1943 г. Из дневника архиепископа Григория (Чукова)

2 октября. Суббота. 5 ч[асов] вечера. Прошел месяц. За это время много событий. Опишу по порядку. Выехал я в Москву 1 сентября, вагон мягкий. Провожали из церкви… Вхожу в Патриархию [3 сентября] и сразу натыкаюсь на Блаженнейшего. «Приехали?». «Приехал», — говорю. «А не знаете зачем?». «Не знаю». «Ну, и я не знаю»… Так все держалось в секрете, очевидно, для избежания огласки и неизвестности, как развернутся события^[1].

Побывал в Моссовете; там указали мне на гостиницу «Гранд-отель», № 544. Сказали, что там будет и стол…

4 [сентября]. Вечером, с 12 ч[асов] ночи до 22х ч[асов] три митр[ополита] — Сергий, Алексий и Николай — были на приеме у И. В. Сталина. Как потом сообщал сам м[итрополит] Сергий и м[итрополит] Алексий, прием был настолько обаятельный, что м[итрополит] Сергий уже 5 числа говорил, что он «до сих пор находится под сильным обаятельным впечатлением от него…», что «И. В. Сталин, действительно, большой человек, государственного ума, широкого взгляда, прямой и таков, что за ним действительно могут идти толпы…». На приеме присутствовали Молотов, Меркулов (НКВД)^[2] и Карпов, который будет чем-то вроде б[ывшего] обер-прокурора, так как при Совнаркоме организуется Совет по делам Православной Церкви, председателем которого, вероятно, и будет Карпов. «Только смотри, не будь прежним обер-прокурором», — погрозил ему, смеясь, Сталин^[3].

На приеме вырешилось — разрешение на созыв Собора епископов, избрание Патриарха и при нем Свящ[енного] Синода, открытие бог[ословской] школы, свечных заводов, издание журнала, отвод собственной типографии, отвод для патриарха особого здания — дворца, где жил герм[анский] посол, расширение прав архиереев на наблюдение за церк[овным] хозяйством, на участие в распределении пунктов открытия церквей. Была речь об отводе Новодев[ичьего] монастыря: «Сыро там и много разрушений, — говорил Молотов, — но при желании — возражений нет». Сталин заговорил о дух[овных] училищах и семинариях, но Митр[ополит] сказал, что у нас будут бог[ословские] курсы для получивших общее среднее образование. «Мало просите», — сказал Сталин. Молотов записывал по указанию Сталина все разрешаемое^[4].

5 сентября. В воскресенье было торжественное служение в Елоховском соборе. Служили 3 митрополита. Торж[ественная] встреча. Архиереи выходили в рясах. Приветствовал при входе о. Колчицкий. На молебен выходили все архиереи. Благодарственное молебствие. С этого дня все мы, разместившись в трех гостиницах: «Москва», «Гранд-отель» и «Европа», обедали завтракали и ужинали в ресторане «Москвы» в особом «банкетном» зале.

6 сент[ября]. В 1 ч[ас] дня в здании Патриархии (старом) было предварительное совещание архиереев под председательством м[итрополита] Сергия. Блаженнейший подробно рассказал о приеме у Сталина, о благожелательном разрешении всех поставленных там вопросов, и затем подробно обсудили все вопросы о способе и порядке избрания и хода дела на Соборе, который назначен на 8 число уже в новом помещении Патриархии (Чистый пер., 5). Как деталь, укажу на вопрос о форме патриаршего клобука (куколь). М[итрополит] Сергий не хотел менять обычный белый клобук на куколь, но большинство архиереев высказались за необходимость поддержать традицию, и Колчицкому принять экстренные меры к изготовлению куколя и шитых золотом херувимов на нем... Тут же м[итрополит] Сергий поручил мне с а[рхиепископом] Сергием Гришиным написать обращение ко всем христианам мира (патриотическое), а[рхиепископу] Варфоломею текст благодарственного письма властям за прием и разрешение вопросов.

Пришлось экстренно изготовить обращение. Некоторые мысли, вернее, план дал м[итрополит] Николай, отчасти а[рхиепископ] Сергий, все остальное, как и оформление, пало на меня.

7-го. Я принес текст обращения м[итрополиту] Сергию и изготовил, как и все другие архиереи, доклад о деятельности (особ[енно] патриотической) в епархии.

