Владислав Цыпин

ИСТОРИЯ РУССКИЙ ЦЕРКВИ

1917-1997

ГЛАВА I

ПОМЕСТНЫЙ СОБОР 1917–1918 гг.

2 марта 1917 г. император Николай II отрекся от престола, власть перешла к Временному правительству, образованному Временным комитетом Государственной думы.

Новые правители, беспрерывной чередой сменявшие друг друга на министерских постах, не сумели создать новую государственность и наладить жизнь в стране. В России началась разруха, фронт подступал к столице, на окраинах страны сепаратисты, не дожидаясь Учредительного собрания, в явочном порядке провозглашали автономии, парализовав деятельность правительственных служб и местных учреждений власти. Повсюду происходили самочинные экспроприации.

Разлагающие веяния проникли и в церковную среду, появились статьи с нападками на прошлое Русской Церкви, в которых полуправда перемешана с ложью, образовались группировки, которые открыто провозгласили своей целью не только обновление церковного управления, но и реформу православного вероучения.

Сразу же после февраля возобновила свою деятельность памятная по 1905 г. группа 32-х священников, переименованная затем в "Союз церковного обновления". По инициативе священников И. Егорова, Д. Попова, А. Введенского в Петрограде под председательством протоиерея Димитрия Попова учреждается "Всероссийский союз демократического духовенства и мирян", куда вошла немалая часть питерского духовенства. Ядро этого союза получило странное для верующих название "ЦК". Несколько лет спустя эти либеральные группировки, образовавшиеся под крылом Временного правительства, и вызвали обновленческий раскол в Русской Православной Церкви. Опасность раскола угрожала и с другой стороны: на окраинах бывшей империи вслед за политическими автономиями готовилась почва для провозглашения автокефалий. ЕслиГрузинская Церковь веками жила отдельно от Русской и ее стремление к автокефалии не затрагивало основ русского церковного бытия, то попытки обособить юго-запад России, оторвать от Русской Церкви ее материнскую Киевскую кафедру, грозили Церкви тяжелыми внутренними раздорами.

В марте Святейший Синод по настоянию обер-прокурора В. Н. Львова, назначенного Временным правительством, уволил на покой Петроградского митрополита Питирима (Окнова), престарелого Московского святителя Макария (Невского) и архиепископа Тобольского Варнаву (Накропина), обвинив их в тесных отношениях с Распутиным. Вслед за этим по всей стране начались увольнения архиереев, обвиненных в поддержке старого режима. Напряженность отношений обер-прокурора с епископами объяснялась не только личными качествами В. Н. Львова, но и тем обстоятельством, что "и прежде фигура обер-прокурора... была личным органом царской власти, самой же Церковью миропомазанной и призванной к церковным делам". Теперь же, по словам Карташова, "обер-прокурор, назначающий и изгоняющий епископов и самый Св. Синод, в качестве органа светского, внеконфессионального правительства — это nonsens и каноническая обида для Церкви"¹.

Провозгласив всевозможные политические и гражданские свободы, правительство ужесточило давление на Церковь. Отношения между Святейшим Синодом, твердо отстаивавшим подлинную свободу Церкви, и обер-прокурором, который властно вмешивался в чисто церковные дела, уже в конце марта достигли остроты и привели к взрыву. Прологом послужила докладная записка профессора Петроградской Духовной Академии Б. В. Титлинова обер-прокурору В. Н. Львову, поданная 8 марта, в которой он, извращая историю Русской Церкви, настаивает на коренных преобразованиях, на "незамедлительной организации свободной церковной печати, во главе которой стали бы лучшие прогрессивные церковные элементы". В заключение он предлагает передать печатный орган Синода совету Петроградской Академии, поскольку "высшее культурно-просветительное церковное учреждение, несомненно, более пригодно для подобного издательства, чем административное учреждение, каковым являются Синод и его чиновники"². Проект Титлинова, очевидно, совпадал с видами обер-прокурора, и 22 марта В. Н. Львов предложил Синоду уволить в отставку редактора "Всероссийского церковно-общественного вестника" профессора М. А. Остроумова и передать издание совету Петроградской Академии.

Между тем члены Синода разъехались по своим епархиям на Страстную и Пасхальную недели. В Петрограде по обыкновению остались Сергий (Страгородский), архиепископ Финляндский, Тихон (Белавин), архиепископ Литовский, и протопресвитер Георгий Шавельский. Определение, составленное по предложению Львова, подписали преосвященный Сергий и отец Георгий Шавельский. А святитель Тихон оставил только запись в журнале Синода: "Вопрос о передаче редактирования "Всероссийского церковно-общественного вестника" совету профессоров Петроградской Духовной Академии требует, по моему мнению, обсуждения Св. Синода в полном составе"³. По уставу этого было достаточно, чтобы сделать определение недействительным, но напористый обер-прокурор, игнорируя юридическую несостоятельность документа, пропускает определение к исполнению. 24 марта он извещает ректора Петроградской Духовной Академии о как бы состоявшемся постановлении Синода, и совет избирает редактором "Вестника" профессора Титлинова. При новой редакции у журнала появился девиз: "Свободная Церковь в свободном государстве", что, впрочем, не мешало газете молчать, когда обер-прокурор бесцеремонно вмешивался в чисто церковные проблемы.

Когда после Пасхи члены Синода вернулись в Петроград, у них сложилось единое мнение о незаконности передачи газеты Петроградской Академии. Но обер-прокурор считал, что все совершилось на законных основаниях, и журнал при новой редакции будет соответствовать "современному церковно-общественному течению мысли. Там теперь вы не найдете таких имен, которые были сторонниками реакции"⁴. Тогда в Синоде решили: пусть академия ведет издание на свои средства, а из хозяйственного управления денег на враждебную Церкви газету не выдавать.

15 апреля в зал заседаний Синода вошли В. Н. Львов с группой чиновников и военных. Революционный обер-прокурор, служивший прежде в кавалергардском полку, громко скомандовал: "Прошу встать! Объявляю указ Временного правительства" — и зачитал распоряжение о прекращении зимней сессии Синода и об увольнении его членов: митрополита Киевского Владимира (Богоявленского), архиепископов Литовского Тихона, Новгородского Арсения (Стадницкого), Гродненского Михаила (Ермакова), Нижегородского Иоакима (Левицкого), Черниговского Василия (Богоявленского), протопресвитеров Александра Дернова и Георгия Шавельского,— всех, кроме архиепископа Финляндского Сергия, и о вызове новых членов и присутствующих на летнюю сессию. Митрополит Владимир, архиепископы Тихон, Арсений, Михаил и Иоаким составили акт, в котором подтвердили свое несогласие с незаконной передачей "Вестника" совету Петроградской Академии и сделали заявление о том, что "новый состав Св. Синода должен быть образован способом каноническим, т. е. архиереи должны быть избраны архиереями, а члены от белого духовенства — голосом последнего"⁵. К этому заявлению впоследствии присоединились архиепископ Сергий и протопресвитеры А. Дернов и Г. Шавельский.

