Пятое прошение: “И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим”

     В этом прошении мы просим о каких-то “долгах” наших. Все мы знаем, что под “долгами” разумеются “грехи” наши. Почему грехи называются долгами? Потому что должник обязан заимодавцу, у которого он занял деньги, и этим он виноват перед ним, покамест не отдаст всего долга или пока он не будет прощён заимодавцем. И чтобы понятнее была нам наша греховность, вот Господь и сравнил грехи наши с долгами, что нам всем известно. Но в этом есть высший смысл. Долг потому и есть долг, что мы кому-то должны. Кому же мы должны своими грехами? Только - Богу!

     Бог и грех: эти понятия - неразделимы. То есть, если человек не верует в Бога, то никакого греха не может да и не должен признавать, потому что не перед кем отвечать. И наоборот: если мы веруем, что Бог есть, и что Он дал нам заповеди - как нужно жить, тогда мы пред Ним ответственны, хотя бы никто о наших грехах, кроме нас, и не предполагал, и не знал или даже считал нас “хорошими”, чуть не “святыми” людьми.

     Известный писатель Достоевский приводит такой разговор между двумя братьями Карамазовыми - Иваном и Григорием Смердяковым. Иван был “законным” сыном и жил “барином” в доме богатого отца, получил образование, стал неверующим, и этому же неверию учил и Григория. А Григорий был рождён от полудурочки Лизаветы Смердящей и от неё получил фамилию Смердякова. Он был тоже взят в дом Карамазова, но исполнял там обязанности лакея, хотя братья знали, что он рождён от одного с ними отца, Федора. Конечно, его ничему не учили, хотя он был человек способный. И вот Федор был убит. По случайно сложившимся обстоятельствам подозрение пало на старшего брата, Димитрия, тогда как истинным убийцей был Григорий. Однажды он и разговорился с учёным Иваном о своем преступлении, хотя об этом никто и не думал. “Хотя отца-то убил я, - говорил он холодно и без всякой жалости и без сознания своего греха Ивану, - настоящий убивец - ты: ведь ты же говорил, что Бога - нет. А раз Бога нет, то всё можно!” (Пишу по памяти: давно читал об этом.)

     И, несомненно, верно: если Бога нет, то нет и бессмертия, нет и суда, нет и ответственности ни за что, нет и никаких заповедей, ни Божиих, ни внутри себя, - т.е. совести. “Живи моментом”, - как говорится иногда. Или как апостол Павел: “Станем есть и пить, ибо завтра умрем!” (1 Кор. 15, 32).

     И даже скажу больше: если не верить в Бога, то не нужно, не должно смущаться своею совестью: это - не логично, не рассудительно! Зачем путать себя, если нет Бога?! Делай всё, что тебе хочется сейчас! Ведь корова ничем не смущается - только бы наесться травы; и собака, если укусит кого, не стыдится; и кошка, когда загрызёт мышку, не жалеет её, и даже учит этому своего котёнка. И это логично, последовательно - если в Бога не верить!

     И наоборот: если в Бога верить, тогда и совесть понятна, и ответственность за наши дела - необходима.

     Приведу случай из жизни. Я знал иеромонаха. Однажды он сопровождал меня из монастыря в скит и подносил мне довольно тяжелую посылку. Я просил дать мне понести её самому: “Это будет мне епитимией за грехи”, - говорю ему. А он ответил мне следующее: “Если бы я на епитимии изрезал всё свое тело на куски, то и их бы не хватило на это!”

     Не помню, в этот ли раз он сам рассказал мне или другие мне о нём сообщили, но дело было в следующем: он считал себя настолько нагрешившим, что сам наложил епитимию: никогда “не надевать на себя епитрахиль”, т.е. не совершать священных служб. Его никто не обвинил, не судили его, не знал ничего и епархиальный архиерей, и он мог бы жить беззаботно. Но он осудил сам себя: “не надевать больше епитрахили” - за грехи свои. Совесть его сознавала, что он недостоин быть священнослужителем. С того времени он исполнял обязанности разносчика в трапезной пищи братии, а в церкви был за псаломщика: читал медленно, крестился истово и даже вдавливал персты свои в тело, когда клал кресты. И братия не видела его огорченным, хотя с ним обращались, как со слугою на трапезе. А ему при мне было уже 70 с лишним лет. Небольшого роста, очень худой. Вот - пример того, как человек сам сознаёт свои грехи, хотя они никому, кроме Бога и самого грешника, и неизвестны; внутренний голос обличает нас. Недаром св. Андрей Критский, в великопостном каноне на первой седмице говорит: “Нужнее (принудительнее) ее ничего нет!”

     “Грех есть беззаконие”; всякий грешник - “преступник закона” Божия (Иак. 2, II). И совершенно верно говорил профессор Санкт-Петербургского университета П-кий, что основа права имеет корни - только в религии, без этого оно ничуть не обязательно для нас, даже нерационально, неразумно. Тогда остаётся одна надежда на “нравственное” поведение: террор власти (суды, тюрьмы, телесное наказание, смертная казнь и пр.). Но в сущности, это не “нравственное” поведение, а - страх перед властью, не больше!

     И у всех народов всегда было сознание греховности. Христианство в этом отношении, как высшая форма религии, только глубже других сознаёт грехи. И понятно: оно нас ставит ближе пред лице Божие и чувствительнее пред своею совестью. Поэтому, чем совершеннее христианин, тем больше сознаёт себя грешным. Но об этом будет речь дальше. А теперь мы поставим такой вопрос: это прошение о “грехах” поставлено после “хлеба насущного”. Ведь грехи несравненно хуже, тяжелее, важнее, чем бедность, нищета, голод. И казалось бы, что по значению их нужно поставить выше “хлеба”. Почему же они поставлены после него? На это можно бы ответить так.

     Да, так именно и смотрит на этот вопрос и христианство, и Церковь, и святые отцы. Все, знающие Евангелие и Послания и внимательно следящие за собою и за жизнью, прямо так и учат: “Единственное зло в мире - есть грех!”

     На этом и нам следует твёрдо установиться: единственное зло - грех! Это - несомненно, как увидим дальше. Он - корень всего дурного.

