"Кто есть кто" в религиозном мире

     Что же это такое – деструктивные секты, деятельность которых не может не вызывать сегодня тревоги во всем мире? Скажем так: деструктивные секты – это все многообразие культов, разрушительных по отношению к естественному гармоническому состоянию личности – духовному, психическому и физическому (внутренняя деструктивность), а также к созидательным традициям и нормам, сложившимся социальным структурам, культуре, вероисповеданиям, порядку и обществу в целом (внешняя деструктивность). Такие культы по своему характеру противоположны созидательным традиционным вероучениям, хотя и имеют с ними некоторое кажущееся внешнее сходство (на чем и спекулируют борцы за "равноправие всех вероисповеданий").
     Понятие "секта" на сегодняшний день, к сожалению, еще не имеет четкого научного определения в социологии и психологии, хотя в международной практике встречается достаточно часто для того, чтобы считаться вполне устоявшимся юридическим термином. В социальном аспекте сектой можно назвать организацию или группу лиц, замкнувшихся в своих узких интересах (в том числе и культовых), не совпадающих с интересами общества, а зачастую прямо противоречащих им. Они отличаются от "обычных" групп, сложившихся на основе каких-либо общих интересов именно замкнутостью и отчужденностью от внешнего мира всех сторон своей внутренней жизни.
     Источники и стимулы правонарушений в среде религиозных движений двояки. Это могут быть какие-либо личные поводы, интересы отдельных адептов или групп. Правонарушители такого рода периодически появляются в любых социальных слоях. Но глубинные, стратегические по последствиям криминальные особенности деструктивных культов кроются, как уже отмечалось, в самых основах их вероучений (а не в официальных уставах, на что следует специально обратить внимание). Надо учесть, что вообще верующий человек весьма сильно отличается от неверующего. Характер же этого отличия, его специфика всецело определяются тем, во что и как он верит. Естественно, что адепты деструктивного культа, идентифицируя себя с его учением, легко становятся фанатичными исполнителями любых экстремистских положений – мотивация сектантов, как правило, намного сильней и устойчивей, чем у обычных уголовных преступников. И, конечно же, сегодня, когда мы сталкиваемся с такой широкомасштабной агрессией со стороны тоталитарных сект, государство должно быть заинтересовано в исследовании их особенностей, приводящих к безнравственным и противоправным деяниям.
     В связи с тем, что в России больше всего верующих – христиан, а также учитывая очевидную историческую созидательную культуротворческую роль Православия в нашей стране, важно изучение сект в непосредственном сопоставлении именно с ним. Исходной точкой подобного сравнительного анализа являются вероучебные особенности, к числу которых относятся: принятие идеалов и их характер, понимание духовности, трактовка происхождения и взаимоотношений добра и зла, определение смысла жизни, построение системы нравственности, отношение к общественным институтам и личности, выбор средств и методов достижения поставленных целей.
     Для любого человека признание объективности или хотя бы предположительной возможности существования духовно-нравственного пространства связано с необходимостью введения в нем определенной системы координат и ориентиров. Духовную координату допустимо обозначить здесь как восходящую вертикаль, ведущую (через отношение к внутренним основам бытия) от отсутствия бытия (полного небытия) к высшему бытию. Горизонтальная линия может вести от зла – как ущербности, порчи, разрушения, безобразности, жестокости, преступности – к добру – как созиданию, совершенству, красоте, гармонии, милосердию, правопослушности.
     В такой системе координат верхняя часть принадлежит жизни, а нижняя – смерти. Область зла представляет собой бытие, нацеленное на уход в смерть, духовно-нравственный суицид в явной или неявной форме. Центр системы координат – это переход духовных и нравственных качеств в свои противоположности. Подобная трактовка не претендует на богословскую глубину, но в какой-то мере соответствует распространенному восприятию святости, духовности и нравственности.
