Продолжение. Начало в №№ 6, 7-8,10-12 за 2006 г., 3-4 за 2007 г.
 

Был ли первый ученик Христа в пределах будущей Руси? Миссионерские труды апостола Андрея Первозванного традиционно привлекали внимание российских историков, ибо, по крайней мере, с XI века на Руси существует предание о посещении ее апостолом Андреем.

Это предание помещено преподобным Нестором во вводной части летописного свода «Повести временных лет».
«Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуни устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет Благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взошел на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии возник Киев, и отправился по Днепру вверх. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей - каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: «Удивительное видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и разожгут их докрасна, и разденутся, и будут наги, и обольются квасом кожевенным, и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того бьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это всякий день, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп».

Почти все российские ученые, серьезно изучавшие историю Русской Православной Церкви, начиная с XIX века, в разной степени занимались анализом указанного предания. Это побудило их тщательно изучить весь комплекс сохранившихся источников о миссионерских трудах апостола Андрея.
Многие историки, исследовавшие летописное предание, высказывали к нему довольно скептическое отношение. Например, Л. Мюллер считал, что «сказание Нестора о хождении апостола Андрея не что иное, как благочестивая сказка, которая будет повторяться теми, для кого история Церкви - тайна за семью печатями».
В качестве основного аргумента критики выдвигали недостаточную, на их взгляд, обоснованность апостольского происхождения Русской Церкви. В частности, профессор А.В. Карташев считал, что мысль об этом русским внушила Византия, желающая оказывать влияние на восточные Церкви (Подробно об этом - в № 3-4 «НЕВ» за 2007 г. - Ред.).
«О том, что византийцы при случае даже внушали русским верование о проповеди на Руси апостола Андрея, мы имеем документальное свидетельство, - пишет А.В. Карташев в своей статье «Был ли апостол Андрей Первозванный на Руси?», опубликованной в 1907 году в журнале «Христианское чтение». - Это - письмо к русскому князю Всеволоду Ярославичу, написанное от лица императора Михаила Дуки (1072 - 1077) его секретарем, знаменитым ученым своего времени, Михаилом Пселлом, с целью сватовства за брата императора дочери Всеволода. Одним из аргументов к теснейшему союзу двух дворов служит здесь следующий: «Духовные книги и достоверные истории научают меня, что наши государства оба имеют один некий источник и корень, и что одно и то же спасительное слово распространено в обоих, одни и те же самовидцы божественного Таинства и его вестники провозгласили в них слово Евангелия».
Академик Е.Е. Голубинский в 1-й части 1-го тома своей «Истории Русской Церкви» (1880) назвал летописный рассказ о пребывании апостола на Руси «поздней вставкой», сделанной неизвестным «ревнителем славы своего отечества». В подтверждение этого Голубинский выдвинул четыре аргумента: во-первых, путешествие апостола вверх по Днепру к месту нынешнего Новгорода было совершенно невозможным вследствие дикости, безлюдности и неизведанности территории: «В век апостолов страна наша представляла собой находившуюся за пределами известного мира неведомую и исполненную всевозможных ужасов пустыню. Зачем бы пошел в эту неведомую пустыню апостол Андрей?.. Не для того же, в самом деле, чтобы ставить кресты на неведомых горах или наблюдать такие обычаи, как парение в банях».
Во-вторых, апостол совершал свои благовестнические путешествия для того, чтобы проповедовать Воскресшего Господа нашего Иисуса Христа народам. В летописи же сказано, что путешествие его по русским землям было как бы мимоходным, случайным, «по пути в Рим». Отсюда академик делает вывод, что автор сказания придумал весь путь святого Андрея в Киев и Новгород: «Если бы вести апостола на Русь нарочно, то нужно было бы вести его для проповеди христианства людям, а не для благословения необитаемых гор».
В-третьих, летопись содержит эпизод, который, на взгляд строгого историка, никак не может соответствовать важности данного повествования - это то самое пресловутое упоминание о новгородских банях. Здесь Е.Е. Голубинский подозревает некую насмешку киевлянина - автора летописного повествования, над жителями Новгорода: «Серьезное, по крайней мере, на половину перемешано в ней с шуточным и юмористическим и апостол не совсем скромным образом употреблен в орудие насмешки... Известно, что наши области любили смеяться одна над другою, и насочиняли одна про другую множество насмешливых сказаний и присловий... Редакция повести об апостоле Андрее, помещенная в летописи, представляет собой образец таких насмешливых сказаний малороссов о великороссах».