     Так учил и Иоанн Креститель: “Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное” (Мф. 3, 2). Так проповедал и Иисус Христос: “Приблизилось Царство Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие” (Мк. 1, 15). И целью пришествия Господа на землю было - спасение грешников, как всем нам известно. Так же учили апостолы: “Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа” (Деян. 2, 38). Так учили и все святые отцы: можно бы привести здесь тысячи выдержек! Но мы, христиане, и сами знаем это, потому нет надобности в других ссылках.

     Но, к великому сожалению, этого даже мы, христиане, не достаточно сознаём! Это - горький наш опыт!

     А вот когда заболеем, или когда наступит голод, когда даже и хлеба не хватает, или вообще когда наступят какие-либо земные бедствия (пожары, войны и пр.), мы очень чувствительны к этому.

     Вот, может быть, поэтому о “грехах” поставлено после “хлеба”: о нём мы больше беспокоимся. Да и то нужно сказать: если мы научимся ограничивать себя в жизни до насущного хлеба, то легче нам будет бороться и с грехами: первое куда как меньше, а второе несравненно труднее. И подвижники обычно начинали с телесных постов, а потом уж - переходили к духовной борьбе.

     Но... пойдем далее беседовать о грехах: это - важнее, чем рассуждать о порядке прошений.

     Иные задают себе вопрос: почему Бог не создал бы человека - неспособным грешить. На это обыкновенно отвечают: человек, как высшее богоподобное существо, должен быть непременно свободным - т.е. способным делать и добро и зло. Так и ангелы: одни пали, а другие остались верны Богу. А что верно и первое, мы слышим из слов Самого Иисуса Христа. “Я видел сатану, спадшего с неба, как молния” (Лк. 10, 18). Но об этом мы ещё будем говорить подробнее в шестом прошении.

     Если же человек был бы создан не свободным, как животные, то он всё равно творил бы зло (как волки, змеи и др.), но и не сознавал бы ещё этого: был бы двойной грех; а теперь, при свободе, мы хоть и грешим, но сознаём свои грехи, а иногда боремся против них, даже и побеждаем их с Божией помощью - к этому мы способны и свободны. И в нас вложено хоть желание не грешить (Рим. 7, 15—20), и это остаток свободы. А без свободы - нет и добродетели.

     И Богу угодны лишь те, которые добровольно творят добро, а не бессознательно, как животные. Да и то ещё нужно сказать: то добро угодно Богу, которое сделано во имя Господа Иисуса Христа - так говорит преподобный Серафим Саровский; или во славу Божию - так часто говорил Сам Христос, что Он всё творит во славу Отца: “Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя... Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить” (Ин. 17, 1, 4 и далее). И Сам Христос говорил: “Будете просить во имя Мое” (Ин. 15, 16; 16, 23, 26). Это известно и нам по опыту нашему.

     На этом и кончим этот вопрос: почему Господь сотворил нас свободными людьми, а не неразумными тварями... Да и в тех есть задатки свободы, и они повинуются нам и друг другу... А что будет после восстановления? (См. Рим. 8, 19—23.)

     А иной раз даже думаешь: и животные бывают иногда лучше людей - добрее, ласковее, послушнее, терпеливее, смиреннее... Это всё мы знаем. А всё же человек создан свободным... И даже безгрешным.

     А потом он злоупотребил свободою своею. Пал - непослушанием... И даже не покаялся, а начал оправдываться, ссылаясь на Еву, “которую Ты мне дал, она дала мне от древа, и я ел” (Быт. 3, 12). Ева же сказала: “Змей обольстил меня, и я ела” (Быт. 3, 13). И на это они имели свободу: покаяться или оправдываться; они избрали второе. Но так было нужно допустить человека: чтобы он не думают высоко о себе... За это Господь изгнал прародителей, лишил их благодати Духа Святого и предоставил им жить своею волею, своей свободой, но - уже без той Божией силы, которую Он им давал и которая теперь стала уже им тяжка.

     И им казалось легче жить без Бога, но по своей “свободной” воле. Но в сущности, эта “свобода” была уже мнимая: они попасти в рабство к искусителю - диаволу, послушавшись его совета против Бога. “Всякий, делающий грех, есть раб греха”, - сказал Сам Господь (Ин. 8, 34). Грех стал господствовать в мире. А злой господин, диавол, стал “князем” мира сего (Ин. 12, 31; 14, 30). И апостол Павел говорит: “Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских” (Еф. 6, II).

     Освободить от этого рабства и пришёл Господь Иисус Христос, Сын Божий, верой в Которого и Духом Святым и освобождаются грешники. (Ин. 8, 36; 2 Кор. 3, 17). Это - истинная, духовная свобода! Её достигают вполне лишь святые. А мы, грешные, еще не свободны... В этом - разрешение вопроса: есть ли свобода воли в человеке...

     Теперь обратимся к вопросу: насколько мы греховны?

     Возьмём пример из нашей собственной жизни. От православных мы нередко слышим: “грешный я” или “я - великая грешница”... Таково наше собственное сознание.

     И в богослужениях наших постоянно слышим о грехах.

     Например: возьмём утренние и вечерние молитвы. Будучи в Англии, я заинтересовался этим вопросом и их общими стихами, песнями и вообще молитвами. И легко заметил, что англичане и т. н. епископалы в Америке больше благодарят и славословят Господа, особенно за посольство Сына Своего на спасение людей.

     И мы, православные, тоже благодарим, и это особенно проявляется в литургии, которая есть благодарственная и хвалебная служба Господу (“Милость мира, жертва хваления”), но в то же время и искупительная Жертва Сына Божия за наши грехи (“Предаяшеся, паче же Сам Себе предаяше за мирской живот” - во второй молитве на евхаристическом каноне). И всякую службу начинаем славословием (“Благословен Бог наш”, “Благословенно Царство”, “Слава Святей” и т.д.), но сколько раз поминается о грехах, “согрешениях”, “прегрешениях” и прочем!

     А в ектений “Исполним” - просим: “прощения и оставления грехов и прегрешений”, “прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати”, “доброго ответа на страшнем судищи Христово” и т.д. и т.д.

