Продолжение. Начало см.  №№  2, 3, 4, 6- 2006

Беседа шестая. О чтении Евангелия

Как важно привить ребеночку благоговение к Священному Писанию, хотя бы ваше дитя еще не умело читать! Как это сделать? А вот как.

Нужно поставить иконы Господа и Божией Матери на полочку. Уголок сделать так, чтобы дощечка, держащая иконы, была покрыта платочком, быть может, расписным, быть может, само дитя (с маминой помощью, если дитяти более пяти лет) вышьет крестиком какой-нибудь рисунок. И очень важно, чтобы на том платочке лежало Священное Евангелие. Как мало нужно усилий, чтобы ребеночек научился благоговеть пред этой книгой книг, чтобы взирал с трепетом на свое Евангелие, даже неоткрытое. Что надо для этого сделать? Нужно назначить себе час чтения ребенку Евангелия. И, подходя к полочке, не самой равнодушно взять это Евангелие, но сказать:

-Машенька! А что мы сейчас будем делать? Уже шесть часов.

Это сократовский метод: вы наводите ребеночка на правильный ответ, а он некстати отвечает:

– Мы сейчас будем есть клубнику!

– Ну что же, поедим мы с тобой клубнику. А что мы с тобой обычно делаем в шесть часов? Не едим же, не спим, а чи...

– ...стим картошку! — скажет ребенок опять некстати.

– Нет, нет, нет! Чи-та-...

И вдруг, вспомнив о своем ежедневном чтении, дитя скажет:

– Читаем Евангелие!

– А можно ли немытыми руками прикасаться к Евангелию? Смотри, какие ладошки – все липкие от варенья!

– Нет, нельзя.

– Ну-ка, беги мыть скорее, скорее, только не споткнись!

И ребенок бежит, подобно ковбою, бегущему по прерии, чтобы поскорее ему ладошки иметь чистыми. Прибегает, показывает свои ладошки.

— Ну-ка, покажи правую! Ну-ка, левую!

Все это делается с удовольствием, ведь это делается ради Бога!

– Хочешь ли, я достану Евангелие, или сама возьмешь его?

– Сама, сама!

Это ведь так важно испытать произволение ребенка! В Библии написано: «Приблизьтесь ко Мне, и Я приближусь к вам».

– Ну, что же, полетим ко Господу?

– Полетим!

И уже Машенька ручками машет, как чайка, как альбатрос, хочет взлететь, но не получается без родительской помощи. Вы берете ребеночка под мышки и бережно возносите его.

– Машенька, понимаешь ты теперь, как души идут на Небо?

– Понимаю...

Зависит от вас, как долго вы будете лететь. Можно совершить пируэт по комнате, лишь бы только голова не кружилась, ни у вас, ни у ребенка.

И, наконец, вы подлетаете к Евангелию.

– Ну-ка, ну-ка, как дотронемся до Евангелия, как к нему прикоснемся? Можно ли просто так, цап-царап? Как мышка, помнишь, яичко смахнула, яичко и разбилось?

– Нет-нет-нет! Надо перекреститься!

– Как мы с тобой будем три пальчика складывать?

– Во имя Троицы,— ответит Машенька.

– А два пальчика? Где у тебя безымянный пальчик, где мизинчик? Прижмем к ладошке и что скажем? Как помолимся?

– Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!

Осеняя себя крестом, Машенька, вами удерживаемая, на высоте находящаяся, берет Священное Евангелие как бы с неба, как бы с легкого облачка.

– Ну-ка, поцелуй Евангелие.

Дитя целует Евангелие.

Ясно становится, что если так мы будем читать Божественное Писание (а я ведь не рассказал еще, как его читать. Я рассказал, как его достать!) – эти святые уроки неизгладимо лягут на сердце ребенка. Даже если он станет главою профсоюзной организации, даже если он будет распределять путевки на турбазы, сердце его, смягченное Евангелием в детстве, все равно не позволит ему стать корыстным, грубым, злым, эгоистичным человеком.

И вот мягкая посадка. Дитя усаживается рядом с вами на диване. Вы обнимаете его рукою, раскрываете Писание... И слышите:

– Премудрость, прости. Услышим Святаго Евангелия чтение...

Впрочем, это слышится уже в храме Божием. А вам надо подумать, как помолиться перед чтением Святого Евангелия.

Православные! Будьте самостоятельными, оставаясь во всем верными чадами Церкви! Умейте молиться с детьми детскими непосредственными молитвами. За это вас не осудит Святейший Патриарх Алексий II, который сам, вместе со своей благочестивой мамочкой в детстве молился перед чтением Писания.

– О чем попросим, Маша, Господа перед чтением Писания?

И ребенок сотворит вам такую молитву, под которой и сам Иоанн Златоуст не откажется подписаться:

– Господи! Научи меня исполнить все то, что я прочитаю сегодня в этой книге.

Так скажет ребенок, так скажете и вы. И научитесь от него вере, благочестию и любви ко Христу.

Беседа седьмая.

Родительские ошибки

Давайте продолжим разговор о воспитании подрастающего поколения в Духе Христовом.

И сегодня я хотел бы кратко побеседовать о тех ошибках, которые допускают родители в сложнейшем деле взращивания детской души. Не раз приходилось видеть новообращенных родителей, по преимуществу мам, которые, со всей ревностью предав себя делам благочестия, отряхнув от стоп своих прах безбожия, неверия и грехов, с некоей благочестивой свирепостью принялись за воспитание своих ни в чем неповинных детей.

И как часто бывает, что молодая благочестивая мама, еще не стяжав должного рассуждения, еще не обретя покойного, мирного расположения духа, еще болея, так сказать, духовным большевизмом, свое дитя укладывает в прокрустово ложе псевдоблагочестивых установок, усвоенных наскоро, но не проверенных жизнью.

Великую ошибку допускают те православные родители, которые, желая вырастить из своих детей Серафимов и Херувимов, преподобных Сергиев и Амвросиев Оптинских, забывают, что каждое дитя создано по образу и подобию Божию, что в человеке проявляется свойство Богом дарованной свободы выбора. Сам Господь никогда не насилует нашего произволения, никогда не принуждает, а лишь предлагает стезю веры и любви. Поэтому родители должны много молиться, чтобы найти верный путь, золотую середину в воспитании своих детей, с одной стороны, не потакая их капризам, не воспитывая их на ложном принципе вседозволенности, а с другой стороны, не впадая в излишнее строжничание, администрирование бессмертной детской душою, и тем самым обуславливая отпадение от Бога наших детей тогда, когда они войдут в возраст, период творческой самодеятельности, активности, когда свободно будут выявлять собственное произволение.

И, поистине, нужно иметь духовное сердце, чтобы суметь сладить с ребенком, который почему-то отказывается идти в храм в день воскресный, находит для себя занятия более нужные и важные, будь-то лепка из пластилина или беганье по двору за друзьями, или какое другое. Всякий раз, когда мы насильно вырываем игрушку из рук ребенка, отторгаем его от общения с себе подобными и влачим его в храм, как рабовладелец несчастного негра на торжище, мы подрываем благочестивые устои детской души, мы помогаем ей сделаться революционеркой: в оный час топнуть на все ногой и повернуться спиной к Церкви.

Как же быть родителям? Прежде всего, им должно овладевать сократовским методом общения с детьми. Что это за способ воспитания? Это такое умелое обращение с ребенком, когда мы, предлагая ему что-нибудь, желая его заставить нас слушаться, так действуем, так говорим, что он вовсе и не замечает нашей твердой воспитательной руки, но убежден, что делает все сам, по своему собственному произволению.

К примеру: мое дитя не хочет идти вечером в субботу молиться, оно сидит, прилипнув к оному злосчастному телевизору. А ведь так любит ребенок храм, так стремится пообщаться с батюшкой. У него там есть и свои друзья. Он там — как рыбка в воде! Ошибочно было бы властным движением, особенно соединенным с раздражением, выключить телевизор, выбить стул из-под чада, прочно сидящего на нем.

Гораздо важнее, оставив ребенка, как он есть, воздействовать на его сердце. И здесь, прежде всего, нужно наше слово, слово духовное, слово, умеющее растопить суету и помрачение детского сердца.

— Ну что же, я пошел в храм!

Важно учитывать возраст ребенка, предположим, ему шесть лет.

— Я пойду в храм и нас там встретит... — (Пауза. ребенок еще не обращает на вас внимания) — наш батюшка. И батюшка, прежде всего, нам даст благословение, — говорите вы как бы в воздух, в то время, как ребенок устремлен в телевизор.

— А потом батюшка вынесет масло, не простое, а освященное, и когда он возьмет маленькую кисточку, а на кончике этой кисточки крестик православный, и помажет чело (здесь можно уже воспомянуть имя вашего ребенка) Сереженьки во Имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, — какая благодать, какой свет, какая радость наполнит его сердце. А ведь в воскресенье Сам Господь через священника вынесет Златую Чашу и мы будем...

— Причащаться! — дополнит за вас ваше чадо, если вы говорите с мудрой родительской любовью.

И вот весьма важно воздействовать на духовный мир ребенка через слово.

— А я не пойду! А я устал! А мне не хочется...

— Ну что же, Сережа лишит себя сегодня Божественной благодати. Мы все из храма придем радостные, покойные, Ангел-Хранитель будет вместе с нами, когда, помолившись, мы отойдем ко сну. Он распрострет свои крыла над нами и будет вместе с нами молиться. А Сережа, не помолившись, не просветившись, а, насмотревшись этих дур-р-рацких мультфильмов, ляжет спать. И вы знаете, кто тогда к нему подойдет? Ангел-Хранитель?

Некоторые родители, общаясь с детьми, слишком легко поминают бесов, говоря: «В тебе бес сидит! Ты диаволу поддаешься! Да ты — жилище демонов!»

Ни в коем случае нельзя сгущать краски и напечатлевать эту темную духовность на нежном и уязвимом сердце ребенка. Гораздо лучше пользоваться этим самым сократовским методом. Мудрый был человек Сократ, хотя и далек от Христа!

— Что, Ангел-Хранитель тогда подойдет к Сереже?

А ребеночек уже внимательно вас слушает: вы говорите гораздо интереснее, чем дядя Степа из телевизионного мультфильма. И он скажет:

— Нет, не Ангел-Хранитель!

— А кто?

И тут-то предоставьте ему самому обозначить это мерзкое козлоногое существо, которое нарушит покойный сон нашего Сережи за то, что он, вопреки обыкновению, не пошел ко всенощной.

А как важно уметь научить ребенка вкушать пищу во славу Божию! Некоторые родители до сих пор не могут отрешиться от допотопной методы:

— Ну-ка, ну-ка! Вот к нам едет бегемот, вот к нам едет кашалот...

А ребенка не прельщает вся эта водоплавающая живность, и он морщится и отворачивается от тарелки с супом.

А как иначе? — Очень просто: вы сами, вместе с чадом, вкушаете от собственной тарелки. Поднимаете ложку к устам и говорите:

— Спаси Господи и помилуй нашего духовного отца иерея Антония!

Затем, подув (может быть, гиперболически сильно) — в ложку, вы втягиваете в себя горячую влагу и изображаете (да что изображать — суп вкусный!) удовольствие и говорите:

— Ах, какой суп! Это ведь сам отец Антоний его сегодня благословил, потому что я за него помолился. А ну-ка, вторая ложечка:

— Спаси Господи и помилуй... за кого же помолиться?

И если дитя в нежном возрасте: три, четыре, пять лет, оно тот­час загорится желанием помолиться за всех и за вся.

— Спаси Господи и помилуй братика Алешу!

И вот уже незаметно для себя ребенок сам начал хлебать ненавистный ему дотоле суп.

Я помню случай, о котором я как-то рассказывал в своей воскресной школе: племянница не желала кушать протертую морковку, просто брыкалась, ее от себя отпихивала. И стал я, находясь рядом, молиться и есть морковку, приготовленную для нее. Она очень быстро возгорелась желанием молиться со мною, пережевывая посыпанную сахаром морковку, и мы, незаметно для себя, уплели всю мисочку. Вот когда осталось три, буквально, маленьких морковинки на чайной ложечке, а помолиться нужно было еще за стольких! — ребенок вдруг изрек такое удивительное слово:

— Спаси Господи и помилуй всех людей И ВСЕ МИРЫ!

Как он высказался, то есть объял всю вселенную, помолился не только за людей, но и за бездушные светила, ведь нужно было уместить их в три морковинки.

Дети гораздо более благочестивы, чем мы, они более скоры на подъем, они тотчас зажигаются при мысли об угождении Богу, только бы мы преподавали эти благие уроки без скучного менторства, но с живым чувством правды и трепетом пред нашим Создателем. Аминь.

Священник Артемий ВЛАДИМИРОВ