, потому что все равно эти люди еще на пути к Богу, еще твердо не стоят на пути своей церковной жизни. Значит, миссия получается. И эту внутреннюю миссию назвали катехизацией. А внешняя миссия – это работа с теми, кто пока, может быть, даже не задумывался о христианстве, да и вообще о религии и о своей духовной жизни, о пути своем. Конечно, это очень близко всё, и там границу очень тяжело определить. Тем более, что приемы, методы – одни и те же.

Относительно миссионерской работы – я являюсь руководителем епархиального отдела. Где-то года два, как меня назначили. И миссионерская работа, по сути, только-только началась. Пока она заключается в том, что мы начали пытаться ездить к людям в Новосибирском сельском районе в разных населенных пунктах, где, в общем-то, достаточно жителей – это либо поселок большой, либо поселок городского типа, но нет храма.

Вот мы приехали в Новосибирский сельский район. От города буквально километров пятьдесят получается. Населенный пункт там достаточно большой, поселок Плотниково. Там, так как недалеко от города, жители в достатке живут, счастливо, развивается сам поселок, а храма нет. Храм только в Раздольном, автобус до Раздольного не ходит, и туда или на машине, если у кого-то есть, или по трассе пешком надо добираться. Поэтому надо, чтобы был в Плотниково пусть не храм, но хотя бы «миссионерский стан» – так его можно назвать, или часовенка небольшая, куда те люди, кто не может до храма дойти – бабушки пожилые или люди с детьми, например, – могли вместе собраться помолиться. Чтобы там было место, где есть книги, которые можно взять, где есть икона, где можно свечку поставить и помолиться. Раз или два раза в месяц может батюшка туда приезжать, чтобы вместе с ними помолиться, какие-то наставления им дать, может быть, причастить больного человека и так далее.

Проблема здесь состоит в том, что поселки вроде бы рядом с городом находятся, а храма нет, и церковная жизнь находится в застое. Такие поселки мы объезжаем, организуем «миссионерские станы». Почему «станы»? Потому что туда будет приезжать священник и будет эту общину стараться окормлять, вести. Там со временем может и полноценная община сложиться, где будет и воскресная школа, и вообще люди начнут интересоваться христианством и своей родной культурой.

А с катехизацией проблем никаких нет. Потому что мы на своей территории. Мы, по большей части, работаем в храме с теми людьми, которые уже пришли и хотят воцерковляться. Докрещальные беседы, посткрещальные. Проблем нет, но есть трудности, которые большое препятствие создают.

Катехизация зависит прежде всего от внутренних качеств тех людей, которые работают с катехизируемыми, с теми, кто приходит в храм и нуждается в помощи. А качества этих помощников зависят от их знаний… и от их зарплаты. Можно и образование потребовать, и призвать к духовной жизни – найти такого человека. Но если это будет молодой человек, то у него скорее либо есть семья, либо она скоро появится. А с этой семьей надо где-то жить, ее надо обеспечивать, ребятишек кормить. Особенно в городе эта проблема стоит. В городе все очень дорого. Поэтому какими-нибудь шестью-десятью тысячами не обойдешься. А полноценная зарплата, которую мы можем заплатить – это, наверное, самая низкая зарплата, которую можно представить себе в миру. И здесь возникает несоответствие. Катехизация требует достаточно серьезных возможностей от человека. Целый ряд соответствующих качеств должен быть у него, как человеческих, так и духовных. Таких вообще немного. А те, кто находится, по разным причинам, получается, не могут участвовать в деле катехизации. Либо они это делают нерегулярно, либо просто не могут, даже если очень хотят, потому что мы не можем платить достаточно денег.

– Мирное, спокойное время расслабляет людей. Нужно прямо сказать, что желание жить напряженной духовной жизнью трудно, конечно, встретить. Очень маленький процент таких людей.

Еще многое зависит от возможностей храма. В больших храмах, соборах есть и воскресные школы, и сестричества, и клубы, и кружки разные. В маленьких, как правило, только воскресные школы и какие-то кружки, по возможности.

Мы в храме пытаемся выстроить следующую модель катехизации. Если родители приходят крестить ребенка, но не представляют себе, какой должна быть жизнь православного человека, мы стараемся призывать сначала родителей. Чтобы они пришли на исповедь, почитали книжечки, стараемся поговорить, объяснить, как духовную жизнь свою выстроить.

А Священное Писание… В баптистской церкви такая традиция сложилась изначально – заниматься только Священным Писанием, его изучением, и на это опираться. Сказать, что в Православной Церкви люди, которые постоянно ходят в храм, и священники плохо знают Священное Писание – нельзя. Может быть, нет такого акцента на заучивании наизусть текстов. В каждом храме, если не настоятель, то священник есть, который любит Священное Писание и старается эту любовь к его изучению передать своим прихожанам.

Но все-таки главный вопрос состоит не в том, знаем ли мы все Священное Писание наизусть или не знаем, а в том, живем ли мы по тому, что прочитали в Евангелии, или не живем. А этот вопрос стоит на положенном месте в Православной Церкви.

– Нет, этого сказать нельзя. Это скорее исключение из правила. И потом, когда люди приходят к Богу после сект – им, как правило, необходим довольно длительный период реабилитации.

– Против – есть! И они могут очень громко кричать, возмущаться. Но таких людей немного. И эта агрессия почерпнута еще в атеистическом обществе. 

В Новосибирске сейчас храмов мало в пропорции к населению. Если взять дореволюционное время, у нас в таком молодом городе было семь храмов, а жителей насчитывалось где-то семьдесят тысяч. А пропорция должна быть примерно такова, чтобы все желающие смогли ходить в храм.

