Слово о ректоре

Вот уже более тридцати лет служит Церкви Христовой и людям Божиим отец Александр Реморов. А последнее десятилетие по благословению Высокопреосвященнейшего Тихона, архиепископа Новосибирского и Бердского, он несет очень важное и ответственное церковно-педагогическое послушание ректора Новосибирского Свято-Макарьевского Православного Богословского института. Прихожане Вознесенского кафедрального собора знают его как доброго и внимательного пастыря. Многие наши сограждане слышали его выступлениям на радио и по телевидению. Поздравляя дорогого отца Александра с днем тезоименитства и 60-летием, хочется вспомнить о том, как он начинал свой путь к священнослужению, а также как трудился и трудится на поприще духовного просвещения.

Родился юбиляр в благочестивой русской семье, духовные корни которой связаны с церковной жизнью города Тамбова, с прославлением святителя Питирима, епископа Тамбовского († 1698 г.; 28 июля 1914 года причислен к лику святых). Его дедушка, священник Николай Реморов, был не только ревностным пастырем церковным, но и талантливым поэтом. Многие его стихи были посвящены прославлению святителя Питирима Тамбовского.

На свет отец Александр появился в Бийске в 1946 году, когда здесь еще жили, молились, подвизались православные люди, хорошо знавшие алтайских миссионеров и хранившие традиции, заложенные приснопамятными архимандритом Макарием (Глухаревым) (1792–1847 гг.) и митрополитом Макарием (Невским) (1835–1926 гг.). Алтайские миссионеры занимались не только проповедью Евангелия среди коренных насельников Горного Алтая, но много трудились и для духовного просвещения русских православных людей, живших в городах с преимущественно русским, а, значит, православным населением. В Бийске до начала 20-х годов прошлого столетия находилась резиденция начальника Алтайской Духовной Миссии – епископа Бийского, викария Томского архиепископа. Воспитанники алтайских миссионеров любили церковное богослужение, пели стихи из «Лепты», умели заниматься церковной благотворительностью.

В такой церковной атмосфере и воспитывался Александр Реморов в дошкольные и школьные годы. Покровский храм на левом берегу Бийска был разрушен в годы хрущевского гонения на Церковь, но для будущего пастыря он остался навсегда в памяти как величайшая святыня. Отец его, протоиерей Игорь (впоследствии – архимандрит Макарий; † 8 декабря 1998 г.), пройдя в жизни много тяжких испытаний, всегда подавал сыну своему пример хранения веры и смирения. Мама будущего пастыря – Валентина – была прекрасным псаломщиком († 5 августа 1970 г.). От нее отец Александр научился усердию к молитве и церковным службам.

Приняв в 1973 году священный сан диакона, он много лет служил в Вознесенском кафедральном соборе, благоговейно возглашая ектении, читая Евангелие, молитвенно поминая имена живых и усопших. Священники и прихожане Вознесенского собора всегда отмечали, с каким благоговением и любовью отец Александр совершает богослужение. Нередко диакон Александр сопровождал Владыку Гедеона в архипастырских поездках по обширной Новосибирской епархии. Поэтому, по представлению Владыки, отец Александр был удостоен Святейшим Патриархом сана протодиакона.

Совершая свое диаконское служение, отец Александр успешно учился на секторе заочного обучения Московской Духовной семинарии. За тем он так же успешно окончил и Московскую Духовную Академию. Тема сочинения, за которое он был удостоен звания кандидата богословия, была связана с историей Алтайской Духовной Миссии: «Научный вклад в миссионерское служение протоиерея Василия Вербицкого (1812–1890)». Отец Василий Вербицкий был сподвижником святителя Макария Невского: когда Владыка Макарий был начальником Алтайской Духовной Миссии, протоиерей Василий Вербицкий был его помощником. Работа над кандидатской диссертацией привела к тому, что он полюбил православное богословие, и когда в Новосибирской епархии Владыка Тихон создавал Православный Богословский институт, отцу Александру Реморову, принявшему в 1996 году священнический сан, было поручено высокое и ответственнейшее послушание ректора.