8-го. В 11 ч[асов] в Патриархии собрались все епископы, все московское духовенство, представители приходов. Собор открылся молитвой и речью м[итрополита] Сергия о приеме, разрешении Собора и избрании патриарха. Предложение м[итрополита] Алексия^[5] и единодушное избрание м[итрополита] Сергия Патриархом. Многолетие протодиакона. Избрание членов Синода — 6 ч[еловек]. Три постоянных — м[итрополит] Алексий, м[итрополит] Николай и а[рхиепископ] Сергий — и три временных, по одному от каждой из 32-х групп архиереев (сев[еро]-вост[очной], центр[альной] и южной). Затем — доклад м[итрополита] Алексия о долге прав[ославного] верующего че[лове]ка в дни отечественной войны. М[итрополит] Сергий оглашает текст письма к правительству — благодарность и предлагает мне как автору огласить обращение ко всем христианам мира. Затем сообщение о богословской школе, о свеч[ных] заводах, типографии и расширении прав архиереев и — конец. На 12-е назначили торжественное служение и «настолование» церковное избранного патриарха. Мне поручено сказать слово за литургией.

9-го. По радио утром, вместе с сообщением о выходе Италии из строя в войне, сообщили и о Соборе, об избрании патриарха и о моем выступлении с обращением. Потом то же появилось и в газетах. Член-редактор Всеславянского комитета И. М. Репин ко всем архиереям обращался с просьбой о статьях для Всеслав[янского] комитета. Обратился и ко мне. Написал ему о Соборе и «Саратовская церковь в дни отеч[ественной] войны». В Патриархии подписывали протокол Деяний Собора, осуждение изменникам родины и снимались.

11-го. Был утром в Патриархии. Беседовал с Блаженнейшим о бог[ословской] школе, обещал доставить доклад из дому. Попутно зашла речь о Ф. А. Дерюгине, которого я рекомендовал для канцелярии Патриархии. Заболел а[рхиепископ] Василий Калининский и не участвовал на заседании Собора. Всех участников Собора было 19 человек: м[итрополит] Сергий, м[итрополит] Алексий, м[итрополит] Николай, арх[иепископ] Лука, арх[иепископ] Иоанн Сарапульский, арх[иепископы] Андрей Каз[анский], Алексей Куйбышевский, Стефан Уфим[ский], Сергий Горьковский, Иоанн Яросл[авский], Алексий Рязанский, Варфоломей Новосиб[ирский], Григорий Сарат[овский], епископы Александр Молотовский, Питирим Курский, Вениамин Кировский, Дмитрий Ульяновский, Елевферий Ростовский н/д. А[рхиепископ] Василий Калининский заболел, еп[ископ] Антоний Ставроп[ольский] и еп[ископ] Фотий Краснодарский приехали с запозданием.

12-го. Торжественное служение в Елоховском соборе. Архиереи все облачились до встречи м[итрополита] Сергия. На встречу вышли: м[итрополит] Алексий с патриаршим посохом в руке, м[итрополит] Николай с куколем Патриарха у облачального амвона, все остальные архиереи от солеи до амвона в две линии; все духовенство (10 ч[еловек]) ко входу для встречи. Колчицкий приветствовал речью. Новоизбранный облачился в патриаршую красную мантию и прошел на облачальный амвон. Здесь Колчицкий прочитал определение Собора о возведении м[итрополита] Сергия в сан Патриарха. 3 раза пропели «аксиос». М[итрополит] Николай подал патриарху куколь. Патриарх надел его, и снова «аксиос». М[итрополит] Алексий вручил патриарший посох с соответствующей речью, и снова «аксиос». Затем Патриарх осенил на 4 стороны народ, и мы все направились в алтарь.

Началось облачение Патриарха, причем каждую из одежд его подносил особый протоиерей из алтаря. Обычное начало литургии, которую служили только члены Синода, с Патриархом во главе: м[итрополит] Алексий, м[итрополит] Николай, арх[иепископ] Лука, арх[иепископ] Сергий Гришин, арх[иепископ] Алексий Куйбышевский и арх[иепископ] Иоанн Ярославский. Присутствовал в алтаре дипломатический корпус. Почему-то не было послов английского и американского. Называли из присутствовавших посла греческого, югославского, шведского, норвежского, японского, корейского.