На летнюю сессию вызваны были экзарх Грузии архиепископ Платон (Рождественский), архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский), епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), епископ Самарский Михаил (Богданов), протопресвитер Николай Любимов, настоятель Успенского собора Московского Кремля, профессора протоиереи Александр Смирнов и Александр Рождественский, протоиерей Феодор Филоненко. Ни беспринципных карьеристов, ни церковных революционеров, подобных Б. Титлинову, не оказалось и в новом составе Синода, но некоторые из его членов известны были своим либерализмом. Протоиереи А. Рождественский, Ф. Филоненко, А. Смирнов поддерживали отношения с откровенно обновленческой группировкой "Союз демократического духовенства и мирян". Духовный путь епископа Уфимского Андрея был неровен: когда-то он увлекался теософией и спиритизмом, печатался в оккультных журналах, в 1905 г. увлекся политической борьбой, поддерживал эсеров. В 1917 г. он один в российском епископате искренне и всерьез связывал надежды на оздоровление церковной жизни с февральским переворотом. До приезда архиепископа Платона новый Синод возглавлял архиепископ Сергий, постоянный член всех последних его составов.

Тем временем "Всероссийский церковно-общественный вестник" все безудержнее проповедовал новые идеи, которые на деле оборачивались призывом к разрушению канонического строя Церкви, к бунту против преемственной от апостолов иерархии. По всей стране созывались епархиальные съезды духовенства и мирян, куда выбирались делегаты от земств, от военных организаций, от Красного Креста. Обескураженные и сбитые с толку круговертью событий, подстрекаемые пропагандой "Вестника", участники съездов выносили резолюции о недоверии епархиальным архиереям, в Синод направлялись петиции с требованием ввести выборность епископата.

29 апреля Святейший Синод объявил о начале подготовки к созыву Поместного Собора и о введении выборного начала на всех уровнях церковного управления, в том числе и при замещении архиерейских кафедр. Во многих епархиях выборы проходили в нецерковной обстановке, обновленческие настроения охватили часть мирян и клириков, особенно псаломщиков, пономарей. В церковной печати раздавались призывы ввести белый епископат и даже вовсе отменить институт монашества. При таком помрачении церковного сознания многие из достойных иерархов оказались неизбранными. На покой увольнялись архиепископы Черниговский Василий (Богоявленский), Калужский Тихон (Никаноров), Харьковский Антоний (Храповицкий). Архиепископ Нижегородский Иоаким (Левицкий) был даже арестован и некоторое время содержался в заключении. Увольнение архиепископа Владимирского Алексия (Дородницына) оправдывалось его прежней близостью к Распутину, остальных обвинили, как водится, в приверженности старому строю.

В Твери епархиальный съезд, состоявшийся и вовсе незаконно, без согласия правящего архиерея, направил в Синод делегацию с требованием уволить архиепископа Серафима (Чичагова). Бунт вызвало недовольство диаконов и псаломщиков тем, что архиерей требовал от кандидатов в священники сдачи экзамена, который им нелегко было выдержать. Низвержение архипастырей и самоуправство в епархиях радовали обер-прокурора: "Я боюсь равнодушия, а всякий бунт приветствую; я исполняю волю народа, я гоню архиереев, ибо народ этого требует"⁶.

Антицерковный курс Временного правительства становился все очевиднее. 20 июня вышло постановление о передаче церковно-приходских школ (а их было в России около 37000) и семинарий в ведение Министерства народного просвещения. Особое недоверие членов Временного правительства к православию, их отчужденность от веры большинства граждан России проявились и в этом постановлении, которое ни в коей мере не затрагивало положения конфессиональных школ других вероисповеданий. Правительство нарушило и волю тысяч благотворителей, жертвовавших на нужды церковной школы. Святейший Синод протестовал, но власти в спешном порядке приняли постановление, которое вело к подрыву духовного просвещения народа.

Закон о свободе совести, опубликованный 14 июля, провозглашал свободу религиозного самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, когда дети еще учатся в школе. Министерство просвещения торопилось использовать это положение для того, чтобы низвести преподавание Закона Божия на уровень факультативного предмета или вовсе устранить его из программы обучения. Именно в этот год сказаны были горькие слова о "раскрещивании России, получившей Крещение тысячу лет назад". Русская Церковь постепенно осознавала, что симфонии с государством нет и не будет, а под давлением неправославной власти надо противостоять разлагающему влиянию либерализма в среде духовенства, но любые попытки дать отпор безначалию и самоуправству воспринимались многими на гребне революционных событий как рецидивы старорежимного, бюрократического ведения дел, скомпрометированного в глазах церковной общественности. Борьба за свободу Церкви, за возрождение соборности отождествлялась некоторыми с политическими принципами свободы парламентаризма.

Чудесное явление иконы Божией Матери "Державная" в селе Коломенском под Москвой 2 марта, в день отречения императора, стало великим и знаменательным событием, свершившимся в эти трудные дни. Это явление любви Богородицы к русскому народу, вступающему на путь крестных испытаний, было и материнским утешением, и увещеванием, и призывом к молитвенному покаянию, к духовной собранности, к исповеднической верности Христу. В Москве средоточием здоровых сил Русской Православной Церкви становится храм Василия Блаженного; его настоятель протоиерей Иоанн Восторгов произносит проповеди, исполненные пророческих обличений и тревоги за Церковь, призывает народ к верности и стойкости в наступившие уже "лукавые времена". В далеком Свияжском монастыре, у раки святителя Германа, епископ Амвросий (Гудко), неправедно сверженный со своей кафедры, в пламенных проповедях увещевал народ не поддаваться обольщениям соблазнителей, крепко держаться за веру отцов.

Большинство епархиальных съездов выразило доверие правящим архиереям и просило Святейший Синод об оставлении их в епархиях. Свои кафедры сохранили преосвященные Новгородский Арсений (Стадницкий), Тамбовский Кирилл (Смирнов), Волынский Евлогий (Георгиевский), Пермский Андроник (Никольский), Астраханский Митрофан (Краснопольский). Но и на тех кафедрах, где произошла смена архиереев, избранными оказались верные православию епископы Гермоген (Долганов) на Тобольской кафедре и Пахомий (Кедров) на Черниговской, а не ставленники обновленческих группировок.

Важнейшим событием церковной жизни стали выборы новых правящих архиереев на столичные кафедры. В Петрограде кандидатом, поддержанным Временным правительством, был епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), но на приходских собраниях, где преобладали рабочие, чаще других называли имя епископа Гдовского Вениамина (Казанского), смиренного архипастыря, который без устали проповедовал Слово Божие в бедных храмах питерских окраин. В первом туре голосования епископ Вениамин получил 699 голосов, архиепископ Финляндский Сергий — 389, епископ Уфимский Андрей — 364, архиепископ Виленский Тихон — 31, архиепископ Платон — 13, архиепископ Новгородский Арсений — 3 голоса, архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) — только один голос, правда, вскоре на выборах Патриарха он получил больше голосов, чем все другие кандидаты — так стремительно менялось настроение в церковной среде. Во втором туре на Петроградскую кафедру был избран епископ Вениамин (Казанский), возведенный в сан архиепископа.

В Москве на приходских собраниях больше всего голосов отдали за А. Д. Самарина, в прошлом обер-прокурора Синода, осмелившегося в свое время противостать влиянию Распутина. Избрание в епископы мирянина было делом в России неведомым, хотя оно и не чуждо практике древней Церкви. Но последнее голосование в храме перед Владимирской иконой Божией Матери дало перевес Виленскому архиепископу святителю Тихону, которому вскоре выпала крестная тяжесть первосвятительского служения. 29 июня архиепископ Тихон был возведен Святейшим Синодом на Московскую кафедру.

В июне в Москве открылся Всероссийский съезд духовенства и мирян, на котором единственным участником из архиереев был епископ Уфимский Андрей. Съезд отразил переломный момент в смене настроений церковной общественности: здесь много было сказано о необходимости радикальных перемен в Церкви, которые бы соответствовали духу времени, о демократизации церковного управления, о нововведениях в богослужении. Делегаты поддержали либеральное направление новой редакции "Всероссийского церковно-общественного вестника", а депутаты от юго-западных епархий внесли на рассмотрение съезда декларацию с требованием автокефалии Украинской Церкви. В то же время в речах выступавших звучала тревога о положении Церкви при новой власти. Несмотря на свой либерализм, московский съезд решительно высказался против замысла Временного правительства отнять у Православной Церкви приходские школы. Но главной темой съезда был Всероссийский церковный Собор, скорейшего созыва которого ждала вся Церковь, ждала уже более двухсот лет, и исполниться этим чаяниям Господь судил в лихолетье смуты.

* * *

29 апреля при Святейшем Синоде был образован Предсоборный Совет, в котором работали 62 члена — священники, ученые богословы из мирян, известные церковно-общественные деятели. Входил в Совет и обер-прокурор Львов. Первое заседание состоялось 13 июня в Петрограде. В Совете было образовано 10 тематических отделов; во главе каждого стоял архиерей.

При обсуждении программы предстоящего Собора в Совете использовались материалы Предсоборного Присутствия 1905–1906 гг. и Предсоборного Совещания 1912–1914 гг. Острые споры вспыхнули по вопросу о высшем церковном управлении. Профессора Петроградской Духовной Академии, преобладавшие в Совете, настояли на том, чтобы предложение о восстановлении патриаршества было отвергнуто. Законопроект, разработанный Предсоборным Советом, предполагал сохранение синодальной системы. Горячо обсуждалось участие мирян в ведении церковных дел. Профессор Петроградской Академии А. А. Папков отстаивал самые широкие права прихода, ему спокойно возражал Н. И. Лазаревский, что "бесконтрольное хозяйничанье мирян может привести к самым неожиданным постановлениям, а если они постановят продать Казанский собор на увеселительные заведения, тогда что делать?"⁷.

Жизнь в Петрограде мало располагала к спокойному обсуждению церковно-строительных тем, вооруженные дезертиры с фронта, митинги на площадях, уличные беспорядки и перестрелки составляли ужасающую картину революционных будней.

5 июля Синод принял постановление об открытии Собора в Москве, в праздник Успения Божией Матери, и положение о созыве Собора. Каждый приход избирал делегатов на благочиннические собрания, те, в свою очередь, посылали представителей на епархиальный съезд, а епархиальные съезды избирали членов Собора. 24 июля Святейший Синод в посланиях к предстоятелям поместных Церквей приглашал их прибыть на Всероссийский Поместный Собор; другое синодальное послание (от 22 июля) о событиях, происходящих в стране, обращено к православным русским людям: "Хищения, грабежи, разбои, насилие и обострившаяся партийная и политическая борьба стали достоянием нашей новой жизни и поселили в народе озлобление и рознь, повлекшие за собой внутреннюю братоубийственную войну, неоднократное кровопролитие. И в результате, с одной стороны, приостановка блестяще начатого наступления на врага, с другой, вместо братства — охлаждение любви, упадок добрых, мирных, братских общественных отношений. Страна пошла по пути гибели, а в будущем ее ждет та страшная бездна, которая заполнена для всех нас ужасающим отчаянием, если только не прекратятся смятения, и попрания, и замешательства... от Господа Бога (Ис. 22. 5)"⁸. 2 августа Святейший Синод обратился к армии, предостерегая в своем послании русское воинство от влияния "людей, забывших и Бога, и совесть, и Отечество", которые разлагают армию и сеют смуту. В тяжелой для страны обстановке предстояло в Москве открыться Поместному Собору. В самый канун Собора произошли очередные перемены в составе Временного правительства. 25 июля обер-прокурором Синода вместо Львова был назначен А. В. Карташов, в прошлом доцент Петроградской Духовной Академии.

5 августа Временное правительство и вовсе упразднило должность обер-прокурора и учредило Министерство исповеданий, назначив министром все того же Карташова. В компетенцию нового министерства входили отношения православной Церкви с другими религиозными общинами России и государственной властью, какое-либо вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Эта перемена послужила освобождению Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но серьезного значения появление нового министерства не имело для Церкви; Временное правительство уже теряло власть в стране.

За два дня до открытия Собора Святейший Синод возвел столичных архипастырей —Тихона Московского и Вениамира Петроградского, а также экзарха Грузии архиепископа Платона в сан митрополитов. Синодальная эпоха в истории Русской Православной Церкви доживала последние дни.

* * *

15 августа, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, в Успенском соборе Кремля открылся Всероссийский Поместный Собор. Целый день над Москвой стоял непрестанный колокольный звон, по улицам первопрестольной с хоругвями, в преднесении святых икон шествовали крестные ходы на Красную площадь. В Успенском соборе по совершении литургии митрополит Киевский Владимир огласил грамоту Святейшего Синода об открытии Собора. После пения Символа веры члены Собора поклонились покоящимся в храме мощам святителей Петра, Ионы, Филиппа и Гермогена и направились в Чудов монастырь приложиться к нетленным мощам святителя Алексия, а оттуда с кремлевскими святынями вышли на Красную площадь, куда уже стекались крестными ходами православные жители Москвы.

На следующий день после Божественной литургии в храме Христа Спасителя, совершенной Московским митрополитом Тихоном, открылось первое заседание Собора. Председательствовал митрополит Владимир. После пения стихиры "Днесь благодать Святаго Духа нас собра" оглашались приветствия, направленные Собору Святейшим Синодом, Московской кафедрой, Временным правительством, Государственной думой, Верховным главнокомандующим.

