Митрополит Новосибирский и Барнаульский ВАРФОЛОМЕЙ

Святитель Иннокентий, первый Иркутский епископ

В прошедшем 2005 году исполнилось 200 лет со дня обретения мощей святителя Иннокентия, епископа Иркутского. Открывая в журнале рубрику «Сибирские святые» редакция решила поместить материалы именно об этом святом - первом из общецерковно-прославленных сибирских святых. Статья митрополита Варфоломея впервые была напечатана в ЖМП за 1948 год в номере 3. Статья редактора «Сибири православной» протоиерея Виталия Бочкарева «Во граде святителя Иннокентия» явилась результатом поездки автора в Иркутск осенью 2005 года. Наших читателей более подробно интересующихся жизнью и подвигами иркутских святых и историей Иркутской епархии мы адресуем к следующим книгам и статьям: 

1. Жития сибирских святых. - Новосибирск, 1998.

2. Калинина И.В. Православные храмы Иркутской епархии. XVII - начало XX века. - М., 2000.

3. Протоиерей Николай Соколов, протодиакон Борис Пивоваров. Краткий очерк истории Иркутской епархии//ЖМП, 1977, №12. 

Кроме того интересные сведения о втором обретении святых мощей святителя Иннокентия и крестном ходе с мощами по сибирским железным дорогам содержатся на официальном сайте Иркутской епархии.

Род Кульчицких, из которого происходил святитель Иннокентий, издревле отличался Православием. Представители этого рода и в Галиции, и в Литве, и на Волыни подвергались гонениям со стороны католиков. Ближайшие предки святителя поэтому вынуждены были оставить Волынь и переселиться в Черниговскую губернию. Здесь и родился будущий Апостол Сибири. Имена родителей его неизвестны, неизвестен точно и год рождения святителя (1680-1682 гг.). При крещении он был назван Иоанном. В XVII веке, в конце которого родился святитель, в юго-западных областях происходила напряженная борьба православных с воинствующим католицизмом. При знаменитом архиепископе Лазаре Барановиче, блюстителе Киевской Митрополии, начали возникать православные братства, борцы Православия разъезжали по городам и селениям, удерживая православных от прельщений униатов и католиков, а в монастыри назначались настоятелями иноки — добрые ревнители Православия. Словом, жизнь православных кипела ключом. А Киево-Печерская Лавра воспитывала в то время великих светильников Православия для всей Церкви Российской: Димитрия Ростовского, Феодосия Угличского, Иоанна Максимовича и других.

Родители Святителя Иннокентия, будучи ревнителями Православия, видели труды церковных деятелей того времени и сына своего воспитывали в святом Православии, и в отроческом его возрасте знакомили его со святынями Киева, с большими монастырскими службами и с речами настоятелей монастырей и других проповедников. Таким образом, у отрока Иоанна создалось уже в эти годы настроение, которое при вступлении его в Киевскую Духовную Академию уже значительно окрепло и привело его к принятию монашества. В 1695 г. родители отдали своего сына Иоанна в Киевскую Коллегию, лучшую школу в России того времени, где он слушал уроки у выдающихся православных деятелей: Иоасафа Кроковского, Стефана Яворского, Феофана Прокоповича и других.

Жизнь воспитанников Киевской Коллегии, преобразованной в бытность в ней святителя в Академию (Киево-Могилевскую), была тесно связана с Киево-Печерской Лаврой и другими монастырями Киевскими. Иоанн Кульчицкий, прекрасно прошедший в Академии и богословские, и философские, и другие науки, предавался также молитвенным подвигам, изучению слова Божия, чтению творений святых отцов, знакомился с проповедническими образцами той эпохи. Все это способствовало стремлению Иоанна уйти в монастырь. Еще до окончания академического курса он осиротел. И, приблизительно 25-ти лет, в 1706 г. в пещере преподобного Антония он принял пострижение в монашество. Он получил имя Иннокентия и был принят в число братии Киево-Печерской Лавры. Вскоре он был возведен в сан иеродиакона, а позже — иеромонаха.