Пред причастным стихом я приложился к престолу, подошел к Патриарху, облобызались в руку, открыли мне царские врата, и я с посохом в руке вышел на амвон. Лишь только начал свое слово, как на меня навели специальное освещение и захлопали фотограф[ические] аппараты, и я уже начал опасаться, что они собьют меня с толку, но, слава Богу, это продолжалось минуты две, и я спокойно смог сказать свое слово. Говорил громко (собор огромный), народу масса, с подъемом^[6]. После в алтаре ко мне подходили с выражением благодарности («давно не слышали живого слова»). Какой-то корреспондент спрашивал фамилию. После литургии был краткий молебен и — конец.

Как особенность, была после тропарей выкличка — многолетствование поименное всем Патриархам: Константинопольского, Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и нашего Московского. После трисвятия Патриарха возвели на горнее место и посадили, в это время в алтаре пропели «аксиос». На молебне при многолетиях было провозглашено многолетие «решительному победоносному воинству, верховному вождю его и всем союзным с нами армиям».

После литургии все архиереи и часть моск[овского] духовенства проехали в Патриархию на парадный обед, который в общем прошел одушевленно, но без речей, чтобы не утомлять Святейшего. Только сам он поднял бокал за Преосв[ященного] Александра как именинника… Этим торжества закончились.

Вечером в Патриархии арх[иепископ] Сергий Гришин просил меня вместе с ним проредактировать № 1 «Журнала Моск[овской] Патриархии», чтобы он мог быть быстро выпущен. Сидели долго. Выходил Святейший, изготовлял ответы на приветственные телеграммы (была и из Саратова, от архим[андрита] Бориса). Уж очень кратко сделал описание торжественного служения в соборе м[итрополит] Алексий. Пришлось расширить^[7].

13-го. Утром был у дедушки и распрощался с ним, обещав выслать из дому доклад о бог[ословской] школе. Простился и с м[итрополитом] Николаем — интересен…^[8] и с м[итрополитом] Алексием. Сергий Гришин еще заезжал в гостиницу.

Пришлось много вообще беседовать с архиереями. Мне особенно понравился Преосв[ященный] Варфоломей, часто к нам заходивший; как-то сблизился арх[иепископ] Лука. Почему-то начались разговоры обо мне как о «восходящей звезде», о митрополитстве, о вызове в Москву и т. п. На этой почве некоторые льнули во мне и старались от меня узнать, «чем пахнет в центре о них», предполагая, что я очень близок к центру. Другие подходили другим путем: арх[иепископ] Рязанский зашел в номер, когда никого не было, и начал вести разговор о м[итрополите] Николае, что у него «слово расходится с делом», что меня он считает для себя конкурентом, характеризует меня как «стопроцентного синодского чиновника», как «человека в футляре», что во время чтения моего обращения на Соборе он имел очень злобный вид и т. п., что сам Рязанский даже не ходит к нему. Последнее, конечно, не верно.

13-го в понедельник вечером мы с арх[иепископом] Стефаном ездили в Черкизово, к Н. Ф. Колчицкому, и пробыли там вечер.

14-го. Я хотел было выехать домой, но не было билетов в мягком вагоне, и пришлось остаться до 15-го. За обедом встречались с архиереями в гостинице и вели разные беседы. Между прочим, Преосв[ященный] Лука рассказал о первом очередном заседании Синода в довольно критическом освещении. Он вообще критикует посвящение таких архиереев, как Питирим, зарекомендовавший себя со стороны пьяницы, как Димитрий, паясничающий, как Иоанн — предполагаемый к посвящению, как Фотий, только что бывший обновленцем и т. п. На заседании Синода, по словам а[рхиепископа] Луки, сначала как будто не было и никакого материала для обсуждения, как будто у нас все благополучно. Поговорили о штатах для Патриархии, заслушали небольшой доклад Питирима о Воронежской епархии, и все. Тогда Лука вынес предложение о необходимости принять из центра меры в отношении 1) поднятия дисциплины в духовенстве — и внешней, и внутренней, богослужебной, крайне небрежной; 2) уничтожения огромного зла — корыстолюбия; 3) поднятия учительности, внебогослужебных бесед с народом и проч. Возмущался он потом и о погоне архиереев за наградами, слишком широким награждением саном архиепископа, крестом на клобук и т. п. Все это конечно, правда, и все это необходимо постепенно унормировать.