Деловые заседания начались 17 августа в Московском епархиальном доме и проходили в огромном зале, который примыкал к амвону. На солее стояли кресла для членов президиума Собора, лицом к ним в зале расположились члены Собора, в других комнатах работали соборные отделы и комиссии. Всего на Собор было избрано и назначено по должности 564 члена. В состав Собора по должности вошли все присутствующие в Синоде и правящие епархиальные архиереи, члены Предсоборного Совета, а также наместники лавр и настоятели прославленных обителей — Валаамской, Соловецкой, Саровской и Оптиной, протопресвитеры Николай Любимов и Георгий Шавельский. Остальные члены Собора вошли в его состав по избранию: от монашествующих — 12 соборян, от военного и морского духовенства — 10 священников, от действующей армии — 15 мирян, от единоверцев — 11 человек, от духовных академий — 11 профессоров, от Академии наук и университетов — 13 членов, по 3 представителя от Государственной Думы и Государственного совета. Но большинство Собора составляли избранники от 66 епархий. Каждая епархия посылала на Собор, помимо правящего архиерея, двух клириков и трех мирян. Епархиальные архиереи, которые не смогли прибыть на Собор, направили вместо себя викарных епископов или протоиереев — всего 12 заместителей. Участвовали и посланцы единоверческих автокефальных Церквей: от Румынской— епископ Гушский Никодим и от Сербской — архимандрит Михаил.

Характерная особенность состава Собора — это преобладание мирян и пресвитеров, в то время как от епископата присутствовало всего 80 архиереев. На 129 священников, 10 диаконов и 27 псаломщиков из белого духовенства приходилось лишь 20 монашествующих (архимандритов, игуменов, иеромонахов), причем половину из них составляли преподаватели духовных школ и не было ни одного монаха без сана. Такое широкое представительство мирян и пресвитеров на Соборе обусловлено было тем, что впервые за два века осуществилось стремление православного народа к возрождению соборности. Но с другой стороны, это было следствием тех демократических и либеральных веяний революционных лет, которые затронули и церковную жизнь. Многие члены Собора, главным образом церковно-общественные деятели из мирян и профессора духовных академий, в особенности Петроградской, были увлечены идеями Февральской революции и смотрели на великое дело церковного строительства как на часть коренных преобразований, которые им даже в августе 1917 г. виделись в радужном свете. Именно они ратовали на Соборе за обновление церковного устройства и богослужения.

17 августа, открывая рабочее заседание, митрополит Киевский Владимир говорил о том, что разномыслие, которое теперь "возведено в руководящий принцип жизни" и явно обнаружилось при подготовке Собора, вызывает у него опасение за успех его деяний, остается уповать только на то, что "сыны Церкви умеют подчинять свои личные мнения голосу Церкви"⁹. Первые заседания Собора ушли на проверку мандатов, утверждение устава, обсуждение процедурных вопросов и выборы руководящих органов. Иногда по пустякам завязывались споры, проводились бесконечные голосования, всеобщая подозрительность создавала нервозную обстановку, едва ли уместную при решении церковных вопросов. Опасность того, что Собор примет нецерковное направление, сдерживалась, однако, положением устава, по которому каждый законопроект, принятый на пленарном заседании, подлежал утверждению на совещании епископов, где для его одобрения требовалось большинство в ³/₄ голосов. Обыкновенно архиерейские совещания проводились после вечерни на Троицком подворье, у митрополита Тихона.

18 августа проведены были выборы председателя Собора, им стал Московский митрополит Тихон. По его предложению почетным председателем утвердили старейшего иерарха митрополита Владимира. Товарищами председателя стали архиепископы Харьковский Антоний и Новгородский Арсений, которому после избрания Патриарха пришлось вести большинство заседаний. В трудном деле руководства Собором архиепископ Арсений проявил и дипломатическое искусство, и необходимую властность. От священников товарищами председателя избрали протопресвитеров Николая Любимова и Георгия Шавельского, от мирян — профессора Московского университета князя Е. Н. Трубецкого и председателя Государственной думы М. В. Родзянко, который, однако, на Собор не явился и был заменен бывшим обер-прокурором Синода А. Д. Самариным. Секретарем Собора был утвержден В. П. Шеин (позже архимандрит Сергий), его помощниками — П. В. Гурьев и профессор В. Н. Бенешевич. В соборный Совет от епископата выбрали митрополита Платона, от клириков — протоиерея А. П. Рождественского, от мирян — профессора П. П. Кудрявцева. После избрания соборного Совета началось образование рабочих отделов и комиссий. Приват-доцент А. Ф. Одарченко, забыв, вероятно, о решительном отличии церковного Собора от многопартийного парламента, предлагал, чтобы выборы в отделы производились пропорционально и отражали все течения соборной мысли. Восторжествовало, однако, разумное предложение А. П. Васильева — всех записавшихся считать членами отделов. Важнейшие отделы возглавили: епископ Астраханский Митрофан — Высшего церковного управления, епископ Минский Георгий (Ярошевский) — отдел епархиального управления, архиепископ Новгородский Арсений — правового положения Церкви в государстве, архиепископ Владимирский Сергий — церковного суда, архиепископ Волынский Евлогий — богослужения, проповедничества и храмов, митрополит Киевский Владимир — церковной дисциплины, митрополит Тифлисский Платон — внешней и внутренней миссии, архиепископ Харьковский Антоний — единоверия и старообрядчества, архиепископ Кишиневский Анастасий (Грибановский) — церковного имущества и хозяйства. Всего образовано было 22 отдела и 3 совещания при соборном Совете: религиозно-просветительное во главе с архиепископом Кишиневским Анастасием, хозяйственно-распорядительное во главе с епископом Екатеринославским Агапитом и юридическое во главе с архимандритом Владимиром.

* * *

Августовские и сентябрьские дни военных поражений и бессилия государственной власти создали тревожную атмосферу на начавшихся соборных заседаниях.

В своем выступлении протопресвитер армии Георгий Шавельский говорил о духовно-нравственных причинах распада армии: "Нашим доверчивым и уставшим воинам посулили Царство Небесное на земле: всю землю и волю; и в это же время освободили их от долга: от обязанностей и от возмездия за трусость, измену и всякие другие нарушения высокого воинского долга. Нашим воинам пообещали рай на земле, и под влиянием этой проповеди людьми овладел животный страх за свою драгоценную жизнь"¹⁰. Собор решает немедленно обратиться ко всему православному русскому народу с обличением и предостережением, с призывом одуматься и прекратить внутренние распри и вражду, с напоминанием о Христовой заповеди любви. "Братья возлюбленные,— говорится в этом обращении,— услышьте голос Церкви. Родина гибнет. И не какие-либо не зависящие от нас несчастья тому причиною, а бездна нашего духовного падения, то опустошение сердца, о котором говорит пророк Иеремия: Два зла сотворили люди Мои: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды (Иер. 2. 13). Совесть народная затуманена противными христианству учениями. Совершаются неслыханные кощунства и святотатства. Местами пастыри изгоняются из храмов... Изо дня в день возрастает дерзость грабителей... Люди, живущие честным трудом, становятся предметом глумления и хулы. А забывшие присягу воины и целые воинские части позорно бегут с поля сражения, грабя мирных жителей и спасая собственную жизнь. Россия стала притчею во языцех, предметом поношения среди иноземцев из-за алчности, трусости и предательства ее сынов. Православные, именем Церкви Христовой Собор обращается к вам с мольбою. Очнитесь, опомнитесь, встаньте за Россию"¹¹. В тот же день, 24 августа, Собор издает обращение к армии и флоту. 29 августа, через день после соборного паломничества в лавру преподобного Сергия, члены Собора совершили на московском Братском кладбище панихиду по убиенным воинам. На 14 сентября, на Воздвижение Креста Господня, Собор назначил всенародное моление о спасении России, которому должен был предшествовать покаянный трехдневный пост.

