Речи, слова по особенным случаям

Речь, произнесенная на торжественном открытии в г.Томске Русского Народного Общества «За Веру, Царя и Отечество»

«Объединяйтесь, русские люди. Я рассчитываю на вас». Эти царские слова, обращенные к русским людям, послужили основой Союза объединенного русского народа. Союз русского народа — не партия или выделившаяся какая-либо часть из среды обитателей русской земли. Нет. Это союз всех патриотических союзов, это — ключ объединенного русского народа. К этому союзу принадлежит и ныне открываемое здесь Русское Народное Общество «За Веру, Царя и Отечество». Знамя Союза объединенного русского народа принадлежит всему русскому народу. Под этим знаменем объединялось, укреплялось и возрастало русское государство. Православие, Самодержавие и Русь нераздельная — вот знамя русского народа. Как бы стоя в соответствии к трехцветному русскому знамени, православие, самодержавие и русская народность в то же время составляют три главнейшие основы, на которых стояло и стоит русское государство. Православие объединило народ русский в одно тело. Принявшие православие инородцы стали русскими: православный, и устах народа, значит — русский. Иноверец, по понятию того же народа, значит — нерусский; он гость у него, хотя иногда самый любезный: ему отводилось почетное место в переднем углу; ему предоставлялись права, почет и полная свобода жить и веровать по-своему, но все-таки он считался гостем, а не своим семейным человеком. Вся земля русская, купленная кровью русских людей, мыслилась как одна русская семья, у которой гостило много людей, которых хозяин не обижал, но радушно принимал, делил с ними хлеб-соль.

Самодержавие явилось вместе с царскою властью. Царь мыслился не иначе, как самодержавным. Бог на небе, Царь на земле, — так говорил русский народ. Это значило: как на небе один Бог, одна власть, всем управляющая, никому не подчиненная, никому не дающая отчета, так и на земле одна власть — царская: она источник всякой власти в государстве. Царь никому не дает отчета, кроме Бога и своей совести. Русский народ никогда не желал ограничивать власть своего Царя, ибо у него были на глазах те иноземные государства, где власть Царя ограничивалась народным представительством, называемым там парламентами. У соседей наших, родственных нам поляков, парламент носил название Речи Посполитой.

Видел русский народ, к каким бедствиям приводило страну ограничение Царской власти. Посполитая Речь привела Польшу к раздроблению и к потере самостоятельности, ибо там никто не хотел знать царя, а всякий хотел строить государство по-своему, всякий захудалый панок распоряжался жизнью, честью и имуществом холопов; разделение власти царской с народом привело к многовластию; многовластие — к беспорядкам; беспорядки — к ослаблению и падению государства.

Говоря о самодержавии, мы разумеем под этим именем сосредоточие всякой власти в одном лице, для водворения правды, справедливости и порядка; но мы отнюдь не хотим утверждать этим названием права на самоволие и произвол.

Мы не утверждаем, что Царь, обладая неограниченной властью, не нуждается в помощи самого народа для правомерного управления страной.

Для Царя нужно представительство от народа, которое излагало бы пред ним свои нужды и вместе с Царем обдумывало бы, как помочь народной скорби. Но представительство для нашего Царя нужно не такое, какое существует в других странах, под названием парламентов. Ни для кого теперь не тайна, что в парламентарных государствах движущей силой служит подкуп, что там народные представители состоят на содержании богатых и что труд там отдается в порабощение капиталу.

Не нужно и такого, каким заявила себя первая Дума наша, просуществовавшая не долго, но наделавшая вреда много.

Нашему Царю нужно представительство истинно русских людей.

В старые времена Благочестивейшие Цари наши собирали к себе представителей от народа для обсуждения особенно важных дел. Такого рода собрания носили название Земских Соборов. Эти Соборы устраивались так: Царь посылал указы воеводам, повелевая им послать в Москву людей крепких (богобоязненных), добрых, разумных, знающих народное горе и тесноту и могущих о том рассказать. Воеводы передавали указы волостям. Выборы производились в церквах, потом в кафедральных соборах. Предварялись они молитвою, иногда соединенною с постом.

Если бы выбранные в волостях оказались неудовлетворяющими тем качествам, какие требовались от них, то их не допустил бы на Собор воевода; а если бы кто и хотел пробраться подкупом на Собор, то и оттуда изгнали бы его с позором (наказавши и воеводу, и волость за нарушение царского указа, требовавшего присылки на Собор людей крепких, добрых и разумных). На Земском Соборе присутствовал сам Царь; возле него патриарх или митрополит, затем выборные от духовенства, из архиереев или игуменов, чтимых народом за благочестие; и затем выборные от боярства, чиновников, купечества и выборные от крестьянства всей земли.

Было и в старину лихолетье на Руси, какое видим теперь. Так, когда на Руси прекратился царственный род Рюриковичей, то стали происходить смуты; бояре делились на партии, одни хотели избрать себе царем польского царевича, другие — шведского, а иные желали сами овладеть престолом.

Одни приставали к одному самозванцу, другие переходили к другому, а потом оставляли и того, и другого. Русь была на краю погибели. Когда же собрался Земский Собор, то он пришел к единомыслию не только между собой, но и со всем народом. Когда митрополит вышел к народу, чтобы объявить об избрании на царство Михаила Феодоровича, то, прежде чем успел сказать об этом слово, весь народ единогласно воскликнул: «Михаил Феодорович Романов да будет Царем всея Руси». Деление на партии прекратилось; ибо русский народ и на себе, и на соседях своих видел, к каким бедствиям приводит это разделение.

Да послужит это уроком для нашего времени. Прекратим наши разделения: объединимся все около Святой Церкви, около царского престола. Во время лихолетья Земский Собор объединил всех: и бояр, и духовенство, и купечество, и земледельцев. Для настоящего времени да сослужит таковую службу древнего Земского Собора наш, так называемый, Союз объединенного русского народа и соединенное с ним Русское Народное Общество «За Веру, Царя и Отечество». Пусть этот союз высоко держит свое трехцветное знамя, на котором начертаны: Православие, Самодержавие и русская народность, чтобы все русские люди видели это знамя и собирались к нему. Лиходеи русской земли, желая воспрепятствовать народному объединению, распускают клевету на Союз русского народа, говоря, что этот Союз русского народа не желает обновления русской земли, но хочет все возвратить к старым беспорядкам. На это можно ответить от имени народа русского, что для него лучше бы возвратиться к тем временам, когда чувствовалась на земле власть, страшная для злодеев и добрая для добрых, чем жить при настоящих свободах, которыми пользуются больше злые люди, чем мирные жители страны. Для лиходеев открылась широкая дверь для грабежей, убийств, обманов, а мирные жители находятся в постоянном страхе за свою жизнь, честь и имущество. Да и то нужно сказать, что Союз русского народа отнюдь не идет против обновления общественной и государственной жизни.

Он готов содействовать всеми средствами обновлению, но обновлению мирному, при посредстве установленных от Царя властей и при деятельном участии представительства от истинно русского народа, в полном согласии с Царем, под условием неизменного охранения исконных основ русского государства: православия веры, самодержавия Царя, при нераздельном единстве и господстве народа и при дружелюбном отношении ко всем иноверцам, инородцам и пришельцам земли русской.

Итак, объединяйся, русский народ, на тебя рассчитывает Царь, тебя благословляет Церковь, тебя благословлять будет потомство, если сохранишь завет старины и обновишь в духе мира и любви все обветшавшее, попортившееся, если, все испытывая, держаться будешь только доброго.

Вот чем да поможет нам Бог!

Речь пред благодарственным молебном по случаю чудесного спасения чудотворной Курской иконы Знамения Пресвятой Богородицы

Печать оповестила во всех концах Православной России, даже до нашего, удаленного от центров, края, о новом чуде Божием, совершившемся а городе Курске. Так как не все имеют возможность прочитать печатные известия об этом, и из присутствующих здесь, вероятно, многие не имели возможности и слышать о случившемся, то мы считаем долгом своим сделать известным об этом дивном деле Божием с этого священного места и посвятить несколько времени размышлению по поводу события, ставшего известным, без сомнения, и вне пределов нашего отечества.

