Фильм «Остров»

Основное действие фильма происходит в отдаленном северном монастыре в 1976 году. Главный герой, монах отец Анатолий (актер Петр Мамонов), больше тридцати лет молится о прощении смертного греха убийства.

И при этом ему даны удивительные дары, которые привлекают людей. За исцелением и советом к нему приезжают со всей страны. Он буквально творит чудеса и впечатляюще их обставляет — юродствует по полной программе. Но может вести себя и по-другому. С предельной серьезностью встречает больного мальчика и уж совсем безэмоционально — молодую вдову, «в которой бес».

Череда людей, проходящих перед о. Анатолием, — своеобразный портрет России. Монах для них — что-то вроде целителя или колдуна. Разовое чудо они готовы принять, но строить свою жизнь в новой реальности этого чуда не готовы.

Кроме о. Анатолия в фильме, хоть и более схематично, показаны еще два монаха. Писаный красавец Иов (Дмитрий Дюжев) и несколько фольклорный настоятель Филарет (Виктор Сухоруков). Филарет в исполнении замечательного В. Сухорукова — человек себе на уме, но добрый и терпеливый, которому и монастырь удается держать, и с церковным начальством ладить. И келья у него светлая, солнечная — это чуть ли единственный светлый кадр в фильме. И вид у него такой благостный: мягкий взгляд, пробор, семенящая походка — такими монахов рисуют в детских книжках.

И у этого человека в монастыре живет постоянный нарушитель спокойствия. А Филарет к нему с любовью и лаской. То к себе в келью зовет жить, хотя кто с ним уживется, с юродивым этим! То сам к нему в кочегарку приходит — спасаться.

Для многих россиян церковь — разве что ориентир на местности. Монастырь — тайна за семью печатями. Этот фильм не расскажет всего о Церкви, но и самые неподготовленные после него поймут, какой серьезной борьбой проникнута жизнь монаха. И какими существенными для каждого из нас вопросами заняты люди, творящие молитву на пустынном острове.

Павел Лунгин, режиссер фильма «Остров»

Три пути к Богу пытался показать кинорежиссер Павел Лунгин в своем новом фильме. Об этом он рассказал корреспонденту «НС».

— Судя по этой работе, вы подошли к новому этапу. Если Мамонов уже давно выступает с позиций верующего человека, то ваше вступление в эту тему для многих будет неожиданностью.

— Все мои работы о том, как просыпается душа в человеке. И таксист в «Такси-блюзе», и мальчик-антисемит в «Луна-парке» проходят через мучительное, тяжелое, часто неприятное для человека открытие, ощущение в себе духовной сущности. Это дается муками, конвульсиями, даже физической болью. Для меня это самая большая тайна в мире — просыпание души. Когда человек вдруг начинает совершать поступки, невыгодные ему. Что заставляет эгоистическое, слабое человеческое существо поступать наперекор своим материальным или физическим интересам? Для меня это одно из доказательств проявления Высшей Силы, иной правды, иной жизни. Я заворожен этим процессом и пытаюсь исследовать его.

— В «Острове» очень точно выбрана северная натура. Где вы нашли такой остров?

— В городе Кемь, откуда ходят кораблики в Соловецкий монастырь. Мы построили для съемок церковь, освятили ее, потом подарили эту церковь городу. Сейчас там живет мужик, бывший штурман или матрос, который у нас в группе был рабочим. Он оттуда никуда не уехал, там и живет, охраняет церковь. Так что монастырь — это построенная декорация. Она должна напоминать скорее скит. Нечто серое, маленькое, бедное. Действие же происходит в 70-е годы XX века, когда можно было только так потеряться — где-то на островах, в лесах, чтобы не особенно обращали внимание. А северная природа — сама по себе храм. И этот храм природы, этот остров для героя — место молитвы. Есть ведь такая традиция. Например, Серафим Саровский уходил в лес, вешал икону на березу и молился.

Монах Анатолий, Иов и Филарет — это три пути к Богу, каждый из которых я считаю достойными. Есть мучительная, болевая, экстатическая вера о. Анатолия. Вера героя Сухорукова — детская, он верит как ребенок, без трагедии, в абсолютном доверии, в радости. И есть карьерная вера Иова. Он служит Богу, как офицер: честно, ждет повышения, новых звездочек, а они почему-то не приходят, и он не понимает в чем дело. И все трое искренне верят в Бога.

— Как относилась съемочная группа к такой теме? Петр Мамонов по-настоящему молится, а остальные? Как учились молиться актеры, ходили ли на братские молебны?