27 сентября обсуждался внеочередной вопрос о составлении послания по поводу приближающихся выборов в Учредительное собрание. Одни ораторы, опасаясь, что самоустранение Церкви от политики даст свободу крайним политическим агитаторам, призывали к прямому участию Церкви в предвыборной борьбе. Так, А. В. Васильев, председатель общества "Соборная Россия", предложил свой план, что надо сделать, "чтобы Учредительное собрание не оказалось по своему составу нерусским и нехристианским, необходимо по епархиям составить списки предлагаемых к избранию... лиц, а по приходам... неустанно приглашать верующий народ не уклоняться от выборов и голосовать за упомянутый список"¹². Васильева поддержали граф П. Н. Апраксин и священник А. Пономарев. Профессор Б. В. Титлинов выступил против участия Церкви в выборах, опасаясь того, что политические выступления нарушают церковный устав Собора. Его поддержал Ф. М. Кашменский.

Князь Е. Н. Трубецкой предложил найти "средний царский путь": "Обратиться с воззванием к народу, не опираясь ни на какую политическую партию, и определенно сказать, что следует избирать людей, преданных Церкви и Родине"¹³. На этом решении и остановились. 4 октября Поместный Собор обратился к всероссийской пастве с посланием: "Уже не в первый раз в нашей истории рушится храмина... государственного бытия, а Родину постигает гибельная смута... Непримиримостью партий и сословным раздором не созидается мощь государства, не врачуются раны от тяжкой войны и всегубительного раздора... Царство, раздельшееся на ся, изнеможет (Мф. 12. 25) ...Пусть победит в себе наш народ обуревающий его дух нечестия и ненависти, и тогда дружным усилием легко и светло совершит он государственный труд свой. Соберутся кости сухие и облекутся плотию и оживут по велению Духа... В Родине видится оку земля святая... И поистине, не мила нам и Родина без святой веры нашей. Пусть же носители веры призваны будут уврачевать ее болезни"¹⁴.

В эти дни со всей Русской земли на заседания Собора поступают грозные известия. Дезертиры с фронта и просто банды грабителей разрушают монастыри и храмы, издеваются над священнослужителями и оскверняют святыни. Одна из первых жертв российской смуты — сельский священник из-под Орла Григорий Рождественский был зверски убит в начале сентября. По предложению архиепископа Харьковского Антония (Храповицкого) Собор Российской Церкви обращается к народу с воззванием о прекращении грабежей: "Опомнитесь, православные христиане!.. Гнев Божий уже открылся над страной нашей, меч его занесен над нашим народом: война, разорение и голод угнетают жителей городов и сел. Поспешите принести покаяние в наших грехах, в нашем нерадении, развращении и в тех позорных грабежах, которыми осквернена священная земля Русская в настоящем году"¹⁵.

Вместе с распадом страны и отделением окраин растет церковный сепаратизм. Раскольники, добиваясь провозглашения церковной автокефалии Украины, захватили типографию Почаевской лавры, перевели ее в Киев в распоряжение Центральной рады. Отделение Грузинской Церкви, не признанное Поместным Собором Русской Православной Церкви, становится совершившимся фактом. 14 марта три епископа-грузина заявили экзарху Грузии митрополиту Платону, что он лишается власти. В ответ на эти действия Собор обратился к Временному правительству с просьбой о создании комиссии по разделу имущества экзархата между Русской и Грузинской Церквами.

Обстановка, которая складывалась вокруг Собора, все время обострялась публикациями в так называемой "свободной печати". Собор, Церковь и епископат обвиняли в монархических пристрастиях, называли вождями черносотенцев архиепископов Харьковского Антония, Новгородского Арсения, Тамбовского Кирилла, хотя, несмотря на притеснения со стороны Временного правительства, Церковь признавала правительство законным, неустанно призывала русский народ к верности ему, надеясь таким образом предотвратить или хотя бы задержать начинающуюся смуту. Даже когда 2 сентября, сразу после смещения с поста Верховного главнокомандующего генерала Л. Г. Корнилова, Временное правительство, не имея на то полномочий, провозгласило Россию республикой, на Соборе не было сказано ни слова в защиту монархического правления.

Но публично защитить Собор было некому: газеты и журналы, сочувствующие Церкви, были закрыты, а те, что выходили, оказались в руках церковных деятелей, подобных Титлинову. В адрес этого редактора на заседаниях было сказано немало нелестных слов, особенно резко и язвительно выступил И. М. Бич-Лубенский, назвав его статьи о Соборе доносом. Титлинов был взбешен и чуть не вызвал обидчика на дуэль. В Соборной палате слышны были возмущенные крики: "Вон! Позор! Долой с Собора! Вы забываете, где говорите!"¹⁶ На следующем заседании председатель Собора митрополит Тихон сделал по этому поводу строгое увещевание. Решено было "Всероссийский церковно-общественный вестник" немедленно изъять из ведения Петроградской Духовной Академии и передать в распоряжение Святейшего Синода. Новым редактором назначили протоиерея П. Н. Лахостского.

* * *

Тяжелые вести с фронта, из Петрограда и провинции отвлекали внимание Собора от обсуждения неотложных церковных дел. Первый доклад от отдела личного состава зачитал на пленарном заседании профессор П. А. Прокошев. Острым моментом стало обсуждение правомочности мандата депутата А. В. Поповича, выбранного от мирян Туркестанской епархии. В молодости он был священником, а потом сложил с себя сан. И хотя у расстриги, горько каявшегося, нашлись защитники, Собор, выражая дух и букву канонов, лишил мандата незаконного избранника. После этого Собор обратился к служителям алтаря, предостерегая их от предательств и малодушия в тот момент, когда уже начались злые гонения, когда искушение сложить с себя сан и тем самым сохранить свободу и жизнь предстояло испытать чуть ли не каждому из них.

Следующим обсуждался вопрос о преподавании Закона Божия. Министерство народного просвещения распорядилось прекратить изучение его в школе на основании постановления Временного правительства согласно закону о свободе совести. Теперь 14-летний ребенок мог без согласия родителей менять вероисповедание или вовсе объявить себя атеистом. Такое решение вызвало единодушный протест участников Собора. Расценив его как вызов, брошенный православному народу, Собор принял постановление по докладу Тамбовского архиепископа Кирилла о немедленной отмене решения Министерства народного просвещения. Для перемены вероисповедания или признания себя и вовсе неверующим этот возраст (14 лет) "представляется слишком юным и не обеспечивает надлежащей зрелости суждений ввиду душевных и телесных особенностей отрочества"¹⁷,— говорилось в нем.