Этот институт имеет своего Небесного покровителя – великого алтайского благовестника святителя Макария (Невского), митрополита Московского (1912-1917), митрополита Алтайского (1920-1926). Так, Промыслом Божиим, протоиерей Александр Реморов, с детства знавший воспитанников алтайских миссионеров и написавший диссертацию об одном из выдающихся просветителей алтайского народа, стал ректором Новосибирского Свято-Макарьевского Православного Богословского института.

За свои усердные труды во славу Церкви Божией отец Александр награжден орденами Русской Православной Церкви: Святого благоверного князя Владимира, III степени, Преподобного Сергия Радонежского, III степени и Преподобного Серафима Саровского III степени.

Поздравляя дорогого отца ректора с днем тезоименитства и с 60-летием, учащие и учащиеся Богословского института приносят ему в дар свою признательность и любовь, – потому что он учит нас не только словом, но и примером ревностного пастырского служения, непрестанного попечения о вверенной ему духовной школе, а главное – служит примером любвеобильного и кроткого отношения к людям.

Многая лета, дорогой отец Александр!

От имени и по поручению
учащих и учащихся НСМПБИ –
протоиерей Борис ПИВОВАРОВ

Господи, прибежище был еси нам в род и род

Родословие протоиерея Александра Реморова

Священнический род Реморовых происходит из Тамбовских пределов нашей страны. Прапрадед отца Александра, священник Иоанн Андреевич Реморов, служил в селе Кириллово Тамбовской губернии. В пору его молодости, когда в 20-е годы XIX века он обучался в семинарии, всем семинаристам по окончании обучения давали фамилии. Он получил уникальную фамилию Реморов (от латинского remora – промедление), напоминающую, что он, как Ломоносов, пришел учиться позже своих сверстников. Отец Иоанн прослужил в священническом сане много лет и воспитал нескольких сыновей, также ставших священниками.

Один из них, Василий Иоаннович Реморов, родившийся приблизительно в 1843 году, после окончания семинарии в 1866 году был рукоположен во иерея и назначен в старообрядческое село. aНо молодой пастырь не растерялся: на собственные средства он организовал школу, купил учебники, сам преподавал все предметы, много проповедовал, беседовал с раскольниками. В конце концов, деятельность его принесла свои плоды – им было обращено из раскола 160 человек, в том числе и сам наставник раскольников, ставший впоследствии священником в единоверческой церкви. Через двадцать лет, в 1886 году, отца Василия Реморова перевели в город Кирсанов, в Ильинскую церковь, где он продолжал свои миссионерские труды: присоединял к православию католиков, мусульман, лютеран, молокан. В 1900 году он получил сан протоиерея. Скончался отец Василий в 1918 году.

Николай Васильевич Реморов, третий сын отца Василия, родился 18 ноября 1875 года. Как и его братья, он поступил учиться в Тамбовскую Духовную семинарию и закончил ее в 1899 году. После окончания семинарии несколько лет трудился учителем в сельских церковно-приходских школах: вначале в одноклассной церковно-приходской школе села Пущина Кирсановского уезда, затем во второклассной школе села Нащекина того же уезда.

В 1902 году он вступил в брак с Марией Петровной Светловой, дочерью священника. Первого февраля 1904 года епископом Тамбовским и Шацким Иннокентием (Беляевым) он был рукоположен во иерея и направлен на службу в Успенскую церковь села Сядемка, где и прослужил до своей смерти.

Успенская церковь была построена при Петре Великом и являлась уменьшенной копией собора в Петропавловской крепости. Кроме пастырского послушания, отец Николай продолжал учительствовать. Некоторое время он заведовал одноклассной церковно-приходской школой села Выши Спасского уезда и был там законоучителем. Отец Николай очень серьезно относился к своим педагогическим обязанностям, и каждый день бывал в школе, хотя Выша находилась на значительном расстоянии от Сядемки.

Сыновья отца Николая впоследствии вспоминали, как они нередко всей семьей ездили в Вышу, в Успенскую Вышенскую пустынь, где незадолго до этого более двадцати лет подвизался в затворе великий подвижник Русской Церкви, святитель Феофан Затворник, почивший в 1894 году. Именно он, в бытность Тамбовским архипастырем в 1859-1863 годах, заботился о повсеместном открытии церковно-приходских и воскресных школ в епархии, равно как и о повышении образовательного уровня самого духовенства.

