Некоторые аспекты учения А.С. Хомякова о Церкви: определение, природа и цели существования Церкви, членство в Церкви

Помимо этой работы следует упомянуть несколько полемических писем экклезиологического характера, которые Хомяков в разное время адресовал не только конкретным западным идейным оппонентам (Лоранси, Бунзену, парижскому католическому архиепископу Марии Доминику Огюсту Сибуру, утрехтскому католическому епископу-раскольнику Лоосу, иезуиту Гагарину, Палмеру и т.д.), но и коллективному западному читателю, малознакомому с православной религиозной традицией. Во всех работах Хомякова, посвященных церковной теме, нельзя не увидеть его искренность, неравнодушие, необычайную активность, бескомпромиссность, нелицеприятие, но одновременно и поразительную честность в отстаивании чистоты веры и в защите православия. Апологетический и острополемический характер его работ несомненен. Как и во всех своих работах, в своих экклезиологических сочинениях Хомяков крайне мало ссылается на Священное Писание и святых отцов, а также на каких-либо ученых богословов. Однако при детальном рассмотрении его учения следует признать, что его рассуждения чаще всего находятся в русле Священного Предания, апостольского и святоотеческого наследия. Переходя к рассмотрению учения Хомякова о Церкви, попытаемся показать его укоренённость в церковном Предании, но одновременно, критически взглянув на некоторые его умозаключения, выявить те из них, которые противоречат Преданию.

Итак, Хомяков настаивал на единственности и уникальности Церкви, он говорил, что «единство Церкви следует из единства Божьего»[i]. Говоря о единстве Церкви как о главном её качестве, Хомяков, тем не менее, упоминает о делении Церкви на видимую и невидимую. Однако, он считает это деление условным, умозрительным, вспомогательным для лучшего понимания природы Церкви людьми. В реальности же Церковь единственна и неделима[ii].

Хомяков дает ещё несколько определений Церкви, но все они строятся вокруг главного слова – «единство». Первое определение Церкви по Хомякову звучит так: «Церковь… есть… единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати»[iii]. В своих сочинениях Хомяков дает ещё несколько определений Церкви. Он говорит, что Церковь – «Тело Самого Христа, Богочеловека, Спасителя нашего»[iv]; «Церковь… единство Бога с разумной тварью»[v]; «Церковь земная… единство верных, созидаемое взаимной любовью в человеке Иисусе, нашем Спасителе и Боге»[vi]; Церковь – «Сам Бог в откровении взаимной любви»[vii].

Суммируя все определения, можно сделать вывод, что Церковь для Хомякова является «духовным организмом»[viii], Телом Христовым, в Котором благодаря Божественной благодати во взаимной любви совершается органичное единение и обожение всякой разумной твари.

Представление Хомякова о Церкви как о Теле Христовом, как о едином духовном организме соответствует апостольской и святоотеческой традиции. Так, апостол Павел говорит о Церкви в таком же духе и прямо называет её Телом Христовым в Еф. 1,22-23. В Еф. 4 апостол подробно говорит о единстве всех христиан и о их связи со Христом. Особенно ярко это заметно в Еф. 4, 15-16, в котором мы читаем: «но истинною любовью все возращали в Того, Который есть глава Христос, из Которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви». Помимо этого, Павел и другими словами подтверждает правильность органического понимания Церкви (Церковь – Тело Христово) в 1 Кор.: «Вы – тело Христово, и – члены» (1 Кор. 12:27), и в другом месте: «за Тело Его, которое есть Церковь» (Кол. 1:24). В других местах Павел также ярко говорит об органическом единстве христиан: «мы многие составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены» (Рим.12:5); «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело... (1 Кор.12:13)».

Святые отцы также были согласны с апостольским определением и воспринимали Церковь как Тело Христово. Об этом писали блж. Августин[ix], свт. Григорий Богослов[x], свт. Феофан Затворник[xi], прп. Максим Исповедник[xii], блж. Николай Кавасила[xiii].

