Сергей Грешников о себе: Мне 34 года, живу я в Волгограде, работаю экономистом в компании, производящей тепло и свет. Начал писать стихи довольно давно, публиковался в местных газетах. Стихи были о разном, в основном абстрактно-философские. Но вот однажды я читал притчу о талантах, и как-то по-особенному проникся ею. И я подумал: «А что я отвечу Господу?»

Вообще, я не считаю себя талантливым человеком. Все, что пишу - не мое, оно приходит извне, ложится на бумагу, а потом просится в мир.

Православие сегодня находится в ситуации, похожей на первые века нашей эры, когда в целом языческое общество пассивно (а иной раз и активно) сопротивляется Истине. Но будем уповать на помощь Божию, да и самим не стоит сидеть, сложа руки. И здесь - непочатый край работы - сделать так, чтобы каждый поднял глаза к небу и задумался: «А что я отвечу Господу, когда буду стоять перед ним?»

 

Молчание

В океане неба стаи птиц,
На ладонях ветра облака,
Лисий след в снегах лесных страниц,
В поймы уходящая река,
Пыльная травинка сквозь асфальт,
Волчьи стаи, мчащиеся в ночь,
Воробьев неугомонный альт
И дворняга, что все гонят прочь,
Серебро ночных грибных дождей,
Речка детства, мост и пескари,
Табуны монгольских лошадей
И бурьян, занявший пустыри,
И цветок на подоконнике твоем -
Все в природе радостно кричит,
Славит Господа, ликует и поет,
Почему же мы тогда молчим ?!


День нерождения

В день, когда ты поняла,
Что внутри сынок,
Словно тонкая игла
Впилась в твой висок:
«Нет, не нужен он совсем,
Позже, может быть…
Вся в кредитах, ну зачем
Нищету плодить?»
А он видел сны, он спал –
Поле в васильках,
Он бежал и замирал
В маминых руках.
Ты сама была такой
Тридцать лет назад.
Что ж так плачет ангел твой,
Опустив глаза?
Не убей, он твой теперь,
Ну представь, как он
Улыбается тебе,
Просит молоко.
Гордые, без жалости,
Не слышим в шуме дня:
«Мамочка, пожалуйста,
Не убивай меня…»
Но ждет кресла эшафот,
Мыслей адский плен.
Жизнь у сына заберет
Холодный инструмент.
Смерть принявший без вины,
Не успевший жить
Долго-долго в твои сны
Будет приходить.
Улыбнется: «Мам, я здесь,
Мама, я живой,
По ту сторону небес
Встретимся с тобой».


Три ангела

Все растворится в темноте,
Все поглотит тоска ночная,
И, утро с кофе начиная,
Мы растворимся в суете.
Все сгинет прочь, все изойдет,
Порвутся связи всех молекул.
Рабы энтропии от века,
Мы рвемся сквозь века вперед.
Сквозь щелочь наших беззаконий,
Сквозь минные поля грехов,
Рабы неосторожных слов,
Уходим снова от погони.
Молитесь же за нас, святые!
Мы сами не порвем цепей,
Вертясь на каруселях дней,
Мы видим только сны пустые,
Но там, над бешеным круженьем,
Над временем, что жжёт мосты,
Стоят и смотрят с высоты
Три ангела - одно спасенье.
Три ангела в едином свете
Ждут, так, как может ждать Отец,
Когда ж вернутся, наконец,
С аттракционов Его дети?


Трисвятое

Встанем выше, чем лень и похоть,
Чтобы расслышать ангелов песнь
Сквозь рекламы адский грохот,
Сквозь мегаполиса гордую спесь.
И когда страх холодный, цепкий
Входит сомненьем в полночный час,
Святый Боже, Святый Крепкий,
Святый Безсмертный, помилуй нас.

Воины неба в обороне,
Масло в лампадах, как порох в стволе,
К миру спиной, лицом к иконе,
Кого убоимся на этой земле?
Время дни молотит в щепки,
Но мы для мира ничто сейчас.
Святый Боже, Святый Крепкий,
Святый Безсмертный, помилуй нас.

Души людей – поле битвы,
Дуги пылают в тысячи вольт.
Чистой водой слова молитвы
Гасят в душе покаяния боль.
Рвутся прутья нашей клетки,
Полночь не скроет блеск наших глаз,
Святый Боже, Святый Крепкий,
Святый Безсмертный, помилуй нас.


Ноябрь России

Дверь на ключ и души на засов,
В этот край ушел когда-то Каин.
Поколение ворон и псов
В сумерках предзимних сбилось в стаи.

И застрял, сломался календарь
В непогожем вечере осеннем,
Русские больные города
В бездне ноября ищут спасенья.

И глухая, земляная злость
Проворачивает годы в мясорубке:
Дети спились, счастье не сбылось,
Кровоточат наших душ обрубки.

Лень и злоба - две родных сестры
Вяжут скотчем русские пространства.
Нам напишут правила игры,
Нам навяжут сны и постоянства,

И слепые на закат пойдут
В мир веселый, пестрый, зараженный,
Где дрожит в горячечном бреду
Воздух, SMSками пронзенный.

Боже, хинной пыли нам насыпь,
В наше тесто брось свою закваску!
Чтоб проснуться, чтоб понять, как жить,
Сумерки раскрасить яркой краской.

Миллиард секунд потратив зря,
Вдруг сказать: «Как мог я жить так, Боже!?»
Дай нам в этой бездне ноября
Разглядеть весну в глазах прохожих.


Матушка

Вспомни, вспомни это все сейчас,
Что годами в глубине души хранила.
В сентябре пошла бы в первый класс
Дочь твоя, которую убила.

Кайся, кайся милая и плачь,
Твоя дочка тоже так кричала,
Там, внутри, когда жестокий врач
Руки ей щипцами отрывала.

Снится, снится тот же сон опять -
Девочка с ржаными волосами…
Утром снова смотрит на тебя
Богородица печальными глазами.

Падай, падай на колени перед Ней,
Она Мать сама, Она простить все может,
И среди детдомовских детей
Твою дочь Она найти поможет.


Рече безумен в сердце своем: несть Бог.

Женщина закурит, спросит нервно: «Что вы дурите всех, обманувшись сами?
Что дает реально эта вера? От чего ваш Бог людей спасает?»

А над ней печальный ангел белый крыльями, как маленькую дочку,
Будет укрывать ее, чтоб целый мир ей не разрушить в одиночку.

«Книги, по которым вы живете», она скажет – «написали люди.
Люди, как и мы из грешной плоти. Кто им верит, кто читать их будет?»

Вся в дыму от тонкой сигареты, бедная и не заметит сгоряча,
Кто эти вопросы без ответов ей нашепчет из-за левого плеча.

Она скажет: «Мертво христианство, правды нет и не было на свете!»
Но Создавший время и пространство тот же, что и в древнем Назарете.

Она скажет: «Люди изменились…» но не сможет привести примера,
Что такого в людях появилось, чего не было до нашей эры.

Та же злоба и слова пустые на земле как были, так и будут.
В сотый раз уйдут в леса святые, в миллионный раз предаст Иуда.

Не вмени ей в грех все это, Отче, что творит, она сама не знает.
Через много лет безлунной ночью ее слезы покаянья оправдают.


Мария

Был октябрь. Мокрый ветер в лицо,
И трамваи звенели спеша.
И вертелось пёстрых дней колесо,
И просила о чем-то душа.
Твои будни из звонков и бумаг,
И в обнимку с монитором обед.
Разобраться, что в жизни не так,
Оглядеться – вечно времени нет.

Был октябрь. И друг твой предал,
Мокрый ветер любовь не спасёт.
«Прощай, Маша…» - друг тебе написал
SMS-ку. И рухнуло всё.
Ты любила, всё стало пустым
В океане осенних ветров,
Но однажды увидела ты
Над проспектом раскрытый покров.

Был октябрь, как столетья назад.
Ты увидела то же, что и Андрей
Видел в храме, поднявши глаза,
Как Мария укрыла людей
Омофором благодатным своим,
И спасла, и утешила всех.
И тоска растворилась как дым,
Стёрлась словно раскаянный грех.

Был октябрь. И в шуме листвы
Ты услышала эти слова:
«Аз есмь с вами и никтоже на вы» -
«Если с вами Я, кто же на вас?»
Словно в детстве далёком, родном
Обняла тебя мама без слов,
Оградив нерушимой стеной.
Был октябрь. И над миром – Покров…


Тонкие нити апреля

Слышишь, как в ветре апреля
Тонкие нити дрожат,
Нежно играют свирели,
Там, где коты на ножах,
Шкодно из всех подворотен
Рыжие щерят усы.
Город на сотнях полотен
Пишет пейзажи весны.
Плакать по снегу – что толку
Слезы тереть по лицу?
Тучи – свинцовые волки
Бродят в небесном лесу.
Холод спадает на плечи,
Плоть, как и прежде, слаба.
В сером пальто идет вечер
По переулкам в кабак.
Пусть неприглядно пространство,
Сфера небес пусть темна,
Счастье мое – постоянство:
Тополь, два желтых окна.
Счастье расплескивать лужи,
Воздух студеный глотать,
Знать, что я ей очень нужен,
А остального не знать.
Вместе гулять и молиться,
Думать, смеяться, любить,
Душу свою словно птицу
Светом небесным поить.
Как же нам короток вечер
После столетья зимы!
Холод, упавший на плечи
Мокрым плащом сбросим мы.
Кто б мог подумать, что счастье -
Просто по лужам бежать,
Там, где в апрельском ненастье
Тонкие нити дрожат.



Не снимайте траур

Не снимайте траур ни на день,
Ироду такое и не снилось:
Нерожденных тысячи детей
Отправляем каждый день в могилу.

Не снимайте траур по стране,
Через век ее уже не будет.
В этой необъявленной войне
Своих деток убивают люди.

Не снимайте траур, чёрный цвет
Нам к лицу, все знающим и гордым.
Сколько будет нас Господь терпеть,
Убивающих детей ради комфорта?!
 

Ссылки по теме

Духовная поэзия. Стихи Сергея Грешникова.

Сергей Грешников Женское сердце. Стихи

Сергей Грешников. Седьмой сын.

Сергей Грешников. Пятница.