     На повечерии молимся с поклонами при чтении канона св. Андрея Критского “Помощник и Покровитель”, “Откуду начну плакати окаянных моих деяний”, с припевами: “Помилуй мя, Боже, помилуй мя”. Дальше: “Пресвятая Владычице, моли Бога о нас грешных”, “Вся Небесныя силы святых и Архангел, молите о нас грешных”, “Св. Иоанне Пророче и Предтече... моли о нас грешных”, “Святии славнии апостоли...”, “Преподобнии и богоноснии... молите о нас грешных”, “Непобедимая... сила Креста, не остави нас грешных”, “Боже, очисти нас грешных...”

     Но если мы обратимся к утренним и вечерним нашим молитвам, то увидим почти сплошное моление о грехах и против искушений врага. Вот в этих молениях я и увидел громадную разницу между англиканами и нами, православными! И только в заключительных возгласах у нас - славословие Бога Отца, Сына и Святого Духа: “Яко Твое есть Царство, сила и слава”, “Яко препрославлен еси”, “яко свят еси”, “и Тебе славу воссылаем”, “яко благословен еси”, “яко человеколюбец” и т.д.

     А уж какими словами мы не осуждаем себя: и “грешный”, и “недостойный”, и “окаянный” (см. 8-ю вечернюю молитву), и “лукавый”, и “страстный”, и “нечистый”.

     Обратимся к молитвам пред Причащением. Там мы читаем: “всего себя повинув греху”, и сравниваем себя с блудницей, разбойником, мытарем, блудным, с гонителем Савлом, и называем себя “треокаянным”. Против последнего слова - припоминаю ещё в годы студенчества - “восставал” даже некий протоиерей, профессор духовной академии; между тем эту (6-ю) молитву составил такой великий святой, как Симеон Новый Богослов!

     Любимая молитва на устах доброго молитвенника (монаха; а есть такие и миряне, семейные, даже крещёные из евреев), как известно, есть молитва Иисусова: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго”. И один католический ксендз, разъезжавший по России, говорил: “У православных толикой слышно в храмах: “Господи помилуй! Господи помилуй!” О, он ещё мало понимал!

     Припомню один пример из жизни святого подвижника. Его чтили люди. И был у него послушник. Прожил он несколько лет со старцем. Потом ушёл от него и стал поносить его. Почитатели говорили об этом угоднику. Он им отвечают: “О! он ещё не всё обо мне знает! Если бы он это узнают, то мог бы сказать гораздо больше!” Через несколько лет послушник воротился с раскаянием. Старец без всяких “упрёков” (ср. Иак. 1, 5) принял его. И когда тот повинился, он сказал ему: “А я за это время даже не подумал о тебе худо!”

     И сколько подобных примеров рассказывают в житиях святых! Покаяние - это стихия православия!

     И ещё скажу про будничные службы каждого понедельника и вторника, по Октоиху: первый канон Господу - всегда покаянный. Возьму для примера из первого гласа: “Грехов моих множество”, “приими мя ныне покаянием к щедротам Твоим припадающего”, “очисти, Едине Блаже, очисти и спаси мя”, “множеством грехов влекийся и преклоняемь семь тяготою прегрешений, и суда безмернаго исполняяйся”, “кому тя, душе моя окаянная, уподоблю, делающую лютая и не творящую добрых”, “впадох в тление страстей и боюся Твоего праведного судища”, “безвестная и тайная сердца моего Ты веси”, “блудяща мя на путях погибели и в ров согрешений впадающа мя, обрати, Христе”. При постриге в монашество поют седален второй кафисмы: “Объятия Отча отверсти ми потщися (поспеши): блудне иждив мое житие; на богатство неиждиваемое взирая щедрот Твоих, Спасе, ныне обнищавшее мое сердце не презри! Тебе бо, Господи, во умилении (сокрушении) зову: согреших Ти, спаси мя”.

     И это только малая часть того, что есть в Октоихе. А в Триоди постной - ещё больше. Каноны Божией Матери на повечериях (ежедневно) почти всегда покаянные.

     Службы в праздники и святым, конечно, хвалебные, но и там просим мы (кроме двунадесятых праздников - за малыми исключениями) о прощении.. .

     И можно без преувеличения сказать, что в будничные дни службы все почти - просительные, умилительные, покаянные. Значит, православный человек слезит душою о грехах своих... А иные подвижники даже лили частые слезы. Например, преподобный Ефрем Сирин молился: “Господи! остави ми волны благодати Твоея!” Он почти всегда плакал! И на образе его написано: “Ефрем грешный”. Пойдём далее. Как бороться с грехами? Прежде всего нам надо увидеть свои грехи. Сначала это покажется кому-нибудь очень лёгким? Но не думаю... И вот простых два доказательства.

     Как много мы видим людей, которые оправдывают себя... Разве один из ста сознается в вине своей! А может быть и меньше? А вот другой обратный пример: чем он выше, тем он больше грехов видит в себе. Значит, для видения своих грехов необходимо ещё стать на некоторую высоту. Почему же это?

     Потому, что ещё нет ясного света в душе. Обычно употребляют такое сравнение: если через окно не проходит солнечный луч, то в комнате не видно пыли. Но стоит лишь блеснуть лучу, как вдруг мы увидим миллион пылинок в нём. Так и в душе: когда она ещё не просвещена, то нам не видно всей нашей греховности, даже мы кажемся себе “не хуже других”, или - “как все”, или даже почти “святыми”. Но когда она освещена благодатию Божией - тогда она видит в себе бесчисленное множество прегрешений, так что можно впасть даже в уныние и малодушие! И в молитвах такие люди искренне могут говорить, сравнивая себя со скотами и даже ниже их. Вот, например, что говорится в каноне Иисусу Сладчайшему: “Преклонився, Иисусе, безсловесными сластьмп, безсловесен явихся, и скотом воистинну, о Иисусе мой, страстно окаянный уподобихся, Спасе. Тем же, Иисусе, бессловесия мя избави” (песнь 8-я).

     Или: “Христе Иисусе! никтоже согреши на земли от века, о Иисусе мой, якоже согреших аз окаянный и блудный” (песнь 7-я).

