Интервью с Владимиром Николаевичем Шульгиным, доцентом кафедры специальных исторических дисциплин РГУ им И Канта, профессором Пограничного института ФСБ.  Насколько сложен путь образованного человека к вере? Насколько сегодня востребована образованность в нашем обществе? Об этих и других проблемах наш корреспондент беседует с Владимиром Николаевичем Шульгиным, доцентом кафедры специальных исторических дисциплин РГУ им И Канта, профессором Пограничного института ФСБ. 

- Владимир Николаевич, расскажите кратко о себе. Как Вы пришли к вере в Бога, что Вас к этому подтолкнуло?

- Родился я в 1953 г. в Восточной Сибири, на монгольской границе, в городке Кяхта, бывшем прежде центром русской чайной торговли с Китаем. Крещение принял в раннем детстве благодаря заботам родных. В 1959 году отца перевели на службу в Таллинн, в Эстонию, где я и провел отрочество.

Среднюю школу закончил там в 1970 году. Конечно, та внерелигиозная атмосфера, в которой проходило мое детство, приводила к тому, что надо было стараться самостоятельно «открывать» те истины, которые являются сами собой разумеющимися для православного верующего человека, которые даны самим Спасителем.

И в моем детском сознании пробуждались вопросы, ответы на которые могло дать только Православие. Я очень хорошо помню, какое потрясение произошло со мной в Таллинне в 1967 году (учился тогда в 7-м классе). Однажды, гуляя в полном одиночестве, я засмотрелся на водопад в пригороде Таллинна, в местечке Кейла-Йоа, где мы тогда жили рядом с ракетной частью отца.

Глядя на падающую воду, в один момент я вдруг испытал чувство страха, тревоги, именно тогда пришла верная мысль, что я смертен. Сильнейший удар, почти физический, испытанный мною, невозможно ни с чем сравнить. Это было настоящим потрясением. С детской мыслью о «вечности жизни» пришлось расстаться, но сразу же родился вопрос, а зачем тогда вообще вся эта жизнь.

Ведь в случае нашей смертельно-неизбежной перспективы все вроде бы теряет смысл: учеба, семья, карьера… Конечно, я тогда не отличал земную жизнь от чаемой жизни Вечной, но точно определил для себя, что на этой земле мы непостоянны. В годы обучения в высшей школе я пытался развиваться как марксист-ленинец, правда, постепенно стало появляться осознание ошибочности марксизма.

И только тогда, когда я, уже после окончания университета, начал под руководством профессора Геннадия Павловича Жидкова в Калининграде, Москве, Ленинграде заниматься исследовательской деятельностью, написанием научной биографии правого эсера и статистика С.П.

Швецова, открывшего в 1918 г. Учредительное Собрание, я достаточно резко сменил политическую и идеологическую ориентацию. Надо сказать, что после этого мои взгляды еще менялись, пока я не увидел, что истина — там, куда корнями уходит наша народность и государственность, — в Православной вере.

И после защиты кандидатской диссертации в Ленинградском отделении Института истории АН СССР стал заниматься русской консервативной мыслью, которая вся, начиная с Карамзина, Пушкина и Стурдзы была укоренена в Православии. Внимание привлек тот очевиднейший факт, что все наши литературные гении — Пушкин, Гоголь, Достоевский, Лесков; наши философы — Хомяков, Киреевский, Соловьев; наши консервативные политики — Карамзин, генерал Фадеев, Столыпин — все были светскими православными мудрецами.

Но если они, эти гиганты, были верующими во Христа Бога и Спасителя, то здесь и находится истина. «Почему же я не должен идти вослед Пушкину, нашему первейшему поэту и светскому православному мыслителю?» — спрашивал я себя. Так состоялась моя внутренняя контрреволюция.

Не только с Октябрем, но еще, в большей степени, и с «маргариновым» либеральным Февралем было покончено навсегда.

- В книге Екклесиаста сказано: «…умножающий познания умножает скорбь». Значит ли это, что образованность не всегда полезна? Как соотносятся православное самоограничение и высшее образование? Нет ли здесь противоречия? Всегда ли необходимо и полезно высшее образование для православного человека?

- Образованность, а точнее просвещенность, конечно, полезна всегда, хотя бы для того чтобы понять антиномичность человеческих истин или то, по поводу чего Сократ говорил: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Человеку образующемуся, просвещающемуся это понимание принципиальной незавершимости образования здесь, на земле, необходимо в первую очередь.

Да и само слово «образование» расшифровывается как процесс и результат формирования у человека правильного образа этого мира, в котором вся полнота истины у Бога, а у нас она раздваивается (в лучшем случае). Другое дело, что иной православный человек может заниматься деятельностью, не предполагающей наличие у него высшего образования, при этом она тоже будет полезна — например, садовод, плотник и так далее.

Православный человек может быть мудрым, может идти по пути мудрости и не имея высшего образования. Вот, например, герои произведения В. Распутина «Прощание с Матерой». Они были полуграмотными, а может, даже и неграмотными старушками, но шли по пути высшей мудрости, зная, что необходимо «стоять крепко», жертвовать во имя правды, человека ближнего уважать, любить, не злобствовать.