     В разных вероисповеданиях и мировоззренческих системах принятый идеал может замыкаться в рамках плоскости "бытие – небытие" или же обращаться к трансцендентному сверхбытию. Один из серьезных недостатков первого подхода – приписывание самодостаточности, самобытности Вселенной (Миру, Космосу), реально состоящей из совокупности несамодостаточных объектов (не имеющих в себе источника своего бытия и зависящих в этом и во многом ином от других объектов). Подобный подход не может обеспечить раскрытия первопричины всеобщего закона причинности и бытия как такового. Поэтому он чаще всего обречен на принятие деструктивных схем повторяющихся циклических вращений бытия в причинно-следственных рядах, приводит к признанию симметрии добра и зла с допустимостью того и другого, отрывает идеал от нравственности, а следовательно, деструктивен по своей сущности.
     К одной из разновидностей этого подхода относится атеизм, который по своей сущности есть не что иное, как вера в отсутствие Бога. Атеизм представляет собой аксиоматическую (то есть принимающую свои основы без доказательств, как аксиомы) систему; поэтому он сталкивается с непреодолимыми гносеологическими трудностями при обосновании своих ключевых мировоззренческих и этических позиций, например, в отношении причин возникновения и существования материи, Вселенной, природных законов, жизни, сознания, разума, нравственности, а также смысла бытия человека и человечества и т. п. (Интересно, что еще в 1931 году австрийским математиком К. Геделем была доказана принципиальная неполнота подобных систем). Более того, в стратегическом отношении атеизм способен ставить перед своими последователями лишь абсолютно утопические, недостижимые на практике цели и идеалы, как бы призванные заменить собой самодостаточный Абсолют. Затрачивая гигантские ресурсы на заведомо невозможную реализацию этих целей, спекулятивно используя в своих интересах открытия науки и выдвигая внешне привлекательные для масс лозунги, сторонники атеизма, равно как и некоторых соприкасающихся с ним оккультно-мистических направлений, уже уничтожили ради "светлого будущего" больше людей, чем все обвиняемые в подобных преступлениях вероучения, вместе взятые (включая и деятельность средневековой инквизиции).
     Второй же подход признает наличие трансцендентного самодостаточного Абсолюта – Бога. Здесь деструктивная линия может возникнуть в случае отвержения в Абсолюте личностного начала, что ведет к недооценке бытия (вплоть до отрицания материи), увлекает к некому сверхнебытию и обезличенной гибели принявшего такое учение человека; при этом также разъединяются идеал и нравственность.
     Созидательной может быть лишь духовность, в основу которой положено признание существования Абсолюта самодостаточного, самобытного (Ин. 5, 26; Ин. 11, 25) – Личности, Святости, Любви, Добра, Света, Истины и Правды, то есть абсолютизация и объединение в Идеале полной совокупности положительных духовно-нравственных качеств. Лишь такая духовность вводит своих представителей в общение с Абсолютом-Богом, дающим основы морали. И, безусловно, высшей религиозной системой должна быть названа та, в которой вышеприведенные свойства признаются принадлежащими Абсолюту вне зависимости от каких бы то ни было обстоятельств, всегда и свободно, без какой-либо "необходимости" сообщают свое благотворное воздействие миру, который, в свою очередь, как и положительная сущность всякого бытия, сотворен Абсолютом из ничего. Любой акт любви и творения Абсолюта в такой системе не должен быть обусловлен чем-либо тварным (сотворенным) или существующим вне и помимо Абсолюта. Принятие религиозной организацией подобной созидательной духовности не является следствием искусственного уподобления Бога человеку, то есть антропоморфизма, а вытекает из признания Бога как Духа и Личности, как высшего Источника этики, морали и нравственности. Понятно, что люди, являющиеся носителями подобного типа духовности, будут весьма правопослушны.
