И. Рыскин

Второй Вселенский Собор был созван в Константинополе в 381 году против лжеучения жившего в этом же городе арианского епископа Македония. Этот еретик нечестиво учил о третьем лице Пресвятой Троицы - Святом Духе, а именно: называл Его не Богом, а только силой Божией, служебной и подчиненной Отцу и Сыну. На этом Соборе Никейский Символ веры был дополнен 5-ю членами. В 8-м члене, против лжеучения Македония, утвержден догмат о равенстве и единосущии Бога Духа Святого с Богом Отцом и Богом Сыном.

Протоиерей П. Смирнов

В одной приходской церкви священник говорил поучение на слова Апостола Павла: кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят (1 Кор. 16, 22).

В числе слушателей был один молодой человек, не отличавшийся благочестием. Поучение хотя и произвело на него впечатление, но быстро испарилось.

Прошло немало лет. После долгих скитаний молодой человек повел упорядоченную жизнь: женился, сделался отцом и был весьма доволен своим положением. Так прожил он до преклонных лет, но всегда чувствовал, что его что-то тайно мучает и ему чего-то недостает. Как-то сидит он около своего дома и перебирает в памяти все, что случилось с ним в его жизни. Вспоминает он родину, товарищей, свой приходской храм, в котором тут же живо рисуется ему образ старого священника и его памятная проповедь: "Кто не любит Господа Иисуса, да будет проклят". "Это было около пятидесяти лет назад, - вспоминает он, - а с тех пор я ни разу не был в церкви, не слыхал никаких проповедей, не причащался и не каялся!.." Призадумался грешник и тихо начал читать: "Царю Небесный, Утешителю, Душе истины... Прииди и вселися в мя, и очисти от всякия скверны"...

Дух Святой коснулся его сердца и напомнил ему слова молитвы. Семя Божественного слова под влиянием благодати Святого Духа зажгло в нем сознание своей греховности. Старик задрожал и залился слезами раскаяния. С той поры он точно переродился и стал истинным христианином. Библия стала его настольной книгой, а молитва - любимым занятием. Обновленный духом страха Божия, он прожил еще шестнадцать лет и умер в мире с Богом и своей совестью.

Протоиерей Г. Дьяченко

Преподобный Антоний Великий в юности не получил никакого научного образования, но богоугодная жизнь сообщила ему столько духовной мудрости, что к нему отовсюду притекали жаждавшие назидания. Некоторые, приходя к нему за духовным наставлением и не видя у него книг, спрашивали старца, откуда он черпает столько мудрости?

- У меня одна книга, - обычно отвечал он, - по которой я учусь, - это небо и земля, дела рук Творца. Эту книгу я читаю ежедневно и нахожу в ней все, что нужно для спасения.

Несколько столетий тому назад, в царствование римского императора Диоклетиана, в Италии жил мальчик Вит. Отец его был язычник и пользовался большим уважением среди своих знакомых. Мальчик был тайным христианином. Об этом прослышал начальник города. Он вызвал отца Вита и строго сказал ему: "Отговори от безумной веры своего сына, если хочешь, чтобы он остался жив". Отец испугался угрозы и начал убеждать сына отказаться от Христовой веры.

- Я не могу, лапа, отказаться от моего Спасителя, - ответил маленький Вит.

Такой ответ мальчика был передан и самому императору Диоклетиану.

Император вызвал к себе Вита и, не убедив его словами отказаться от Христа, решил силой заставить сделать это.

- Если до завтра этот маленький упрямец не откажется от своего упорства, то приказываю предать его лютым мучениям, - объявил жестокий император.

На следующий день Вита, а с ним и других христиан, привели в особое здание на растерзание диким зверям. На христиан выпустили голодного льва. Вит и другие мученики стояли и молились. Но вот голодный лев увидал их... Дикой радостью блеснули его глаза; извиваясь, он стал приближаться к христианам и готовился уже к страшному прыжку. Вит увидел зверя и перекрестился. Лев смиренно подполз к нему, лег у его ног и стал лизать их...

Тогда по приказанию императора принесли раскаленные железные прутья и стали дразнить ими страшного зверя, но все было напрасно. Раздраженный лев бросался на своих мучителей, а потом снова смиренно ложился у ног святого мальчика. Необычайный ужас объял присутствовавших. Многие из них тут же уверовали во Христа и сказали: "Бог маленького Вита есть Единый и Истинный Бог!"

Но рассвирепевший император повелел придумать новые мучения для Вита и его товарищей. И ни одна жалоба не сорвалась с языка тех, кто переносил мучения ради Христа. Они лишь славили Бога и молились за своих мучителей. И среди этих молитв они предали свои чистые души Богу. Так велико оказалось духовное мужество маленького христианина.