В своем селе у отца Николая было очень много крестников, и когда он ходил с молебнами по приходу, то непременно брал с собой гостинцы для них, да и для других детей, в особенности же для бедных. Дети очень любили его. У самого отца Николая было четыре сына и три дочери. Все дочери стали учительницами, а двое старших сыновей, Борис и Игорь, – священниками.

В Тамбовской губернии священник Николай Реморов был также известен как поэт и писатель. Начиная с 1907 года, он помещал свои сочинения в газете «Тамбовские епархиальные ведомости», а также во многих других местных периодических изданиях. Когда в 1914 году было совершено прославление святителя Питирима Тамбовского, он составил целый цикл стихотворений и поэм, изданный отдельной книгой под названием «Святитель Питирим и его чудеса». Одного из своих младших сыновей отец Николай назвал Питиримом, в честь новопрославленного тамбовского святителя.

Молодой пастырь очень любил богослужение; он часто служил и всегда проповедовал. Несколько раз он даже произносил проповеди в стихах.

В 1919 году, во время гражданской войны, разразилась эпидемия тифа. Отец Николай, ревностно исполняя священнический долг, навещал больных, но вскоре сам заразился тифом, заболел и, на сорок четвертом году жизни, отошел ко Господу. Перед смертью он пришел в сознание и попросил епитрахиль. Надев ее, сказал: «Благословен Бог наш.. .», – и с этими словами скончался.

Сын его, Игорь Николаевич Реморов, родился 21 марта 1907 года. В одиннадцатилетнем возрасте лишившись отца, он всегда с любовью помнил о нем и свято хранил его заветы в своем сердце. Когда в 1922 году во время пожара полностью сгорела их домашняя библиотека, он вместе с братьями и сестрами по памяти восстановил и записал большую часть стихотворений отца Николая, благодаря чему они и сохранились до наших дней. В 1927 году Игорь обвенчался с Валентиной Михайловной Сеславинской, дочерью благочинного протоиерея Михаила Сеславинского, которую знал с детства, потому что их отцы долгое время служили в соседних селениях и были в дружбе между собой. Сам отец Михаил впоследствии был арестован и окончил свой земной путь мученически, на строительстве Беломорканала.

Шестого декабря 1927 года в родном селе Сядемка началось священническое служение отца Игоря, который тогда еще не мог представить себе, сколько ему предстояло вскоре перенести. Летом 1929 года, в праздник апостолов Петра и Павла, молодого 22-летнего священника арестовали, вместе с его сослужителем, 63-летним отцом Василием Сладкопевцевым. Обвинение в адрес священнослужителей бьло стандартным по тем временам: неуплата налогов, которые специально для этого завышались до непомерной величины.

Узнав об аресте священников, сельчане (около 400 человек) пришли к сельсовету, требуя их освобождения. Батюшек освободили, но затем снова арестовали. По записям в судебных протоколах, отец Игорь стойко нес исповеднический подвиг: «В последнем слове на суде Сладкопевцев, а в особенности Реморов, использовали время для внушения верующим религиозных предрассудков…». Их приговорили к расстрелу за «контрреволюционную деятельность». Однако, по прошествии некоторого времени, по молитвам сельчан, 20 марта 1930 года последовало определение Кассационной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, которое заменяло высшую меру наказания «ссылкой в отдаленные места на 5 лет».

Отца Игоря сослали в Бийск, где он был обязан регулярно отмечаться в местной милиции. Но Господь не оставлял его: когда он пришел на рынок, еще не зная, куда податься, изможденного молодого человека в подряснике приметил церковный староста села Грязнухи Смоленского района и позвал служить в это село, как раз недавно лишившееся священника. Получив благословение от епископа Бийского Никиты, отец Игорь начал служить в Грязнухе. Вскоре к нему приехала и его молодая жена Валентина, всегдашняя спутница и помощница. Но лишь немногим более года смог он там прослужить: осенью 1931 года, когда коллективизация докатилась до Грязнухи, сельчане предупредили отца Игоря о готовящемся аресте. В это время он уже ожидал рождения второй дочери, поэтому не стал искушать Господа и уехал из села вместе с семьей.

Долгие годы, странствуя по городам Сибири, отец Игорь не имел возможности совершать священническое служение. В Великую Отечественную войну он был мобилизован и защищал «Дорогу жизни» под Ленинградом; в тех местах он повстречался с братьями, которых не видел много лет. После демобилизации отец Игорь вернулся в Бийск, и в 1946 году в семье Реморовых родился долгожданный сын Александр.