     Другим важнейшим критерием оценки вероучений служит, с нашей точки зрения, устанавливаемое ими отношение к личности. Так, в Православии каждый человек воспринимается как образ Божий, имеющий ценность б!ольшую, нежели весь внеличностный мир (Космос, Вселенная). Причем Бог, согласно православному вероучению, не только предоставляет личности, совершенно свободной в своем волеизъявлении, все необходимые для ее спасения от разрушения и смерти средства, но и Сам жертвует Собой ради нее (Ин. 6, 53-58; 1 Ин. 1, 7). Через эту Жертву Господь Иисус Христос, восприявший во всей полноте человечество в таинстве Боговоплощения, дарует людям бессмертие и нетление, вечное спасение. При этом отмечается, что все страдания и самую Свою крестную смерть, искупившую от смерти человека, Господь благоволил принять не только лишь ради всего человечества в целом, но и ради каждого из нас в отдельности. [8]
     Важным критерием оценки вероучения следует признать и личность его основателя. Кто конкретно, каким образом и чему научил первых адептов культа? Трансцендентный Единый Бог, Ангел, "Космический Разум", один из многих "богов" или человек? Если последнее, то кто он: харизматическая личность, обманщик, больной или правонарушитель? Существенно также, каким образом и от кого были получены основателем вероучения (если это опять-таки человек) полномочия и власть совершать культовые обряды и таинства, утверждать преемственность, трактовать или изменять ранее написанные вероучебные книги и практику.
     Изучение истории возникновения деструктивных культов показывает, что "достоверность" новых учений часто пытаются обосновать либо явлением "духовных посланцев", именующих себя "ангелами", а иногда и прямо "богами", либо же появившейся у основателя культа "внутренней убежденностью", что он сам стал "богом", "исполнился Святым Духом" и т. п. В то же время естественно, что совершенной может быть названа лишь та религиозная система, которая основана Самим Абсолютом-Богом, минуя посредников, система, располагающая достоверным, проверяемым набором исторических, теологических и иных фактов, пророчеств, свидетельств и документов.
     Далеко не второстепенной чертой характеристики вероучения необходимо назвать также особенности его обрядов и ритуалов. Существенно при этом: кем они введены, каковы характер и сила их воздействия на душевное и физическое здоровье человека, применяется ли в ходе их психотехника (или иные подобные ей методы).
     И здесь опять-таки следует указать на то, что признаком совершенной религиозной системы служит в данном случае использование в богослужении и обрядах лишь тех средств, которые не являются плодом человеческой фантазии или искусства, но в основе своей предложены Самим Абсолютом-Богом, гармонизируют личность человека, усиливают его цельность, возвышают и укрепляют его духовность и психику, благотворно влияют на его здоровье. Любые разрушительно воздействующие на человека приемы в подобной религии категорически отвергаются; напротив, для нее характерно стремление к молитвенной полноте и всеохватной образно-символической полноте обрядов, создающих объемный сакральный мир (в котором присутствуют духовность, пространство, время, форма, цвет, звук, запах) и вводящих в нем гармоничный порядок (чин). Поэтому для совершенной религиозной системы характерно широкое и в то же время продуманное использование в богослужении пения, облачений, ароматов, определенных движений, а для связанного с ней искусства – живописи, ваяния, зодчества, красок, шрифтов и т. п. Человек, живущий в подобном мире, воспринимающий его своим сердцем, обретает внутреннюю цельность, у него возрастают положительные способности и слабеют пороки.
     Таким образом, подводя итог, можно сказать, что собственно религией в полном смысле этого слова может быть названа лишь та вероучебная система, которая содержит в себе все вышеизложенные положительные качества в высшей степени и, напротив, не содержит черт, признаваемых объективно отрицательными. В подобной системе гносеология (познание) гармонично и цельно смыкается с теологией (богословием). Все остальные вероучения представляют в сущности своей псевдорелигии, духовные и мировоззренческие искания людей, в основе своей ложные, а по последствиям – деструктивные и гибельные.
     Принятие подобного способа классификации дает возможность без труда определить характер любого учения, культа, духовной, мировоззренческой системы или движения. Вообще же все множество религиозных и псевдорелигиозных движений можно разделить на четыре группы.