В 1 ч. ночи на 8-е число марта, в Знаменском монастыре г.Курска произошел взрыв вещества, положенного неизвестным под сень чудотворной иконы Знамения Пресвятой Богородицы. Взрывом разрушена сень, под которой находилась святая икона, чугунная ступень, около ее свешник, стекла в окнах и дверях и повреждена каменная стена, давшая трещину. Но та часть деревянной стены, в которую был вделан киот, в котором в это время находилась икона Знамения Божией Матери, от взрыва уцелела, и решительно без всяких повреждений осталась на своем месте. Вокруг святого образа, над ним, под ним, позади его и впереди его все разбито вдребезги, а он остался невредим и висит на одной дощечке, оставшейся тоже целой. Господь и Матерь Божия сохранили святую икону в неприкосновенности. Здесь совершилось чудо очевидное, и кто дерзнул бы усомниться в том, что оно действительно совершено силою Божиею. Чудно спасенной иконой Знамения Пресвятой Богородицы нам дается знамение. И это знамение, в течение последнего десятилетия истекающего столетия — третье. Первое было в том году, когда чудесно спасена Августейшая Семья при крушении царского поезда (17 октября 1888 г.). Вторым знамением должно признать открытие нетленных и чудотворных мощей святителя Феодосия.

Знамения происходят не случайно, но промыслительно совершаются по воле Божией; они даются для вразумления и научения. Вникнем же в смысл этих трех знамений нашего времени и поучимся.

Первое из них, открывшееся в чудесном спасении царственной семьи от неминуемой смерти, не знаменует ли той божественной истины, в наш век неверия оспариваемой некоторыми, что цари вообще, а наши Благочестивейшие в особенности, суть помазанники и избранники Божии, что они находятся под особенным покровом Божиим? В наше время посягательства на жизнь царей и правителей народных этим чудом повторяется давний урок, некоторыми забываемый, изреченный Богом чрез пророка, не прикасайтеся к помазанным. Моим. Чрез него, как бы, так говорит Господь: вот Я чудесно спасаю царя и род его, да не дерзнет рука человеческая богоборно коснуться сего помазанного Моего.

Второе чудо — открытие цельбоносных и нетленных мощей святителя Феодосия Углицкого не напоминает ли забытый некоторыми другой урок о том, что дивен Бог во святых Своих, что святые суть други Божии, непочтение к ним — есть оскорбление прославляющего их Бога. Этот урок для тех неправоверующих, которые отвергают догмат Церкви о почитании святых. Он свидетельствует также и о той истине, что наша Православная Церковь есть Церковь истинствующая, богоблагодатная и спасительная; что пастыри Церкви и совершаемые ими таинства и священнодействия суть действительно то, чем они признаются Церковью, т.е. богоучрежденным церковным чиноначалием, сонмом совершителей таин и раздаятелей благодати Божией. И опять, не урок ли здесь для тех, кто хочет угождать Богу без Церкви, спасаться без спасительных таинств, получать спасительную благодать без богоучрежденных раздаятелей ее и совершителей таин Божиих — без истинных пастырей, с одними самозванными лжепастырями и похитителями недарованного им, или же с именуемыми пастырями, избранными только от людей, но священнодейственно и законно не рукоположенными.

Третье знамение — чрез святую икону Знамения Пресвятой Богородицы не поучает ли нас тому, что не суетна вера народа православного, чтущего благоговейно святые иконы, что честь, воздаваемая иконам, относится к тому, кто изображается на них, что богохульствуют те, кто дерзает называть святые иконы идолами, и что справедливо Святая Церковь отлучает их от своего общения; что напрасно некоторые стыдятся иметь в своих домах святые иконы и поставлять их на почетных местах; напрасно они небрегут или стыдятся возжигать пред ними лампады; напрасно некоторые, стыда ради человеческого, заменили иконы больших размеров, как бывало в старину, малыми, едва для глаза приметными, поставляемыми где-то далеко, там, где не легко может отыскать их глаз, привыкший видеть святую икону на видном и почетном месте. Наконец, не должно ли это последнее чудо, как и предшествовавшие два, служить знаменательным призывом к тому, чтобы православный русский народ, в церковно-религиозном отношении как бы разделившийся на два стана — церковный и вне церкви пребывающий, соединился воедино, под покровом Св.Православной Церкви; чтобы та часть нашего общества, которая уклоняется от Церкви, по суемудрию или по беспечности своей, которая всегда почти отсутствует в наших храмах, объединилась с коренной, многочисленнейшей и твердо в вере пребывающей частью, составляющей православно-русский народ, которым наполняются наши храмы, которым посещаются обители и который пребывает в тесной связи со своими пастырями, признавая в них Богом поставленных учителей и совершителей таинств.

Возблагодарим Господа, свидетельствующего дарованными нам знамениями о том, что, по Своему непреложному обещанию, Он пребывает с нами во все дни. Пусть слабые в вере укрепляются в ней, твердые же да ободряются и утешаются, а отступившие от веры и Церкви, видя в совершающихся в ней знамениях и чудесах свидетельство Божие об истинности ее, пусть одумаются и возвратятся в спасительное лоно ее и питаются тою здоровою пищею, какую она подает истинным чадам своим.

Речь пред отправлением воинов на поле брани

Христос воскресе!

Вы идете на поле брани, чтобы победить врага или умереть за други своя. Вас призывает Царь-Отец; вас посылает мать родная — Русь; вас благословляет Св.Церковь. Идите с Богом на предлежащий вам подвиг бранный. Славно — победить врага; но славно и положить душу свою за веру, за Царя и за отечество. Первая слава — по победе — слава на земле; вторая слава — смерть за други своя — слава и на земле, и на небе. На земле почет победителям, как героям-богатырям; им — слава по городам и селам; а на небе — слава вечная, среди мучеников и страдальцев, положивших души своя за Христа и за други своя; им слава — среди ликов небесных воинств.

Кровь воина, пролитая на брани, — кровь мученическая. Воин, проливающий кровь свою во время брани, приносит в жертву Богу кровь свою. Богу приятна святая жертва. Святая, невинная кровь вопиет к Богу, как Авелева кровь. Потщися же, православный воин, сохранить себя, свою кровь в чистоте и невинности, чтобы ее принял Бог, как жертву приятную. Чистота души и тела спасала воина во время брани от угрожающей смерти.

Воины! Вы идете на брань, облеченные в оружия, потребные для отражения и поражения врага. Это — оружия вещественные, разных названий, огнестрельные и холодные. Облекитесь и в иные оружия — духовные; они не видимы, но столь же необходимы, как и вещественные оружия. Таковыми оружиями для вас, воины, пусть будут вера, надежда и любовь.

Великая сила заключается в вере. Верою вожди побеждали царства, избегали острие меча. Верою были крепки на войне. Верою прогоняли полки чужих. Верою пали стены Иерихонские по семидневном обхождении их (Евр.11:30-34). Верою остановлено солнце и продолжен день для окончательной победы над врагом. Вера и горы сдвигает, и море укрощает. Вооружи себя, православный воин, крепкой верой в Бога, сильного в бранях.

Родная сестра веры — надежда. И она сильна, как вера. Надейтесь, что Бог, бывший нам всегда прибежищем и силою в скорбях и затруднениях, сколь бы велики они ни были, не оставит нас и теперь, в эту годину испытания, посланную на землю русскую чрез врагов коварных и нечестивых. С крестом в руках священника, с надеждой в душе, с распушенными знаменами да с громогласной музыкой Суворов взял Измаильскую крепость, как сам говорит этот великий и благочестивый полководец. Возьми же, воин, с собой такую надежду.

Облекитесь и в третье оружие духовное — любовь, любовь к Богу и Спасителю, любовь к Царю-Батюшке, любовь к родине святой, чтобы положить за них душу свою. — Не эта ли любовь горит теперь в ваших сердцах, воины? Не она ли влечет вас теперь на поле брани, как на пир? Ибо славно и сладостно умереть за Христа и Св.Церковь, за Царя-Отца родимого и за мать — святую родину. Хорошо умереть за товарища на войне, чтобы не выдать его врагу злочестивому. Нет добродетели больше любви, и нет больше той любви, как та, чтобы положить душу свою за други своя.

Еще укажем вам, воины, на некоторые оружия, которые вы также возьмите с собой. Это — крест да молитва. Велика сила в кресте. Сам Христос Господь показал некогда царю Константину и воинству его крест на небе, составившийся из звезд, а под ним подпись: «Сим победиши». Так и было. Царь Константин победил нечестивого Максенция при помощи креста, хотя войска у него было мало, а у врага его — много. Крест — в бранях победа.

Велика сила и молитвы. История повествует, что когда, во время похода, римскому воинству предстояла смерть от жажды, то один полк, состоявший из христиан, преклонил колена с молитвой к Богу, и внезапно появилось облако и дало столь обильный дождь, что все воины утолили жажду свою, спаслись от смерти и прославили Бога христианского.

Присовокупите ко всему этому еще некоторые оружия, для тела не обременительные, но для успеха в войне важные. Это — храбрость, терпеливость, готовность идти, куда пошлют, хотя бы в огонь или в воду. Будьте храбры, как львы, в бою со врагом вооруженным и кротки, как агнцы, к мирному жителю, к малому ребенку и к слабой женщине. «Лежачего не бьют», говорит старинная народная мудрость.

