«ЕМУ БЫЛА ОТКРЫТА СОВЕСТЬ ДРУГИХ ЛЮДЕЙ»

В январе 2007 года в газете «Православный Воронеж» был напечатан небольшой очерк о жизни сх и архимандрита Серафима (Мирчука), посвященный второй годовщине со дня смерти известного в Воронежской и Липецкой епархиях старца.

С ВЕРОЙ ЖИВОЙ И ИСКРЕННЕЙ

Архимандрит Серафим (в миру Василий Иларионович Мирчук) родился 15 мая 1936 года в городе Проскурове Каменец-Подольской области Украины. Рано осиротев, жил у родственников. После окончания школы юноша удалился в Почаевскую Лавру. Здесь, в Свято-Духовом скиту, он несколько лет проходил искус послушания - пел на клиросе, пономарил, прислуживал в трапезной. Был послушлив и безропотен. А потом Василию доверили уход за болящим настоятелем скита отцом Онуфрием. Старец этот был примером братии в неутомимом служении.
По кончине настоятеля Василий принял монашеский постриг с именем Валерий, а позднее, 11 августа 1958 года, был посвящен в сан иеродиакона.
Конец 1950 - начало 1960-х годов - время тяжких гонений, обрушившихся на почаевских иноков. И хотя Лавру удалось отстоять, в 1961 году скит все же был закрыт. Отец Валерий волею Господа оказался в Воронежско-Липецкой епархии, где обрел друзей в духе и истине.
8 февраля 1965 года архиепископ Воронежский и Липецкий Палладий (Каминский) рукоположил иеродиакона Валерия во иеромонаха и назначил его настоятелем Михаило-Архангельского храма села Ячейка Эртильского района Воронежской области, вскоре закрытого. Спустя некоторое время по ходатайству настоятеля Вознесенского собора города Ельца архимандрита Исаакия (Виноградова) иеромонах Валерий был переведен в клир этого собора. Выбор известного своей высокой духовной жизнью отца Исаакия в этом случае весьма показателен. В Ельце отец Валерий был в большом почтении у прихожан. Порой ему приходилось даже юродствовать, дабы избежать славы земной. Вскоре батюшке представилась возможность обрести тихий уголок, чтобы, как говаривал святитель Тихон Задонский, «меньше в ушах звенело и менее глаз видел».
12 мая 1978 года игумен Валерий был назначен настоятелем Благовещенского храма села Ожога Воловского района Липецкой области. Со временем при Благовещенском храме образовалась община матушек-церковниц, тайно живущих по монастырскому уставу. Заведенный от тех лет порядок сохраняется и доныне.
31 мая 1980 года отец Валерий был награжден крестом с украшениями; в 1982-м - возведен в сан архимандрита; в 1995 году удостоен права совершать Божественную литургию с открытыми Царскими вратами. За заслуги перед Церковью он был награжден орденом святого равноапостольного князя Владимира, III степени. Идя однажды избранным путем смирения, он тайно принимает великий ангельский образ - пострижение в схиму.
Схиархимандрит Серафим нашел упокоение на сельском кладбище села Ожога, прямо при входе на монастырский его участок. Место погребения старец выбрал сам. «Похороните у входа в нашу ограду на кладбище, чтобы я вас всех встречал», - улыбаясь, ответил он как-то на настойчивые просьбы матушек похоронить его при храме. 11 января 2005 года схиархимандрит Серафим завершил свои труды земные.
Погребение его проходило 13 января в храме Благовещения Пресвятой Богородицы села Ожога. Отпевали старца епископ Липецкий и Елецкий Никон, схиепископ Алипий (Погребняк) из Святогорской Свято-Успенской Лавры, схимитрополит Ювеналий (Тарасов), находящийся ныне в Курске на покое, в соспужении сонма духовенства.
Много проникновенных и добросердечных слов об усопшем сказано было в тот день. Схиепископ Алипий особенно отметил: «Отец Серафим выполнял свою миссию на земле скромно, пребывая в молитве и терпении многочисленных болезней, но никто не ушел от него ненакормленным и неумиротворенным».
Епископ Липецкий и Елецкий Никон знал старца почти 30 лет, нередко общался с ним в простой домашней обстановке. Владыка сказал, что многие духовные чада схиархимандрита Серафима стали монахами. Своим примером жертвенного служения Богу и людям, подвигом мученичества он снискал благодать Божию и уподобился святым старцам и самому преподобному Серафиму Саровскому, имя которого батюшка носил в схиме.

Л. МОРЕВ
«Задонский паломник»/
«Православный Воронеж» № 1 (99) за 2007 г.

Батюшка Серафим долгие годы был духовным отцом архиепископа Новосибирского и Бердского Тихона, поэтому Владыка не мог не отметить своим вниманием появление этого газетного материала. Но предложенную публикацию он дополнил своими личными впечатлениями, и от того образ липецкого старца и для нас, сибиряков, стал родным и близким. ВЛАДЫКА ТИХОН вспоминает:
 

– В шестидесятых годах в Воронежскую епархию приехали три почаевских монаха – отцы Власий, Валерий и Евгений. Во времена хрущевских гонений, как известно, Почаевский монастырь пытались закрыть; братия держали осаду. Впоследствии Лавру удалось отстоять, но Свято-Духов скит власти все же разогнали. Многих молодых монахов отправили в армию, а некоторых отвозили на приличное расстояние от монастыря и высаживали из машины, мол, иди, куда хочешь.
Владыки опасались принимать монахов из Почаева, но наш Воронежский митрополит Сергий (Петров) рискнул, взял их к себе и дал им приходы. Моя старшая сестра, которая хорошо знала всех старцев в то время в нашей стране, сказала, что, хотя им всего по тридцать лет, но все они – старцы.
Отец Власий, один из почаевских иноков, подвизался в Задонске, рядом с обителью, где в свое время жил святитель Тихон Задонский. Недалеко от этого города находится родина моей мамы, и мы каждый год ездили в Задонск на День памяти святителя Тихона Задонского, продолжая традицию жителей их села. В Успенском храме Задонска я впервые и увидел отца Власия. Мне было 14 лет. Позднее, в 1978 году, когда я решал, какой мне избрать путь – монашества или семейный, мы с ним познакомились поближе, и он благословил меня принять монашество. В то время отец Власий служил в селе Бурдино и предложил мне бывать у него чаще.
В 1979 году, в одну из своих поездок в Бурдино, я встретил там еще одного бывшего почаевского монаха – игумена Валерия (Мирчука), который был настоятелем Благовещенского храма в селе Ожога, что в 30 км от села Бурдино. При храме он устроил тайный монастырь, которому, как и монастырю в Бурдино, покровительствовал митрополит Тетрицкаройский Зиновий (в схиме Серафим, проживал в Тбилиси). С той поры мы с игуменом Валерием знали друг друга, но виделись довольно редко. В 1980 году с митрополитом Зиновием побывали в Ожоге.
В середине девяностых годов неожиданно отец Валерий, который к тому времени был архимандритом, разыскал меня через своего духовного сына, вызвал в Ожогу и помог решить очень важную для меня проблему. После этого я стал ездить к нему как к духовнику: до 2000 года из Москвы, а затем – из Новосибирска.
Батюшка был кладезем церковной премудрости. На светские темы он беседовал редко, поскольку вся его жизнь с раннего детства прошла в монастыре. Часто он говорил: «Все, что я умею, я делаю так, как было у нас в Почаеве». Поражало его знание церковной истории, житий святых и особенно российских подвижников благочестия. Мы с ним ездили в паломнические поездки по Липецкой епархии, где в свое время подвизались некоторые из них. Сам батюшка никогда не признавал себя старцем, наоборот, часто, давая совет, говорил: «Вы можете не запоминать то, что я вам говорю и не исполнять».
Тайно отец Валерий принял схиму с именем Серафим. Я как-то поинтересовался у него, почему столько старцев было именно в Почаевской Лавре: была ли там какая-то особенная старческая школа, как в Оптиной Пустыни, или старшие монахи обучали младших. Отец Серафим отвечал: «Нет, кто стремился, тот все получал, а кто не стремился – тот ничего и не получал».
На серьезные богословские темы он старался не разговаривать. Когда я задал ему как-то раз один серьезный богословский вопрос, он ответил: «Я не знаю».
Около него жили человек шестьдесят мужчин и женщин. Считалось это общиной, но впечатление было как от богадельни, потому что он любил собирать убогих: горбатеньких, хромых, слепых, стариков, от которых отказались родственники, или одиноких. Батюшка молился за своих послушников и послушниц, руководил их духовной жизнью, проводил регулярно постриги. Это был сельский монастырь. Молодые девушки пели на клиросе, трудились на огороде, а старушки выполняли посильную работу. Но у них было принято вычитывать все правило по монастырскому чину. За трапезой читались жития святых.
Отец Серафим много заботился о храме, часто проводил ремонт внутри и снаружи, много хлопотал об устройстве артезианской скважины. Деревянный домик, который он построил для сестер, два раза горел, поэтому он решил построить большой кирпичный двухэтажный корпус. 23 сентября 2005 года, уже после его кончины, здесь учредили новый епархиальный монастырь.
До самой своей кончины он был большим любителем книг. Но не все из них принимал. Однажды ему предложили прочитать жизнеописание одного известного современного подвижника, но батюшка спрятал руки за спину и даже не стал брать книгу в руки: «Вы дайте ее отцам, – сказал он, – если они разрешат мне, то я прочитаю».
В другой раз, когда к нему приехали духовные чада одного старца, решившие издать воспоминания о своем наставнике, отец Серафим грозно посмотрел на них и сказал: «Уезжайте отсюда сейчас же. Это был не старец, а просто болящий человек. Я знаю о нем много, но, если даже и расскажу вам, вы все равно этого не напечатаете».
Батюшка переживал о том, что люди часто не исполняют чего-то, необходимого для духовной жизни. «Матушки, – укорял он своих послушниц, – если вы так будете относиться к духовной жизни, то вы никогда не спасетесь».
Сам он был большой молитвенник. Одна женщина на себе испытала силу его молитвы. Как-то раз она обратилась к нему за помощью: в ее семье постоянно, много лет были скандалы. После молитвы отца Серафима – причем она приезжала всего один раз! – я специально интересовался – семья стала дружной, скандалы прекратились.
Он очень одобрял старца Троице-Сергиевой Лавры архимандрита Кирилла (Павлова). «У отца Кирилла все правильно!» – говорил он. Больше батюшка ни о ком так не отзывался. А вот когда его спрашивали о других старцах, широко известных, уважаемых, он только опускал голову и качал ею, вероятно, не желая никого осуждать. Несмотря на то, что он жил в селе Ожога, он, видно, знал, кто ведет правильную духовную жизнь.
Принимал он всех, кто к нему обращался. Когда чувствовал духовную близость с пришедшим человеком, то говорил: «Да я как будто всю жизнь вас знаю!» Мог прийти, разделить трапезу, долго беседовать. Если же приезжие были из тех, кто не стремится к духовной жизни, батюшка просил: «Покормите их и сразу же отпустите». Беседы с такими людьми он не проводил, только благословлял – и все.
Ночью он почти не спал, – болел, но любил, чтобы ему читали жития святых, исторические книги. Утром только немного подремлет, и начинает вести прием скорбящих, всех, кто приходил к нему со своими проблемами.
Пока мог, отец Серафим ходил в храм, потом ему сделали радиоприемник, чтобы он по радио слушал службу, в келье.
Во всех близлежащих селах он восстановил храмы, отдавая для этой цели все пожертвования, которые к нему поступали. Регулярно помогал он и своим духовным чадам, живущим в миру: отправлял им на машине хлеб, который выпекался в монастырской пекарне, фрукты, овощи со своего приходского огорода. Духовным чадам он был не только отцом, но и духовной матерью – это материнское чувство и есть самое главное для духовника.
Тех, кто «поскользнулся» в жизни, он никогда не ругал, а говорил так: «Падение может быть, но не должна быть падением вся жизнь. Упал, приобрел опыт, что это плохо – встань и больше не повторяй. Если враг раз посмеялся, это еще не страшно: пока человек жив, все можно исправить. А когда падение идет за падением – это уже нельзя назвать духовной жизнью».
Отец Серафим никого не обличал. Он просто начинал человеку что-то рассказывать вроде бы как о себе, но когда гость возвращался домой, то осознавал, что это все говорилось о нем… Таким образом батюшка подсказывал, что и как надо делать, какой грех живет в душе, как надо бороться с ним.
Мы не имеем такой благодати и духовного опыта, не можем правильно анализировать свои дела, поступки, мысли, ему же совесть других людей была открыта.

Фото из личного архива архиепископа Тихона