     К первой могут быть отнесены самые совершенные вероучения, которые: опираются на положительный абсолютный Идеал-Личность и созданы Им Самим без посредников; сохраняют преемство, признают уникальную ценность и цельность любого человека; не имеют в себе элемента деструктивности и отвергают ее как таковую. Поэтому они стремятся к активной созидательной гармоничной деятельности (симфонии, золотому или царскому пути) во всех сферах жизни, во взаимоотношениях с государством, со всеми социальными институтами, с каждым человеком (Мф. 22, 21; 1 Пет. 2, 13-16; Рим. 13, 1-7; 1 Тим. 2, 2).
     Ко второй относятся учения, не содержащие явных деструктивных положений, но избегающие конструктивной деятельности, замыкающиеся в себе.
     Третья включает движения, имеющие деструктивные положения в своем учении, но по каким-либо тактическим соображениям или совсем не применяющие их в данное время, или применяющие редко, однако при изменении обстоятельств (например, смене лидера, появлении новых толкований или экстремистских течений, изменении социально-политической обстановки) способные начать деструктивные действия.
     Четвертая состоит из культов, содержащих деструктивные положения в своих учениях и стремящихся их применять. Это область духовно-низменного, область правового и социального беспредела, эгоизма, гордыни, самоуверенности, разрушения, смерти.
     Максимализм, категоричность и некоторая схематичность подобного разделения пестрого многообразия вероучений, появившихся в России, вытекают из объективно назревшей необходимости выявления в них наиболее существенных различий. Иначе легко ошибиться – ведь каждое вероучение утверждает, что истинно лишь оно. Экуменизм, эклектичность и размытые критерии оценки, а также лукавые утверждения, что "истин много", выгодны в данной ситуации лишь сторонникам третьей и четвертой групп, заинтересованным в сокрытии своей опасности для общества.
     В этой связи важно утверждение Православия, что Истина (фактор, определяющий и поддерживающий сущность каждого объекта в мире и Вселенной в целом) одна, и Она есть Иисус Христос (Ин. 14, 6). Единственность Истины вытекает, в частности, из очевидного единства мира. Конечно, при попытке определить само понятие истинности религиозная философия, критически относящаяся к вере, отмечает наличие феноменов мысли рационально знающей и мысли познающей, которые создают разнообразные искусственные объекты поклонения. Но существует еще мысль верующая, радикально отличающаяся от первых двух (1 Кор. 2, 6-16; 8, 1-3; 13, 8). Высшая религиозная система не может смешивать единственно истинного с ложными построениями (1 Ин. 2, 21).
     Оценка религиозных движений по вероятности совершения ими правонарушений (исходя только из особенностей вероучений) разделяет всю их совокупность на те же четыре группы [9].
     При этом разумеется, что в первой группе источников для правонарушений нет. Она располагается в духовно-нравственном пространстве созидательного бытия и активного добра, опирается на общение только с положительным и самодостаточным Абсолютом-Личностью-Богом. Правопорядок, основанный на такой духовности, на абсолютных положительных заповедях, гармонично содержит в себе понятия гражданского и общественного долга, ответственности и совести, отвечает потребностям устойчивого и полноценно развивающегося общества. Объясняется это тем, что каждый человек, искренне принявший духовность подобного типа, неравнодушен к любым нравственным и социальным процессам, тонко чувствует их направленность (положительную или негативную), стремится к святости, подвижнической, праведной и общественно-созидательной жизни (Мф. 5, 48).
     Вторая группа может представлять собой источник правонарушений в определенных обстоятельствах. Третья – постоянно содержит в себе потенциальную угрозу правонарушений (на практике – угрозу, переходящую в реальность), четвертая – непосредственно ориентирована на их совершение.
     Для проверки нашей системы классификации попробуем определить, к какой группе принадлежит конкретное религиозное движение, оставляя при этом право на соответствующее заключение за читателем. В 1996 году указом Президента Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) был утвержден Уголовный Кодекс ЧРИ, одобренный ранее Высшим Советом Улемов республики. В главе 13, статье 126 этого Кодекса говорится, что "лицу, виновному в совершении преступления, квалифицируемого как вероотступничество, предлагается раскаяться, и суд устанавливает для этого определенный срок. Если же виновный, не являющийся новообращенным в ислам, стоит на своем, то он подвергается наказанию в виде смертной казни". Много там и других не менее "интересных" статей. В то же время известно, что вся государственная, общественная и личная жизнь в ЧРИ регламентируется определенной религиозной организацией. К какой из выше перечисленных групп отнесут эту организацию господа защитники "свободы совести" и почему они молчат о таких фактах?