При этом Е.Е. Голубинский ссылается на другую редакцию предания о хождении апостола Андрея на Русь, помещенную в «Степенной книге» (XVI век). Согласно ей, он «побывал в новгородских и псковских землях, дошел до села Грузино (Друзино), где водрузил свой посох (жезл)». В данной редакции нет упоминания о посещении апостолом Киева, что дает академику повод считать эту редакцию своеобразным «ответом» новгородцев киевлянам.
И, наконец, в-четвертых, Евгений Евсигнеевич обращает внимание на то, что в жизнеописании святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба, помещенных в той же «Повести временных лет» раньше сказания о хождении на Русь святого апостола, летописец отмечает: «Между тем как повсюду умножались христиане и требища идольския были упраздняемы, страна Русская оставалась в прежней прелести идольския; потому что она не слышала ни от кого слова о Господе нашем Иисусе Христе; не приходили к ним (русским) апостолы, и никто не проповедал им слова Божия».

Таковы доводы критиков предания о проповеди апостола Андрея среди славянских народов - известных и уважаемых ученых XIX—начала XX веков. Можем ли мы, живущие в XXI веке, пользуясь результатами современных исследований, внести свой вклад в изучение этого вопроса?
В советское время полемика вокруг предания отсутствовала, поскольку изложенный в «Повести временных лет» сюжет рассматривался исключительно как памятник древнерусской литературы. Возврат к научному обсуждению его исторической достоверности произошел лишь в 1990-е годы. В частности, обращает на себя внимание статья С.А. Беляева, помещенная в качестве введения в 1 том переизданной «Истории» митрополита Макария (Булгакова). Используя данные, полученные советскими археологами, автор подробно останавливается на разборе аргументации академика Е.Е. Голубинского, выдвинутой против предания об апостоле Андрее.
Так вот, согласно результатам последних археологических исследований, территорию Восточной Европы еще задолго до нашей эры, в периоды неолита и бронзы, уже плотно населяли различные народы: «Край, куда направлялся апостол Андрей, - отмечает С.А. Беляев, - не представлял собой пустыню, а был давно освоен и обжит». Существовал, как теперь выясняется, и казавшийся академику Е.Е. Голубинскому «странным» путь из Крыма в Рим через Киев и Новгород. «Направление этого пути, его начало и конец, вопросы охраны путников в дороге, организация путешествий хорошо разработаны западными исследователями на основании письменных источников и огромного материала, добытого путем раскопок», - пишет ученый в своей вводной статье «История христианства на Руси».
Но вернемся к собственно летописному тексту. В начале повествования преподобный Нестор пишет «якоже реша», - тем самым указывая на устный источник данного предания. Хотя, возможно, летописец пользовался и письменными свидетельствами. Автор 12-томной «Истории Русской Церкви» митрополит Макарий (Булгаков), еще будучи архимандритом, в 1846 году издал монографию «История христианства в России до равноапостольного князя Владимира», где упоминал о находящейся в одной из оксфордских библиотек древней греческой рукописи. В ней содержалось апокрифическое сказание о путешествии  святого апостола Андрея в страну антропофагов, или людоедов, полагаемой древнегреческими географами в глубине России.
В 1877 году в «Журнале народного просвещения» академик В.Г. Василевский опубликовал статью, где анализировал апокрифические тексты, традиционно отвергаемые Церковью за искажение доктринальных положений. В то же время, по мнению ученого, они не лишены определенной исторической достоверности. Летописец мог иметь на руках «тот источник, на который он ссылается, то есть, какое-то хождение апостола Андрея, в такой редакции, где речь ведена была от имени апостола, или, другими словами, – в наиболее древней, до нас не дошедшей форме апокрифических сказаний такого рода» – утверждает В.Г. Василевский.
Говоря о правдоподобности апостольского путешествия, следует упомянуть о том, что, кроме «Повести временных лет», хождение апостола Андрея в пределы будущей Руси описывалось также в другом, более раннем памятнике древности – «Вселетнике» киевского митрополита Иллариона (1051 г.): «Ноября 30-го святого апостола всехвальнаго Андрея Первозванного и церкви поборника восхвалим: зане, якоже древле тому прийти в Киев, Смоленск, Новгород, Друзино и Валаамо».
Самым же авторитетным источником, подтверждающим факты апостольских трудов, несомненно, является Евангелие, дополненное сообщениями Священного Предания о проповеди апостолов. Появление античных городов в Северном Причерноморье, о чем свидетельствуют современные археологические раскопки, имело далеко идущие последствия. Наиболее значительным из них, с нашей точки зрения, является то, что «отныне вся Восточная Европа – от Карпат на западе и до Урала на востоке и от северного берега Черного моря до территории современной Перми была уже неотъемлемой частью античного мира», – пишет С.А. Беляев. В свою очередь, известность пределов будущей Руси греко-римскому миру позволяла ему считать эту территорию частью Ойкумены (Вселенной), под которой апостолы понимали мир, очерченный пределами античной географии. Отсюда следует, что апостольская проповедь никак не могла обойти эти места и не просветить живущие там народы светом Христовой истины.
Перед Своим Вознесением Спаситель говорит Своим ученикам: «Будете Мне свидетелями в Иерусалиме и по всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян. 1, 8). Поэтому, если предположить, что племена, жившие на нашей территории, не были просвещены апостолами, то это являлось бы явным несоответствием словам Священного Писания. Нам же известна та необыкновенная ревность, с которой святые благовестники трудились над проповедью слова Божия всем известным народам. Могли ли они, в таком случае, обойти своим вниманием греческие города-колонии, возникшие еще в VII--VI веках до Р.Х. на берегах Северного Причерноморья?.. Отсюда логично предположить, что апостол Андрей Первозванный, дошедший в своих благовестнических путешествиях до южных пределов нашего Отечества, не остановился на полпути, а продолжил его далее.
Слабым местом критики предания о проповеди апостола является, как ни странно, именно эпизод о новгородских банях. Ведь если летописное повествование является вымыслом, то упоминание о них выглядит здесь просто нелепо. Преподобный Нестор не мог не осознавать всю важность этого сказания, необходимость придать ему как можно более правдоподобный характер и ни в коем случае не допустил бы ничего такого, что можно было бы истолковать в пользу его критики. Но раз автор оставляет этот эпизод, следовательно, для чего-то он необходим, и нужно отнестись к нему более внимательно.
Несомненно, в европейском обществе XIX века вряд ли считалось приличным говорить о таких низменных вещах как бани. Но во времена апостольские язычник, с его культом плоти, относился к ним совершенно иначе. В истории Римской империи хорошо известны специальные бани (термы), строившиеся для знати и императоров и нередко украшавшиеся наподобие дворцов. Их остатки археологи и поныне находят в тех местах, куда простиралось римское владычество.
Почему же мы сегодня полагаем, что ученики Христа в то время должны были чуждаться таких общественных мест? Вспомним хотя бы известное предание о посещении эфесской бани святым апостолом и евангелистом Иоанном Богословом, описанное священномучеником Иринеем Лионским: «Иоанн, ученик Господа, в Эфесе, пришед в баню и увидев в ней Керинфа, выбежал из бани не мывшись и сказал: убежим, чтобы не упала баня, потому что в ней враг истины, Керинф». То есть посещение общественных бань святыми апостолами не казалось их современникам чем-то непотребным и невозможным.
Апостол Андрей проповедовал слово Божие среди язычников, и ему, движимому этой святой целью, необходимо было проникнуть в глубину мира, наполненного грубыми суевериями и нравами, чуждыми апостолу как христианину и как иудею, воспитанному в совершенно других культурных традициях. Банные процедуры новгородцев, «творивших себе мучения» посредством «прутьев молодых», возможно, могли послужить ему во время проповеди как символ мучений вечных.
Сделав определенную редакцию сказания о путешествии апостола Андрея, Нестор Летописец не сопроводил «банный эпизод» какими-либо комментариями. Вероятно, он при этом руководствовался интересами современных ему читателей и слушателей, ибо оставил в летописном предании то, что было для них наиболее понятным и злободневным. Если вспомнить духовную атмосферу древней Руси периода XI--XII веков, то в то время еще живы были языческие предрассудки. Они приводили к феномену двоеверия, столь противному истинно христианской жизни, которой жило монашество, особенно братия Киево-Печерской Лавры, где подвизался и преподобный Нестор Летописец. Упоминая в сказании о банях, он, по видимости, выступал против языческих предрассудков.