Вот у нас на службе храм постоянно переполнен. То есть мы просто больше физически не можем вместить. Конечно, если человек приходит и не может войти, физически в двери, – ну как он будет в храм ходить? Сейчас у нас в городе примерно тридцать пять храмов. А должно быть храмов на два миллиона живущих в Новосибирске, то есть, если пропорцию соблюдать, где-то двести храмов.

Из важных мест – должен быть храм в Затоне. Потому что там людям крайне тяжело куда-то в храм выехать – они как будто из деревни какой-то добираются. Еще в Первомайском районе нужен. Это большой район сам по себе.

– В идеале, конечно, на деньги тех людей, кто будет ходить в храм. Именно всем миром. Но, так как у нас сейчас, как это было во все времена, есть люди с избыточным достатком, а есть люди нищенствующие, то, конечно, богатые люди принимают в строительстве участие. Слава Богу, что они понимают, что это деньги не их, а достались им, чтобы они позаботились о других людях.

А когда храм строят приезжие, это неправильно. Это просто прискорбно, когда мы сами храм не можем построить, и для нас его строят гастарбайтеры из страны, где люди живут совсем по другим законам. 

– Чаще всего люди задают вопросы, связанные с личным благополучием. Люди хотят жить счастливо. Но приходится людям объяснять, что это благополучие непосредственно связано с нашим отношением к Богу и с нашей духовной жизнью. От этого все зависит.

Хорошо, когда священник потомственный. А когда священник молод, он всегда будет совершать ошибки. Это всегда компенсировалось за счет того, что молодой священник мог обратиться к более старшему, опытному священнику. К своему духовнику.

Из тех с кем общаюсь, кого слушаю и у кого совета спрашиваю, – это протоиерей Алексей Солодкин, протоиерей Александр Реморов, протоиерей Борис Пивоваров, в последнее время – протоиерей Василий Бирюков. Иеромонах Платон (Флах) еще. Он как раз из тех людей, с кем побеседовать можно, порассуждать. 

– Дело не в поводе, дело в том, что требования эти, в общем-то, справедливы. Потому, что все мы живем несправедливо, не по правде Божией, и люди это замечают. Потому, что каждая душа по природе христианка, она-то знает, в чем должен заключаться идеал жизни. Назвался груздем – полезай в кузов. Если ты назвался священником – яви нам образ христианского совершенства! Хотя осуждать священника, как и других людей, нельзя – этот путь гибельный. Это то же самое, что осуждать родителей. Это недопустимо.

Ну, вообще когда ко мне подходят и говорят, что у нас все батюшки на лексусах рассекают, когда мне говорят, что батюшки такие-сякие, я могу смело сказать, что в нашей епархии, а я наблюдаю за священниками, подавляющее большинство из них просто замечательные люди, не без недостатков, но просто замечательные.

– Да здесь все очень просто – тогда надо храмы либо на государственное обеспечение, либо на обеспечение какого-то предприятия ставить. Если будет так – тогда да, мы не собираем никаких сборов, а храм и все его потребности ложатся на обеспечение государства.

Но сейчас мы вынуждены таким образом выстраивать отношения с теми, кто приходит в храм, чтобы содержать его в чистоте, чтобы свет там был, чтобы в лавке было все необходимое для религиозного человека.

Мы полагаемся на совесть человека. Это даже более христианский путь, чем та же десятина, когда человек был обязан уделить от своих доходов какую-то фиксированную сумму.

– Конечно, люди этого не видят. Я тоже, пока не стал настоятелем, не знал об этом. Тоже думал, почему бы не прибавить зарплату работникам, почему так мало платят? Посидели с бухгалтером, посчитали. И я понял, что если чуть-чуть даже прибавку сделать, то в следующий месяц мы в минус уйдем. Нечем просто платить!

Все средства, которые поступают в храм, уходят на оплату сотрудников храма. Солидная сумма уходит на оплату коммунальных услуг, на содержание самого храма, текущий ремонт, пожарную безопасность. Налоги с зарплаты мы платим.

И остается очень небольшая сумма, которую мы можем потратить либо на просветительскую деятельность, на занятия в воскресной школе, либо на строительство храма. 

– Во-первых, то, что делает поезд, никогда не сделает просто храм. Такое мощное событие, религиозное событие, без поезда никогда не состоится. Тем более, что ведь в поезде не только священники едут. Эта акция не только церковная – это общественная акция. А уже попутно, вместе с этим, решаются задачи, которые в начале стояли, как основные. Во многих местах появились храмы именно потому, что там был поезд, потому, что там люди с православием соприкоснулись. То же можно сказать и про автопоезд, и про корабль.

– Дай Бог, чтобы функционировало нормально «Православие.fm» и радио «Логос». На эти-то проекты надо, конечно же, раз в десять больше денег, если не в пятьдесят. Настоящие СМИ, конечно, на такие крохи в принципе не существуют.

Все медийные проекты требуют серьезных вложений. Как только появятся деньги, тут же появятся и идеи, которые можно будет воплощать. Сложностей больших не возникнет.

– Я могу только свое частное мнение сказать. Мне кажется, что православный канал должен быть обязательно. Именно потому, что это мощное средство распространения евангельской проповеди. Причем современное и очень удобное.

Единственное требование в том, чтобы канал был по-настоящему современный и динамичный, популярный, по-настоящему доступный и так далее. Хороший пример был – телеканал «Радость моя». Канал должен быть и плюс к этому, конечно, рубрики, если есть возможность такая.

– Это не ко мне вопрос. Кто я, чтобы пути Церкви определять? Паисий Святогорец что-ли? Это не Церковь нуждается в нас, а мы в ней, и главное ее не потерять. Церковь, с большой буквы которая.