Этому учит Церковь, данная человекам Спасителем для их просвещения. Дело в том, что когда человек образован только внешними науками, которые в принципе не затрагивают душу, он действительно будет в определенную меру образованным и при этом делать вещи, противоречащие пути спасения, что недопустимо в Православии.

Например, иной образованный химик будет синтезировать наркотики для собственного внешнего обогащения, не понимая, что он смертный грех совершает, выступая не только против Евангельской заповеди любви, но и против Моисеевого «не убий», чем губит свою душу, внутри него сущую.

В христианском мире на эту сторону образования давно обратили внимание Отцы Церкви, такие, как Василий Великий, а в более позднее время — французский мыслитель и апологет Блез Паскаль, говоривший, что можно быть архиученым и глупым-злобным человеком одновременно; и наоборот — быть внешне необразованным, неграмотным, но мудрым, если понял, почувствовал «Божественное Милосердие», Правду, Любовь, эти основы Бытия.

У нас об этом скажут Серафим Саровский, Пушкин и Достоевский. Так что пророк, на которого Вы сослались, был прав: познания наук сами по себе мудрости не прибавляют, если они оторваны от Источника всех Светов. А печаль Екклезиаста, видимо, заключается в осознании этим пророком того, что далеко не все понимают, что человек не должен суетно «умножать» одни лишь «внешние» познания и горделиво отказываться от Источника Жизни.

- Какие проблемы в современном обществе, и в высшем образовании в частности, существуют с Вашей точки зрения? Какие пути их решения представляются Вам возможными?

- Мы сейчас переживаем кризисное время. Проблемы у нас прежде всего мировоззренческие и волевые. Начиная с середины 80-х годов мы постоянно слышим такие слова, как плюрализм и толерантность. Эти идеи-структуры парализуют наш разум и волю к истинной мысли и верному действию.

Слово «плюрализм» означает многовариантность идей. Официально признается, что человек может быть верующим: христианином, мусульманином, буддистом, марксистом и вообще даже атеистом. Но на деле мы видим, что под флагом плюрализма проводится враждебная христианству линия.

Фактически это гражданское разделение, т.е. смута. Это особенно ощутимо на крайнем западе России. Не так давно побывавший в нашем регионе министр образования господин Фурсенко, выступая перед учителями и преподавателями Калининградской области и отвечая на вопрос о том, что его больше всего удовлетворяет в сегодняшнем нашем окраинном положении, заявил, что он считает наиболее положительным то, что Калининградская область быстрее, чем другие регионы России, входит в идеологическое пространство Европы.

Трудно сказать, почему это доставляет радость министру, ведь мы видим, что вся либеральная западная цивилизация переживает глубочайший кризис, который, в частности, проявляется в падении рождаемости коренной Европы. Жизненные корни этой цивилизации подорваны.

И мы, практически примкнувшие (по недомыслию) к европейской либеральной цивилизации, видим, как наш народ начинает вырождаться. За последние полгода смертность превысила рождаемость на 450 тысяч человек, кроме того, у нас в стране фертильность (количество детей на женщину репродуктивного возраста) составляет 1,2-1,3, то есть гораздо меньше, чем необходимо для нормального воспроизводства населения.

В Италии и в Испании такая же картина — 1,2, в Германии — 1,3. Таким образом, единственный аргумент наших сторонников интеграционного процесса — изобилие товаров в Европе, наличие там материальных благ и внешний порядок. Но сами по себе эти ценности весьма сомнительны, потому что деградируют именно те народы, которые пару столетий назад начертали на своих знаменах эти лозунги «сытости» и «полезности».

Это математически точный вывод русской и западной христианской мысли! При этом видно, как происходит забвение духовности, люди не смотрят в души друг другу, «человек внутренний» перестает жить. В лучшем случае можно услышать: «Я вам сочувствую, но ничего не могу сделать».

При оценке достижений западной цивилизации во внимание не принимается главный критерий, а главный критерий — это жизнь. Почему мы перестаем стремиться к жизни? Если у человека нет детей принципиально, если он не желает жертвовать ради жизни — ведь семья это жертва, — то он перестает жить духовно, он начинает духовно погибать.

Абсурдность ситуации подчеркивают постоянные заявления западных политиков, социологов, журналистов, что главная ценность — это жизнь, но, конечно, не духовная, а физическая. В связи с этим главная проблема нынешнего высшего образования состоит именно в том, что сейчас бездумно вводятся в обязательный курс дисциплины (или меняется профиль существовавших ранее), целью которых является убеждение студентов, что либеральная цивилизация западного образца является самой оптимальной формой существования любого общества.

Мы должны помнить, что истинными являются другие, традиционалистские консервативные мнения. Так, академик И.Р. Шафаревич верно сказал: «Социализм и либерализм — это две дороги к одному обрыву», и именно потому, что свое бездуховное самоубийственное поведение (когда все крутится только вокруг плотских потребностей и «скотского» рода нужд) эти цивилизации выдают за проявление полнокровной жизни.

Решение этой образовательной проблемы возможно только при обращении внимания всех госструктур, в том числе и министерства образования, к русским корням и российским классическим традициям. Именно в них заложена основа истинного процветания — и общественного, и в сфере науки и образования.

Дионисий Соколов  http://www.ubrus.org/articles/7/206