Наконец, необходимо коснуться вопроса о раннем свидетельстве преподобного Нестора – в Житии святых страстотерпцев князей Бориса и Глеба – о том, что «не приходили к ним апостолы, и никто не проповедал им слова Божия». Дело в том, что в I веке по Р.Х. не существовало еще города Киева, не было и Новгорода: у летописца земля северных славян поименована как место, «где ныне Новгород». Русская страна в апостольское время представляла собой территорию, на которой существовали разрозненные племена, регулярно устраивающие между собой междоусобные войны. Вплоть до IХ века, когда на княжение были призваны варяги, у славян, как это видно из той же «Повести временных лет», не было единого порядка, и не существовало какого-либо государственного объединения. Апостол Андрей, по всей видимости, не имел намерения проповедовать именно на землях будущей Руси; в «Повести…» говорится, что он прошел вверх по Днепру по торговому пути, ведущему в Рим, но не сказано об обращении местных жителей в христианство и создании общины.
Заметим, что некоторыми учеными в свое время было высказано предположение, что путь апостола Андрея Первозванного проходил вовсе не по Днепру, а по Дунаю. Согласно Ипатиевской летописи, Днепр впадал в Понт тремя устьями, в то время как в Лаврентьевской летописи сказано, что устье у Днепра было только одно. У Дуная же, как пишет А. Л. Никитин, «при наличии семи рукавов дельты, по традиции, указываются три важнейшие – Килийское, Сулинское и святого Георгия». Кроме того, отмечалось, что топоним «Новгород» (Новый город) встречается по всему дунайскому пути. Что же касается топонима «Киев», то «уже в «Повести временных лет» говорится о существовании его близнеца на Дунае», – указывает митрополит Макарий (Булгаков). Но, несмотря на то, что преподобный Нестор не упоминает конкретно Киев и Новгород, а говорит о местах, где впоследствии они возникли, летописец, по всей видимости, имеет в виду именно эти будущие русские города. О времени же возникновения одноименных поселений на дунайском пути сведений нет.
Завершая наш обзор, считаем необходимым высказать свое мнение по поводу упреков некоторых критиков о якобы имеющем место «тщеславии русских», заставляющих их поддерживать легенду об апостольском происхождении Русской Православной Церкви.
Русский народ, сумевший победить тех, кто пытался подвергнуть его бесчестию, готовый бороться за мир и в то же время ценивший его, как великое благо человеческой жизни, не имеет нужды сочинять о себе какие-либо легенды, способные его возвеличить. И тем более не имеет нужды в легенде Русская Церковь.
Уже упоминавшаяся довольно неоднозначная по высказанным в ней суждениям статья обер-прокурора Священного Синода Антона Владимировича Карташева «Был ли апостол Андрей Первозванный на Руси?» заканчивается весьма глубоким выводом: «Если бы даже апостол Андрей и не дошел физически в своих апостольских трудах до границ нашей земли,… то жребий, выпавший каждому апостолу, и составил его, так сказать, географический удел на карте распространения христианства. Заповедь Христа апостолам – «быть Ему свидетелями даже до края земли» (Деян. 1,8) – не требовала от них ничего невозможного и не сообщала им дара бессмертия. Пределы земли – это только идеальное максимальное задание, цель, направление. От Иерусалима как бы мысленно проведены радиусы, и заключенные между ними секторы круга составили уделы апостольства, превышающие по своим вселенским размерам силы и срок жизни человека. Апостолы, уходя на проповедь в предназначенном каждому направлении, могли окончить свои дни естественной или мученической смертью даже сравнительно скоро по выходе из Палестины…все равно они были посланы Духом Святым именно в данном направлении, в данные страны, они принципиально и духовно (а в лице своих продолжателей и преемников и конкретно) становились апостолами именно этих стран и обитающих в них народов, их небесными покровителями в истории навсегда».
Литургическое предание исповедует апостола Андрея Первозванного именно как просветителя Русской земли: Оно является неотъемлемой частью богослужения, которое, в свою очередь есть средоточие духовной жизни каждого человека и олицетворяет веру всей Русской Православной Церкви. На протяжение многих веков Святая Церковь воспевает: «Первозванного апостола Христова, Евангелия святаго проповедника, Российския страны Богодухновенного просветителя, Андрея преславного песньми восхвалим»
(Минея месячная. Июнь, 30-е. Служба святым двенадцати апостолам. Канон, 3 песнь, 3 тропарь).
Для православного христианина это церковное предание является несомненной истиной, не подвергаемой критическим нападкам.

Алексей ЗУБОВ,
послушник Вознесенского
кафедрального собора
Продолжение следует