Органическое единство верующих со Христом и между собой возможно лишь при помощи божественной благодати, подаваемой Ипостасью Святого Духа. Главным признаком действия божественной благодати, но одновременно и условием её действия, является взаимная любовь. Ап. Иоанн Богослов пишет об этом так: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4, 7-8); «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нем и Он в нас узнаём из того, что Он дал нам от Духа Своего» (1 Ин. 4, 12-14); «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35); «Кто любит меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23).

Понятно, что определение Церкви как Тела Христова, как духовного организма не является исчерпывающим, что подтверждается тем, что в XIX веке вокруг этого определения велись острые богословские дискуссии[xiv]. Тем не менее, это определение представляется наиболее точным, понятным и максимально полно раскрывающим природу Церкви. Помимо этого, Хомяков в своём определении Церкви указывает на другие очень важные понятия, которые позволяют нам ещё лучше уяснить для себя природу Церкви. Он говорит, что единение разумных тварей с Богом происходит благодатным путём посредством взаимной любви. Из дальнейших слов Хомякова становится ясно, что в число разумных тварей он включает не только живых и усопших людей, но и ангелов. Таким образом, с помощью этого уточнения нам становится понятным, как могут быть членами Церкви не только люди, но и ангелы, которые не Причащаются Тела и Крови Христовых, по крайней мере в земных условиях. Понятно, что это единение возможно на непосредственном энергийном уровне, без посредничества видимых хлеба и вина, становящихся Телом и Кровью Христовыми в Евхаристии. О принадлежности ангелов к Церкви говорит и прп. Иустин (Попович), который при этом ссылается на ап. Павла: «Своим Богочеловеческим Телом, Господь соединил в единый вечно живой организм всех: ангельские существа, людей и всех богосозданных тварей. Таким образом, Церковь – это "полнота Наполняющего все во всем" (Еф. 1:23), то есть полнота Богочеловека Иисуса Христа, который как Бог "наполняет все во всем"»[xv]. С ним согласен и современный богослов прот. Олег Давыденков: «О том, что к Церкви принадлежат не только ныне живущие христиане, но и все в вере скончавшиеся, а также ангелы, однозначно говорит и церковное Предание. Но очевидно, что пребывание ангелов в Церкви не связано непосредственно с Боговоплощением. Ангелы бесплотны, Тела и Крови Христовых они не причащаются»[xvi].

Однако Хомяков говорит не только о том, с чем можно согласиться. Есть в его учении и в высшей степени спорные мнения. Так, он утверждает, что членами Церкви являются даже и нерождённые люди[xvii]. Остановимся на этом подробнее. Вот как он рассуждает: «Живущий на земле, совершивший земной путь, несозданный для земного пути (как ангелы), не начавший ещё земного пути (будущие поколения), все соединены в одной Церкви – в одной благодати Божией: ибо ещё неявленное творение Божие для Него явно, и Бог слышит молитвы и знает веру того, кто ещё не вызван Им из небытия к бытию»[xviii].

Что на это можно сказать? Без сомнения, Господь знает то, какие люди появятся на свет, а значит и станут членами Церкви. Но говорить о том, что те люди, которые должны родиться в будущем, являются членами Церкви, неправильно, так как этих душ ещё нет. Поэтому даже если принять во внимание умозрительное разделение Церкви на земную и небесную, то необходимо сказать, что такие души не могут являться членами земной Церкви, живущей в историческом времени, ибо их пока ещё не существует в реальности. Но также мы не можем сказать, что они являются членами небесной Церкви, пребывающей в вечности, так как они не имеют своего реального самостоятельного бытия, но пребывают как потенциальные существа в Божием уме, как некие логосы, воплощение которых будет осуществлено при наступлении конкретного исторического земного времени. Нужно признать, что нахождение в Церкви всегда означает пребывание в Боге не логоса разумного существа, не его потенциальной идеи, но пребывание в Боге через единение в духе всей его конкретной исторической личности, теснейшее духовное соединение имеющей самостоятельное бытие ранее жившей или ныне живущей человеческой личности и вечного Бога. Иными словами, это реальные, а не потенциальные взаимные двусторонние отношения двух свободных существ – Бога и человека, а не Одного Существа и Его идеи другого существа. И хотя связь между Богом и логосом конкретного человека, пребывающего в Его уме, имеет характер божественной реальности, так как относится к бытию Бога, но она не имеет никакой взаимности и двусторонности и уже тем более лишена всякой свободы со стороны несуществующего человека, лишённого самостоятельного бытия. Таким образом, можно сказать, что для оправдания реальности пребывания нерожденных душ в Церкви по необходимости можно прийти к обвинению Хомякова в сочувствии оригеновской ереси о предсуществовании душ. Однако, думается, что такие выводы делать не стоит, так как подобная ошибка Хомякова может быть объяснена отсутствием у него системного богословского образования. Вряд ли Хомяков не знал об Оригене и его учении, просто он не стал особо рассуждать над теми выводами, которые можно сделать из его собственных взглядов относительно членства в Церкви.