— У нас был молебен в церкви, которую мы построили. Петя ходил в церковь, как всегда, а кто не ходил, тот и не ходил. Вообще это не церковное же произведение — художественное. Нам всем было важно ощущение, что есть грех, есть стыд, что Бог — есть, что ты — не один.

— Кажется, раз и навсегда признано, что предателю нет оправдания. А у вас это решено по-другому.

— Для меня это было очень важно. Любой из нас, окажись на месте молодого матроса, которого поставили перед выбором: или-или, — мог бы повести себя именно так. Это ведь такой страх, такой ужас смерти.

— Как вы можете объяснить, что прозорливец отец Анатолий не знает одного важного обстоятельства, которое касается его собственной жизни?

— Это его испытание, мучение. Его ад — бесконечное чувство своей вины, которую он проживает так остро, что не замечает, как получает определенные дары. Его прозорливость — это реакция на боль человека. Знал ли он, что муж вдовы жив? Когда он ее увидел — узнал. Для меня абсолютно очевидно, что он говорит правду. Потому что он всегда говорит, включаясь в живых людей и их боль. Непосредственная реакция на боль — это и есть его дар.

Фильм «Остров». Отцы Филарет (В.Сухоруков) и Иов (Д.Дюжев)

О работе в фильме рассказывает актер Виктор СУХОРУКОВ, исполнитель роли настоятеля Филарета.

— В вашем Филарете видна преемственость с традиционным русским монашеством. У него нет сомнений. Он не боится советской власти, хотя это 76-й год, его душа не отягощена никакими тяжелыми мыслями. Как работа над этим героем влияла на вас?

— Да, это такой привет Лескову. Филарет умеет ладить со всеми, и с Богом.

Работа в этом фильме была для меня житием. Лунгин нас всех изолировал, мы жили на краю земли, в рабочем поселке, где, кроме серого и темно-серого, и цвета-то никакого нет. Туман и снег. Погода нас смущала, она буквально опрокидывала нас по три раза на день.

Но главное для меня было то, что я в такой теме существовал впервые! Это тема познания человека. Насколько мы умеем разглядеть ближнего, разобраться в нем. Мы ведь все время легкомысленно, как-то подпрыгивая, живем, сразу развешиваем ярлыки. А тут была возможность вгрызться, понять — без злобы, без сарказма.

Петр Николаевич часто после съемок стучался ко мне в дверь и говорил: «Пойдем проповедь слушать». И мы вместе слушали, потом разговаривали. Мы словно вели какое-то следствие, что можно, а чего нельзя, что правда, что неправда, где чистота, где блеф.

То, что меня Лунгин утвердил, поверил в меня, — это моя победа, потому что, когда я прочитал сценарий, я понял, что это тот мой шанс, и художественный, и православный, когда я могу не суетиться, не быть вертлявым. Я мог сыграть задумчивость, а вместе с ней и мудрость, и веру в Бога. Как играть мудрость, я не знал, но мне показалось, что в этой роли я смог — через покой, созерцание.

— Петр Мамонов – человек верующий и не скрывает этого. Это как-то проявлялось в вашей работе?

— Да. И именно поэтому (я-то верю в Бога, но мне не удается строго соблюдать все правила) он, играя эту роль, всегда ее корректировал по отношению к вере, к канонам. Вот так может быть, а так не может. Я ему все говорил: «Это уже искусство, а не Церковь. Это — игра». — «Нет! Я не допущу этого! Этого не может быть! Мой персонаж так не может себя вести». Он хотел, чтобы все было по правилам, чтобы Церковь не предъявила никаких претензий, чтобы не было никаких сомнений.

Был у нас очень трудный момент, который мы никак не могли преодолеть. Петя полфильма мне доказывал, что одна деталь в сценарии написана неправильно — не мог его персонаж получить от Бога дар целительства и провидения. А я спорил с Мамоновым: «Петя, не заглядывай вперед. Мы должны играть сиюминутность. Это ты думаешь, что совершил преступление, но Бог-то его не допустил. Играй, удивляйся тому, что у твоего героя есть этот дар». И он играл.

Я говорил ему: «Почему автор дал тебе такую тему, как притворство? Ведь отец Анатолий не признается посетителям, что он и есть старец. Это проявление стыда, сомнения. За эти сомнения Бог и позволяет ему совершать чудеса дальше.

Перед каждой сценой мы проводили ревизию главной темы: о чем, зачем и ради чего. Главная тема — это отношение к вере. Есть три монаха — о. Анатолий, о. Иов и мой о. Филарет, и у каждого свой подход, как оказаться ближе к Богу. Один — через каноны, молитву, внутреннюю дисциплину. Другой — через хозяйственную деятельность. И гвоздей достанет, и белье постирает, и уголь чтоб у него был! Третий — через страдание, через слезы, труд, лишения.