Совершая молитвенные монашеские подвиги, отец Иннокентий вместе с тем продолжал заниматься и самообразованием. По распоряжению Митрополита Стефана Яворского отец Иннокентий был переведен в Московскую Греко-Славянскую академию, помещавшуюся в Московском Заиконоспасском монастыре. Здесь святитель был преподавателем словесности, философии, метафизики и богословия; а впоследствии позднее, будучи префектом академии, он должен был следить за порядками внешней и внутренней жизни ее воспитанников. Строй ака-демической жизни в Заиконоспасском монастыре был такой же, что и в Киевско-Могилянской академии. В Московской академии проработал святитель почти 10 лет (1710—1719); Из Московской академии его вызвали в Александро-Невский монастырь (Лавру), где святитель Иннокентий проходил должность флотского обер-иеромонаха. В Петербурге святитель пробыл недолго: Господь скоро указал ему особый путь для служения Христовой Церкви.

В 1720 г. святитель был назначен в Китай для проповедания слова Божия. Если до этого назначения жизнь святителя текла обычным для ученого монаха путем, то с момента назначения его в Китай для него началась страдная пора жизни. После назначения святителя в Китай возник вопрос, в каком сане послать его туда? И только по прошествии года решено было отправить святителя в Китай в сане епископа, и 5 марта 1721 г. состоялась его хиротония в Троицком соборе Александро-Невской Лавры. С титулом епископа Переяславского должен был он отправиться в «Хинское царство» (Китай). Святитель после хиротонии немедленно выехал из Петербурга в Москву. В Москве он получил указ о том, чтобы в Китае он не говорил о себе, что он епископ и называл себя своим саном только в особых случаях и то с «немалым опасением». Для святителя этот указ послужил предупреждением того, что в Китае его ждут большие неприятности. Но будущего Апостола Сибири, послушного воле Божией, не смутил этот указ.

Молясь Господу о том, чтобы иметь ему змеиную мудрость и голубиную простоту (Мф. 10, 16), отправился он из Москвы известным тогда, но весьма опасным (он и его свита имели на всякий случай «пищали») путем и в марте 1722 г. прибыл в Иркутск. Чтобы попасть скорее в «Хинское царство», святитель не оставался долго в Иркутске и выехал в город Селенгинск, где и ждал конца дипломатических переговоров и разрешения выезда в Китай. Подробно о причинах долговременного тяжелого пребывания святителя в Селенгинске нет нужды писать. И подозрительность китайских властей того времени, и неопытность наших дипломатов, и интриги некоего архимандрита Антония Платковского, который сам желал стать начальником миссии в Китае, задержали святителя и его свиту в тяжелом положении в Селенгинске около пяти лет. Жалования святителю не высылали, так как он был оторван от столицы и потерял связь с ней, квартиры постоянной в Селенгинске для святителя не могли найти («Скитаюсь, — писал святитель, — из двора во двор, из дома в дом»). Существовал сам святитель и свиту содержал на небольшие подаяния русских купцов. Так как сами они занимались рыболовством, то основной пищей для всех была рыба; платье у них изнашивалось, и святителю самому приходилось чинить поношенную одежду. Некие благочестивые хозяева Старцевы дали ему комнату в своем доме, где святитель мог отдохнуть. Духовное утешение святитель находил только в молитве да в Богослужении, которое совершал в старом Селенгинском соборе, а в конце своего пребывания в Селенгинске святитель со своею свитою переселился на дачу Селенгинского Троицкого монастыря. Здесь был небольшой храм, и в нем-то изливал святитель пред Господом свои скорби. Здесь же для монастыря написал он вместе со своим диаконом несколько икон в благодарность за хлеб и монастырское помещение.