     Или: “От Адама, Иисусе мой, согрешившия вся, прежде закона и в законе, Иисусе, и по законе окаянный и благодати, Иисусе мой, победих (превзошел) страстьми окаянно” (песнь 9-я). Нам даже кажется это невозможным! Но писавшие, конечно, искренне писали... Вон о. Иоанн Кронштадтский постоянно писал о грехах своих. А однажды он перечислил 130 грехов! Это было так невероятно, что один слушатель даже пришёл ко мне после этой проповеди в храме, на квартиру мою, и спросил меня: “Откуда он набрал столько грехов?” Я взял книгу его и прочитал эти две страницы. Возможно, что и нам с вами это покажется невероятным, поэтому я перепишу их здесь.

     “Если покаянием хотим угодить Господу и спасти душу свою, достигнуть свободы от грехов и страстей, - мы должны каяться из глубины души, обстоятельно, всесторонне, твердо, охотно; потому что в глубине ее гнездятся и коренятся все грехи наши - самолюбие, плотоугодие, чревоугодие, объядение, леность, саможаление, гордость, самомнение, кичение, унижение других, зависть, неприязнь, ненависть, злоба, ехидство, похоть, блуд, нечистота, своенравие, самочиние, непослушание, неповиновение, грубость, дерзость, суровость, строптивость нрава, сомнение, неверие, маловерие, безразличность к вере, неблагодарность, корыстолюбие, жестокосердие, скупость, жадность, алчность, ябеда, лживость, лукавство, клевета, лжесвидетельство, божба, клятвопреступление, лицемерие, лицеприятие, мздоимство, придирчивость, притеснение, лихоимство, татьба, похищение, присвоение чужого, злоупотребление, потворство грехам и поблажка, попущение, суетное препровождение времени, игры, пустословие, празднословие, сквернословие, суетность, роскошь, мотовство, недоброжелательство, зложелательство, злорадство, злопамятство, холодность, нерадение, небрежность в молитве и других делах, неуважение к старости, неподчинение родителям и начальству, вероломство и неверность, непостоянство в добродетели, тщеславие, боязливость, уныние, малодушие, безнадежность и отчаяние, гнев, раздражение рукою или биение по лицу и другим членам, страсть к чтению пустых или соблазнительных книг, нерадение к чтению Евангелия и вообще книг духовного, религиозного содержания, придумывание извинений своим грехам и самооправдывание вместо самоосуждения и самообличения, страстные лобзания или поцелуи, страстные осязания, ласкательство, опущения, недобросовестное исполнение служебных обязанностей, небрежность и торопливость, неисполнение (обязанности) присяги, казнокрадство, или похищение казенной собственности, поджигательство или подстрекательство на зло, убийство, истребление зачатого плода в утробе, отравление, призор очей и порча ближнего, проклятия на ближнего, ругательства, совращение в секты и расколы, распространение ложных и хульных мнений и учений, суеверие, стологадание, спиритизм или разговор с духами, гипнотизм, или усыпление и разговаривание с усыпленным человеком с целью выведать от него какую-либо тайну ( “Правда о Боге, мире и человеке”, с. 52—53).

     И когда я прочитал ему эти две страницы, тот человек не мог уже возразить ничего! А ведь грехов можно набрать ещё больше! Через две страницы о. Иоанн снова пишет:

     “Сколь велико и глубоко растление нашей природы грехом в бесчисленных его видах и направлениях! Это я сознаю и чувствую всякий день, всякий час. Каждую минуту, как ураган, он готов охватить и всколебать, возмутить душу внезапно при малейшем невнимании и поблажке своей чувственности, поколебать меня то гневом, раздражительностью, озлоблением на ближнего - особенно низкого и бедного, надоедающего ежедневным попрошайством, то блудными помыслами и похотями и льстивым воспоминанием и воображением сладости греха, то завистью в самых пустых и маловажных вещах, то лицеприятием и человекоугодием, то корыстолюбием, любовещностыо житейскою, то тщеславием и суетностью, то непослушанием, упорством и леностью, то сонливостью и зевотою, то малодушием, гордостью, унынием и расслаблением души и тела; и всякими грехами усиливается оттолкнуть от Бога - Источника нашей жизни, света, мира и блаженства” (с. 56).

     Ещё через две страницы он говорит: “А их (грехов) так много, много, что и перечесть трудно! Вспомни их, проси у Господа озарения сердечного, познания их, воздыхания, слез” (с. 59).

     “Сердце наше - поле, заросшее сорною травою и не могущее произращать пшеницы жизненной - плодов веры и добродетели. Надо непрестанно вырывать эту сорную, бесчисленную траву и очищать сердце постоянным вниманием к себе, самоиспытанием, самоосуждением, самоудручением, самобичеванием, слезами, упражнением во всякой добродетели, особенно в молитве усердной - день и ночь, чтением Священного Писания, пением псалмов, писаний святых отцов. Святые всю жизнь трудились над очищением сердца... Что же ты спишь, душа моя, и не очищаешь себя на всякий день? Воспряни, делай даже до конца!” (с. 63).

     А на следующей странице, “при наступлении седмицы Страстей Христовых”, о. Иоанн опять перечисляет грехи: “самолюбие, плотоугодие, сластолюбие” и прочее; даже прибавляет ещё: “рассеянность, роскошь, смех, лжеименный разум” и прочее (всего - 56).

     “Глубоко скорблю, плачу и рыдаю об ужасной язве греха, растлевающей человечество, бедствующее неизмеримо, неописанно, многообразно, - о прелести греха, которою пленяется человечество и работает ему, и даже хвастает своею работою и утешается, как какою прибылью” (с. 140).

     “Блазнение греха бывает столь велико, что самые простые вещи - например: глаза, лицо, нос, брови, всякое движение тела, походка, взгляд - блазнят человека грешного с нечистым расположением сердца, помыслов, влечений; всякое животное блазнит; святые иконы дома и в храме блазнят; крест животворящий, - все, все враг окутывает своим нечистым, смрадным туманом” (с. 145).

     “О, если бы мы обращали внимания на последствия наших грехов или добрых наших дел! Как мы были бы тогда осторожны, бегая греха! И как были бы ревностны на добро; ибо мы ясно видели бы тогда, что всякий грех, вовремя не исторгнутый, навыком укрепившийся, пускает глубоко корни в сердце человека и иногда до смерти смущает, уязвляет и мучит его, пробуждаясь, так сказать, и оживая в нем при всяком случае, напоминающем сделанный (прежде) грех, таким образом оскверняя его мысль, чувство и совесть. Нужны тучи слез, чтобы отмыть застарелую грязь греха: так она прилипчива и едка!” (с. 594).