Итак, идите с Богом на подвиг бранный, на подвиг великий; идите с верой, надеждой и любовью. Да будет с вами сила Честнаго и Животворящего Креста! На вас смотрит вся Россия. На вас возлагает надежды и о вас печется Царь. За вас молится Св.Церковь.

Дай Бог нам видеть вас возвратившимися с брани со славою! А кому Господь судит положить живот свой на брани, тому да дарует Он венец нетленный и Царство Небесное.

С нами Бог, разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог!

Слово воинам-ратникам, отправляющимся на Дальний Восток

Вы призываетесь на поле брани, где ожидает вас или слава победителей, или славная смерть за веру, Царя и отечество. Славно возвратиться с поля брани победителем; но не менее славно и умереть на поле брани. Кто умирает, чтобы спасти жизнь или честь других; кто кидается в воду, чтобы спасти утопающего, и сам тонет; кто бросается в пламя, чтобы спасти слабое дитя или дряхлую старость, и сам сгорает в этом пламени, — тот, как герой, возбуждает в других восторг к его подвигу и чувства благодарности или слезы умиления, как к спасителю погибающих.

Все эти доблести высокодобродетельны, все достохвальны. Но кто умирает на поле брани за веру, Царя и отечество, тот удостаивается сугубой славы и здесь, на земле, и там, на небе. Здесь воздвигаются в честь победителей вечные памятники; здесь непрестанная молитва Церкви за воинов, на поле брани убиенных. А там, на небесах, им утотованы мученические венцы, как страдальцам за веру, как положившим душу свою за други своя. Православный воин, умирающий на поле брани, умирает за веру. Умереть за веру значит умереть, защищая святую веру от поругания врага нечестивого. А такое поругание могло бы случиться, если бы враг, одержавши победу над православным воинством, предал осквернению святые храмы и стал вводить обычаи, противные святой вере.

Как на примере такого поругания веры и порабощения христиан, можно указать на те православные народы, которые находятся под властью мусульман. Тяжко быть православному народу под властью иноверных царей и правителей. Сохрани Бог наш православный народ от такого бедствия вовеки! Посему великая слава и благодарность воинам, защитникам веры православной!

Воин, умирающий на поле брани, умирает за Царя. Это значит, что он умирает для того, чтобы не только сохранить драгоценную жизнь Царя, но и оградить его честь и достояние. Народ без Царя — то же, что тело без головы, улей пчел без матки. Честь Царя — честь народа; благо Царя — благо народа, Царь — за всех, и все — за Царя. Царь православный сугубо дорог для народа православного, как охранитель и защитник веры православной, как охранитель веры своего народа. Итак, умереть за Царя есть подвиг великий и святый.

Наконец, воин, умирающий на поле брани, умирает за свое отечество. Это значит, что русский воин, идущий на поле брани, идет спасать свою семью, свое родное село, родной город, страну родную — Русь Святую от вторжения вражеского и от тех бедствий, которые могут постигнуть страну вследствие такового вторжения. Когда воин умирает на поле брани, он умирает за отца и мать, за братьев и сестер, за жену и за детей, и за весь свой народ. Полагая жизнь свою за други своя, он исполняет самую главнейшую заповедь Христову о любви.

Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя.

Итак, воины, идущие на поле брани, вы идете на великий, славный и святый подвиг. Вам слава на земле, воздаяние на небе.

Для совершения предлежащего вам подвига вы облечены в подобающее воину оружие. Усердно учитесь владеть таковым оружием.

Как пастырь Церкви, не могу не посоветовать вам взять с собой и иное оружие, предлагаемое Церковью чадам своим для борьбы с врагами спасения. Эти оружия — крест и молитва. В них заключается духовная сила, могущественно действующая в борьбе не только с духовными врагами, но и с врагами, облеченными в тело.

Крест есть оружие против диавола, оружие, которого он трепещет и трясется, не терпя взирати на силу его; но в то же время крест есть в бранях победа.

Царь Константин победил врага Максентия силою креста. Воин Неаний, нареченный Прокопием, память которого празднуется в настоящий день, одержал многие победы над врагами силою креста, изображение которого он сделал по повелению Господа, явившегося ему в образе кристалловидного креста.

Христолюбивые воины-ополченцы! Да напоминает вам об этом победоносном оружии тот крест, которым украшены ваши головы и которым вы отличены от прочих воинов!

Столь же сильна, как крест, и молитва против всякого врага, невидимого и видимого. Нам случалось слышать от старых воинов, что они свое спасение на войне во время опасности обретали в молитве, читая псалом 90-й: «Живый в помощи вышняго», где говорится, между прочим, что кто живет под кровом Всевышнего, тот не убоится стрелы, летящей во дни; что около его будут падать тысячи, но к нему рана не приблизится.

Испытайте, воины, это оружие, и узнаете действенность его. Присовокупите к этому и еще некоторые оружия, для тела необременительные, но для борьбы с врагом сильные и для дела весьма полезные. Это — добросовестное исполнение своих обязанностей, беспрекословное послушание и терпеливость. Исполняйте, воины, начальнические распоряжения по чистой совести, как Божия веления: идите туда, куда вас пошлют; в огонь ли, в воду ли. Помните, что на войну не на пир идти; много там нужды, труда, горя, опасностей, — все это переносите терпеливо, без ропота.

Будьте бодры, не склоняйте долу голов ваших, как делают люди изнемогшие; не жалуйтесь на трудности, как дети; будьте мужественны, как богатыри. Будьте и храбры, как львы, в борьбе с вооруженным врагом; но кротки, как агнцы, к мирным жителям, к малым детям и слабым женщинам. Лежачего не бьют, говорит старая пословица.

Итак, идите с Богом на подвиг бранный. С вами крестная сила; за вас молитва Церкви; на вас смотрит Россия; на вас возлагает надежды Царь и печется о вас, как отец сердобольный. Дай Бог вам возвратиться со славою, как победителям! А кому судит Господь положить душу свою за веру, Царя и отечество, тому да дарует Господь венец славы и светлое место в небесных селениях!

Буди, Господи, милость Твоя на нас, якоже уповахом на Тя!

Поучение пред молебным пением о даровании помощи и победы Христолюбивому воинству в настоящей войне с Японией

Правительственная власть нашей отечественной Церкви, в лице Святейшего Синода, приглашает чад своих, православных христиан, от сего дня усилить моления о даровании помощи и победы нашему Благочестивейшему Государю Императору и Его христолюбивому воинству, подвизающемуся на поле брани в настоящую войну (с Японией), продолжающуюся уже семь месяцев.

Мы сказали, что теперь требуется усилить моления наши; это потому, что моления о даровании помощи Божией и об избавлении нас от врагов наших в храмах наших уже совершаются с того времени, как началась эта война. Но эти моления, включенные доселе в число молитв о других нуждах духовных и житейских, как можно предполагать, не всегда и не у всех возбуждали должное внимание, и потому у некоторых они не сопровождались тем усердием, какое нужно, чтобы молитва сделалась действенною, привлекающею на молящихся милость Божию.

Когда началась война, мы, хорошо не зная нашего врага, считали ее делом легким, думали, что брань скоро кончится для нас благополучно и не потребует от нас многих жертв. Но теперь из ежедневных известий с поля брани нельзя не усмотреть, что наши вожди и воины имеют дело с врагом хитрым и подготовленным к войне и что эта брань день ото дня становится тяжелее и требует больших и больших жертв.

Справедливо надеясь на храбрость воинов наших и искусство вождей, сначала мы готовы были думать, что сами справимся с врагами, не утруждая много Божье величие своим усиленным молением о даровании помощи. Но теперь, по ходу военных событий, нам приходится убедиться, что и ныне, как и в прежние времена, не на лук свой должно уповать, а на всесильную помощь Божию, что только там, где дарует Бог, лук сильных изнемогает и немощствующии препоясуются силою. Мы сами уже не раз имели случай убеждаться в том, что в военное время, даже при сильном вооружении, при мудрости вождей и храбрости воинства, могут встречаться случайности, не предвиденные, но весьма опасные, могущие повести и сильное воинство к весьма печальным последствиям. Предупредить и отвратить таковые опасности может только мудрость и сила Божия. Итак, мы убеждены, что нам нужна милость и помощь Божия. А сия милость и помощь испрашиваются усиленной молитвой.

Сколь могучее действие оказывает молитва на ход военных событий, можно видеть из истории о войнах народа Израильского, когда он находился под особенным водительством Божиим. Так, когда израильтяне сражались с амаликитянами, то Моисей, вождь Израильский, стоя на вершине холма, молился о даровании победы Израилю. При этом было замечено, что когда Моисей молитвенно простирал руки свои к Богу, тогда побеждал Израиль, а когда он опускал свои руки, тогда побеждал Амалик. Поэтому Моисею понадобились, в лице Аарона и Ора, пособники, которые поддерживали его ослабевавшие руки, и таким образом враг Амалик был побежден.

Возлюбленные братие! И наши вожди и воины нуждаются теперь в особенной помощи Божией: они переживают тяжелое время. Будем помогать им. Теперь, когда они, как герои, бьются со врагами, будем со всяким усердием простирать молитвенно не руки, а сердца наши, да послет Господь десницу Свою, Благочестивейшего Государя нашего, вождей и воинство Его заступающую во всем.

Будем молиться и о тех, кто на поле брани положил души свои за веру, Царя и отечество, да простит им Господь согрешения их и в день праведного воздаяния воздаст им венцы нетления. Будем молиться за убиенных воинов, чтобы другие, призываемые и призванные на поле брани, могли бесстрашно встречать смерть, зная, что их не забудет Св.Церковь и родина святая, но будет молиться за них и что, по молитвам их, они не будут лишены воздаяния, обещанного Господом тем, кто полагает душу свою за други своя.

Речь по поводу современных лжеучений

Благодать вам и мир от Господа нашего Иисуса Христа, боголюбезные братие!

Если когда нужен и желателен этот мир Христов, то наипаче теперь.

Слышите ли эти ветры бурные, которые носятся теперь над нашим морем житейским? Видите ли эти волны великие, которые восходят до небес и нисходят до бездн? Видите ли этот корабль, воздымаемый этими волнами, бросаемый из стороны в сторону и готовый сокрушиться? Слышите ли эти крики ужаса и вопли пловцов, находящихся на корабле?

Что этот ветер? Что сии волны? Какой корабль? Кто пловцы на нем?

Думаем, что вы, возлюбленные, и сами угадываете, о чем наша речь. Эти ветры — ветры учений, которые принесены в нашу страну от запада. Эти волны — те смуты и волнения, переходящие в междоусобную брань, которые охватили всю страну нашу. Эти волны смуты то восходят до небес, как бы готовые достигнуть до престола Всевышнего, чтобы похулить Сидящего на нем, то нисходят до бездн, чтобы низвергнуть в бездну зла и бедствий корабль и плывущих на нем. Этот корабль обуреваемый — наша государственная жизнь, волнуемая смутами, раздорами, убийствами, расхищением и сожжением имуществ. Кормчий и корабельщики — это государственная власть; пловцы — все обитатели областей и городов, сел и деревень, которые, видя силу ветра и волнения, то издают вопли страха, то в недоумении, а иные в отчаянии, ропщут на кормчих и корабельщиков.

В таком небывало трудном положении находится наша страна и все мы, обитатели ее.

Что делают в это страшное, крайне опасное время кормчие и корабельщики? Они употребляют все усилия, чтобы бороться с бурной стихией и спасти корабль от неминуемой гибели. Что делают и должны бы делать в это время плывущие на корабле? Не следовало ли бы ожидать, что они не дремлют и не спят, но помогают кормчим и гребцам спасать корабль и себя?

Но — странное дело — вместо того чтобы всем им приняться дружно за работу и, повинуясь кормчему, делать все, что нужно, для спасения корабля, пловцы стали друг на друга нападать; пользуясь затруднительным положением кормчего и служителей корабля, они начали сводить счеты друг с другом, друг друга упрекать, один другого злословить. Не правда ли, что это самое, или нечто подобное, происходит на корабле нашей государственной жизни?

Тогда как Царь и Его правительство употребляют все усилия к тому, чтобы водворить мир и порядок на земле, недобрые люди, как бурным ветром, своими учениями, внушениями, несбыточными обещаниями раздувают вражду между народом, внушают неповиновение властям и вводят безначалие со всеми его страшными последствиями: грабежами, убийствами и пожарами.

Что же делать нам, плывущим на корабле государственной жизни и желающим спасти этот корабль и плывущих на нем?

Прежде всего нужно принимать все благоразумные меры, чтобы прекратить раздоры, всем объединиться, забыть о себе и заботиться о спасении корабля и друг друга.

Нужно беспрекословно повиноваться Царю, как кормчему, и властям, как корабельщикам. Всем и каждому нужно заботиться прежде всего не о перестройке корабля, ибо во время бурного плавания кораблей не перестраивают, а каждому, по возможности, содействовать спасению корабля и прекращению бури смут и волнений.

Но разве можно человеку укротить ветер? Разве в его власти сделать тишину на море? Бывали и таковые случаи, что внезапно и ветер на море утихал, и волнение прекращалось; мы знаем, что некогда утихла буря на море, когда плывшие воззвали к Могущему спасти: Господи, спаси нас, погибаем!

Вспомним, что делали корабельщики того корабля, на котором плыл пророк Иона, хотевший бежать от Господа? Видя близкую гибель корабля, корабельщики признали в страшной буре гнев Божий и наказание за чьи-то грехи и стали молиться каждый своему богу. Заслуживает внимания нечто случившееся в это время на корабле. Тогда как невиновные в бедствии молились об избавлении от него, главный виновник бури спал и храпел на дне корабля. Разбуженный другими и видя в бедствии корабля указание свыше, он признал свой грех непослушания Богу и упросил корабельщиков бросить его в море, чтобы прекратилась буря и никто не погиб бы ради его.

Не происходит ли нечто подобное и на нашем корабле во время настоящей бури? Тогда как одни молятся о прекращении бури, не будучи, быть может, виновниками в ней, главные виновники не хотят молиться; они как бы спустились на дно корабля, чтобы спокойно там спать. Кто они, эти виновники? Не те ли, кто, зная волю Божию, намеренно противятся ей? Кто хочет убежать от Вездесущего и Всевидящего? Спустились на самое дно порока и нечестия; в отступлении от Бога они говорят: несть Бог! не видит Бог!

Итак, что нам делать? Покаемся; ибо за грехи послана такая буря бедствий на нашу страну. Каждый да познает свой грех и оставит его. Кто грешит отступлением от Бога, пусть возвратится к Богу и к матери своей — Церкви. Кто поклоняется золотому тельцу и маммоне, пусть оставит свое идолопоклонство, зная, что в день смерти или общей погибели не спасет богатство. Кто предан был пьянству, разврату, пусть начнет борьбу со своими пороками, твердо веря Писанию, что ни блудницы, ни пьяницы, Царствия Божия не наследят и что за эти грехи постигает гнев Божий еще в этой жизни.

Думающие, что посредством смуты, крамолы, возмущения против начальства и власти можно достигнуть благоустроения государственной жизни, весьма ошибаются.

Государства устраиваются не посредством смут и волнений, а мирным путем, посредством благоустроения каждым членом государства своей собственной жизни.

Счастье не в награбленном или насильно отнятом чужом имуществе, а в довольстве своим благоприобретенным достоянием. Счастье не в низменных плотских удовольствиях, а в спокойствии совести, приобретаемой исполнением своего долга и нравственного закона.

Будем все искать такого царствия и получим от Бога мир и благословение, утихнут эти ветры и бури на нашем житейском море и сохранится наш государственный корабль.

Итак, да прекратятся смуты и волнения. Да не будет более подстрекателей и противление власти; да прекратятся пожары, грабежи, убийства! — Соберись, русский народ, воедино около своего богоданного Царя и, по призыву Его, думай с Ним единую думу о благоустроении земли русской; делай это дело мирно с молитвой, и Бог возвратит тебе благоденственное и мирное житие.

Речь пред панихидой о погибшем на брани начальнике Тихоокеанского флота, вице-адмирале Стефане Иосифовиче Макарове

Мы оплакиваем потерю одного из самых дорогих мужей настоящего времени. Много надежд соединялось с именем Стефана Иосифовича Макарова как начальника Тихоокеанского русского флота, действующего в войне против Японии, и вдруг — столь безвременная и печальная гибель этого славного и опытного вождя, а с ним и потеря тех надежд, какие на него возлагались! И все это совершилось так неожиданно и в столь нужное для успеха войны время!

Какой смысл всего этого? Дело ли случая это, или действие Промышления Божия?

Таковые события, как потеря наинужнейшего человека для данного времени, невозможно — человеку верующему — считать делом случая. Это событие столь же не случайно, сколь не были таковыми события, с которых начинался поворот мировой истории. Мы, истинно русские, не знаем случая, но верим в Промысл Божий.