А между тем, интриги Антония Платковского увенчались успехом: благодаря содействию посла Рагузинского, Платковский был назначен начальником миссии в Китае, а святитель Иннокентий остался в самом неопределенном положении. В Иркутске, куда он выехал из Селенгинска, он получил указ, в коем ему предписано было ожидать своей дальнейшей судьбы, и эта судьба скоро определилась. В январе 1727 г. императрица утвердила доклад Святейшего Синода о бытии епископа Иннокентия епископом Иркутским. В августе 1727 г. святитель получил этот указ и неопределенное его положение окончилось. Вздохнул свободно святи-тель и, хотя жизнь в Иркутске для первого Иркутского епископа по внешней обстановке не была сладкой, но теперь у святителя было дело, к которому стремилась его душа, была возможность «пасти Церковь Господа и Бога» (Деян. 20,28). Истинно пастырским духом проникнуто его первое послание Иркутской пастве, в котором он извещает о своем вступлении на кафедру и призывает всех к молитве. Оканчивает он свое послание такими трогательными словами: «Наконец, умоляем вас и архипастырски просим: будьте единомысленны, поступайте друг с другом честно, имейте между собою мир и любовь, как и святой апостол Павел учит следовать, держаться и учиться у тех, кто ведет жизнь честную, исполненную любви и похвалы и прочее, и тогда можете надеяться получить временные блага и вечные. Этого всем особенно желаем и благословение посылаем. Аминь. Епископ Иннокентий».

Недолго святитель Иннокентий управлял Иркутской паствой. В августе 1727 г. он вступил в управление Иркутской епархией, а 26 ноября 1731 г. он скончался. Но какие глубокие следы своего архипастырства оставил святитель не только в Иркутске, но и во всей Сибири!

Жизнь в Иркутске первого Иркутского архипастыря была немного лучше той, когда он находился в Селенгинске и ждал пропуска в Китай. Жил он сначала в Вознесенском монастыре, отделенном от Иркутска рекой Ангарой, холодной, часто туманной. Святителю часто надо было ездить в город для службы и для прочих дел. Переезд через Ангару на дощаниках вредно отзывался на здоровье святителя. Долго хлопотал епископ Иннокентий, чтобы дали ему дом в самом Иркутске. Этого он смог добиться лишь незадолго до своей блаженной кончины. Долго пришлось святителю ожидать средств для своего существования и своей братии. Много пришлось хлопотать ему при определении границ своей епархии, так как митрополит Тобольский (Антоний) неохотно уступал ему те церкви и монастыри, которые относились непосредственно к Иркутску (Вознесенский, Иркутский, Селенгинский и др.). Все эти хлопоты много отнимали времени, сил, здоровья у святителя, душа которого горела желанием освободиться от внешних мирских дел и заниматься настоящим архипастырским делом. А этих дел было множество.

Церквей в Иркутской епархии было только 43. Святитель вновь устроил и возобновил десять церквей. В монастырях были большие непорядки: монахи жили между собой недружно, и приходилось иногда предпринимать суровые меры для устранения этих недостатков. Среди белого духовенства было много священников, которые вели нетрезвую жизнь. Очень мало было образованных священников, были и полуграмотные. Святитель своими скудными средствами поддерживал школу при Вознесенском монастыре, в которой будущие члены причта получали некоторую грамотность. В простом народе и в высших классах процветали страшные пороки: пьянство, разврат, взяточничество, грабежи, разбои и пр. Семейная жизнь была в большом расстройстве.

Как мог святитель, горевший любовью ко Христу, спокойно относиться к этим великим недостаткам своей паствы, духовенства и мирян?

Предания о жизни святителя сохранили в Сибири такие, между прочим, трогательные подробности. Святитель, ожидая пропуска в Китай, вынужден был жить в Селенгинске, и когда он ходил на дачу Троицкого монастыря, то по дороге беседовал со всеми, встречавшимися с ним: знакомил монголов с истинами Христовой веры, узнавал их настроение; а в самом Селенгинске, не имея пристанища, а переходя «из дома в дом, из двора во двор», знакомился с жизнью своей будущей паствы. Будучи архипастырем Иркутским, он уходил отдыхать от своих архипастырских трудов за 15 верст от Вознесенского монастыря в местность, называемую «Малая Бланка», поросшую густым лесом. Путешествуя по этой местности, святитель переживал особое молитвенное настроение. Молитва его прерывалась только случайными встречами с прохожими; в память об этих беседах со святителем в Малой Бланке люди построили часовню, которая долгое время существовала и свидетельствовала о близости и любви народа к святителю Иннокентию. Близость святителя к народу и инородцам Сибири, беседы с ними, умение святителя использовать всякий случай, чтобы вещать славу Божию, создавали в душе святителя то святое настроение, которое и сделало его «проповедником веры во языцех монгольских». Святитель был хорошо знаком с жизнью своего народа и в своих проповедях он не был теоретиком-моралистом, а говорил жизненно, просто, указывая в своих проповедях на те недостатки, которые действительно были у сибиряков. Своими проповедями он увековечил свое славное имя в Церкви Христовой и в Сибири. О проповедях святителя мы и скажем ниже.

В 1900 г. Вознесенская обитель издала сборники поучений этого Апостола Сибири. В сборнике было помещено 35 поучений святителя. Но это лишь малая часть произнесенных им поучений. Служил святитель Иннокентий часто и службу свою всегда сопровождал поучениями. Проповеди святителя ясно говорят о его близком знакомстве с творениями святых отцов и учителей Церкви, с которыми он познакомился в Киевской и Московской академиях. Он часто приводит в своих проповедях выдержки из творений Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Амвросия Медиоланского, блаженного Августина, но, кроме того, он приводит выдержки из отеческих творений. Все проповеди святителя проникнуты духом святоотеческим. Им, за небольшим исключением, совершенно чужды схоластические приемы, — это народные жизненные поучения, и только такие поучения могли проникнуть в души и сердца слушавших. Из рода в род передавалась память об этом великом учителе сибирских насельников. Его обращения в проповедях: «любимцы мои», «любимиче возлюбленный», «благословенные христиане», «братие возлюбленные», «любезные слушатели» и т. п. говорят о великой любви к народу.

С молитвой на устах и в сердце совершал свое благовестническое служение святитель Иннокентий. «Бога молю о помощи, — часто говорил святитель, — а вашу любовь в прилежное слушание». Трогательно убеждает святитель свою паству, чтобы держалась она твердо веры православной. «Надлежит человеку, — учил святитель своих духовных детей, — иметь веру правильную в Отца нерожденного, Сына от Отца рожденного, Духа Святого, от Отца исходящего, вечно существующего, изначала славимого и поклоняемого, верить в Отца, Творца всем видимым и невидимым, Сына, Единородного Отцу, от Которого все было, и Который принял тело от честной Девы Марии, и пострадал ради людей, и воскрес, и телом вознесся, и снова идущего судить всех; в Духа Святого, Который дает жизнь и вдохновение пророкам. В этой вере и исповедании каждый человек должен иметь правило жизни христианской. И вы, любимые мои, веруйте в Сына Божьего и исполняйте заповеди Его, и храните все Таинства церковные!»...

И далее в этом же поучении святитель коротко изъясняет силу каждого из семи церковных Таинств и заканчивает такими словами: «И когда эти Таинства человек будет сохранять и к тому же будет руководствоваться жизнью святых и будет на деле осуществлять все это» и т.д. (Поучение в Неделю Всех святых).

Его догматические поучения отличаются особою глубиною. Вот, например, приведя слова Господа при крещении: Оставь теперь, так как надлежит нам выполнить всякую правду (Мф. 3,15), святитель говорит: «Иоанн убедился, что необходимо оставить всякое сопротивление, и после возложил руку свою на голову Владыки». И далее в том же поучении просто и глубоко объясняет святитель слова Бога Отца: «О Нем же благоволих». «Какое благоволение?» — спрашивает святитель и отвечает: «Так Бог сказал: в Нем исполнится вся Моя воля о спасении рода человеческого». Глубоко, правильно и очень просто.

На Преображение Господне святитель говорит: «Как Христос преобразился?» — и отвечает: — «Не лицом изменился, но благодаря Божественной душе лицо просияло, и это сияние принял не откуда-нибудь, но из Себя показал свет. Душа Его Божественная всегда бессмертной славой светится, и Тело в самом зачатии могло сиять светом, но Тело Божества Своего покрыл светом таким образом: когда видимое солнце в облаках скрывается, то свет его меркнет, так и Христос, мысленное Солнце, принял тело, как облако».

Иркутский святитель высокие догматические истины излагал простым, всем доступным языком, нисколько не отступая от православного учения о несозданном свете Божества (Григорий Палама). Просто поясняет святитель и непостижимую тайну Пресвятой Троицы.

В своих поучениях святитель мудро объясняет взаимоотношение свободы человеческой и благодати. «Все от Бога человеку дано, но все дары Божий человек по своему усмотрению употребляет или в добро себе, или в вечную погибель». «Не сотворил Бог тебя деревом или камнем, — говорит святитель в одном из своих поучений, — чтобы другой тобой владел, но ты сам собой владеешь». Или: «Знай же, человек, поскольку Бог поставил тебя правителем и властителем, и разумным строителем, чтобы ты делал необходимое необходимому, чтобы не принес душе твоей вместо жизни смерть, вместо веселья плач и вместо сладкого горькое. Все, человек, находится в твоей власти. Если будешь жить и делать зло, то злая твоя жизнь принесет тебе смерть. А если обратишь свою власть на добрые дела, то это самовластие приведет тебя в Царство Небесное и в жизнь бесконечную».

Святитель учит свою паству Иркутскую, чтобы почитали священников. «Священство, — говорит он, — власть от Бога, данная Духом Святым, Которым все дела ведутся ко спасению». «Послушайте, — говорит он в одной из своих проповедей, — апостола глаголюща: «Братие, повинуйтесь наставникам вашим» (Евр. 13, 17). Кто — наставники? Священники, они, - говорю, — молятся Господу Богу об оставлении грехов ваших. За это и вы уважайте священников, так как они Божий слуги, и всем служителям Церкви воздавайте честь». А в поучении «на освящение церкви» Святитель так говорит: «Если кто пожелает святую церковь построить, то не стены только стройте, но и внутри украшайте одеждами, сосудами и книгами, а больше всего этого — людьми благоразумными, священниками богобоязненными, а не такими, которые содержат корчемницы. Священники должны организовывать дом Божий с усердием, украшать всякой красотой, больше же учением и проповеданием слова Божьего, которое является наибольшей красотой дома Божьего. И так все священники удостоятся большой чести, больше же те, которые трудятся в проповедании слова Божественного. Такие спасают многих: они являются светом во тьме, солью земли, звездами неба церковного, столпами дома Божьего, трубами, разоряющими стены греховного города и пастырями добрыми, отгоняющими мысленных волков от стада овец. Они строители тайн Божиих, и ради этого им надлежит знать свою честь и хранить ее, как зеницу ока, и пусть не обратится свет их во тьму и слава в бесчестие, потому что они являются водителями в Царство Небесное, если нам будет возможность его получить».

В своих проповедях святитель Иннокентий учил свою духовную паству всем добродетелям христианским, а особенно милосердию, любви к Богу и ближним. Многократно увещевал слушателей хранить твердую веру в Триединого Бога и во все Таинства. «Послушайте, любимые, — говорит святитель, — одна вера не ведет ко спасению. Апостол говорит: «Вера без дел мертва». «Как человеку на одной ноге нельзя идти, а тем более птице летать с одним крылом, так и человеку при одной вере без добрых дел не получить спасения». «Вы, любимые, не противоречьте слову и жизни: словом исповедуйте, что воистину воскрес Господь, и жизнью будьте верны в делании добрых дел, подаянием милостыни, хранением любви и, если кто проявляет любовь, то пусть одевает нищих, а не напрасно свое тело украшает, как мы теперь делаем: украшаемся одеждами, делаем себе кафтаны хорошие, рукавицы красивые, шапки и сапоги нарядные, а лучше бы нам готовиться к праздникам добрыми делами, в церковь бы на молитву приходить, правило и свечи приносить, милостыни давать и тем спасение получить». «Будьте милостивы, благословенные христиане, на просьбы нищих, так как они не просят у вас большого дара, но только просят ради Бога одну копейку или малый кусок хлеба. Будьте милостивы, и за эту милость будете сами Богом помилованы». «Возлюбленные, будьте милосердны к убогим людям, давайте им милостыню от богатств своих, помогайте им в бедах, посещайте при болезнях, освобождайте заключенных, и за эту помощь в день Страшного Суда будете Богом помилованы по слову Псалмопевца: Блаженны помогающие нищему и убогому, в денъ страшный избавит их Господь (Пс. 40, 1).

Вообще, о помощи нищим и убогим святитель Иннокентий очень часто говорит народу в своих поучениях о Страшном Суде и загробном воздаянии, с особым настроением рисует и самую картину второго пришествия и Страшного Суда и живым изображением нашего загробного воздаяния пробуждает в сердцах своих детей духовных чувство милосердия к бедным. Таковы поучения его: в Неделю о Самаряныне, в Неделю 7-ю по Пасхе, в Неделю 13-ю по Пятидесятнице и в других поучениях, где Владыка часто говорит о Страшном суде и кончает свои поучения такими обращениями: «И заплачут все народы земли, заплачут и Ангелы Божий о грехах человеческих, видя погибающий род человеческий. Молюсь о вас, братия, пока не пришли на нас беды, умилосердим Бога добрыми делами, покаянием и милостыней, плача о грехах наших, чтобы не плакать там вечно. Аминь».

Читая поучения святителя Иннокентия, чувствуешь, что вся душа Святителя была преисполнена любви к своим духовным «любимцам», заботами о том, чтобы они получили вечное спасение. Он учит их посещать храмы Божий, почитать праздники, соблюдать посты, воспитывать детей, безропотно переносить скорби и болезни. Беседуя о духовной пользе испытаний, посылаемых Богом, святитель в 4-ю Неделю по Пятидесятнице так учил свою паству: «Если бы эти скорби, беды от Бога, не были бы даны роду человеческому, тогда бы люди стремились, как кони свирепые, на всякое беззаконие. Ради этого Бог дал телу нашему болезни, дабы удерживали этим жизнь нашу от греха. Об этом говорит Пророк: Таким путем и болезнью тела их приведешь не приближающихся к Тебе (Пс. 31, 9). «Большая нужда и многие беды побуждают людей приходить к Богу, думать о Нем и прибегать к добродетели».

Когда святитель Иннокентий прибыл в Сибирь, он жил в Селенгинске, а потом в Иркутске; он видел, как низко стояла нравственность сибиряков, — его поучения давали живые картины нравственного растления его паствы и говорили о той сердечной горести, которую переживал святитель, изобличая пороки своих духовных детей. Слово святителя, когда он обличает их в великих пороках, становится особенно сильным, невольно действующим на слушателей. Он как бы всем своим существом переживает ужас вечного наказания тех, которые погрязают в этих пороках.

Особенно яркие картины из его обличительных проповедей мы и приводим. «Теперь, — говорит он в Поучении на 14-ю Неделю по Пятидесятнице, — от Бога отступили едва не все: одни гордостью и взяточничеством, другие прелюбодейством, а иные завистью и злым пьянством. Эти все являются служителями диавола». Или на Введение трехлетней Отроковицы во храм Святитель с горечью говорит: «А мы грешные, нечистые, не только от трех лет рождения, но и до тридцати лет живем и в церковь не ходим, а всегда грешим и не раскаиваемся. О, греходелатель! Убойся, если ешь, пьешь и без болезни грешишь, или ты без смерти будешь? Не прельщайся этим, так как от смерти не убежишь, а если уж смерти не миновать, то лучше ради Бога смерть принять и служить Богу».

Обличая, вообще, все пороки своей паствы, святитель с особенной горечью обличает блуд во всех его видах и пьянство. «О, любители блуда и нечистоты! Когда кто полюбит жену или девицу, тогда вы вечера прогуливаете, ночи не спите и думаете только о той девице, как ею овладеть: сводницами, или обещанием подарков, а иные хитрой лестью, красотой своей, а другие веселыми беседами и другими способами прельщают, и, наконец, злыми делами своими. О, ненасытная мерзость! Всякая нечистота не только сердце помрачает, но и внешний вид лица губит. Что же потом следует за блудом? Болезнь, скорбь, за скорбью смерть, мучения вечные за ним следуют». В Поучении на 13-ю Неделю по Пятидесятнице святитель, рисуя картину Страшного Суда, говор ит о полном развращении людей перед концом мира и о том, что матери и отцы будут предавать разврату дочерей своих. «Такое беззаконие будет, когда мать дочь свою отдаст на блуд, а, я думаю, это и теперь делается». Так обличает Святитель и тех отцов и матерей в Сибири, которые продавали на разврат своих дочерей.