Хомяков выделяет две цели существования Церкви: спасение людей и сохранение истины. Первая цель может быть названа сотериологической, а вторая аксиологической. Традиционно, сотериологическая цель выделяется всеми святыми отцами, так как она, без сомнения, самая важная. Но стоит попытаться понять, почему Хомяков выделяет вторую цель, касающуюся сохранения истины, хотя очевидно, что она является производной от первой. Обратимся к словам Хомякова: «Божественное назначение церкви состоит не только в том, чтобы спасать души и совершенствовать личные бытия: оно состоит ещё и в том, чтобы блюсти истину откровенных тайн в чистоте, как свет, как мерило, как суд»[xix]. Из этой фразы становится очевидным, что вторую цель существования Церкви Хомяков видит в том, чтобы свидетельствовать о Христе, как об Истине, и о тех заповедях, которые Им установлены, как четкий и конкретный духовно-нравственный эталон, образец, идеал, на который должно ориентироваться все человечество. Кратко говоря, аксиологическая цель существования Церкви заключается в свидетельствовании о Христе и о Его ценностях. Упомянув о свидетельствовании, нельзя не проследить связь этой цели существования Церкви с той миссией, которую выполняли первые святые христианской истории – мученики. Ведь их миссией также было свидетельствование о Христе и Его ценностях. Это хорошо видно из перевода на русский язык самого слова, которым назвались мученики: др.-греч. μάρτυς, μάρτῠρος — свидетель, лат. martyr — свидетель.

Понятно, что обе цели существования Церкви, которые ещё могут быть названы ее миссиями, всегда связаны между собой: спасение невозможно без свидетельствования о вере, о Христе и Его ценностях. Поэтому, рассуждая в этом ключе, мы можем расширить понимание слова «свидетель» и сказать, что людьми, свидетельствующими о Христе и Его ценностях, являются все православные христиане, в особенности же, конечно, первые апостолы, бывшие самоочевидцами Бога Слова, а также миссионеры и проповедники последующих времен. В самом деле, «как призывать Того, в Кого не уверовали? как веровать в Того, о Ком не слыхали? как слышать без проповедующего?» (Рим. 10, 14). Учитывая все это, нам представляется важным данное Хомяковым разделение общей цели существования Церкви на две взаимосообщающихся цели.

Хомяков говорит о том, что главой Церкви является Христос, а не Синод, не император, не патриарх и уже тем более не папа римский[xx]. В то же время он справедливо не отождествляет Христа, божественную благодать и Церковь. Он говорит, что Церковь «имеет в себе пребывающего Христа и благодать Духа Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их проявлений; ибо творит и ведает не вполне, а сколько Богу угодно»[xxi].

Хомяков говорит об этом кратко. Попробуем подробнее порассуждать на эту тему и подумать над тем, как лучше понять слова Хомякова. Можно со всей уверенностью сказать, что в Церкви пребывает Сам Христос всей Своей Ипостасью, а также божественная благодать во всей своей энергийной полноте, но это не означает полного отождествления ипостаси Христа и Церкви, божественной энергии и Церкви, тем более божественной природы и Церкви. Церковь всегда сохраняет свою определённую автономность и некую область самостоятельного бытия, которые проистекают из двухсоставной богочеловеческой природы Церкви. Иными словами, здесь мы стоим перед некоторыми антиномиями, которые касаются самой природы Церкви. Рассмотрим эти антиномии применительно к трём уровням бытия: ипостасный, энергийный и природный.