14-го все стали экстренно разъезжаться. Ждали приезда английских гостей и всех торопили уехать, чтобы для встречи остались только постоянные члены Синода^[9].

Я выехал 15-го в 11 ч[асов] утра с Казанского вокзала. Со мной вместе в Саратов выехали арх[иепископ] Андрей Комаров и еп[ископ] Александр Толстопятов… В Сарат[овской] области пока не слышно влияния московских событий — об открытии новых церквей молчат, о хоре — по-прежнему настаивают на любительском… Зато в Сталинградской области церкви постепенно открываются, и сейчас их у меня там уже 10 действующих.

4 октября. Все время подготовляю бумаги для Москвы. Вчера подготовил «Инструкцию» в развитие «Положения» о Бог[ословском] институте, так что можно было бы сразу ее и утвердить вместе с «Положением». Подыскал все б[ывшие] программы по предметам курса Института, оставшиеся от Петрогр[адского] бог[ословского] института и Высших бог[ословских] курсов в Ленинграде.

5 октября. Сегодня был о. Борис, сообщил, что о. Травинский^[10] вовсю служит в Энгельсе, приобщает нашими запасными дарами и своим духовным детям запрещает приобщаться у нас!.. Приехал с Сталинградской области о. Б. Толстоногов, побывал в Длани, Терса, Рудни, Камышевке, Николаевке. Кое-где монашки служат литургию, монашки причащают, очень надо открыть храмы, а, например, в Николаеве только что взорвали храм!.. Народ смущается очень…

8 октября. Кстати, если сейчас придется быть в новообразованном «Совете» при совнаркоме по делу организации школ, то надо завязать там связи на предмет улаживания вопроса об отношении НКГБ к открытию церквей и приходов, а то сейчас был протоиерей Суров из г. Формово, где предрика^[11] и предсовета^[12] относятся благожелательно, а НКГБ арестует и разгоняет собрания прихожан, не пускает отправлять телеграммы м[итрополиту] Сергию и т. п.^[13]

17 октября^[14]. В ч[ас] дня я приехал в Москву. Взял свободный автомобиль и хотел занять номер в гостинице «Гранд-Отель», где останавливался в сентябре. Но ни в «Гранд-Отеле», ни в «Москве», ни в «Новомосковской» гостиницах не было свободных номеров, и я, стесняясь ехать самостоятельно в новое помещение Патриархии (Чистый пер[еулок], 5), решил поехать на прежнее пребывание патриаршее — Баумановский пер[еулок], 6. Там виделся с м[итрополитом] Николаем, который велел монахине позвонить в Патриархию о присылке для меня машины. При этом поразил меня сообщением, что накануне похоронили архиеп[ископа] Сергия Гришина, проболевшего всего восемь дней крупозным воспалением мозга, и что накануне же серьезно заболел прот[оиерей] Н. Ф. Колчицкий (рвота и сильное головокружение).

Из Патриархии по телефону сообщили, что машина сейчас прибудет и чтобы вместе со мной туда приехал и м[итрополит] Николай. Дорогою м[итрополит] Николай прежде всего задал вне вопрос: «Кого я имею в виду быть ректором Бог[ословского] института?» и сам указал, не знаю ли я Савинского^[15], которого рекомендует о. Колчицкий. Когда я явился к Патриарху, тот сообщил мне, что он только что утром в тот день уже послал мне телеграмму, чтобы я явился в Патриархию, чтобы заменить о. Колчицкого на время его болезни как управляющего делами Патриархии, и в тот же день сдал предложение об отпуске Колчицкому на месяц и о поручении мне обязанности управделами.

Так пришлось сразу окунуться в дела Патриархии. Я уже достаточно отстал от канцелярии вообще, но пришлось постепенно втягиваться и понемногу ориентироваться. Поместился я во втором этаже — сначала в комнате, что над парадной, а потом на противоположном конце, рядом с кабинетом Колчицкого, где о. архимандрит Иоанн (Разумов) заботливо обставил меня удобствами. Туда провели потом даже радио, что для меня было особенно удобно, так как иначе, не имея часов, я не знал времени и боялся запоздать к завтраку, который, по принятому у Патриарха обычаю, подавался в 9 ч[асов] утра (обед — в 3 ч[аса] и ужин — в 9 ч[асов] вечера). После завтрака, с 10 ч[асов] до 2–3 ч[асов], я обычно принимал посетителей и наблюдал за ходом работы канцелярии, а вечером брал у Патриарха рассмотренные им бумаги с резолюциями и подготовлял их к исполнению в канцелярии на следующий день.