Великий постник и Апостол Сибири обличает и пьянство. Вот, например, в Неделю Сыропустную, говоря о спасительности доброго поста, святитель говорит: «Не войдет пост и молитва в оскверненную душу пьянством. Пьяниц не принимает Господь, как неприятных Ему». Или в Неделю Цветную так поучал Святитель своих духовных детей: «Деревья испускают масло, вино и миро, а ты, человек, ничего доброго не даешь. Травы испускают из себя благоуханные запахи, а деревья дают благовонные сладости. А ты, человек, даешь от себя смрад и мерзость, и другие нечистоты. О, человек! Если не хочешь быть нечистым и мерзостным, а хочешь быть чистым, то очисти тело свое постом, укрась чистотой, омой тело свое слезами, испускай благоухание молитвой и тогда ко Святым причтешься и Царство Небесное получишь» (с. 114).

Об употреблении бранных слов. В Поучении на 28-ю Неделю святитель говорит так: «Сам Христос «не сказал ни одного слова напрасного, так и нам не надлежит говорить напрасное. Дети мои, которыми опять болею, имейте в себе образ Христа!»

В слове на Преображение Господне святитель о духовном преображении каждого человека говорит так: «Если кто был хищником, теперь будь милостивым; бранлив ли был, будь молчаливым, так как псам бо дано лаять, а не людям. Вместо брани — лучше молиться».

Через все поучения святителя с особой ясностью проходит одна мысль — призвать всех своих духовных детей к чистой, доброй христианской жизни и призвать к доброму покаянию, благотворительности, заставить думать о загробном воздаянии, о втором славном пришествии Господа. В тоне отеческом, полном любви к своей пастве, обличает он пороки сибиряков. Поучения святителя — это первый архипастырский призыв к сибирякам оставить те страшные пороки, в которых они погрязли, и облечься в одежду света Евангельского и Христовой чистоты. Светлая память об этом проповеднике осталась глубоко в сердцах сибиряков, и когда в 1800 г. они просили Святейший Синод об открытии нетленных останков святителя, то вспоминали проповеди, его живое доходчивое слово, запавшее глубоко в душу православных.

Четыре года и три месяца управлял Иркутской епархией первый ее епископ. Он положил начало усиленному просвещению духовенства, многократно внушая священникам долг неустанного проповедания слова Божия, проводить жизнь безупречную, трезвую, не лихоимствовать. Заботился Святитель о повышении духовного уровня монашествующих, заботился об увеличении церквей в епархии, стремился обратить в христианство бурят, монголов и другие народности; всеми силами поддерживал и развивал работу в русско-монгольской школе при Вознесенском монастыре. О его личной подвижнической жизни скажем словом Преосвященного Модеста: «Подвижником и хранителем добродетелей святитель Иннокентий был во всю свою жизнь. Но в Сибири, поистине, он жил, идя тесным и прискорбным путем. Самое то, что он нимало не жаловался на свои жизненные обстоятельства, не просил перемещения, терпел от многих оскорбления, смиренно подчинялся воле Божией, показывало богатство его внутренней духовной жизни. Он был полный подвижник благочестия, любя труд и рукоделие. Он по ночам или читал книги Священного Писания, или писания святых отцев, или составлял поучения, которыми так сладко насыщал свою паству и строго выполнял молитвенное монашеское правило».

Скончался святитель, переутомленный своими апостольскими трудами, 26 ноября 1731 г. (50-52 лет отроду), и тотчас же началось народное поклонение его гробу и могиле. Чудесами ознаменовалась усердная молитва верующих на его могиле, а 9 февраля 1805 г. последовало открытие святых мощей его и причисление Церковью первого епископа Иркутского к лику святых Православной Церкви. Святая, чистая жизнь Святителя, его терпеливое перенесение скорбей неизгладимо остались в памяти его детей духовных. Над ним воистину исполнилось пророческое слово царя и псалмопевца Давида: «В память вечную будет праведник, от слуха зла не убоится» (Пс. 111, 6-7). Имя святителя Иннокентия и при жизни его с благоговением произносилось, а после его блаженной кончины устами сибиряков прославляется и будет прославляться во веки: «В память вечную будет праведник».

май 2006 • Сибирь православная