Заканчивается Великий Пост. Уже скоро мы будем стоять на последней перед Воскресением Христовым великопостной субботней службе. В чем ее суть? Предлагаем Вашему вниманию работу М.КИСЕЛЕВА “Идейный смысл богослужения великой субботы” Публикуется впервые.

Из глубокой древности доходит до нас богослужение Великой Субботы. И если чинопоследование различных Праздников и Таинств претерпевали изменения в историческом процессе литургического осмысления, то обряд Великой Субботы сохранился наименее измененным. Цель этого праздника - достойным образом почтить и прославить невыразимые вольные страдания и непостижимую ни человеческим, ни ангельским умом смерть Богочеловека, Его тридневное погребение, сошествие во ад и славное Восресение. Эта тема - центральная в христианском вероучении, и в своей надмирности она невыразима рациональнотак что способ ее передачи в богослужении очень образен и эмоционален. Рисуемые песнопениями сюжеты действуют скорее не на рассудок, а на сердце.

“Если Христос не воскрес, - пишет ап.Павел, - то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера наша” (1 Кор.15.14). Эта истина является краеугольным камнем не только христианского вероучения, но и всей человеческой истории. Вечный Бог, вместить Которого не может и небо небес, не только умаляется до того, что воспринимает на Себя человеческую плоть, но вместе с этой плотью воспринимает и ее немощи. На пути к победе над смертью стоит Голгофа, “страшные страсти, Животворящий Крест и вольное погребение плотию” (Отпуст вечерни Великой Пятницы). Крест и воскресение взаимосвязаны в церковных песнопениях, тесно переплетены. И нет четко выраженного момента в богослужении, в который Церковь приходит от страстных воспоминаний к радости праздника Воскресения Христова. Вчитываясь в богослужебные тексты, можно только поразиться тому все возрастающему психологическому напряжению, тому живо проиллюстрированному апогею самоуничижению Божества и восхождения Его в Свою славу, но уже не одного, а с человеком, с воспринятой человеческой природой.

Великосубботняя утреня начинается поздно ночью. Это последняя ночь перед светозарной ночью Воскресения. Уже не слышны рыдания и недоуменные восклицания, уже не видно того потрясения в природе, которое произошло в момент смерти. Таинственная тишина... Все напряглось и затаилось в ожидании чего-то великого, страшного и ужасного. И в этой таинственной тишине Церковь, смотрит уже не на внешнюю сторону происшедших событий, а в их внутреннюю суть.

“Бог Господь, и явися нам” - призывает Невеста Своего Жениха, Который и во гробе, и во аде, и на Престоле “со Отцем и Духом” (тропарь пасхальных часов). Хотя Жених и зрится мертвым, но Он жив и отвечает Своей Невесте через пророка, что обошли Его враги со всех сторон, но не умер Он, потому что именно Он тот Камень, Который был от Господа и Им пренебрегли строители (стихи на “Бог Господь”). Проникнуть в эту тайну помогают и тропари, которые связывают воедино вечерню Великой Пятницы и утренню Субботы. Телом Господь лежит во гробе (троп.1), но душою Своею Он умервщляет, как истинный Победитель, умертвившего Его (троп.2), исполняя тем самым самое древнее пророчество об этом событии (Быт.3.15). Проникнув в эту тайну, взор неожиданно поражается опять тем же таинственным озарением о предстоящем Воскресении (троп.3). Все это еще таинственно и прикровенно. Можно сравнить это с зерном, которое уже проклюнулось и начало расти, но на поверхности все считают, что оно умерло...

Приближается рассвет, и все яснее появляются признаки победы над тьмой. Отпев похвалы, Церковь вспоминает, как, соблюдая субботний покой, благочестивые жены готовились к тому, чтобы прийти с ароматами и помазать тело возлюбленного Учителя. Каждую минуту они мысленно шли туда, неся аромат своей великой любви. Но разве может гроб удержать Жизнь и можно ли гробными пеленами загасить нерукотворенный Свет? Изнемогая перед задачей достойно восхвалить Господа, Церковь призывает к Его хвале все мироздание: ангельские силы, небо, птиц, животных, стихии (псалмы 148 и 150). Уже нет скорби и отчаяния. Они уступили свое место тайне и тишине субботнего покоя, покоя 7 дня.

Ночь постепенно переходит в сумерки, и едва только начинает багроветь восток, как священник, вместе со всем народом, благодарит Господа за наступление нового дня возгласом “Слава Тебе, показавшему нам свет”. И хотя Божественное зерно Жизни символически скрывается во гробе, однако тема воскресения уже мощным аккордом звучит в богослужении. Прокимнами “Воскресни, Господи, помози нам...” и “Воскресни, Господи, Боже мой...” призывает Церковь Христа от лица всей твари, жаждущей победы над игом смерти. И Господь отвечает через пророка Иезекииля, которому показывает видение о воскресении сухих костей (Иез.гл.37). Апостол Павел прямо призывает очиститься от ветхого, греховного кваса, чтобы достойно встретить Пасху Господню.

Вновь начинается божественная служба у плащаницы. Но эта служба уже исполнена радости и веселия. Она не похожа, прямо противоположна по настроению вечерне, которая ей предшествовала. Но здесь нет еще пасхального ликования.

Радость праздника еще только разливается, пропитывает богослужение, как постепенно разливается на просторе и пропитывает его утренний свет, предвещающий о восходе солнца. И не скорбные песнопения приносит Невеста своему Жениху, не в слезах готовится она к Его встрече, но в нарастающем чувстве ожидания. И как раньше содрогалась утроба Пречистой Девы, Которая видела Сына Своего “нага и непогребенна”, так ныне содрогается адская утроба, которая не может удержать в себе Того, Кто есть Камень Жизни (стихиры на “Господи воззвах” вечерни субботы). Мотив неразрывности смерти и воскресения, унижения и славы, дотоле скрываемое за внешними эмоциями, теперь выступает на первое место, пропитывает собою каждое песнопение. Такой является и Богоматерь, Которая по своему смирению стала “небом и храмом Божества”, и множество пророков в различных образах видевших чудо унижения и величия.

Останавливаясь перед этой тайной, дилемой унижения и величия, хочется сказать только одно: когда кажется что все кончено и силы ада торжествуют, именно тогда начинается пасхальное торжество. И постепенно переходя от внешних, глубоко эмоциональных, образов к таинственному внутреннему содержанию, Церковь как бы проводит своих и ад тем путем, которым шествует Господь. Но Она решает и еще одну задачу. Переводя внимание с внешней стороны явления на его внутреннее содержание, Церковь научает видеть то, что порой бывает сокрыто от беглого взгляда внешнего человека, живущего жизнью явлений и эффектов. И только научившись такому внутреннему видению, мы отчасти можем прикоснуться к внутренне диалектичным и кажущимся противоречивым законам духовной жизни. И один из этих законов - это величие в унижении, это жизнь через смерть, это мудрость в безумии.