20-го окт[ября] начиналась сессия Синода. Съезжались архиереи. Приехали: Ленинградский м[итрополит] Алексий (19-го) с прот[оиереем] П. П. Тарасовым, потом Куйбышевский Алексий Палицын. Не было известий от Ярославского Иоанна и Красноярского Луки. Так без них и началась сессия Синода. Ярославский приехал уже несколько дней спустя, а арх[иепископ] Лука и совсем не приехал, написав потом Патриарху письмо, в котором говорил, что ему неудобно так часто и надолго оставлять госпиталь, которым он, как хирург, заведует, и чтобы вообще на будущее время его назначали для присутствования в Синоде преимущественно на летние сессии и на возможно более отдаленные сроки...

За ужином и завтраком (без посторонних архиереев) Патриарх говорил, что архиеп[ископ] Лука, видимо, разочарован и обиделся, что во время приезда (в конце сентября) английских гостей (архиеп[ископа] Йоркского с двумя священниками) он не участвовал в их встрече и приеме («не показали»…) и потому сначала говорил о желании перебраться поближе к Москве, а потом отказался от этого, хотя и Патриарх предлагал ему и Наркомздрав был готов перевести его…^[16]

Из более или менее важных дел, бывших на рассмотрении Синода или вообще обсуждавшихся во время моего пребывания в Патриархии (до 29 н[оя]б[ря]), были: дела американские, вопрос о возможности возвращения Церкви помещений нашей миссии в Иерусалиме, вопрос о типографии, о свечном заводе, о принятии из обновления еп[ископа] Михаила Постникова, ярославского митр[ополита] Корнилия с несколькими протоиереями, московского обновленческого духовенства, ташкентского еп[ископа] Сергия Ларина, алма-атинского Анатолия и др. Как сказал Г. Г. Карпов, председатель Совета, обновленцам «дана директива» о присоединении к Патриарху. Но приезжал А. И. Введенский и старался затормозить это движение, был он и в Совете, где я случайно с ним встретился. Что дальше будет, трудно сказать, но: 1) ему не разрешили остаться в Москве, и 2) мне — Зайцев, а Патриарху — Карпов говорили, что нельзя ли как-нибудь устроить «мост» для Введенского, чтобы дать ему возможность «ликвидироваться»...^[17] Патриарха это серьезно взволновало и обеспокоило.

Вызывались из Украины архиеп[ископ] Симон, еп[ископ] Панкратий и архим[андрит] Нектарий, чтобы узнать у них истинное положение церковных дел на Украине и ориентации бывших там архиереев, в большом числе новопоставленных (до 17-ти). Но при мне они еще не приехали. Вызывался по предложению Совета и митр[ополит] Булдовский, ярый националист и автокефалист, но потом Зайцев просил меня передать Патриарху, чтобы его не ждали — он отказался приехать. Прошло также важное дело молитвенного воссоединения (общения) с автокефальной Грузинской Церковью, автокефалия которой не признавалась нами в течение 25 лет. В Тифлис по этому поводу был командирован Патриархом архиеп[ископ] Антоний (Романовский) и выполнил миссию успешно, за что получил крест на клобук. По предложению Карпова были посланы «обследователи» в освобожденные от оккупации немцами области: Харьковскую, Сталинскую, Полтавскую, Сумскую, Черниговскую, Днепропетровскую, Ворошиловградскую. Результаты еще неизвестны. Зайцев мне говорил, что скоро придется послать обследователей и в Северо-западный край. Он же просил меня передать Патриарху подыскать двух священников для отправки на румынский и чехословацкий фронт в качестве полковых. После, когда Патриарх был в Совете, у него интересовались организацией дух[овных] миссий за границей...

По обязанности управделами пришлось много принимать разных лиц; то кандидатов в священство, то просящихся в канцелярию Патриархии, то желающих работать на курсах или в Институте, то желающих поступить в Институт. Есть и серьезные люди, но большинство (особенно из просящихся в канцелярию) — мало подходит. За 1  месяца пришлось много хлопотать: утром прием, иногда поездки (по топливу, по осмотру здания для института), часто — в Совет с делами и докладами; вечером — просмотр бумаг и резолюций Патриарха, подготовка их к исполнению в канцелярии, писание синодских журналов. О. Колчицкий 24 н[оя]б[ря] вышел, и я постепенно сдал ему дела^[18].

[1] Григорий (Чуков), архиеп. Дневник. Тетрадь 37. Фрагмент (Александрова Чукова Л. К. Митрополит Григорий… С. 102; Александрова Чукова Л. К. Архиепископ Григорий… С. 106).

[2] Нарком НКГБ В. Н. Меркулов в публикуемых записях архиепископа появляется дважды (см.: Александрова Чукова Л. К. Архиепископ Григорий… С. 106–107). Очевидно, владыка не был хорошо знаком с нюансами изменений структуры спецслужб, поскольку в скобках тогда следовало писать НКГБ, так как на основании Постановления ЦИК от 10 июля 1934 г. функции ОГПУ перешли к Главному управлению государственной безопасности (ГУГБ) в составе НКВД СССР; в феврале 1941 г. спецслужба, получившая название Народного комиссариата государственной безопасности, была отделена от органов внутренних дел, однако с июля 1941 г. до апреля 1943 г. НКГБ и НКВД вновь стали единым наркоматом — НКВД СССР. С апреля 1943 г. по 1946 г. НКГБ снова была выделена, и ее возглавлял министр госбезопасности В. Н. Меркулов.

[3] Григорий (Чуков), архиеп. Дневник. Тетрадь 37. Фрагменты. Рукопись (Архив митрополита Григория).

[4] Григорий (Чуков), архиеп. Дневник. Тетрадь 37. Фрагмент (Митрополит Григорий (Чуков): вехи служения Церкви Божией. Ч. 8. Слово в день интронизации Святейшего Патриарха Сергия и докладная записка к 10-летию вторичного восстановления патриаршества в Русской Православной Церкви / Публ., вступ. ст. и коммент. Л. К. Александровой-Чуковой (Электронный ресурс: https://bogoslov.ru/article/3482639; дата обращения: 5 августа 2022 г.).

[5] Преосвященный Алексий, митрополит Ленинградский, доложил Собору следующее: «Уже давно среди нас, епископов, зрел вопрос о том, что необходимо довершить строительство церковное настоящим возглавлением нашей православной Русской Церкви Святейшим патриархом. Владыка митрополит Сергий в течение 17 лет фактически несет обязанности патриарха. В настоящее время мы здесь собрались Собором епископов, чтобы избрать Святейшего патриарха. Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто бы и не нужным. Я считаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для церкви в звании патриаршего местоблюстителя. Думаю, что все Преосвященные будут со мной согласны. У нас уже имеется определенный, единственный кандидат на патриаршее место». Обращение митрополита Ленинградского было встречено с восторгом и искренней радостью. Раздались возгласы: «Просим, просим!», «Аксиос, аксиос, аксиос!» (Журнал Московской Патриархии. 1943. № 1. С. 17–18).

[6] «Радовалась Русская Православная Церковь, когда 26 лет назад на пустовавший со времени Петра Великого Патриарший престол был избран святитель Тихон. Засияла тогда наша Церковь полнотой своей жизни. Но ненадолго судил Господь святителю Тихону править Русскою Церковью: скоро взял его к Себе Господь. И снова не стало патриарха, и снова осиротела Русская Церковь. Господь незримо хранит Свою Церковь: не стало на Патриаршей кафедре патриарха, но преемственно стали управлять ею местоблюстители Патриаршего престола. И в сознании всех верующих русских людей Православная Русская Церковь по-прежнему осталась патриаршею. Не пошли русские православные люда за обновленцами, за григорианцами, за иосифлянами, автокефалистами и другими самочинными собраниями, которые возглавляли властолюбивые епископы и их приспешники; но пошли туда, где правил православной Церковью местоблюститель престола патриарха Тихона — сначала митрополит Петр, а потом до последних дней — Блаженнейший митрополит Сергий. Тяжелый крест выпал на долю митрополита Сергия; скорбен был путь, которым пришлось идти ему, второму местоблюстителю: и епископы не все признавали его, и в народе враги Церкви старались возбудить против него злые слухи… Горько было Блаженнейшему Сергию переживать эти испытания, тяжело ему было слышать укоризны со стороны не понимавших характера его деятельности, обвинения в пассивности, якобы в бездействии. Но он глубоко верил, что Церковию правит Господь и Своими премудрыми судьбами ведет ее к славе, а верующих к спасению, и поэтому он твердо шел своею дорогою и за 17 лет привел ее к тому спокойному и прочному положению, в каком находится наша Русская Православная Церковь в настоящий момент» (Григорий (Чуков), архиеп. Слово сказанное в кафедральном соборе г. Москвы 12 сентября 1943 г. в день интронизации Св. Патриарха Сергия // Патриарх Сергий и его духовное наследство. М., 1947. С. 275–276).