Во внеочередном порядке был заслушан доклад протоиерея П. И. Соколова о церковноприходских школах. На основании закона от 20 июля власти отнимали у Церкви приходские школы и передавали их в ведение Министерства просвещения. При обсуждении ни слова не было сказано в защиту правительственного произвола, хотя некоторые соборяне, например протоиерей Александр Папков, пристрастно критикуя постановку обучения в церковно-приходских школах, вероятно, пытались таким образом смягчить реакцию Собора на выпад правительства. С резкой отповедью правительству выступил архиепископ Тверской Серафим, обвинив власти во враждебных действиях по отношению к Церкви. Издавая закон, напомнил он, никто не спросил, каково мнение епископата, "который отвечает за народ пред Господом"¹⁸. После обсуждения в соборном постановлении записали: "Просить Временное правительство закон 20 июля 1917 г... отменить в тех его частях, которые касаются передачи церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ в ведомство Министерства народного просвещения... Все церковно-приходские школы и школы грамоты передать в ведение православных приходов"¹⁹. Для переговоров с правительством направили в Петроград делегацию во главе с архиепископом Тамбовским Кириллом.

11 октября состоялась их встреча с министром А. В. Карташовым, который сказал, что правительство не отважится изменить свою позицию, потому что церковноприходская школа — детище старого режима и не может служить новому государственному строю. Уважая гражданские свободы, власть не станет запрещать открытие церковных школ на средства приходов, но это будут единичные случаи. Также правительство может сохранить в Духовном ведомстве только те школы, где уровень образования будет признан удовлетворительным. Министр выразил надежду, что соборное деяние даст ему основание отстаивать в правительстве неприкосновенность преподавания Закона Божия. В этот же день состоялась беседа с А. Ф. Керенским. Министр-председатель объяснил, что у Церкви отбираются лишь те школьные помещения, на постройку которых затрачены казенные средства, остальные государство берет в аренду на два года. Правительство не верит россказням о контрреволюционных настроениях Собора, но новый государственный строй должен быть внеконфессиональным, и поэтому закон от 20 июля отмене не подлежит. Отчитываясь перед Собором о поездке в Петроград, член делегации Н. Д. Кузнецов сказал, что беседа оставила у него тяжелое впечатление. "Нить, связующая государство с Церковью в их заботах о христианском просвещении народа, теперь уже порвалась. Мне до боли стало жаль народа, который будет воспитываться теперь в государственных школах вне необходимой для него связи с христианским началом жизни"²⁰.

* * *

11 октября на пленарном заседании председатель отдела высшего церковного управления епископ Астраханский Митрофан выступил с докладом, которым открывалось главное событие в деяниях Собора — восстановление патриаршества. Предсоборный Совет в своем проекте устройства высшего церковного управления не предусматривал первосвятительского возглавления Церкви. При открытии Собора лишь немногие были убежденными поборниками восстановления патриаршества. Но когда этот вопрос был поставлен в отделе высшего церковного управления, то встретил там широкую поддержку. Обстановка в стране заставляла торопиться с великим делом восстановления первосвятительского престола, поэтому отдел высшего церковного управления, не дожидаясь завершения обсуждения всех деталей на своих внутренних заседаниях, решает предложить Собору восстановить сан Патриарха, и лишь после этого перейти к дальнейшему рассмотрению законопроекта об управлении Русской Православной Церковью.

Обосновывая это предложение, епископ Митрофан напомнил в своем докладе на пленарном заседании, что патриаршество известно на Руси с самого принятия христианства, ибо в первые столетия своей истории Русская Церковь была в юрисдикции Константинопольской Патриархии. При митрополите Ионе Русская Церковь стала автокефальной, но принцип первоиераршей власти в ней остался непоколебленным. Когда Церковь Русская выросла и окрепла, появился и первый Патриарх Московский и всея Руси. "Учреждением патриаршества,— сказал преосвященный Митрофан,— достигалась и полнота церковного устройства и полнота государственного устроения"²¹. Упразднение патриаршества Петром I явилось антиканоническим деянием, "Русская Церковь стала безглавна, акефальна". Синод оказался учреждением, чуждым России, лишенным твердой почвы у нас. Мысль о патриаршестве продолжала теплиться в сознании русских людей как "золотая мечта". "Нам нужен Патриарх как духовный вождь и руководитель, который вдохновлял бы сердце русского народа, призывал бы к исправлению жизни и к подвигу и сам первый шел бы впереди"²². Епископ Митрофан напомнил, что 34-м апостольским правилом и 9-м правилом Антиохийского Собора определено, чтобы в каждом народе был первый епископ, без решений которого другие епископы ничего не могут творить, как и он без одобрения всех.

32 члена отдела высшего церковного управления остались при особом мнении, считая, что вопрос этот преждевременно выносить на пленарное заседание. Но Собор решительным большинством голосов постановил немедленно приступить к обсуждению формулы, предложенной в докладе епископа Митрофана. Для выступлений записалось 95 человек. Противники патриаршества, вначале многочисленные и напористые, под конец обсуждения остались в меньшинстве. Главным аргументом против восстановления патриаршества, переходившим из одной речи в другую, было опасение потерять соборное начало в жизни Церкви, когда во главе ее встанет один иерарх. "Соборность не уживается с единовластием. Это подтверждает и история патриаршества. Единовластие несовместимо с соборностью",— настаивал профессор Б. В. Титлинов вопреки бесспорному историческому факту: с упразднением патриаршества перестали у нас созываться Поместные Соборы, которые регулярно собирались при Патриархах²³. Ничем не оправданный страх за соборность обнаружил явное духовное ослепление противников патриаршества. Протоиерей А. П. Рождественский даже утверждал в своей речи, что восстановление сана первоиерарха — это шаг на пути к папизму, другие просто путали соборность с модным тогда парламентаризмом. Но, как признался профессор Б. В. Титлинов, главный мотив возражений носил не духовный, а политический характер. Титлинов утверждал, что восстановление патриаршества может вызвать церковное разделение. Архимандрит Матфей тут же высказал подозрение, не является ли сам разговор о возможном разделении нащупыванием почвы для учинения раскола. Позднейшая деятельность Титлинова в точности подтвердила эти подозрения. Чтобы опорочить сам институт патриаршества, протоиерей Н. Г. Попов изложил в своей речи историю Восточных престолов, останавливаясь все больше на отдельных примерах еретических отступничеств, человеческой немощи и порочности Восточных Патриархов.

Некоторые из выступавших предлагали компромиссные решения. Н. Д. Кузнецов полагал, что вопрос о патриаршестве Собор может решить лишь после того, как будет определено устройство Синода и его компетенция, когда будет гарантирована полнота церковной власти Поместного Собора. Член Собора В. В. Радзимовский предложил новую формулу церковного управления: высшая власть в Российской Православной Церкви "принадлежит Поместному Собору... осуществляющему свою власть чрез непрерывно действующий Священный Синод, который возглавляется первенствующим епископом Церкви в сане Патриарха, равночестного с Патриархами других православных Церквей"²⁴. Эту формулу поддержал товарищ министра исповеданий С. А. Котляревский.

Но решительное большинство выступавших отстаивало формулу, предложенную епископом Митрофаном, в которой патриаршество ставилось в центр образуемой Собором высшей церковной власти. В их выступлениях уточнялись и углублялись те основные доводы, которые уже содержались в докладе преосвященного Митрофана. И, разумеется, одним из самых весомых аргументов была история Церкви. Отметая наветы на Восточных Патриархов протоиерея Н. Попова, профессор И. И. Соколов напомнил Собору о светлом духовном облике святых предстоятелей Константинопольской Церкви. Только в IX и X вв. кафедру Вселенских Патриархов занимали причтенные к лику святых Фотий, Игнатий, Стефан, Антоний, Николай Мистик, Трифон, Полиевкт. В пору турецкого владычества мученически скончались Вселенские Патриархи Кирилл Лукарис, Парфений, Григорий V, Кирилл VI. Выступающие на Соборе снова и снова воскрешали в памяти соборян высокие подвиги Московских первосвятителей Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и священномученика Гермогена. В речи И. Н. Сперанского прослежена глубокая внутренняя связь между первосвятительским служением в Русской Церкви и духовным образом допетровской Руси. Самой удивительной чертой Древней Руси было созвучие между государственной жизнью и Церковью, не только свято признаваемое как идеал, но и осуществляемое в действительности.

"Государство мыслило себя в Церкви и потому само не стеснялось принимать непосредственное участие во всех ее, даже чисто церковных, делах, и Церкви не запрещало высказывать ее суждения о всех своих государственных делах, и даже само спрашивало и ожидало этих суждений"²⁵. О страшном бедствии, которым явилось для Русской Церкви и русского народа упразднение патриаршества, вдохновеннее всех говорил архимандрит Иларион (Троицкий): "Зовут Москву сердцем России. Но где же в Москве бьется русское сердце? На бирже? В торговых рядах? На Кузнецком мосту? Оно бьется, конечно, в Кремле... в Успенском соборе... Святотатственная рука нечестивого Петра свела первосвятителя Российского с его векового места в Успенском соборе. Поместный Собор Церкви Российской от Бога данной ему властью постановит снова Московского Патриарха на его законное, неотъемлемое место. И когда под звон московских колоколов пойдет Святейший Патриарх на свое историческое священное место в Успенском соборе, будет тогда великая радость на земле и на небе"²⁶. С горькой иронией говорил о произволе обер-прокурора и гнете самовластных чиновников архиепископ Таврический Димитрий: "Явилось преемство власти не в рясах, а во фраках и мундирах. Преемство людей неверующих, явных отступников от веры, по рождению и воспитанию не принадлежащих к русскому народу. Таковы князь Голицын, Мелиссино и другие. Были и верующие, но они были незаконными патриархами Русской Церкви, потому что, ужасно сказать, они были не патриархами русскими, а папами римскими на патриаршем престоле"²⁷.

Противники патриаршества возводили на своих оппонентов обвинения в тайных монархических надеждах. Давая им отпор, архиепископ Харьковский Антоний сказал, что "восстановление патриаршества задерживалось преимущественно опасением ослабить самодержавную власть". Он напомнил собравшимся, что недавно читал в этом зале письмо 1906 г. покойного Победоносцева к государю, где он "указывает именно на опасность патриаршества для царской самодержавной власти"²⁸. В резкой и категоричной форме задачу Собора определил архимандрит Иларион: "Мы не можем не восстановить патриаршества; мы должны его непременно восстановить, потому что патриаршество есть основной закон высшего управления каждой поместной Церкви"²⁹.

Одним из неоспоримых доводов ревнителей патриаршества было напоминание о разрухе, переживаемой страной, о государственном развале и нравственном падении народа. От Церкви требовалась теперь особая духовная трезвость и мудрость, предельное сосредоточение нравственных сил, поэтому появилась настоятельная нужда в предстоятеле и вожде, который бы взял бремя ответственности за Церковь и за окормляемый ею духовно растерзанный народ. "Церковь становится воинствующею,— заявил уже в самом начале дискуссии о патриаршестве архиепископ Кишиневский Анастасий,— и должна защищаться не только от врагов, но и от лжебратий. А если так, то для Церкви нужен и вождь"³⁰. Граф П. И. Апраксин, размышляя о причинах, приведших Россию к распаду, корень зла видел в отпадении интеллигенции, "высшего образованного класса, руководящего судьбами народа, от церковно-народных верований, от народных чаяний... Синод своею деятельностью немало способствовал этому отпадению. Русская интеллигенция отошла от Церкви и увлекла за собою полуинтеллигентную, брошенную в народ массу"³¹. Архимандрит Матфей в свою очередь обратил внимание соборян на то, что последние события, происходящие в России, "свидетельствуют об удалении от Бога не только интеллигенции, но и низших слоев, боюсь сказать, большинства народа, и нет влиятельной силы, которая остановила бы это явление, нет страха, совести, нет первого епископа во главе русского народа"³². Протоиерей В. Востоков с горечью говорил о том, что беда, постигшая Россию, не сводится только к государственной разрухе, а политическая смута — это проявление и продолжение глубинной духовной борьбы. "Всемирная могущественная антихристианская организация активно стремится опутать весь мир и устремляется на православную Русь, которая, при всем своем нравственном падении, при всех своих грехах, носит в себе зерно вечной правды, чистой истины. И вот это-то зерно так и ненавистно слугам антихриста... Но когда объявлена война, одной мобилизации недостаточно: нужен еще и вождь... Это — Патриарх, наш церковный вождь, наш отец и пастырь, председатель для наших Соборов"³³. Многим тогда казалось, что восстановление патриаршества и избрание первосвятителя обеспечит победу не только в духовной сфере, но и в государстве в целом. Но члены Собора, реально представлявшие ситуацию, сложившуюся в России, видели главную задачу в спасении Русской Православной Церкви. П. И. Астров убедительно говорил о том, что нужна единоличная сильная духовная власть в сочетании с Собором, чтобы сохранить святыню³⁴. Не о скорой победе, а о грядущих гонениях, не о земном торжестве Церкви, а о торжестве и славе на Небесах говорил на Соборе князь Евгений Трубецкой, пророчески возвещая, что Святейшему Патриарху предстоит стать защитником и хранителем Церкви. Но Патриарх не такой вождь, какие бывают в мирских воинствах, он — молитвенник, ходатай, заступник и отец православного народа. Патриарха можно полюбить. "К коллегии, вроде Святейшего Синода, такой любви не может быть,— говорил один из членов Собора М. Ф. Марин.— Нельзя же народу полюбить, например, министерство"³⁵.

Постепенно большинство членов Собора убедились в необходимости восстановления патриаршества, и 28 октября протоиерей П. И. Лахостский от имени 60 членов Собора предложил приступить к голосованию. В этот день Собор вынес историческое решение:

1. В Русской Православной Церкви высшая власть — законодательная, административная, судебная и контролирующая — принадлежит Поместному Собору, периодически в определенные сроки созываемому в составе епископов, клириков и мирян.

2. Восстанавливается патриаршество, и управление церковное возглавляется Патриархом.

3. Патриарх является первым между равными ему епископами.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен Собору.

Свершилось поворотное событие в жизни Русской Церкви: после двухвекового вынужденного безглавия она вновь обретала своего предстоятеля и первосвятителя.