Потеря бывшей опоры нашего флота, действующего в войне против японцев, есть дело сего Промысла, и в этой потере мы должны усматривать, чего хочет Бог, отнявший у нас, по-видимому, так безвременно нашу надежду, нашу опору на море. Попытаемся пояснить это событие при озарении богооткровенного учения. В книге пророка Иеремии начертаны следующие слова: Так говорит Господь: Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа (Иер.17:5). Здесь изрекается проклятие — источник несчастий на того, кто все упование возлагает на человека, и от Господа отступает сердце его.

В виду этого изречения, обратим наше внимание на то, что говорилось и что писалось на столбцах едва ли не всех органов современной светской печати о значении настоящей войны, что предрекалось о ходе и исходе ее, какое место отводилось в успехе войны силе Божией, и какое — силе оружия, опытности вождей и силе подъема народного духа.

Надежда на силу оружия, вождей и воинства соединялась ли с надеждой на Господа Сил, или последней надежде придавалось мало значения? А если говорилось об этом, то — искренно ли? Не говорилось ли только языком, а не сердцем? Осмотримся, не были ли мы особенно виновны в последнем грехе, т.е. в отступлении сердцем от Господа, и не послужил ли этот грех причиной данного нам печального урока?

Война есть зло или последствие зла, она — бедствие, Божие посещение. Для отвращения ее нужна покаянная молитва, соединенная со смирением, сокрушением сердца и исправлением жизни как частной, так и общественной. Церковь — наша учительница, указывает нам на это, приглашая верных чад своих молиться особенной молитвой, чтобы Господь не помянул беззаконий наших, но, яко благосерд, милостив был бы к нам, недостойным рабом Своим.

Как же отнеслось наше общественное сознание к таковому призыву Церкви? Выразилось ли чем-либо и когда-либо в современной печати сознание того, что наша общественная жизнь не настолько безупречна, чтобы не требовала исправления? По-видимому, никому и на мысль не приходило о том, что нужно кое в чем покаяться и кое в чем исправиться.

Сознавал ли кто-либо, скажем для примера, что наша общественная жизнь погрешает тем же, чем погрешал Израиль, которого грозным обличителем явился пророк, изрекший, от лица Божия, проклятие на излишнее надеяние на человека с отступлением сердцем от Бога.

Израиль оскорбил Господа нехранением дня субботнего как дня покоя и служения Господу, и за это ему изречена была угроза Божия. Не грешит ли и наша общественная жизнь тем же нехранением субботы, т.е. непочтительным отношением к праздникам Господним, когда в навечерие воскресных и праздничных дней устраиваются общественные увеселения и народ отвлекается от храмов Божиих? Не погрешает ли наша общественная жизнь отступлением верхних и, отчасти, средних слоев общества от Церкви, поголовным отсутствием в храмах нашего так называемого образованного класса людей, заменяющего ныне церковь театром или игорным столом?

Проклят человек, который надеется на человека и которого сердце отступит от Господа! Высоко поднят дух народа в настоящую войну: любовь к отечеству, с желанием ему принести посильную жертву на алтарь его, проявилась во всех слоях общества в высокой степени. Все, дотоле разномыслящие, объединились в одном чувстве любви к дорогой родине, с желанием воинству победы над врагом. Все живут надеждой, что Россия выйдет из настоящей борьбы победительницей. Все провожали на поле брани вождей и воинов с нетерпеливым желанием, чтобы они скорее пошли, увидели и победили, между тем как сами вожди, сознавая трудность поручаемого им дела, иногда предупреждали нетерпеливых, что до благополучного исхода войны нужно терпение, терпение и терпение.

Мы, по-видимому, забыли урок истории, что и «непобедимые армады» бывали побеждаемы, если с ними не был Бог и если у них была одна надежда на себя. Поэтому нашей православной Руси в настоящую войну наипаче нужно держаться мысли о Боге; говоря с упованием: мы победим, нужно прибавлять к этому: если с нами будет Бог.

С надеждой на Бога, на мощь русского воинства, на мудрость вождей нам нужно соединять чувство смиренномудрствующего покаяния в том, в чем грешит и каждый из нас и в чем погрешает наша общественная жизнь. Прилично при этом вспоминать церковную песнь: Сердце мое страхом Твоим, Господи, да покроется смиренномудрствующее, да не вознесшеся отпадет от Тебе, Всещедре (Антиф., утр., гл.8).

Великая наша потеря, но унывать нам не следует, а нужно молиться с покаянным чувством и крепко уповать, что с нами Бог, нас вразумляющий и милующий, но еще не наказующий. Мы много потеряли, но много еще осталось для упования нашего, а во главе всех надежд наших да будет Бог!

С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог! Страха вашего не убоимся, ниже смутимся, и Той будет нам в страх, яко с нами Бог!

А о тех, кому Господь судил положить на брани души свои за веру, Царя и отечество, помолимся, да простит Господь согрешения их и в день праведного воздаяния воздаст им венцы нетления!

Речь при открытии в г.Томске Общины сестер милосердия при общине Красного Креста

Служитель Слова для служительниц креста найдет ли лучшее слово, кроме слова о кресте?

Из многих видов креста для слова о кресте, по поводу открытия Общины сестер милосердия, избираем Красный Крест, под знаменем которого становятся вступающие в Общину сестер милосердия.

Говорить ли этим служительницам креста о значении креста? Нужно ли им объяснять, что крест для них есть символ скорбей, лишений, страданий и даже смерти? Вероятно, они знают и то, что красный крест знаменует время брани, есть символ крови; что ставшие под знаменем такового креста посвящают себя на служение тем, кто в бранном подвиге за Веру, Царя и Отечество имеет пролить кровь свою, и что посвящающие себя на служение таковым готовы нести крест скорбей, лишений и страданий, даже до пролития крови.

Итак, великий подвиг принимают на себя сестры милосердия, подвиг до пролития крови, подвиг, равный мученичеству.

Дерзнет ли кто из вступающих в сию дружину креста думать о себе, что он может совершить свой великий подвиг своими силами, при помощи своих познаний, опытности, твердости воли и крепости телесных сил? — Так может думать о себе одно самообольщение. Если для Святейшего Подвигоположника в борении Его даже до пота кровавого нужен был для укрепления Ангел с неба, то что сказать о нас, многонемощных и грешных? Если мы бываем смелы и сильны, то не тогда ли больше, когда стоим вдали от подвига, когда только мысленно представляем о нем; но оказываемся слабыми и малодушными, когда является необходимость вступить в подвиг и стоять вблизи опасности, у врат смерти?

Что же делать в таком случае? Где искать вам, будущим подвижницам Красного Креста, силу для совершения своего многотрудного служения?

Ищите и обрящете укрепление и утешение для себя в том же кресте, под знаменем которого вы поставляетесь. Крест, некогда древо проклятия, позора, казни и смерти, на Голгофе стал древом благословения, славы и животворящей силы. Если восхощете, то возможете и вы, уготовляющиеся для бранного подвига, узреть мысленными взорами под вашим крестом ту надпись, которую видел некогда царь Константин: «Сим победиши». — Крест для сего императора был знаменем победы над врагом христианства; крест — воскрешение мертвых, крест — исцеление больных, крест — во бранях победа, оружие и щит, крест — прогонитель бесов, наводящих уныние и отчаяние, крест — озарение мыслей, уныния могила, крест — прогонитель ночных страхов, крест — утешение для печальных, крест — для умирающих надежда и успокоение.

Служительницы креста! Не стыдитесь этого спасительного для вас знамени, не уклоняйтесь от признания его вашим знаменем; ради стыда человеческого не скрывайте его, чтобы и его силы не закрылись для вас, но смело, открыто и высоко держите его, как воин свое знамя, чтобы и он подъял вас высоко над всеми врагами вашего спасения и высокого служения и вознес бы вас на высоту славы Распятого на нем Господа славы. С верой в Распятого на кресте благоговейно и часто ограждайте себя этим знамением спасения. С упованием получите врачевание недугов, душевных и телесных, взирайте на крест и лобызайте его с любовью к Искупившему вас Честною Кровию, на кресте пролитою. Учитесь все творить с крестным знамением, да будет на всех делах ваших благословение и успех. Ваша вера, ваше упование и любовь ваша, выражаемые крестным знамением, будут оживляющими не только для вас самих, но и для тех страдальцев, которые будут взирать на вас, когда вы, полные веры, надежды и любви, будете им служить во время их болезни, страданий и в минуты смерти, и сами они будут воодушевляться теми же мыслями и чувствами.

Но чтобы крест Христов всегда был для вас, крестоносные сестры, силой спасающей, оживляющей и утешающей, потщитесь исполнить завет, оставленный Божественным Крестоносцем для всех, последующих Ему несением креста: Аще кто хощет по Мне идти, да отвержется себе. Вот первый завет Его для последователей Его — самоотвержение. Вам, служительницам креста, нужно не только помнить, но и исполнять этот завет о самоотвержении и прежде всего — отречением от себялюбия, чтобы всем сердцем возлюбить Господа и ради сей любви с любовью послужить меньшим братьям Его; отречением от самоугождения, чтобы всецело угождать Господу в лице меньших братий Его; вам нужно будет отказывать себе во всем, чего желать будет прихоть, а не нужда, — чего захочет тщеславие, а не желание славы Божия.