     Можно было бы, конечно, объяснить наличие подобных реалий "перегибами", допущенными рядом "фанатиков". Однако вот что говорится в главной вероучебной книге мусульман – Коране (перевод академика И. Ю. Крючковского): "...Не берите из них друзей, пока они не выселятся по пути Аллаха; если же они отвратятся, то схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их. И не берите из них ни друзей, ни помощников" (Сура 4, 91); "...избивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте!" (Сура 9, 5); "А когда вы встретите тех, которые не уверовали, то – удар мечом по шее; а когда произведете великое избиение их, то укрепляйте узы" (Сура 47, 4). Под многобожниками здесь понимаются, в частности, и те, кто верует в единосущную Святую Троицу. Религиозные экстремисты во многих странах активно используют эти строки Корана для оправдания убийств и насилия.
     Приведем еще один пример определения наличия в учении культа элементов деструктивности. Организация "Свидетели Иеговы", исходя из своего весьма своеобразного понимания текстов Библии (иеговисты называют себя ревизорами), категорически запрещает своим адептам переливание крови. Известны случаи гибели по указанной причине последователей этого культа, а также младенцев (их детей) в результате родовых осложнений. Таким образом, из-за ложного, искаженного толкования Библии свидетели Иеговы сознательно обрекают на смерть своих единоверцев и даже непричастных к их учению детей.
     К сожалению, представителей третьей и четвертой – деструктивных – групп, опирающихся на ложные и эгоистические идеалы и поэтому неизбежно являющихся источником преступности, в нашей стране сегодня более чем достаточно. Духовная без!образность (отказ от образа Бога) в них превращается в криминальный беспредел и безнравственность.
     В современной России исследователи насчитывают несколько сот (только официально известных!) подобных образований. Прежде всего к ним относятся группы и сообщества сатанистов и весь куст околосатанистских и демонических движений, оккультно-мистических учений, открыто или тайно признающих в качестве одного из своих кумиров зло как реальную сущность. При этом вся деятельность их направлена, в первую очередь, против вероучений и движений, которые можно было бы отнести к первой группе нашей классификации, и в первую очередь – против традиционного христианства. Известно, что в России своим главном врагом сатанисты считают Православную Церковь, а затем – другие традиционные конфессии.
     Ненависть сатанистов именно к традиционному христианству объясняется тем, что только в этом вероучении Бог есть Личность, "Отец", "Любовь", "Свет, и нет в Нем никакой тьмы" (1 Ин. 1, 5; 4, 7-8, 12, 16; 2 Кор. 13, 11; Откр. 22, 5). Христиане верят, что Бог именно с точки зрения высших принципов духовности и нравственности творит лишь добро и не является источником никакого зла. Согласно православному учению, зло проявляется в мире только вследствие добровольного отпадения личности от Бога. Поэтому зла как сущности в мире нет (так же, как тень не существует сама по себе, но есть лишь результат того, что какой-либо предмет заслоняет собой свет). Оно есть отказ личности от Добра (Бога), обуславливающий недостаток истинного добра в ее поступках, приводящий к самообману и самооправданию.