В Бийске отец Игорь занимал высокий пост в одном из городских учреждений. Однако вскоре, в 1956 году, Господь вновь призвал его к священнослужению. Новосибирский митрополит Владыка Варфоломей направил его служить в Красноярский край, в село Большой Улуй, недалеко от Ачинска. После Большого Улуя долгое время отец Игорь был священником села Новоберезовка Идринского района Красноярского края. Там, в Новоберезовке, в 1970 году похоронил он свою матушку Валентину, которая многие годы помогала ему в служении, будучи псаломщицей на клиросе и надежной опорой во всех делах.

В 1980 году митрополит Новосибирский Гедеон постриг отца Игоря в монашество с именем Макарий, а через некоторое время возвел его в сан архимандрита. Отец Макарий памятен многим новосибирцам и бердчанам, а также жителям Колывани, Тобольска, Новокузнецка. Во многих городах, где он служил последние два десятилетия своей жизни, люди тянулись к нему, к его молитвенному сердцу, к его доброму и теплому слову. Последние годы своей жизни отец Макарий провел в Бердске. Он скончался 8 декабря 1998 года, и был похоронен у алтаря Преображенского кафедрального собора. Рядом с ним погребен епископ Новосибирский и Бердский Сергий, почитавший духовный возраст и опыт отца Макария и скончавшийся через два года после него, 20 октября 2000 года.

Сын отца Макария протоиерей Александр Игоревич Реморов теперь продолжает его служение Богу и людям. Он впитал в себя все лучшее, чему мог научиться у своих предков. И теперь уже к нему тянутся многие люди за советом и поддержкой, за молитвой. Ведь каждый знает, что отец Александр всегда выслушает и даст наставление «духом кротости», о котором говорил апостол Павел (Гал.6,1).

Для священнослужителя предки в священном сане – и образец для подражания, и молитвенники, и сокровищница духовного опыта. Священнический род отца Александра продолжается: его сын служит диаконом, подрастает трехлетний внук. Дай Бог, чтобы они и их потомки не растеряли накопленное прадедами, но стали достойными продолжателями их трудов!

«Вся моя жизнь связана с Церковью» – ректор НСМПБИ протоиерей Александр РЕМОРОВ о времени и о себе. Автобиографические заметки

Город детства – православный Бийск

Я родился в 1946-м – первом послевоенном году, в городе Бийске Алтайского края. Отец мой, Игорь Николаевич, вернувшись с фронта, работал бухгалтером в Горкомхозе. Мама, Валентина Михайловна, трудилась на маслозаводе. Жили мы у старшей маминой сестры Евгении Михайловны в Заречье.

В то время в Бийске было два храма: Успенский в центральной части города, и у нас в Заречье Покровский – деревянный храм, в котором служили замечательные батюшки. Мы были прихожанами Покровской церкви. Лет с трех, я помню, мы ходили в этот храм вместе с мамой, а чаще – с бабушкой Анной Никифоровной, супруг которой, протоиерей Михаил Сеславинский, погиб на строительстве Беломорканала. Она становилась на клирос с монахинями, и я пристраивался рядом.

Настоятелем Покровского храма в то время был протоиерей Александр Лавров, очень интересный человек. Он окончил Санкт-Петербургский железнодорожный институт и Духовную Академию. Его дом стоял в церковной ограде, и мы с друзьями часто ходили к нему в гости, а матушка Мария нас всегда вкусно угощала. В храме в то время было много ребятишек, но особенно дружили мы четверо: Миша и Коля – сыновья отца Иоанна Лопатина – второго священника Покровского храма, Вениамин Бурдин (его старший брат уже был священником) и я. Когда мы подросли, то с семи лет нас благословили пономарить на богослужениях. У нас были маленькие стихари, и мы с радостью подавали кадило, ходили со свечой. В алтаре было много церковных книг, и я, когда стал постарше, любил читать, особенно жития святых.