Для успешнейшего прохождения служения воинам, проливающим кровь свою на поле брани, вам нужно будет приготовить себя к этому служением больным и вообще имеющим нуждаться в вашей помощи, по указанию устава вашей Общины, — в мирное время, вам нужно будет ознакомиться с правилами ухода за больными и оказанием им первой врачебной помощи в пределах ваших познаний.

При этом вам нужно будет помнить, что одно книжное познание ваше способов лечения больных и сохранения здоровья мало принесет пользы, если оно не будет соединено с смиренным служением вашим при постели больных в качестве заботливых и сердобольных сиделок.

Здесь потребуется подвиг смирения и самоотвержения. Подвиг не легкий, но вы без труда исполните его, если будете иметь пред мысленным взором вашим высочайший образец смирения, показанный Божественным Подвигоположником в умовении ног Своим ученикам. Помните, подвижницы креста, что вы отдаете себя на такое служение, где не вам будет приносима вода для умовения, но вы будете исполнять таковую службу для других; вы будете приносить и подавать воду одним для питья, другим для омовения и при том не только лица и рук, но и всякой грязи и нечистоты, накопляющихся около ложа ваших больных. Служение сколь великое, столь и трудное не для немощи, но для самолюбия, для того, кто не научился смирению. Но да не смущается сердце ваше и не устрашается: сколько велик труд, столько близка будет помощь и велико будет и воздаяние.

Помните, что с вами будет Тот, ради Которого вы посвящаете себя на дело такового служения. Он будет помогать, одобрять и утешать вас таким утешением, в сравнении с которым утешения мира — ничто.

Помните, что к вам обращены будут благодарные сердца всех страдальцев, которым вы служить будете.

О вас будет молитва жен, сестер и детей их, когда они уведают о подвиге самоотвержения вашего ради ближних и дорогих сердцу их.

О вас будет непрестанное попечение той многочисленной дружины, которая соединилась в одну семью под знаменем того Красного креста, под которым стоять пожелали и вы.

На вас будет обращен взор благоволения той, которая милостивейше восприяла на себя звание Августейшей Покровительницы Общества Красного Креста.

О вас будет молитва Церкви и над вами благословение ее.

Вас будет зреть око Всевидящего, всегда обращенное на кротких и молчаливых и трепещущих словес Его.

Да хранит вас всегда и во всем непобедимая и непостижимая и божественная сила Честного и Животворящего Креста!

Речь при открытии в г.Томске биржи

Наш город в последнее время особенно счастлив открытием разнообразных учреждений, составляющих славу больших городов. Сегодня открывается новое торговое учреждение, такое, каких во всей Империи не много (около 25-ти), а в Сибири было только одно (в Иркутске). Мы говорим об открываемой у нас бирже как сборном месте для сношений и сделок по всем оборотам товарной торговли и для получения необходимых по оной сведений. В других странах, опередивших наше отечество развитием государственной, общественной и торгово-промышленной жизни, биржи получили свое начало и развитие около трехсот с половиной лет назад. В нашем государстве открытие первой биржи в северной столице принадлежит Великому Преобразователю России. В других же городах не спешили с открытием таковых учреждений, и, правду сказать, не чувствовалось особенной нужды в них благодаря существованию у нас ярмарок, о биржевом значении которых у нас сложилась пословица: «Базар цену установляет». В настоящее время сама жизнь вызывает потребность биржевых зданий для центров торговли или вообще потребность биржи как собрания коммерсантов. Быстрое развитие и нашего города вызвало потребность открытия в нем этого торгового учреждения. Биржа, как учреждение полезное, есть благо города; биржа, как учреждение благотворное, есть честь города; а благо и честь городов суть дары Божии, и учреждения, составляющие это благо и честь городов, справедливо могут быть отнесены к учреждениям, по цели своей Богу угодным, достойным того, чтобы на них было чрез молитву испрашиваемое Божие благословение. Все сказанное нами (доселе) относится почти только к исторической справке об открываемом учреждении и объяснению значения его и не может составлять главного предмета речи для церковного проповедника. Мы не исполнили бы своего пастырского долга, если бы ограничились только сказанными сведениями о бирже, не сказавши слова назидания для собравшихся здесь на молитву. Но разве может биржа дать материал для нравственного назидания? Место для торговых сделок может ли быть местом душеспасительной беседы? Да. И если не случится этого после, то должно быть исполнено, по крайней мере, теперь, в этот час молитвы.

Обращаясь к библейским повествованиям, мы находим там некоторое событие, содержанием своим несколько подходящее к целям настоящего учреждения, как места торговых сделок. Об этом событии говорится в Евангельской притче, всем нам более или менее известной, притче о неправедном домоправителе. Когда домовладыка услышал, что домоправитель его неправильно распоряжается его имением, потребовал его к себе для отчета. Догадливый домоправитель хорошо понимал, чем должен кончиться его отчет, и решился вступить в сделки с должниками домовладельца, сделки обоюдовыгодные. Он возвращает должникам долговые расписки, любезно предлагая им переписать их, значительно убавивши размеры долга в их пользу, одним на половину, другим почти на треть. Узнавши об этом, домовладыка похвалил неправедного домоправителя, похвалил не за его неправду, а за его догадливость. Смысл притчи тот, что, если уже нельзя исправить допущенного зла, неправды, по крайней мере, нужно стараться употребить приобретенное неправдой на дела праведные, неправдой приобретенное имущество употребить на дела благотворения. И чья совесть не скажет, что приобретавший богатство неправдой, достохвально поступит, если он, одумавшись, употребит так собранное на дела благотворения, например, на построение домов призрения для бедных, детских приютов, богаделен и т.п. учреждений. Но никто здравомыслящий не одобрит, если это же неправедное имение будет употреблено владельцем его и на дела неправды: на удовлетворение греховных прихотей, на предметы роскоши, разврата и т.п.

Полезна биржа, позволительна торговая сделка, но ни той, ни другой не должно злоупотреблять. Дом торговых собраний не должен делаться домом лжи и обмана; место торговых сделок не следует превращать в место сходбищ для преступных стачек.

Христианин везде должен помнить свое высокое звание: и продающий, и покупающий, и банкир, и золотопромышленник должны всегда и везде высоко и честно держать знамя христианина; христианский собиратель сокровищ пусть помнит Евангельских собирателей податей — мытарей Матфея и Закхея и подражает самоотвержению первого, смирению и плодотворному покаянию второго.

Пусть всякий, приходящий в дом биржи, помнит апостольский совет: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1 Кор.6:12).

Итак, молитвенно пожелаем, да будет даровано открываемому торговому учреждению исполнить свое назначение по закону правды Христовой, на пользу и добрую славу нашего города и дорогого отечества.

Где счастье? (К учащимся)

Если бы можно было спросить кого-либо, довольны ли вы своею жизнью, то едва ли много нашлось бы таковых, кто смело мог дать на этот вопрос утвердительный ответ. А если бы спросить недовольных своей судьбой о причинах их недовольства, то таковых, вероятно, оказалось бы много: одного гнетет бедность, другого — труд, третьего мучит нечистая совесть; иной тяготится, как пленник, в узах своей гнусной страсти. Даже если бы обойти ряды питомцев учебного заведения, присутствующих в храме, этих юношей, только что вышедших из детского возраста и едва начинающих относиться сознательно к своей жизни, то и среди них нашлись бы уже недовольные своей судьбой. Если бы можно было читать их мысли, а сами они, конечно, не скажут о себе, то оказалось бы, что и здесь одного гнетет бедность и нужда, другого — труд ученья, третьего — страх наказания за проступки нетерпимые; иным кажутся стеснительными уставы учебного заведения: им хотелось бы на простор, а блюстители уставов заграждают путь к простору. Если обойти дома городских обитателей, чтобы найти там довольных жизнью, то и там трудно будет обрести таковых: зайдем ли в дом бедного, там говорят: тяжело житье наше! Нужда да беда: куда деваться с этой нуждой, с этой кучей малых детей? Послушаем ли речей богатого — тоже беда: у одних везде разлад: в душе, в семье, в делах; а другие страдают от пресыщения; иных мучит скупость, нужда к наживе, других томит зависть. Посмотрим ли на жизнь получающих пропитание от месячного жалованья, — тоже недовольство. Пойдем в другой город, третий и далее — и найдем все то же недовольство. В наш век изобретательности всякого рода удобств жизни, век изыскания самых утонченных удовольствий, недовольных жизнью едва ли не больше, чем когда-либо. Когда было столько самоубийств, как в наше время? А это не служит ли верным показателем недовольства жизнью? И современное общество так присмотрелось и прислушалось к этим ужасным преступлениям, к этим плодам безумия в век умножения знаний, что некоторая часть нашей печати оповещает о самоубийствах с таким спокойствием, как будто бы это говорилось о событиях на городских бойнях. Застреливается врач, застреливается учитель, раздробляет себе голову выстрелом ученик, налагает петлю себе на шею кухарка, давится горемычный пьяница, отравляется обитательница дома разврата, бежит топиться жена от мужа, и так далее — снизу доверху и сверху донизу. Если посмотреть на это множество самоубийц, то можно бы подумать, что они бегут от жизни, как от врага.