К старцу Зосиме пришла мещанка, пораженная отчаянием: у нее умер последний сын, малолетний Алеша. На ее жалобы "муж совета" сказал ей следующее:

- Вот что, мать, однажды древний великий святой увидел в храме такую же, как и ты, плачущую мать и тоже по младенце своем, по единственном, которого тоже призвал Господь... "Или не знаешь ты, - сказал святой, - сколь эти младенцы пред Господом дерзновенны? Даже и нет никого дерзновеннее их в Царстве Небесном. "Ты, Господи, даровал нам жизнь, - говорят они Богу, - и только лишь мы узрели ее,

как Ты у нас и взял ее назад!" И столь дерзновенно просят и упрашивают, что Господь дает им немедленно ангельский чин. А посему, молвил святой, и ты радуйся, жено, а не плачь, и твой младенец теперь у Господа в сонме Ангелов Его пребывает". Вот что сказал святой плачущей жене в древние времена.

Был же он великий святой и неправды ей поведать не мог. Посему и ты, мать, знай, что и твой младенец наверно теперь предстоит пред престолом Господним, и радуется, и веселится, и о тебе Бога молит. А потому и ты теперь не плачь, а радуйся.

- И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, - ответила женщина, - только один разочек мне на него бы опять поглядеть, и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только минуточку одну повидать, послыхать его, как он играет на дворе. Придет, бывало, крикнет своим голосочком: "Мамка, где ты?" Только бы услыхать-то мне, как он по комнате своими ножками пройдет разик, ножками-то своими тук-тук, да так часто-часто. Помню, как, бывало, вбежит ко мне, кричит да смеется. Да нет его, батюшка, нет, и не услышу его никогда. Вот его поясочек, а его-то нет, и никогда-то мне теперь не увидать, не услыхать его!

Она вынула из-за пазухи позументный поясочек своего мальчика и только лишь взглянула на него, так и затряслась от рыданий, закрыв пальцами глаза свои, сквозь которые потекли вдруг брызнувшие ручьем слезы.

- А это, - проговорил старец, - это древняя Рахиль плачет о детях своих и не может утешиться, потому что их нет, и таковой вам, матерям, предел на земле положен. И не утешайся, и не надо тебе утешаться, не утешайся и плачь, только каждый раз, как плачешь, вспоминай неуклонно, что сыночек твой есть единый от Ангелов Божиих, откуда на тебя смотрит и видит тебя, и на твои слезы радуется, и на них Господу Богу указывает. И надолго тебе сего великого материнского плача будет, но обратится он под конец тебе в тихую радость, и будут горькие слезы твои лишь слезами тихого умиления и сердечного утешения, от грехов спасающего. А младенчика твоего помяну за упокой. Как звали-то?

- Алексеем, батюшка.

- Имя-то милое - Алексея, человека Божия?

- Божия, батюшка, Божия, Алексея, человека Божия.

- Помяну, мать, помяну, и печаль твою на молитве вспомяну, и супруга твоего за здравие помяну. Только тебе грех оставлять его. Ступай к мужу и береги его. Увидит оттуда твой мальчик, что бросила ты его отца, и заплачет по вас.

Утешенная женщина благодарит старца за совет и радостная уходит домой. Таков дар совета почивал на старце Зосиме.

Ф. Достоевский

Раннее майское утро. Едва начинает светать. Повеял холодок и разбудил мальчика, спавшего на опушке рощицы.

Мальчика звали Варфоломей. Отец послал его разыскивать коней. Всю ночь пробродил мальчуган по лугам и лесам, но лошадей не нашел и к утру забылся сном. Когда он проснулся, то увидел, что недалеко от него молится инок.

Варфоломей остановился и решил подождать конца

его молитвы, чтобы спросить старца: не видал ли он пропавших коней? Старец молился долго и усердно.

"Вероятно, это праведный человек и Бог слушает его молитвы", - подумал Варфоломей, и в душе его промелькнула мысль: не попросить ли у старца молитв и помощи в его горе?

А горе у мальчика было большое. Два года уже учился Варфоломей грамоте, но грамота не давалась ему. Далеко он отстал от своих сверстников, с большим трудом, по складам, едва-едва разбирал он по Часослову, ошибаясь чуть ли не на каждом слове. Родители горевали, товарищи смеялись, мальчик старался изо всех сил, но толку не было.

Старец окончил молитву и взглянул на Варфоломея.

- Что тебе надобно, чадо? - спросил он.

- Я учусь грамоте, но не успеваю в ней, - со слезами отвечал мальчик, - помолись за меня Богу, чтобы Он послал мне дар разумения.

Старец воздел руки к небу, опустился на колени и снова стал молиться. Потом, обратившись к мальчику, сказал: "Да подастся тебе в знамение благодати Божией и грамота, и разумение Святого Писания". Теперь мальчик упал на колени и стал просить старца посетить дом его родителей. Старец согласился.

Родители будущего Преподобного Сергия Радонежского - то был он - с честью приняли неизвестного инока, который, войдя в дом, прежде всего велел Варфоломею читать по книге псалом. Варфоломей отказывался, ссылаясь на неумение, но старец настаивал. С трепетом раскрыл мальчик Псалтирь и, удивленный, стал читать без малейших ошибок.

Вкусив пищи, старец покинул дом родителей Варфоломея и внезапно стал невидим.

Так благодать Святого Духа осенила даром разумения будущего великого подвижника Земли Русской.

Н. Смоленский