Церковь – это не личность, поэтому мы не можем говорить, что на ипостасном уровне она есть Тело Христово, а значит и Сам Христос. В то же время, так как Христос является Главой Церкви, а значит и ее главным Членом, то, соответственно, в какой-то мере и с определенной долей относительности мы можем сказать, что Церковь – это Тело Христово. С другой стороны, Церковь – это не только Тело Христово, а значит не только Сам Христос, но и множество пребывающих в Нём человеческих существ, имеющих собственное ипостасное бытие.

Обратимся к рассмотрению энергийного уровня. С одной стороны, божественная энергия пронизывает всё тело Церкви, и поэтому она может быть названа Телом Христовым. С другой стороны, Церковь – не только Тело Христово, ибо в ней имеет своё бытие и человеческая энергия множества личностей, без которой не существует человеческая природа. И хотя обожение и спасение человека происходит именно на энергийном уровне, однако абсолютного отождествления человека и Бога, а значит Бога и Церкви, в этом случае не происходит, ибо мы знаем, что божественная энергия одновременно принадлежит и не принадлежит божественной природе, и она не может во всей полноте принадлежать человеку, а значит и Церкви.

Следует сказать, что эта антиномия не снимается и на природном уровне, так как только Христос смог соединить в себе две природы – божественную и человеческую. Нам, людям, такое соединение недоступно. Поэтому и на природном уровне можно сказать, что Церковь – это Тело Христово, а с другой стороны, – не только Тело Христово, ибо она содержит в себе множество одноприродных человеческих существ. Примерно об этом же, но немного под другим углом говорит в своём «Догматическом богословии» прот. Олег Давыденков. Правда, он принимает во внимание лишь ипостасный уровень и, соответственно, находит в природе Церкви два аспекта: христологический и пневматологический. Он пишет: «Церковь — это не только единое Тело в Божественной Ипостаси Христа, но также и множество тварных ипостасей в благодати Святого Духа. Обожение человеческой природы, которое совершилось в Ипостаси Христа, в наших личностях должно совершиться посредством действия Духа Святого и нашей свободной воли. Отсюда и два аспекта Церкви.

Христологический аспект — аспект завершенности и непоколебимости, поскольку искупление и спасение человеческой природы уже совершилось. Пневматологический аспект — аспект становления, которому соответствует усвоение плодов искупления каждым членом Церкви, совершающееся действием Святого Духа»[xxii].

Все изложенное позволяет нам сделать следующий вывод. В своём понимании природы Церкви и в формулировании определения Церкви, в понимании целей ее существования Хомяков твердо стоит на апостольских и святоотеческих позициях. В то же время, говоря о членах Церкви, он позволяет себе свое оригинальное мнение о членстве в Церкви людей, которые родятся в будущем. Как стало ясно из нашего анализа, эта точка зрения Хомякова противоречит православному Преданию. Хомяков смешивает представления о логосах людей, которые должны родиться в будущем и существуют в уме Бога, а значит и не обладают настоящем бытием с представлением о конкретных реально существующих личностях, которые обладают самостоятельным бытием, а значит, могут стать полноценными свободными и разумными членами Христовой Церкви. Думается, что такая ошибка Хомякова связана с отсутствием у него систематического богословского образования. Кстати, об этой же причине неопределенности и неточности некоторых встречающихся у Хомякова выражений сообщает и Петр Бартенев в предисловии ко второму тому Полного собрания сочинений А.С. Хомякова в 8-ми томах, напечатанного в 1900 г. Стоит простить эти ошибки Хомякову, так как он никогда не считал своего мнения истиной в последней инстанции, никогда не выдавал его за официальную позицию Церкви. Поэтому оно не может считаться ересью, а лишь ложным частным богословским мнением.