Какая причина такого недовольства жизнью, такой ненависти к ней? Причина этого не в том ли заключается, что люди ищут себе счастья там, где нет его, и бегут оттуда, где можно бы найти его? Счастье находится в них самих, а они ищут его вне себя. Счастье у Бога, а они ищут его среди людей. Полнота счастья на небе, а люди ищут его на земле. Было время, когда Само Счастье приходило в человеческом образе, жило на земле и звало людей к Себе пить из Его источника, чтобы быть счастливыми. Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, — говорило Оно, — и Я успокою вас.

И не напрасен был этот призыв: многие последовали за Зовущим к счастью и в Нем обретали счастье. Это были прежде всего ближайшие ученики Христа, этой давно жданной Утехи, — Утехи не только Израиля, но и всего человечества. Святые Апостолы нашли себе счастье во Христе, ради Его все оставили, все сочли за сор. В Нем нашли счастье мученики, умиравшие за Него, Иисуса Сладчайшего, и не пожелавшие променять своего счастья на те великие блага земли, какие обещаны были им за отречение от Христа. Счастливы были пустынники, эти подвижники добродетели, у которых было непрестанное желание Бога, как источника счастья.

Есть счастье на земле и теперь; но люди бегут от него, пренебрегают им потому, что оно имеет обычай нередко, а особенно сначала, показаться человеку в неприглядном виде: оно обложено бывает струпьями, покрыто рубищем, живет в убогой хижине, среди простоты сельской жизни. Оно обретается в храмах Божиих; но люди не идут туда, а ищут его в домах увеселения. Оно живет в святых обителях; но люди не любят ходить туда, им нужны стогны града, места зрелищ и ристалищ. Оно находится в домах благочестивых; но таковые трудно отыскать, потому что они не имеют надписей. Оно бывает с тем, кто Вышнего полагает прибежищем своим и кто говорит Ему: Ты, Господи, упование мое. А Он ему ответствует: Не приидет к тебе зло, и язва не приближится к жилищу твоему.

Есть счастье истинное — и есть счастье ложное. Кто ищет Бога, тот ищет истинного счастья; по мере приближения к Богу увеличивается и счастье человека. А кто ищет богатства, славы, земных удовольствий, тот ищет ложного счастья. Истинное счастье состоит в уверенности, что Бог печется о нас, что ничто не происходит без воли Божией, что без воли Его и птичка не падает на землю, и волос с головы не погибнет; что любящим Бога все поспешествует во благое; что с Богом хорошо и в бедности, и в болезни.

Обретший Бога не боится и ада, ибо уверен, что лучше быть в аде, но с Богом, чем быть обладателем земли с ее удовольствиями, со всеми прелестями земными, но быть в то же время без Бога. На вопрос некоего учителя, встретившего счастливца в образе старца, одетого в рубище, как он один умеет избежать несчастий, тогда как жизнь всех людей наполнена бедами, нищий старец ответил ему: «Счастье мое в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится; но я не забочусь о счастье и никогда не молюсь о нем Отцу Небесному, всем управляющему, и, таким образом, я никогда не бывал несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются. Голоден ли я, — благодарю за то Бога, как Отца, ведущего вся, ихже требуем (Мф.6:8). Холодно ли мне? Страдаю ли от непогоды? Также хвалю Бога. Смеются ли надо мною? Равно хвалю его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что Он делает, было худо. Таким образом, все приятное и противное, сладкое и горькое принимаю радостно, как от руки доброго отца, желаю только того, чего желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всем на волю Божию. Воля Божья и совершенно добра, и совершенно правосудна, она ни лучше не делается, ни худою быть не может». «Кто дал тебе эту премудрость?» — вопросил учитель у нищего. «Я целые дни провожу в молении, — отвечал последний, — и молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном, чтобы крепко быть соединену с Богом; и соединение с Богом и согласие с Его волею всему научает». Итак, счастье не вне нас находится, внутри нас: там его и искать нужно. Если там нет его, то нигде не найдешь его. Чтобы быть счастливым, надо быть благочестивым. Злые люди, несмотря на свою веселость, внутренне, в душе своей, лишены того мира и спокойствия, коим обладают праведники. Несть радоваться нечестивым, рече Господь Бог. Мир мног только любящим закон Господень.

Слово при открытии Томской психиатрической больницы

Некогда, расхаживая по новоустроенным царским чертогам, обозревая величественные здания и стены города, царь Навуходоносор сказал: «Это ли не величественный Вавилон, который построил я силою моего могущества и в славу моего величия!» Еще речь была в устах царя, как был с неба голос: «Тебе говорят, царь Навуходоносор: царство отошло от тебя, и отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями: травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет». Тотчас и исполнилось это слово над Навуходоносором, и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою, так что волосы у него выросли, как у льва, и ногти у него, как у птицы. Что было далее, как возвратилось к нему сознание, царь рассказывал сам. «По окончании дней тех, я, Навуходоносор, возвел глаза мои к небу, и разум мой возвратился ко мне, благословил я Всевышнего и прославил Присносущего».

Очевидно, что с Навуходоносором произошло умопомешательство и что допущена была болезнь души по определению свыше. За горделивое мнение о своем могуществе и величии царь наказан был приведением его в крайне беспомощное и уничиженное состояние: тот, кто мечтал взойти выше звезд и быть подобным Всевышнему, низводится в состояние животного, должен жить, как животное, и питаться, как вол.

Здесь видно соответствие между преступлением и наказанием. Видно также, что здесь наказание приведено в исполнение особенною Божественною силою. Умопомешательство есть болезнь души; причиной ее, в данном случае, послужил грех — горделивое самомнение. По мнению христианских подвижников благочестия, этих опытнейших психологов, гордость уже сама по себе есть начало умопомешательства. Не свидетельствует ли о том и врачебная наука, нередко встречающая страдающих манией величия? Эта болезнь начинается сперва высоким мнением о своих заслугах, о своих способностях; потом требует от всех почестей и, наконец, восходит до недосягаемого для других величия, говорящего о себе: я — князь, я — царь царей, я — Бог.

Если гордость влечет за собой как естественное последствие и в то же время как наказание — болезнь умопомешательства, то и другие пороки не так же ли влекут за собой болезни как естественные последствия греха и в то же время служащие наказанием за грех? Возьмем для примера пороки пьянства, разврата. Кто не знает того, что эти пороки влекут за собой не одну болезнь, но рой болезней и бедствий? Возьмите злобу, обман, корыстолюбие; не наказывают ли эти пороки сами себя разнообразными болезнями и страданиями?

Порок есть нарушение нравственного или физического закона. И грех есть беззаконие — нарушение закона. Нарушение закона, по закону правды, требует наказания. Не было греха — не было и наказания. Не было греха — не было и болезней, не было и смерти, как последствия болезней. Вошел грех — вошли болезни и смерть. Смерть есть оброк греха, т.е. грех расплачивается за себя смертью. Но люди меньше всего обращают внимание на эту мировую первопричину болезней и смерти, и выходит у них борьба с болезнями как бы борьбой с ветром.

Что же? Говоря так, неужели мы не признаем пользы врачебных, подобных настоящему, и других благотворительных учреждений? Отнюдь нет. Мы желали бы только, чтобы таковые учреждения больше и больше множились. Но в то же время мы желали бы, чтобы, наравне с больницами и институтами врачей, умножались и такие учреждения, в которых практически проходилась бы наука о борьбе с грехом и пороками; чтобы все, именующиеся христианами, усвоили дух христианства, чтобы они не по имени только, а и по убеждениям, и по жизни были христианами, соблюдающими все правила христианской жизни, всю церковную дисциплину; притом — не одну внешность, но дух всего этого; чтобы множился институт истинных духовных врачей, умеющих врачевать болезни души, — чтобы множились храмы Божии, как институты благочестия, как духовные врачебницы, — чтобы множились школы, в которых молодое поколение воспитывалось бы в правилах благочестия, — чтобы христиане объединились в ограде Церкви для борьбы с народными пороками, каковы: пьянство, разврат и тому подобные. Если бы одновременно с этой борьбой с болезнями, какую ведет врачебная наука с ее институтами, велась борьба с грехами и пороками, как первопричиной болезней и страданий, то человечество в христианстве, как лучшей своей части, обладающей наибольшими силами для этой борьбы, еще здесь стало бы предвкушать то блаженное состояние, какое было сначала и какое мы, верующие, ожидаем тогда, когда начнется жизнь при новых условиях, где нет греха, откуда бегут болезни, печаль и воздыхание.