[7] Первый номер «Журнала Московской Патриархии» в 1943 г. вышел 15 сентября (см.: Любартович В. А. У истока возрождения издательского дела Московской Патриархии // Журнал Московской Патриархии. 2003. № 9. С. 6–11).

[8] Далее неразборчиво.

[9] 18 сентября 1943 г. в Москву прибыли представители Англиканской Церкви в составе архиепископа Иоркского С. Ф. Гарбетта и двух капелланов — Ф. Г. Хауса и Г. М. Уаддамса. Для встречи делегации в аэропорт выезжали представители Московской патриархии: митрополит Киевский Николай, архиепископ Горьковский Сергий и управделами протоиерей Колчицкий. Целью приезда англикан стало желание познакомиться с положением Церкви в России и с ее деятельностью в дни Великой Отечественной войны. 20 сентября делегаты Англиканской Церкви сделали официальный визит к Святейшему Патриарху Сергию. Во время визита архиепископ Йоркский принес поздравление патриарху с возведением его в звание Патриарха Московского и всея Руси. Также на встрече было зачитано письменное приветствие от архиепископа Кентерберийского (Пребывание делегации Англиканской Церкви в Москве // Журнал Московской Патриархии. 1943. № 2. С. 18–23).

[10] Вячеслав Александрович Травинский (1867–1950 гг.), митрофорный протоиерей, с 1934 по 1937 г. служил в Преображенской церкви Астрахани, осужден в 1937 г. по статье 58 п. 10 на 3 года лишения свободы; после освобождения жил в г. Энгельсе; в 1947 г. назначен штатным протоиереем Свято-Троицкого кафедрального собора Саратова; некоторое время был духовником Саратовской духовной семинарии (сообщил В. В. Теплов).

[11] Председатель районного исполнительного комитета.

[12] Председатель районного совета.

[13] Григорий (Чуков), архиеп. Дневник. Тетрадь 37. Фрагмент. Рукопись (Архив митрополита Григория).

[14] Так начинается первая запись в 38-й тетради. Какого именно числа владыка писал этот текст, описывающий события полутора месяцев, неизвестно. Следующая запись датируется 10 декабря 1943 г.

[15] Сергий Васильевич Савинский (1877–1954 гг.), кандидат богословия Киевской духовной академии, с 1925 г. был в обновленчестве, преподавал в обновленческой Богословской академии в Москве; 1 декабря 1943 г. назначен проректором Богословского института и Богословско-пастырских курсов в Москве, с 1947 г. — в священном сане, член учебного комитета при Священном Синоде.

[16] Григорий (Чуков), архиеп. Дневник. Тетрадь 38. Фрагменты. Рукопись (Архив митрополита Григория).

[17] Что имел в виду Г. Г. Карпов под словом «ликвидироваться», что обеспокоило патриарха в некоторой степени разъяснено в статье: Мазырин А., свящ. Эволюция отношения митрополита (Патриарха) Сергия (Страгородского) к обновленческому расколу в 1920–19402е годы // Вестник ПСТГУ. Сер. 2. 2019. № 90. С. 55–78.

[18] Мазырин А., свящ. Эволюция отношения митрополита (Патриарха) Сергия (Страгородского) к обновленческому расколу в 1920–19402е годы // Вестник ПСТГУ. Сер. 2. 2019. № 90. С. 55–78. Частично опубликовано: Александрова Чукова Л. К. Митрополит Григорий (Чуков)… С. 104.

Источник: Александрова-Чукова Л. К. Архиепископ Григорий (Чуков) о Соборе епископов 1943 г. и ведущей роли патриарха Сергия в сохранении патриаршества и единства Русской Православной Церкви // Вестник церковной истории. 1/2 (65/66) / 2022. С. 86‒144.