     Казалось бы, при таком множестве грехов легко считать себя грешником. Но на деле - как мы хорошо знаем - далеко не все мы видим свои грехи. А что мы видим не все грехи наши - это постоянно можно наблюдать. Редко-редко встретишь человека, который бы сознавал свою греховность; чаще же приходится наблюдать, как люди, и причём - искренне, не видят своих грехов. И постоянно встречаешь таких людей, которые во всём оправдывают себя, а не осуждают и даже не сознают за собой ничего худого... Подумаешь, будто кругом - ангелы... И едва ли один-два из 100 человек самоосуждают себя. Даже иногда на исповеди не знают, что греховного можно сказать о себе духовнику? А иные даже позволяют сказать, что они не знают за собой грехов! Другие говорят: “Как и у всех!” А иногда грех и за грех не считают. Например, почти никто не считает за грех - осуждение, тогда как постоянно почти мы осуждаем других.

     Припоминаю случай из прошлого: сознавая грех осуждения, мы (несколько человек) сговорились не осуждать других, хотя бы в течение 5 минут. И - увы! - не смогли. Между тем, св. Ефрем Сирин говорит об этом грехе так. Поскольку душа важнее тела, то и грехи душевные опаснее и вреднее телесных. Однако, не знаю как (говорит он), люди думают обратное. И указывает он, например, на осуждение. Благодать Божия оставляет за одно это человека!

     И собственно - совершенно справедливо. Ведь осуждение есть выражение нелюбви к нашему “ближнему”, даже хуже - вид ненависти к нему. А Господь прямо сказал: “Потому узнают все, что вы - Мои ученики, если будете иметь любовь между собою” (Ин. 13, 35). Какие же после этого мы ученики Христовы?! Теперь мы спросим, что же нам делать, чтобы хоть увидеть свои грехи? Это освещается благодатью Христовою! А самому человеку, без благодати Божией, нельзя даже увидеть себя. Это - дар Божий! Поэтому тот же св. Ефрем научил нас в Великом посту молиться: “Ей, Господи! даруй ми зрети моя прегрешения!” “Даруй”, следовательно - это дар Божий... И вслед за тем читается и вторая половина прошения: “И (а) не осуждати брата моего”... Да! если думаешь о собственных грехах, и думаешь с сокрушением, - то тебе уже не до грехов “брата”; наоборот - осуждением его ты увеличиваешь собственную греховность.

     Хорошо хоть раз в год просмотришь свою душу, когда идёшь исповедоваться. А иные и этого не делают... И постепенно эта душа засыпает, застывает, каменеет, и нужно чем-то будить её...

     А вон в монастырях хороших есть прекрасный обычай - “открывание помыслов” старцу, хотя бы он был и не иеромонах и не мог отпускать наших грехов. Иные послушники каждый день вечером открывают ему свои грехи. И таким образом постепенно научаются видеть себя; а потом из них вырабатываются и старцы. История “старчества” (например, в Оптиной пустыни Калужской епархии) показывает нам, что у о. Макария воспитался в старца иеросхимонах Амвросий, у о. Амвросия его келейник - о. Иосиф и т.д.

     Но в миру это не практиковалось. Поэтому наш народ и стремился в монастыри. Эти старцы глубоко знали свою собственную душу, а потому хорошо разбирались в душах духовных чад своих.

     Но у нас, мирских людей, этого опыта не было - ни в семье, ни в школах.

     “И чему только нас в школах ни учили, - говорит о. Иоанн Кронштадтский, - одному лишь не учили: как бороться со грехом!”

     Теперь становится перед нами вопрос: как же избавиться от грехов?

     Прежде всего, прежде нас самих, Сам Господь этого желает: “Не хочу смерти грешника, - говорит Он через пророка, - но чтобы он обратятся и был жив”.

     И после изгнания прародителей из рая, Господь дал человеку закон. Назначение его состояло не столько в том, чтобы люди поступали по заповедям его, сколько в том, чтобы они сознавали через него свою греховность и неспособность жить добродетельно. 0н был “пестуном”, или руководителем ко Христу, - как воспитатель ведёт ученика своего, чтобы он был достойным сыном отца своего. Или возьмём другое сравнение: закон был прокурором для еврейского народа, он указывал ему на грехи его и на неспособность его исправиться самому по себе, - для этого нужен был Мессия, Христос, Искупитель, Спаситель, верою в Которого и жил еврейский народ, ожидая Мессии.

     Закон обвинял, но не оправдывал. Апостол Павел так говорит про свое, до-христианское состояние: “Не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... Знаю, что не живет во мне... доброе, потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу... Бедный я человек!” (Рим. 7, 15, 18, 24). Были исключения - но мало. Что касается язычников, от которых даже грешные евреи отвращались, то они совершенно погрязли во грехах (см. Рим. 1, 22—32). Но и они имели два источника добра: “рассматривание творений” (Рим. 1, 20), что приводило их к вере в Бога, и - совесть (Рим. 2, 15). И тем не менее грешили: “все были под грехом” (Рим. 3, 9).

     И это обвинительное назначение закона вело человечество к Искупителю Христу, “Которого Бог предложил в Жертву умилостивления в Крови Его чрез веру” (Рим. 3, 25). И Он Своими крестными страданиями искупил нас, грешных, пред Отцом Небесным. Но этого мало: вследствие этой Жертвы Сына Своего Бог Отец послал Духа Святого, отнятого от человека после грехопадения в раю. И теперь, с Духова дня, Он и спасает человечество. Без Христа же и без Духа Святого человек не может спастись! Не может даже пожелать добра! Не может даже увидеть грехов!

     Благодать же Святого Духа преподаётся в Церкви Христовой, особенно в таинствах: крещения, исповеди, причащения, елеосвящения. Вот Церковь потому и называется “банею возрождения и обновления Святым Духом” (Тит. 3, 5). Потому и святые отцы, в частности св. Симеон Новый Богослов, постоянно говорят о спасительной благодати. Потому и преподобный Серафим Саровский говорил, что сущность христианства заключается в “стяжании Духа Святого”. Потому и молитвы наши начинаются с “Царю Небесный, Утешителю, Душе истины... прииди и вселися в ны”, потому что без Него мы и помолиться, как должно, не можем: “Мы не знаем, о чем молиться, как должно, - говорит апостол Павел, - но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными” (Рим. 8, 26). И Церковь, во Святом Духе, есть наилучшая лечебница для грешного человечества.

