Газета Новосибирской епархии
Русской Православной Церкви
издается
по благословению
Высокопреосвященнейшего
Тихона
Архиепископа
Новосибирского и Бердского
|
СПЕЦИАЛЬНЫЙ
ВЫПУСК
посвященный 100-летию со дня рождения академика Д.С.
Лихачева
Русь Святая
Как часто в дореволюционной России приходилось слышать
слова «Святая Русь». Их произносили тогда, когда шли, ехали
или плыли на богомолье, а делалось это вовсе не редко: шли
поклониться образу, мощам, шли просто в святое место. Их
вспоминали и тогда, когда, услышав недобрую весть с фронта
или весть о недороде, стихийном бедствии, молились и верили:
«Бог не допустит гибели Святой Руси».
Что такое эта «Святая Русь»? Это вовсе не то же, что
Россия; это не вся страна в целом со всем греховным и
низким, что в ней всегда было. «Святая Русь» — это прежде
всего святыни Русской Земли в их соборности, в их целом. Это
ее монастыри, церкви, священство, мощи, иконы, священные
сосуды, праведники, святые события истории Руси. Все это как
бы объединялось в понятие Святая Русь, освобождалось от
всего греховного, выделялось в нечто неземное и очищенное,
получало существование и вне земного, реального и было
бессмертно.
Вот почему понятия «Святой Руси» и смиренной Руси не
противостояли друг другу, и в самом представлении о святости
Руси не было бахвальства или гордыни.
Главное, что принадлежало «Святой Руси», — это ее святые,
представленные иконами, мощами, памятными местами,
источниками, урочищами и предметами, а главное — «житиями».
Что такое жития святых? Это не просто рассказы о жизни
святых и их посмертных заботах о людях, чудесах,
покровительстве верующим. Это еще как бы их литературные
эмблемы, почитаемые творения — нечто вроде икон, но в
словесном, а не в красочном изложении. Рассказ о жизни
сопровождается текстами служб святому, и эти последние
служили как бы ризами для икон. Вот почему к житиям нельзя
предъявлять строгих требований полноты, детальности и
реализма рассказа. Чтение житий святых входило в состав
богослужения, монастырского распорядка жизни, обихода
благочестивого человека. Случалось, что для житий не хватало
фактов, жизнь святого ко времени его прославления
подзабывалась и тогда святому приписывалось то, что было
известно о другом святом, схожем с ним по типу своей
святости. В этом не было обмана: просто у составителя жития
была уверенность, что за сходное добродеяние должна была бы
последовать сходная награда, что доброму делу должна была
предшествовать молитва, за победу должна была последовать
благодарность Богу и т.д.
Святой — это идеал человека. Поведение святого — пример
для поведения всех людей. Однако святые — это идеальные
люди, заслуживающие с точки зрения верующих не только
поклонения, но и подражания, и святость которых как бы
удостоверена Богом. Однако народ не может жить одним
унифицированным идеалом человека. Перед великим народом
всегда открываются разные пути и к разным идеалам. Чем
многообразнее у народа идеалы, тем он духовно богаче. Если
мы с этой точки зрения взглянем на весь собор русских
святых, то поразимся не только многообразию и разноликости
святых, но и их связью с русской действительностью —
различной в разное время и в разных географических условиях
России. Среди святых Древней Руси — рядовые монахи,
основатели монастырей, крупных, а иногда и малоизвестных,
церковные иерархи, князья-военачальники, князья-мученики за
веру, просветители народов, окружавших Русь, княгини,
монахи, домохозяйки, дети-мученики, юродивые. Были среди них
и местночтимые, и получившие всероссийское признание.
И тем не менее святых нельзя делить по роду религиозных
подвигов, ими совершаемых, или по тому, какое место они
занимали в жизни. Патриарх Гермоген или митрополит Филипп —
святые иерархи, но одновременно и мученики. Александр
Невский святой, но не только потому, что он как полководец
ограждал православную веру, а и по той схиме, которую он
принял перед смертью: не случайно он на старых иконах
изображается не в одеянии воина, а именно схимником. Святая
Ефросиния Полоцкая была княгиней и много сделала для своей
Полоцкой епархии, но она же переписывала книги и этим не
меньше потрудилась во славу Господа. Основатели монастырей
на Севере и Востоке часто являлись просветителями соседних
языческих народов. Святые подвизались на разных поприщах, и
их объединяла деятельная вера и глубокая аскеза.
Итак, в разное время возникают разные типы святости.
Конечно, святость одна, но различны ее проявления. Эпохой
наивысшего подъема святости на Руси являлся конец XIV и весь
XV век. И среди всех святых этого времени выделяется лик
Сергия Радонежского и возникновение от основанного им
Троице-Сергиева монастыря множества монастырей Русского
Севера — Русской Фиваиды.
По типу своей святости Сергий Радонежский очень близок к
жившему за век до него в Италии Франциску Ассизскому. То же
стяжание Духа Божия через молитву к уединению, то же
презрение к мирским благам, нищелюбие, стремление помочь
всем и всему живому. Та же ответственность перед природой,
стремление к христианскому просвещению окружающих его людей.
Можно было бы много приводить совпадений в поступках
Франциска и Сергия, но есть иразличие. В то время как
Франциск просил милостыню, Сергий строжайше запрещал своей
братии просить и в голод старался заработать хлеб своим
трудом, отказываясь брать свой заработок до окончания
работы. Сергий умел делать и делал всю крестьянскую работу:
копал огород, носил воду, строил жилища, портняжничал и т.д.
Именно поэтому он стал на Руси высшим авторитетом для
крестьян, и когда великому князю московскому Дмитрию
необходимо было ополчение, чтобы противостоять Мамаю, Сергий
благословил его и дал ему двух схимников Пересвета и Ослябю,
чтобы показать, что участие в обороне Русской Земли — святое
дело, разрешаемое им даже для схимников. Благословение
Сергия имело большое значение в битве на Куликовом поле.
С тех пор так и повелось: хозяйственные и военные заботы
стали одним из подвигов святых — Пафнутия Боровского,
игумена соловецкого Филиппа и многих, многих других.
Даже русские юродивые отличались заботой не только о том,
чтобы выказать свое смирение и принять на себя облик самый
невзрачный, но чтобы в этом невзрачном виде послужить людям,
сказать им правду, обличить властителей, защитить слабых.
Было бы неправильно с православной точки зрения думать,
что святость определяется той пользой, которую приносит
святой людям, его любовью к ним, его строгостью в следовании
заповедям Церкви, даже его усердием в аскезе. Преподобный
Серафим Саровский в беседе с Н.А.Мотовиловым утверждал, что
истинная святость дается стяжанием Духа Божия. «Так в
стяжании этого-то Духа Божия и состоит истинная цель нашей
жизни христианской, а молитва, бдение, пост, милостыня и
другие, ради Христа делаемые добродетели, суть только
средства к стяжанию Духа Божия. Все же не ради Христа
делаемое, хотя и доброе, но мзды в жизни будущего века нам
не представляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже
не дает.» Как же познать истинно святого, на которого сошел
Дух Божий? Серафим дает на это ответ — Бог прославляет
святого чудесами. Вот почему в житиях святых особое значение
имеют чудеса, удостоверяющие их святость, стяжание ими Духа
Божия. Чудесами главным образом и подается свидетельство, по
которому праведник причисляется к лику святых.
Текст приводится по книге: «Жизнеописания
достопамятных людей
земли Русской (X–XX вв.)».– М.: Моск. рабочий, 1992, с. 6–7. |