     Тайна православного богословия о Единосущной Святой Троице заключена в вести о самодостаточной Троичной Любви как сверхсамопожертвовании и сверхобщении (Мф. 28, 19; Мк. 1, 10-11; Лк. 3, 22; Ин. 1; 14, 1, 3, 16-18; 16, 15, 26; Деян. 7, 55; 1 Пет. 1, 2; 1 Ин. 5, 7; Иуд. 20-21; 1 Кор. 12, 4-6; 2 Кор. 13, 13; Еф. 4, 6). Здесь же раскрывается тайна Крестной искупительной Жертвы Иисуса Христа, принесенной Им ради всех людей и всего мира. Православие учит, что лишь через веру в Святую Троицу и в Ней Самой (через Иисуса Христа в Духе Святом) осуществляется подлинная встреча человека с Богом, происходит по благодати исцеление, стяжание Духа Святого и об!ожение тварной (всегда несамодостаточной и зависимой) личности. Благодаря воздействию Троичной Любви христианство призывает возлюбить своего врага, а не мстить ему, ненавидеть грех, а не грешника. Но эта любовь не мягкотелая и пассивная, а сильная, творческая и деятельная. Доказывая верность этого утверждения, вспомним, что православная дореволюционная Россия была одной из передовых стран мира.
     Отказ же вероучений от Откровения о Святой Троице приводит к искажению и сущностному опустошению идеала – любви – и иных положительных ориентиров, к подмене их духовно-нравственными лозунгами и тоталитарной организации всей внутренней жизни, злоупотреблению методами управления людьми, к театрализованным ритуалам и экзальтации, к чрезмерному увлечению психотехникой, к духовному бизнесу и практике искусственного духовного опьянения (прямо противоположного православному трезвению). Это отречение от Троичной Любви вызывает серьезные негативные социальные, духовные, психические, этические и правовые (прежде всего криминологические) последствия.
     Кроме того, нельзя забывать, что Православие основано непосредственно Самим воплотившимся Богом – Богочеловеком Иисусом Христом, Сыном Божиим по сущности и природе, одним из трех Лиц Единосущной Святой Троицы (Мф. 22, 44; Мк. 12, 36; Лк. 20, 42; Лк. 23, 42; Ин. 1, 1-18; 19, 7-8). Основано единожды (Евр. 7, 26-28), во всей духовной полноте (Еф. 1, 23; Еф. 3, 19; Кол. 2, 9-10), неизменно (Тит. 1, 2) и навсегда (Мф. 16, 18; Ин. 14, 16). Православная Церковь имеет апостольское преемство, а потому является хранительницей истинного христианского Священного Предания, в частности, семи необходимых для спасения Таинств (Крещения и Миропомазания, Покаяния и Причащения, Священства, Брака, Елеосвящения), данных в наивысшей полноте Самим Иисусом Христом (Мф. 13, 11; 28, 20; 2 Фес. 2, 15; Евр. 6, 2).
     Вопросы преемства и возложения рук (рукоположения) исключительно важны в любом вероучении. Это один из критериев их правильности по отношению к духовному содержанию первичного учения и каноническим вероучебным книгам. Зачастую религиозные организации, не имеющие преемства из-за недавнего возникновения или изменения вероучения, заявляют о незначительности этого критерия и соответствующих обрядов. Однако все они стремятся как можно быстрее создать свою собственную преемственность и оправдать ее. Православие же неизменно сохраняет преемство и сам характер таинства рукоположения, установленные Господом Иисусом Христом (Деян. 6, 2-6; 8, 18; 14, 23; 1 Тим. 4, 14; Евр. 6, 2;), то есть данные Богом, а не придуманные человеком, причем это легко проверить документально по многовековым спискам рукоположенных православных епископов.
     Другим надежным и доступным инструментом проверки православного вероучения является изучение истории развития богослужебных текстов. Первые литургии (основное православное богослужение) были составлены свв. апостолами Иаковом и Марком. И в настоящее время существующие православные литургии (св. Иоанна Златоуста и св. Василия Великого) в своих ключевых элементах точно их повторяют. Более того – неотъемлемой частью в православное богослужение преемственно входят многие обряды и молитвы, берущие свое начало еще в Ветхом Завете.
     Поэтому вероучения, признающие Библию как Священное Писание, при объективном, непредвзятом подходе неизбежно должны признать, что не может быть истинного спасения вне той Церкви, которая имеет православную полноту веры.
     Для более точного понимания отличия Православия от других вероучений и культов зла приведем следующую сравнительную таблицу.