     Затем для борьбы со грехом нужна молитва. Нужна исповедь, по возможности - частая... Думаем даже, что полезно исповедоваться и без причащения, дабы возвратить благодать Святого Духа, утерянную нами через грехи. При борьбе с грехами нужно помнить заповедь отцов: бей змея в голову, т.е. пресекая грех в самом его начале - дальше будет труднее.

     Относительно духовной борьбы есть немало и книг: Добротолюбие (особенно первые три тома), Лествица преподобного Иоанна, Слова св. аввы Дорофея, св. Симеона Нового Богослова (особенно первый выпуск). Но благодать Святого Духа учит христианина и без книг. Иногда помогают и скорби земные: они смиряют нас и побуждают искать помощи у Христа, нашего Ходатая, пред Богом: “Один Бог, Один и Посредник (Ходатай) между Богом и человеками, человек Христос Иисус” (1 Тим. 2, 5).

     Полезны нам и обиды, особенно несправедливые; через них, как говорит св. Иоанн Златоуст, прощаются нам прежние грехи. И во всяком случае они обнаруживают скрытую в нас гордость. Нередко Господь попущает нам - особенно после осуждения - впадать в те же самые грехи, в коих осуждаем других. Через грехи мы теряем мир душевный, ибо отходим от Бога и впадаем в рабство к мучителю - диаволу.

     Но Господь поставил нам особенное условие, - условие, при котором мы можем исходатайствовать “оставление” своих грехов, - это оставление нами долгов должникам нашим. На этом условии нам и следует особенно остановить свое внимание: так Господь сказал: “Якоже и мы оставляем должником нашим”.

     Почему же из всех путей к очищению от грехов Он указал именно этот?

     На это прежде всего должно ответить так: Господь сказал это! - И потому верующему человеку нужно не спрашивать, а исполнять. Ведь и Сам Господь Иисус Христос не добавил никакого объяснения к сказанным Им словам. И этот ответ веры - самый лучший и верный! Но если мы хотим всё же помыслить о причине этих слов, то можно указать на следующее: “Бог есть Любовь”, как говорит апостол Иоанн (1 Ин. 4, 16). И потому, если мы хотим получить от Него милость, должны быть достойными её, должны уподобляться Богу, - т.е. и сами должны оказывать любовь. Сами просим, должны и другим давать.

     И наоборот: если мы сами жестоки, то как можем надеяться получить милость от Человеколюбца Бога? если сами горды, то как нам даст прощение смирившийся до крестной смерти Христос (Флп. 2, 8)? Это - невозможно!.. Но не только Бог не даст такой милости, но если бы Он и дал её грешнику и жестокосердному, она не будет ему полезна и спасительна. Наоборот, поощрит его к худшему. Почему? Тогда он может подумать, что получит милость, сам оставаясь жестоким. Бог ли будет причиной большего зла? Немыслимо это и подумать! Вот по всему этому необходимо, чтобы грешники сначала сами проявили любовь и смирение к виновному перед ними.

     Поэтому перед Великим постом в “Прощеное воскресенье” Церковь установила благочестивый обряд всем христианам просить прощения у священника, а потом и друг у друга... Потом этот добрый обычай переносили в семью и кланялись своим родителям в ноги. А в древнее время в нашей Руси, перед чином церковного прощения, враги ехали к своим противникам и просили у них прощения.

     Вот для этого и требовалось сломать свою гордость (если ты виноват), а это нелегко! А тот (если не он виноват) должен проявить любовь и охотно простить врага или обидчика. И лишь после этого уже - идти на исповедь и с надеждой ждать прощения от Господа. Тогда оно будет и благотворным и щедрым! Об этом Господь сказал притчу о жестоком заимодавце, который сам получил прощение огромного долга, а своему должнику, который должен был ему ничтожную сумму, не простил и даже повалил его на землю, стал душить и посадил в тюрьму. Под множеством долга разумеется множество грехов, а под малым долгом разумеется наша виновность перед человеком, ничтожная по сравнению с грехами пред Богом.

     Для пояснения этой мысли обычно приводятся примеры из жизни. Один человек не хотел простить виноватого пред ним человека. Тогда духовник велел читать ему вслед за собой Молитву Господню. Когда они дошли до этого прошения, то духовник говорит: “И не остави мне долги, как и я не оставляю должнику моему”. И тут, наконец, тот понял: какой вред себе самому наносит он, не прощая вины брату своему. И примирился...

     Ещё приводится другой случай. Это было в древнее время. Двоим грозило мучение за Христа. Ожидая смерти, один просят у другого прощения, но тот не хотел. И что же? Когда наступило время мучения, то первый скончался святым мучеником, другой же отрёкся от Христа.

     Расскажу случай из собственной жизни. В праздник Святой Троицы Господь даровал мне горячую веру в Троичность Божества. Но после литургии я очень резко осудил своего брата-монаха. И вдруг у меня совершенно остыла вера в Пресвятую Троицу, и на душе получилась тоска. Я понял, что омертвение было следствием осуждения (хотя повидимому совершенно справедливого). Пошёл к брату и искренне попросил у него прощения. И немедленно горячая вера возвратилась.

     Просить прощения, разумеется, нужно искренне, а не одними устами или, как говорит Господь: “Бог не оставит вам согрешений ваших, если вы не простите брату от всего сердца”.

     Но и то уже будет хорошо, если мы попросим прощения хотя устами. В мое настоятельство в одном монастыре за границей, иеромонах N. должен был служить литургию, а перед этим он провинился предо мною. Он пришёл. И произнёс покаяние. Духовник велел ему попросить прощения у меня. Но его слова показались мне неискренними, лишь на языке. И я об этом сказал ему, не ответивши даже обычными словами: “Бог простит!” Он ушёл опять к духовнику. Тот спросил его: просил ли он прощения хоть устами? - Да! - Поэтому служите!

     Ещё пример. Два монаха имели вражду. Когда наступил пост, они по общему обычаю испросили взаимного прощения. Один из них, однако, пришёл ко мне и говорит, что у него не получилось мира в душе. “А вы-то сами винили в душе его?” - спросил я. “Да, так!” - ответил он. “А вы завините себя!” Тот исполнил это. И мир вошёл в душу его.

     Но что делать, если у кого-нибудь не хватает сил попросит прощения у того, кого он считает виновным перед собой (а не себя самого). На это прежде всего нужно сказать словами Самого Господа: “Невозможное для человека - возможно Богу!” Решись попросить прощения, а уж прочее сделает Сам Господь. Поэтому не говори: это дело непосильное мне! Это - неправда: Бог поможет!

     К одному человеку я написал совет: в таком случае исповедуйся хоть у духовника, сознавая свое бессилие... Но это лицо не захотело исполнить и данного совета, говорит: “Не могу...” И это уже - неправда! Сказать не трудно! И конечно, грех на нём остаётся.

     Ещё несколько разных мыслей по поводу грехов. Жизнь нам показывает - и преподобный Иоанн Лествичник об этом говорит, - если ты кого-нибудь осудишь, то Господь допустит, что скоро ты сам спадёшь в тот же самый грех. Это делает Господь для того, чтобы смирить нас и научить не судить других.

     Помню следующий простой пример. Сидим мы на лекции в академии. Профессор усердно читает её. Вдруг я вижу, что студент, сидящий впереди меня и за шаг-два до профессора, зазевался. Я осудил его в уме своём... Через 2—3 минуты я ловлю себя на той же зевоте.

     Подобное этому бывает и с другими грехами. Недавно мне пришлось услышать радостное признание одного послушника монастыря: “Когда придёшь к брату и поклонишься ему в ноги, прося прощения, то как хорошо бывает на сердце!”

     А от одного старца дошло такое слово, записанное его духовною дочерью: “Люди не знают, какая сладость бывает от любви ко врагам!” И он испытал это на себе. У него был один-единственный улей. И тот украли у него. После выяснилось, кто сделал это. Старец простил его - и испытал указанную сладость.

     Ещё обращаю я внимание своё на слово “наши” (“долги наши”, как и “мы”)... Это слово прилагается и к другим прошениям (Отче “наш”, хлеб “наш”)... Здесь мы употребляем его потому, что в грехах повинны мы все. “Един Свят - един Господь”. “Никтоже благ, един Господь”, - говорят Иисус Христос богатому юноше.

     Но есть и другой смысл: в грехах наших повинны мы все друг перед другом. Как в океане бурные волны проходят тысячи километров и докатываются чуть заметным волнением до другого берега, так бывает и в нашей жизни: грех, сделанный одним человеком, не остаётся без влияния и на других. Недаром один писатель сказал крылатую фразу: все за всех виноваты! И поэтому нужно просить “оставить долги наши” не для себя одного, а и для всех “нас”. Ведь и Господь Иисус Христос пострадал за весь мир.

     Да и любовь наша должна распространяться на весь мир, на всю нашу общечеловеческую семью. И Богу угодна наша молитва не только и не столько за свои грехи, сколько и за других. Эта молитва от любви исходит и к той же любви приводит. Допустим, что кто-либо вас огорчил: постарайтесь поминать имя его в молитве. И вы увидите, что недружелюбие, а тем более - ненависть исчезнут у вас и явится сожаление к нему и даже, может быть, любовь!

     Вот вам простой пример. Жила два брата столяра. Хозяйство было записано на старшего брата, но младший был способнее. И заказчики стали больше обращаться к меньшему. Это огорчало старшего. И он задумал разделить дело. Приходит он ко мне за советом. Я предложит ему две недели помолиться и поминать брата. Через этот срок старший брат пришел ко мне и сообщил своё решение: “Я решил переписать дело на брата: он способнее меня; пусть он и будет хозяином. А уж делиться не станем!” Так благоприятно разрешилось всё дело.

     Я знаю, что на Афоне были специальные молитвенники (теперь уже переводятся), которые молились за весь мир, за всех, считая это своей обязанностью.

     И батюшка о. Иоанн говорит про себя, что он на литургии молится за весь мир: ему дана благодать священства на это! И мы все должны бы поступать подобным же образом...

     Теперь, в заключение, хочется поделиться мыслями и о пользе грехов. Странно читать об этом; но дальнейшее покажет правду. Известный богослов епископ Феофан, Затворник Вышенский, говорит: “Не дивись, когда человек грешит, а дивись, когда он перестает грешить, ибо хотя грех не природен нам (т.е. Бог не создал нашу природу греховной), но уже стал (благодаря наследственности и нашей свободе) прирожденным нам”.

     И действительно, не нужно дивиться греху, как чему-то ужасному и необратимому. До Христа ещё было страшно и безнадёжно, а после Его пришествия - Он спасает нас. Ведь для того Он и пришёл на землю, как Сам сказал, для спасения нашего: “Я пришел не судить мир, но спасти мир” (Ин. 12, 47). И пришёл спасти именно грешников, а не праведников.

     Так возвестил и ангел пастухам в рождественскую ночь: “Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь” (Лк. 2, 10-II). “Он спасет людей Своих от грехов их”, - сказал ангел и Иосифу (Мф. 1, 21).

     Потому и имя дано Ему: Иисус, что значит - “Спаситель” (Лк. II, 21).

     И апостол Павел пишет: “Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками” (Рим. 5, 8).

     Беда не в том, говорит святитель Иоанн Златоуст, что ты пал, а в том, что, павши, не встаешь.

     И преподобный Пимен Великий говорит падшему: “Ты пал? Встань!” - “А если еще упаду?” - “Еще встань!” - “Так до коих же это пор?” - “До самой смерти!”

     И батюшка о. Иоанн также свидетельствует: грех не есть неприступная стена, и Господь пришел ради того, чтобы спасать грешников. И первый, кто вошел в рай, был разбойник: нам всем это чрезвычайно утешительно и одобрительно!

     И сколько грешников сделалось святыми!

     Только бы мы каялись и надеялись на Господа, Спасителя и Ходатая нашего, Иисуса Христа. “Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды” (1 Ин. 1, 8—9).