До революции в Бийске находились центр Алтайской Духовной Миссии, Катихизаторское училище и Тихвинский женский монастырь. Конечно, позднее все это было разорено, но церковные традиции сохранялись очень многими. Часто в наш город приезжали и Владыки – управляющие Новосибирской епархией. В памяти осталось, как я стоял с жезлом на богослужении у митрополитов Варфоломея и Нестора. Епископ Донат в то время был епископом Бийским, викарием Новосибирской епархии. Он приезжал на неделю-две. Мы, ребятишки, и взрослые старались не пропускать архиерейские богослужения, а маму мою Валентину Михайловну приглашали помогать готовить обеды.

Дальше наступили времена, когда детям до 18 лет запретили участвовать в богослужениях, даже не допускали до Святого Причастия, и вообще велено было детей в храм не пускать. В церковь мы ходили теперь окольными путями, но пономарить уже не могли. В 1961 году наш Покровский храм закрыли, разобрали и из бревен сделали пристройку к школе; а на месте храма проложили дорогу. После этого я ходил в Успенский храм – высокий, белостенный и с голубыми куполами, – он красовался на противоположном берегу реки Бии. Ходили пешком через мост (около четырех километров), а зимой по льду через реку – это было ближе в два раза.

По окончании 11-ого класса с серебряной медалью, я приехал в Новосибирск и поступил в НЭТИ. Для меня, как человека верующего, не было трудностей в общении с моими неверующими сверстниками, хотя в школе, да и в общежитии, где я жил, часто спорили или вели разговоры на религиозные темы.

Наш класс был очень дружный, всегда помогали друг другу и потом почти все поступили в вузы. В прошлом, 2005-м году я ездил на встречу с одноклассниками – прошло уже 40 лет со дня окончания школы. Было приятно узнать, что почти половина моих одноклассников теперь люди верующие, регулярно бывающие в храме.

Сила слова архипастыря

В НЭТИ ко мне относились тоже хорошо. Я никогда не был ни пионером, ни комсомольцем, но участвовал в работе стройотрядов, принимал участие в организации досуга стройотрядовцев. Живя в Новосибирске, я стал прихожанином Вознесенского кафедрального собора – тогда единственного храма в городе. Очень любил ходить на ранние литургии по воскресным дням. В то время управляющим Новосибирской епархией был архиепископ Павел (Голышев). Владыка Павел регулярно бывал по четвергам на акафистах Святителю Николаю или преподобному Серафиму и требовал, чтобы акафисты пел весь храм. Если кто не имел текста, то надо было переписать. Много напечатанных на машинке или переписанных от руки текстов акафистов раздавали народу. Певчие спускались с клироса и стояли среди людей, и так пела вся церковь. После акафиста Владыка проводил катихизические беседы, длившиеся до полутора-двух часов. Он имел хорошее богословское образование, полученное за границей, прекрасно и интересно объяснял и рассказывал. Мне эти беседы дали очень многое: я узнал Священную Историю Ветхого и Нового Завета, писания святых отцов и многое другое. Эти беседы Владыки Павла оказали большое влияние на мою душу, на мое состояние, явившись как бы дополнением к тому религиозному воспитанию, которое я получил в семье.

Как только появилась возможность, родитель мой вновь стал служить в церкви, ведь он был священником с 1927 года. С 1956 по 1964 год он служил в селе Большой Улуй Красноярского края, а затем – в селе Новоберезовка Идринского района Красноярского края.

Каждые каникулы я навещал дорогих моих родителей, помогал вместе с братом папе в алтаре, а маме – на клиросе. Болезнь мамочки заставила меня серьезно задуматься, правильно ли я определил свой жизненный путь. Уйдя из НЭТИ с четвертого курса, я работал, ездил по Союзу, а потом, по совету папы, пришел в Епархиальное управление к отцу Николаю Чугайнову, секретарю архиепископа Павла, и сказал: «Батюшка, возьмите меня к себе!»

Таким образом, в начале лета 1970 года я был принят пономарем в Вознесенский кафедральный собор с исполнением обязанностей иподиакона.

В июле архиепископ Павел на праздник святых Первоверховных апостолов Петра и Павла служил в Петропавловском соборе Томска. В этой поездке с иподиаконами участвовал и я, и там познакомился со своей будущей супругой, которая работала в этом соборе в ризной и пела в хоре. Осенью мы повенчались, а через два месяца после свадьбы меня взяли в армию. Два года я прослужил дежурным электриком в Доме техники в Красноярске-26 (Железногорске). По милости Божией, меня часто отпускали на побывку домой.

Демобилизовавшись 8 декабря 1972 года, я сразу приехал в Новосибирск, и Владыка Гедеон (Докукин) принял меня на работу делопроизводителем и иподиаконом. Первого апреля 1973 года, в Неделю Крестопоклонную в Петропавловском соборе Томска епископ Гедеон рукоположил меня во диакона.

На Рождество Христово и Крещение Господне 1974 года я служил в Прокопьевске, а затем полгода диаконом в Петропавловском соборе Томска. В октябре 1974 года Владыка Гедеон перевел меня в Вознесенский кафедральный собор, где я и служу до сих пор. Сначала служил диаконом, потом протодиаконом – после отъезда митрополита Гедеона я служил еще пять лет протодиаконом с Владыкой Тихоном. В 1996 году Преосвященнейший епископ Сергий (Соколов) рукоположил меня во священники и назначил ректором Богословского института.

Так начинался институт

В Новосибирске никогда не было никаких духовных учебных заведений. «Первой ласточкой» стали курсы псаломщиков, которые Владыка Гедеон организовал перед празднованием Тысячелетия Крещения Руси. Официального названия эти курсы не имели, но они проводились регулярно и давали начальные богословские знания. Слушатели изучали катихизис, церковнославянский язык, церковное пение и Богослужебный устав, то есть те основные предметы, зная которые, человек мог начать службу в Церкви. Поэтому у нас почти не было дефицита кадров псаломщиков. На этих курсах я преподавал Устав, с чего, собственно, и началась моя преподавательская деятельность. После приезда Владыки Тихона была организована воскресная школа для детей и взрослых. По благословению Владыки я занимался с взрослыми. Владыка сказал, что нужно, прежде всего, изучить Евангелие, историю Церкви и порекомендовал каждое занятие читать одну главу из книги Премудрости Иисуса сына Сирахова, которая является прекрасным наставлением на все случаи жизни. На этих встречах мы изучали Священное Писание, толкование Евангелия, толкование Апостола, историю Церкви, писания святых отцов. Потом несколько слушателей этих курсов стали священниками.

Кроме того, Владыка Тихон организовал так называемые «Богословские среды» – встречи людей, искавших богословских знаний. «Среды» проходили в помещении Епархиального управления по адресу: улица Жуковского, 57, и представляли собой непринужденную беседу за чашкой чая. Владыка часто приходил сам или поручал батюшкам отвечать на вопросы. И после этих встреч несколько человек также стали священниками.

Постепенно необходимость в священнослужителях для вновь открываемых храмов привела к тому, что возникла мысль организовать учебное заведение. Причем, все были согласны с тем, что это должна быть не семинария, а институт, дающий возможность обучать не только мужчин, но и женщин. В дальнейшем выпускники могли бы стать преподавателями не только в воскресных, но и в муниципальных школах. Спаси, Господи, отца Леонида Хараима, который был тогда благочинным в Томской области (сейчас он – игумен Силуан, наместник монастыря на горе Машук под Пятигорском, почетный член Российской академии педагогических наук) и отца Андрея Федорова, которые под руководством Владыки Тихона подготовили проект подготовительных курсов для Богословского института. Этот проект и был осуществлен весной 1995 года. За основу программы Богословского института взята программа Московской и Санкт-Петербургской Духовных Академий, Иоанно-Богословского и Свято-Тихоновского богословских институтов.

В помещении бывшей Партшколы (ныне – академии госслужбы) и проходили первые занятия богословских курсов. Они были рассчитаны на три месяца и проводились два раза в неделю, по две лекции за одно занятие. Цель их была, с одной стороны, познакомить слушателей с содержанием богословских наук, а,с другой стороны, – с их проблематикой. Собиралось на подготовительные курсы до двухсот человек. Лекции читали: Преосвященнейший епископ Тихон, протоиерей Борис Пивоваров, протоиерей Леонид Хараим, священники Андрей Федоров, Михаил Капранов и другие священнослужители и верующие ученые нашего Академгородка, познакомившие слушателей с основными направлениями богословской мысли в России к данному времени и с ее проблематикой. Затем Владыка Тихон стал епископом Бронницким и был назначен Председателем Издательского отдела Московского Патриархата, а мы по его благословению и по благословению епископа Сергия (Соколова) провели набор в Богословский институт, и с конца сентября начались занятия в аудиториях НЭТИ, института, в котором я когда-то учился сам...

Смирение – это великое мужество

– Отец Александр, многие, пришедшие сегодня в Церковь, даже священники, не имеют своего духовного опыта и начинают все как бы с «чистого листа». Вам помогает то, что вы – потомственный священник?

– Да, конечно. Я живу в своей среде, в православном мире. Все в нем для меня естественно, привычно. Хотя светский мир мне тоже знаком: ведь я учился в школе, институте, жил в общежитии, служил в армии. Но нарабатывать свой духовный опыт конечно, необходимо.

– Нужно ли священнику непременно иметь высшее светское образование, или оно не обязательно, и его может заменить образование богословское?

– Сегодня существует государственный стандарт богословского образования. То есть человек, заканчивая семинарию, получает полноценное высшее и полноценное богословское образование. Если он уже имеет вузовский диплом, это только плюс для него, а если пришел в семинарию после школы, то он ничего не теряет. Здесь существует только проблема того, что сам батюшка может начать, выражаясь современным языком, комплексовать по поводу отсутствия светского высшего образования, потому что пока у нас государство, к сожалению, не признает семинарские документы об образовании. Самое же главное в образовании – это образовать в себе Образ Божий, а потому должна быть непрестанная работа над собой.

– Скажите, разве в прежние времена все священники непременно имели образование?

– Семинарское или духовного училища – обязательно. Кстати, мой сын недавно смотрел книгу о Тамбовской епархии за 1911 год. И он отметил удивительный факт: практически про каждого священника было написано «студент», то есть те, кто окончил училище, заочно обучались в семинарии, а те, кто уже имел семинарское образование, были студентами Духовных Академий.

– Насколько меняется человек, пришедший в Богословский институт из светской среды?

– Во-первых, изменения заметны уже к концу первого курса. Человек либо уходит совсем, либо адаптируется в нашей среде. Когда человек поступает в духовное учебное заведение – будь то семинария или богословские курсы, или институт – ему надо, прежде всего, перестроить свою жизнь. Без этого изучать богословские предметы нельзя. Религия – это не философия, не отвлеченное знание, – это реальная, ежесекундная жизнь! Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл сказал: «Если человек верующий, то все его поступки, вся жизнь должны быть религиозно мотивированны. Выступаю ли я на съезде или иду на базар, работаю на производстве – я везде должен быть самим собой, православным христианином».

Поэтому мы испытываем трудности в воскресной школе, когда родители приводят туда детей, как в обычные учреждения дополнительного образования. И получается, что в воскресной школе ребенок один, а дома – другой. Чтобы не было такого раздвоения, мы просим родителей быть на занятиях вместе с детьми и слушать преподавателя, чтобы потом то, что он сказал, можно было претворить в жизнь. Это очень важно, потому что, если мы только набираем знания, но не используем их, мы ничего не поймем в Православии. А если мы будем жить в соответствии с ними и набирать опыт, можно будет уже говорить о воцерковлении.

Поэтому-то, возвращаясь к разговору о студентах Богословского института, к пятому курсу это уже совсем другие люди.

– Светский мир ориентирует человека, особенного молодого, на то, что «не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше мир прогнется под нас». А когда приходишь сюда, то есть в Церковь, приходится привыкать к смирению, как высшей степени послушания...

– Мы часто понимаем под смирением то, что вот, я забился в уголок и сижу там смирненько, такой хороший, и мне больше ничего не надо… Но смирение – это, прежде всего, великое мужество. Христос пришел для чего? – для того, чтобы преобразить мир, освятить его. А Его ученики? Они проповедовали для того, чтобы мир стал другим, наполненным не ненавистью, а любовью. Поэтому то, о чем вы сказали, это самая главная задача православного христианина. Но гордости у него не должно быть, а должно быть смирение, по словам апостола Павла: «Я все могу о укрепляющем меня Иисусе». То есть не сам по себе, а с Богом я все могу. И мы верим и надеемся, что Господь даст всегда силы Своим верным чадам, чтобы они могли сделать все, что нужно, для наследования вечной жизни.

Беседовала Галина ПЫРХ.
Фото из личного архива протоиерея
Александра РЕМОРОВА