— Каково настоятелю Филарету терпеть такого человека около себя?

— Это такое испытание. Бог его дал, этого молодого человека, выкинул из воды. Значит, надо принять, вынести. А отказаться — это уже не по-Божески, не по-православному.

Настоятель не понимал, что за человек отец Анатолий. И хотел познать его тайну.

Фильм «Остров». Отец Анатолий (П.Мамонов)

Консультировал фильм монах Косма, насельник одного из московских монастырей, и ему вместе с создателями фильма пришлось разрешить немало проблемных ситуаций в ходе съемок.

— Если бы в каком-нибудь монастыре был такой монах, как отец Анатолий, как бы к нему относилась братия?

— Сложно, наверное. Где святость, там и гадость — есть такая поговорка. Святые люди терпят много укорений, искушений. Может быть, дело в зависти. Потому что к таким люди тянутся, их почитают, а остальных монахов будто и не замечают. Отчасти может быть сомнение, насколько действительно духовен человек, может, это такое кликушество. В фильме вначале непонятно отношение к монаху Анатолию. Кажется, что он такой духовный хулиган. Непонятно, насколько он близок Христу, насколько он Христов. Ведь много было таких лжеюродивых, которые отчасти были в прелести, отчасти больны психически. Они славы искали не ради Христа, а ради гордыни своей.

— Отец Анатолий признается, что у него нет мира в душе. Как может человек без мира в душе творить чудеса?

— Сценарий писал человек не совсем воцерковленный, и мы в ходе съемок многое меняли. По сценарию он должен быть иеромонахом, но мы с Павлом Семеновичем Лунгиным и Петром Мамоновым подумали, что он не может быть священником, потому что он как бы убил человека. А слова о том, что нет мира в душе, — это знак покаяния. Ведь святые не пребывают в нирване, они остро чувствуют свое недостоинство пред Богом. В сценарии использованы жития святых, Анатолий — это собирательный образ. Я не думаю, что сейчас есть кто-то хотя бы отдаленно духовно похожий на отца Анатолия.

— Не вызовет ли этот фильм новую волну поисков таких старцев, прозорливцев?

— Я думаю, что фильм вызовет интерес к православной Церкви. Мой духовный опыт отчасти был связан с фильмом «Андрей Рублев». Этот фильм мне помог, я нашел важные для меня на тот момент ответы. Фильм «Остров» покажет, что есть другая жизнь, покажет, какими путями приходят к Богу. В православной среде ажиотажа эта картина не вызовет.

— Многие верующие настороженно относятся к искусству вообще, а уж к кино тем более. Как вы согласились быть консультантом?

— Мы давно дружим с Петром, в последнее время духовно общаемся. Он позвонил, сказал, что у него ко мне дело, и позвал к себе в деревню. Я поехал, прочитал сценарий и по дружбе согласился поддержать его. Потом мы познакомились с Павлом Семеновичем, он предложил поехать с ними хотя бы на неделю, настроить Петра на работу.

Долго выбирали, искали место для съемок, нашли в Кеми — Попов остров. Там была пересылочная тюрьма, лагеря, теперь — могилы новомучеников. По меньшей мере, там прошло около двух миллионов.

Было тяжело. Непонятно, о чем, что снимать. И у Петра, и у меня был большой страх, чтобы не сделать какое-то кощунство, пойти не по тому пути, соблазнить чем-то зрителя. Я полгода после съемок боялся смотреть этот фильм. Потом посмотрел — мне понравилось.

Перед съемками мы отслужили молебен на всякое благое дело, вся группа участвовала. И потихонечку дело пошло.

Было непонятно, как снимать некоторые сцены, как играть. Очень сложно было снимать молитвы. Не было ведь никакого опыта, никакого примера, ну, кроме Тарковского. Как снимать человека, который молится? Петр молился по-настоящему, о своем, а не по сюжету. Лунгин хорошо это фиксировал. Бывало, что Петр читал молитвы, а я говорил, что это не пойдет, и Павел Семенович соглашался.

Была еще одна очень сложная сцена — экзорцизм, изгнание бесов. Мы с Павлом Семеновичем еще до съемок поехали в Лавру, он хотел посмотреть, как это бывает, но на этот чин не попали. Зато зашли к двум старцам, побеседовали с ними. Оба благословили Павла Семеновича на этот фильм.

— А остальная группа как относилась к вашему присутствию?

Сначала боялись меня, смущались. Я все время ходил в рясе. А потом стал своим человеком, подружился со многими. Люди хорошие были, мне понравились.

Комментарии: