Одна знатная женщина по смерти своего мужа, приведя себе на память все свои грехи и вспомянув час смертный и страшный суд Божий, поклонившись ему, сказала: "По вере пришла я к твоей святыне, честный отче: я хочу исповедать перед тобой все грехи мои".
     Когда же старец не соглашался на это и говорил: "Мне (как монаху) не следует слушать о женских делах, дитя мое", женщина сказала: "Отче святый! Господь Иисус Христос, Истинный Бог наш, облекшийся в наш образ, не отринул пришедшей к Нему блудницы, которая со слезами лобызала честные Его ноги и исповедовала Ему свои грехи; а ты, отче, отгоняешь меня в то время, когда я хочу покаяться и спастись!"
     Выслушав это, старец сказал ей в ответ: "Если так, чадо, и если ты по вере пришла к моему недостоинству, то пойдем в церковь: исповедуй там с сердечным сокрушением Многомилостивому Человеколюбцу Богу деяния твои, причем и я, грешный старец, услышу их".
     Они оба пришли в церковь, и женщина, сделав поклон, стала молча. "Что с тобой, чадо? - сказал ей старец. - С раннего утра ты понуждала смирение мое, чтобы принять тебя на исповедь, а теперь ничего не говоришь?" "Не смею высказать, честный отче, - отвечала женщина, - меня смущает непристойный помысл". В таком случае напиши мне его на бумаге, - сказал он, - а я прочту его перед лицом Господа Бога, прощающего по Своей великой милости наши согрешения".
     "И этого сделать я не в силах: так велики мои грехопадения", - отвечала грешница. "Если и этого не можешь сделать, - продолжал старец, - то я вот что сделаю: буду напоминать тебе по одному все грехи, какие бывают в жизни людей", - и он стал ее спрашивать: "Не сделала ли ты то и то?"
     Но женщина на все его вопросы отвечала: "По милости Божией и за твои святые молитвы я ничего такого не сделала; мои грехи вовсе не те".
     Тогда старец сказал ей: "Если не они, то я - не сердцевед: не знаю я тайн человеческих".
     И несчастная женщина, не умиривши своей совести покаянием, сказала только: "Молись о мне, отче", - и ушла.
     Проходя по улице, она увидала одного расслабленного старца чернеца, который весь в ранах лежал на земле, всеми пренебрегаемый, и сказала ему: "Хочешь ли, я возьму тебя к себе в дом и успокою тебя, а ты умолишь Бога о моем недостоинстве?" "Да, госпожа моя, - отвечал страдалец, - я желал бы, чтобы ты оказала такую милость мне окаянному!"
     Тогда женщина поспешила домой, приготовила постель, послала купить монашеские одежды и приказала служителям взять с улицы расслабленного инока, отнести в баню, омыть его, одеть в новые одежды, принести к ней в дом и положить на приготовленной постели. Когда все это было исполнено, она сама стала прислуживать ему, помазывая его струпы и прилагая все старание об его уврачевании.
     Спустя некоторое время наступил Великий четверток спасительных страстей Христовых, и женщина сказала болящему старцу: "Отче, хочу я нечто сделать с тобой, только ты молчи и не препятствуй мне"! "Как повелишь, госпожа моя, так и сделаю", - отвечал он.
     Настало время божественной службы: священнослужитель совершал в ее домовой церкви литургию, и, лишь только он начал читать Евангелие и произнес сии слова: "Иисусу, бывшему в Вифании, в дому Симона прокаженного, приступи к Нему жена-блудница, имущи скляницу мира многоценна" (Матф. XXVI, 7 и др.), женщина, взявши сосуд с миром, подошла к чернецу, возлила миро на ноги его и, лобызая их, омочила слезами; потом отерла их своими волосами и тут же перед служителем Божиим исповедала все тайные и явные грехи свои…
     И вот, когда она поступила так, сделалось страшное сотрясение - не во всем городе, а только в одном ее доме, - и вслед за тем слышен был голос: "Оставляются тебе грехи твои!" А когда раздался этот Божественный голос, болящий инок вдруг встал совершенно здоровым, не имея на себе ни одного струпа, ни одной язвы, прославляя Господа нашего Иисуса Христа, творящего страшные и великие чудеса. А эта блаженная жена, получив прощение своих грехов от неисследимого и неизреченного милосердия Божия, провела остальное время жизни своей в покаянии и преставилась к Богу, оставив образ для всех, кто хочет прийти к покаянию (из книги "Руно орошенное", сн. 10 "Троицкого листка").