Но обратимся к настоящему прекраснейшему и полезнейшему учреждению, на торжество открытия которого в настоящий день мы собрались. Молитвенно пожелаем ему умножения средств для борьбы с болезнями и, при помощи Божией, успехов таковой борьбе. Не пренебрегаем и тою мыслью, как бы неосуществимою, что для успеха борьбы с болезнями необходима борьба с грехом, какой мы все, в большей или меньшей мере, носим в себе; а также нужна скорейшая и.дружная борьба с народными пороками как причиной болезней, усиленной смертности и разнообразных народных бедствий. К счастью человечества, ему дана и способность бороться с болезнями и бедствиями, как последствиями греха. Назначивший болезнь как наказание за грех в то же время дал и врачевство от болезни. Он создал и врачевство для борьбы с болезнью. Явилось на земле сословие врачей и сеть врачебниц. Христианство создало это множество благотворительных учреждений, которыми теперь изобилуют все христианские страны, а от них стали распространяться и среди нехристианских народов.

Но несмотря на усиленную борьбу людей с болезнями и бедствиями, те и другие не перестают мучить людей. — В чем заключается причина безуспешности этой борьбы? Не в том ли, главным образом, что люди стали бороться не с первопричиной этих страданий, а только с последствиями этой первопричины, с кажущимися непосредственными причинами их? Они, так сказать, выгоняют болезни и страдания чрез дверь, а те и другие входят то чрез скважины дома, то чрез окна. К несчастью, люди не хотят верить, что первопричиной болезни и вообще страданий служит грех и что с этой первопричиной и следовало бы прежде и больше всего бороться. Дойдет ли когда-либо человечество до признания той Богооткровенной истины, что для успеха борьбы с болезнями и бедствиями нужно начать усиленную борьбу с пороками, — это ведает Бог; но теперь пока слава Богу и за то участие, которое принимает христианское правительство и общество в облегчении бедственной участи тех несчастных, для которых учреждаются многостоющие врачебницы, подобные настоящей, нужды которых сознаются обществами и отдельными лицами, не щадящими даже дорогой платы, какую нужно вносить за помещаемых здесь, что усмотреть можно из того, что сравнительно в короткий срок это огромнейшее здание скоро стало наполняться нуждающимися в нем.

Да почиет Божие благословение на этом богоугодном и человеколюбивом учреждении, на всех приходящих сюда, обитающих в нем и служащих здесь.

Речь, сказанная начальником Алтайской и Киргизской миссий, архимандритом Макарием, при наречении его во епископа Бийского, викария Томской епархии

Не суждено было мне уготовиться к высокому служению святительства в высшем святилище наук, хотя было звание к тому, и раз, и два. Смею думать, что не случайно, но промыслительно было сие, да не уклонюся от пути миссионерства, мне предназначенного и душою моею от юности излюбленного; ибо еще на школьной скамье мысль о миссионерстве занимала меня. Известия об апостольских трудах патриарха российских миссионеров влекли сердце мое к алеутам американским; но Промысл Божий, случайным разговором со мной одного из присных моих, указал мне путь к телеутам алтайским, в Алтайскую миссию, где и обретен мною мир душе, томившейся исканием пути в онь же пойду. Здесь живые предания о том, чему и как учил, как жил и трудился основатель Алтайской миссии, блаженной памяти архимандрит Макарий, — предания, от очевидцев его мною слышанные, были для меня обильным материалом к изучению духа миссионерства, каким водился этот первоапостол Алтая и, по примеру его, водятся преемники его, даже до дня сего. Тридцатилетняя жизнь на Алтае была для неопытности моей той академией миссионерства, какую некогда открыть предполагалось в центре России; только там учить миссионерству хотели по книгам, а здесь учительницею была жизнь. Первые годы употреблены были на изучение языка туземцев, этой азбуки миссионерства, необходимой для всякого миссионера. В то же время, в годину тяжких испытаний, ниспосланных Промыслом Божиим на миссию, в числе других, и моей немощи даны уроки терпения среди трудов, лишений и злостраданий, — этих неразлучных спутников апостольского служения. Наконец, восемнадцатилетнее пребывание под твоим руководством, богомудрый наставниче и архипастырю [Владимир (Петров), епископ Томский, впоследствии архиепископ Казанский; был архимандритом, начальником Алтайской миссии, руководителем владыки Макария в начале его миссионерского пути. — Прим.сост.], состранствование с тобою не только по горам, рекам и пучинам Алтая, но и до царствующего града, — не удовольствия ради, но несуще крест свой, и наконец, — до пределов соседнего Китая, соучастие в управлении делами миссии, к коему призвало меня твое начальственное и архипастырское доверие, были для меня последним курсом этой академии жизни. Довлею ли я к служению миссионерскому, ты ведаешь. Я же одно знаю, что к великому служению святительства несмь уготован. Не имею подвигов духовных, коими благодать Божия стяжавается, ни силы слова, ни высоты духа. Но и сие ведаю, яко Един ведый человеческаго существа немощь, силен препоясати мя с высоты силою; ибо сила Его в немощи совершается. Не она ли, вседеятельная сила Божия, пастыря стад овчих, в царя Израилю избра, сына Кисова пророка сотвори, рыбари богословцы показа! Уповаю убо, что благодать Божия, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая, возложением рук святительства сильна дать гласу моему глас силы, дух правый обновить во мне и духом владычным утвердить меня. Уповаю, что архипастырская мудрость твоя не перестает руководить меня и в сем, новом для меня, образе служения. Наипаче ободряюсь упованием, что ведомый тебе и миссионерам несменяемый Начальник миссии, присутствие Свое на Алтае, аще и невидимо, но осязательно являющий исцелениями многими, не престанет быть таковым и на будущее время. К тому же и сим успокоиваю смущение помыслов моих, что не сей град, не ему подобный будут слушать нашу смиренную речь, но тот же родной Алтай и присный наш град Бийск, где не требуется особенное искусство проповедническое, не требуются препретельные слова мудрости человеческой; но простое слово проповедника, от сердца сказанное, сердцем усердным приемлется и, растворяемое верою слушающих, приносит плоды желанные. Отлагаю убо первый страх и на звание Божие благопокорно ответствовать дерзаю: благодарю, приемлю и нимало противу глаголю. Ибо имею помощников многих: с одной стороны — многолетнюю опытность, братскую преданность и усердную молитву сослужителей моих, о.о. миссионеров; с другой — всякий возраст молящихся в горах и предгории Алтая. Имею и паче сих сильнейшую Помощницу, в молитвах неусыпающую Богородицу и в предстательствах непреложное упование: к Ней мы по завету, от тебя восприятому, зовем непрестанно: Пресвятая Богородице, помогай нам! Паче же всего, упование мое — Отец, прибежище — Сын, покров — Дух Святый. На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся вовеки!

Слово при вступлении на Московскую кафедру в храме Московского Троицкого подворья, 22 декабря 1912 года

Благодать Господа нашего Иисуса Христа и милость Его да будут над всеми обитателями сего богоспасаемого града Москвы!

Говоря это приветствие, я считаю своим долгом, именно долгом, принести в лице вашем благодарность граду Москве, смиренную и глубокую благодарность за те крохи, за те лепты, которыми город Москва 50 лет тому назад кормил нас на Алтае.

Я из Сибири, я из того Алтая, о котором многие из вас, вероятно, слышали. Покойный ныне отец Николай Лавров ходил по стогнам града, вымаливал крохи и гроши эти, пересылал нам на Алтай. И мы питались этими крохами до тех пор, пока не было учреждено Миссионерское Общество, на средства которого ныне содержится Алтайская миссия. Я имел честь и счастье служить с отцом Николаем и до сего времени сохранил о нем молитвенную память.

Ныне, вступая в Москву, я не могу не выразить прежде всего глубокой благодарности за старую хлеб-соль. Примите меня в вашу любовь, в ваши молитвы.

Да сохранит и благословит вас Господь Бог всегда, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

http://co6op.narod.ru/sermons/Makary/Nevsky3.html