     Как же ещё грехи наши приносят пользу нам? На это мы ответим словами батюшки. “Если не познаешь опытно влияния на тебя злого духа, - говорит о. Иоанн, - то не познаешь и Господа Иисуса Христа и Святого Духа Утешителя”. И сам батюшка говорил про себя, что он долгое время своего пастырства хотя и верил, что диавол существует, но он - враг - где-то там, далеко; но и Спаситель тоже. Когда же он узрел, как воинствует на него враг, - то он со всею силою прибежал к заступлению Христа Господа.

     Затем ещё скажу и от себя. Я заметил, что в грехах человеку труднее поддаваться сомнению в вере, потому что для неверия или даже для сомнения нужна гордость, а человеку во грехе - не до гордости. Даже как бы стыдно становится, когда мысль дерзает на эти грехи. Может быть и обратное, т.е. грешное состояние души препятствует вере - это верно, но бывает и то, что я описал, т.е. стыд грешнику дерзать на неверие и сомнение.

     Дальше грехи вообще смиряют человека. Это - общеизвестный факт. Особенно смиряется человек, когда чем-нибудь возгордится. Угодники Божий об этом говорят единогласно. И чтобы смирить эту безумную гордыню, Господь и попускает человеку впадать в грехи, оставляя его своею благодатию. Всякому падению, говорится в Ветхом Завете, предшествует гордость. А когда смирит тебя Господь грехом - уже не до гордости!

     Если же принять во внимание, что в основе греха действует начальник его, “лжец и отец лжи” (Ин. 8, 44) диавол, тогда понятно будет, что на тебя найдет томление, тоска, и ты поневоле побежишь к Господу Иисусу Христу и к благодати Святого Духа.

     И потому можно даже сказать, что чрез это увеличивается вера. Опыт подтверждает и это. Расскажу интересный случай.

     По пути мы как-то догнали 70-летнюю старушку, которая уже прошла вёрст 30-35. Мы её посадили и довезли до заключительной тюрьмы. Она несла туда своей дочери какой-то дар. Спрашиваем: за что же посадили её? Старушка, вопреки частому обычаю оправдывать себя и своих, решительно и сразу ответила: “Заработала!” - т.е. заслужила. “Чем же?” - продолжаем мы. “Огрызалась”, - ответила она. Значит, дочь от гордости позволила себе какую-то грубость, и за это теперь должна страдать, терпеть... Не знаем, как себя чувствует она, но мать её поневоле исповедала её вину и считает наказание справедливым - значит, смиряется... Да ещё вот должна пешком идти десятки верст! И такое прямое сознание вины дочери вызвало к ней уважение и любовь; она точно и нас присоединила к своему горю... И даже саму дочь стало тоже жалко... Помоги, Господи, ей исправиться! Вина искупается сознанием матери.

     Что же бывает с нашей душой, когда Господь “оставит нам долги наша”?

     Это мы знаем по собственной исповеди: снова возвращается в нас мир духовный, как будто вновь народился человек, искушение, которое было до сих пор, становится бездейственным, тебя уже совсем не соблазняет то, что соблазняло доселе; и вновь появляется сила против греха; враг точно исчезает - до нового повода нашего. Недаром мы говорим, что исповедь есть второе крещение: воистину так! Но что же можно сказать, если человек опять впадает в тот же грех? или в иной какой? Опять вставай! Опять борись! Опять кайся! Опять проси: “И остави нам долги наша!” Ведь, собственно, вся наша жизнь проходит в непрерывной борьбе за благодать!

     И если уж Сам Господь благоволил внести в Свою молитву прошение о “долгах”, значит, они занимают значительное место в нашей жизни. И это так и есть.

     Только бы не унывать и не падать духом. А бороться и бороться! Непрестанно бороться! И молиться! И таким образом воочию совершается чудо Божие! Чудо очищения! Чудо - возобновление чистоты и святости души! И это бывает никак не от какого-либо самовнушения нашего, а - независимо от нашей воли и мыслей... Да и какое тут может быть самовнушение ещё в детском возрасте, в 7-10 лет?! Но и в более сознательном человеке происходит явно чудо прощения: это знаем мы, все исповедники. Правда, приступая к исповеди, мы заранее верим в тайну исповеди, но не думаем об этом, мучимся лишь своими грехами. И вдруг - о милость Божия! После искреннего откровения грехов чувствуем ясно, как бы осязательно, покой души! И опытные люди часто исповедуются.

     Один игумен исповедовался каждую неделю перед литургией. “В чём вы каетесь? какие у вас грехи?” - спросил его некий архиерей. Он же ответил так: “Вот заприте наглухо эту комнату на неделю, и вы увидите через неделю на этом столе пыль”. И в доказательство он провел по столу пальцем. И осталась чистая полоска. А кругом неё вырисовалась пыль. Так и грехи!

     К этому нужно прибавить ещё: есть духовная пыль, диавольская нечистота, она ещё мельче и незаметнее, но - мучительнее. Вот против неё и нужна исповедь: благодать Духа Святого прогонит эту злую пыль. И припоминаешь: с какою радостью, бывало, несёшься домой после исповеди! А мать встречает нас тоже с радостью, и скорее просит ложиться спать, “чтобы чем не согрешить”. И как хорошо чувствовалось!

     Да! здесь не самовнушение, а чудо милости Божией!

     Конечно, прощение грехов бывает и после молитвы. Если Господь в Своей молитве говорит о молитве к Отцу (“и остави нам долги”), не говоря об исповеди, то, значит, и молитва даёт благодать прощения. Но исповедь всегда действует сильнее.

     Зато молитва может быть в нашем распоряжении всегда, постоянно, а исповедь не всегда. И тогда становится более понятным, что добрые иноки приучаются к непрестанной молитве Иисусовой: “Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!”

     Её “делают”, исполняют даже и миряне. Расскажу факт.

     В трамвае я заметил, как одна знакомая женщина “творила” беззвучно эту молитву. Разговорились. Я спросил её: “Почему это вы делаете?” Она сказала: “Враг всегда нападает: этим и отгоняешь”.

     Так и говорит преподобный Иоанн Лествичник: “Именем Иисусовым бей супостатов!”

     Да поможет Отец Небесный, за заслуги Своего Сына, спасать нас от грехов - благодатию Святого Духа и молитвами ко Господу, с покаянным настроением, и непременно - прощая должникам нашим от всего сердца. Аминь.