* * *

Собор еще заседал, когда из Петрограда прибыл товарищ министра исповеданий С. А. Котляревский с вестью, что Временное правительство арестовано и власть взял Военно-революционный комитет. На очереди стояла Москва.

Первой жертвой среди духовенства после Октябрьского переворота пал священномученик протоиерей Иоанн Кочуров, служивший в Алеуто-Американской епархии, в Чикаго. Революция застала его в Царском Селе, где он был арестован вместе с другими священниками. Очевидец рассказывал, что его с улюлюканьем и гиканьем притащили на аэродром, стреляли в него несколько раз, но только ранили, а потом таскали за волосы и издевались, пока он не умер.

28 октября революционные события начались в Москве. Верные Временному правительству офицеры, казаки, наспех мобилизованные студенты защищали Кремль. Скоро весь остальной город оказался в руках красных восставших полков. На улицах лежали убитые и искалеченные, всюду вооруженные толпы, отряды, патрули. Стреляли во дворах, с чердаков, из окон. В эти страшные дни многие члены Собора ходили по городу, подбирая и перевязывая раненых, среди них были преосвященные Таврический Димитрий (Абашидзе) и Камчатский Нестор (Анисимов).

Собор, стремясь остановить братоубийственную бойню, направил делегацию во главе с митрополитом Платоном для переговоров с Военно-революционным комитетом и комендатурой Кремля. На Тверскую, к дому генерал-губернатора, где разместился штаб красных, двинулось церковное шествие во главе с епископами. Люди, встречавшие процессию, снимали шапки, творили крестное знамение и примыкали к шествию. С трудом удавалось отговаривать их от этого. Перед штабом их встретили толпы солдат и красногвардейцев с винтовками наперевес, одни снимали фуражки, крестились, другие угрожали и злобно ругались. Соборяне терпеливо и кротко беседовали с солдатами, начальники кричали на солдат, вступавших в беседу, но те не слушались, и постепенно сердца их смягчались, многие просили благословения. В штаб впустили одного митрополита Платона. Комиссар Соловьев, который разговаривал с ним, принял от него благословение и предложил сесть. Владыка же опустился на колени и просил прекратить осаду Кремля. Комиссар поднял его: "Поздно, поздно! Не мы испортили перемирие. Скажите юнкерам, чтобы они сдавались!" С Тверской делегация направилась для переговоров с осажденными, но красные посты не пропустили ее в Кремль.

На другой день делегаты отчитывались о своем посольстве. По свидетельству митрополита Евлогия, "в эти кровавые дни в Соборе произошла большая перемена. Мелкие человеческие страсти стихли, враждебные пререкания смолкли, отчужденность изгладилась. Собор начал преображаться в подлинный церковный Собор, в органическое церковное целое, объединенное одним волеустремлением — ко благу Церкви. Дух Божий повеял над собранием, всех утешая, всех примиряя"³⁶. Преосвященный Евлогий предложил организовать крестный ход в Москве. Но большинство выступавших понимало, что православные люди, собравшиеся пройти крестным ходом по революционной столице, окажутся под пулями, и это не приведет к примирению враждующих, тем более Собор не поддержал авантюристического призыва священника Нежинцева обратиться к народу с воззванием об ополчении, но сообразно с духом любви Христовой обратился с призывом к примирению, моля победителей о милосердии к побежденным: "Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святынь, разрушения и поругания которых русский народ никогда и никому не простит, Священный Собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу"³⁷.

В ночь штурма Кремля братия Чудова монастыря во главе со своим настоятелем епископом Серпуховским Арсением (Жадановским), вместе с митрополитом Петроградским Вениамином и архиепископом Гродненским Михаилом собралась в церкви святого Гермогена, куда перенесены были мощи святителя Алексия, и молилась о том, чтобы Христос примирил убивающих друг друга. Ряды защитников Кремля редели с каждым часом, а иноки непрестанно молились об "убиенных во дни и в нощи". Как рассказывал на Соборе митрополит Вениамин, "когда после литургии и всенощного бдения мы собирались на молебен, за которым читалось Евангелие со словами: Мир вам, то эти слова производили на нас особенно сильное впечатление. Все исповедовались и причащались"³⁸. На рассвете 3 ноября Кремль пал. Начались аресты, расстрелы на месте и солдатский самосуд. Сразу после штурма делегация Собора во главе со святителем Тихоном направилась в Кремль для освидетельствования его святынь. У Никольских ворот делегацию остановили: "Вам за чем?" Объяснили, что хотят посмотреть на святыни Кремля. "Будет время, посмотрите!" А один солдат предложил: "Пропустим их, а потом расстреляем". От Никольских ворот поворотили к Спасским, увидели, что у Василия Блаженного выбиты стекла. Кое-как удалось уговорить охрану Спасских ворот впустить делегацию в Кремль. Прежде всего осмотрели Успенский собор: в одной из глав зияла огромная черная дыра. Между патриаршим и царским местом упал снаряд, в алтаре все окна разбиты. Серьезные повреждения получил храм святых Двенадцати апостолов, возле которого стояла лужа крови. Один снаряд пробил икону священномученика Гермогена, другой попал в распятие и отбил у Спасителя руки. Тело Распятого, растерзанное, висело на кресте. Снаряды попали и в митрополичьи покои Чудова монастыря, один взорвался через минуту после того, как оттуда вышел митрополит Вениамин. Икона святителя Алексия была искорежена, а перед иконой Божией Матери даже лампада не погасла. На глазах у делегации солдаты избивали полковника, которого потом расстреляли в присутствии епископа Нестора.

Красные хоронили своих убитых у кремлевской стены, без отпевания, без молитв, под революционные песни. Родственница одного из убитых просила, чтобы ей выдали тело для христианского погребения, ей отказали, но кто-то все-таки догадался взять с собой икону и нести ее перед покойниками. В Москве долго говорили, что у стен Кремля по ночам стонут неприкаянные души покойников, лишенных церковного отпевания.

Родители павших защитников Кремля обратились к Собору с просьбой о погребении их сыновей. Студенческие комитеты просили, чтобы панихида совершалась архиерейским служением. В настроениях, в сознании учащейся молодежи в эти страшные дни происходил серьезный и благой сдвиг. Священник Бялыницкий-Бируля сказал на Соборе, что 10 лет назад молодежь не обратилась бы с такой просьбой. Отпевание состоялось 13 ноября в церкви Большого Вознесения на Никитской. В 10 часов началась заупокойная литургия, которую совершали архиереи в сослужении сонма священнослужителей. Первым надгробное слово произнес архиепископ Евлогий. Он сказал о злой иронии судьбы: "Молодежь, самоотверженно боровшаяся за политическую свободу, пала первой жертвой осуществившейся своей мечты"³⁹. Церковь не забыла и тех, кто не по своей вине не удостоился церковного погребения. В храме Христа Спасителя отслужили общую панихиду по всем убиенным в дни междоусобицы.

На Соборе обсуждалась и возможность отслужить отдельную панихиду по убитым красным. Против выступил граф Д. А. Олсуфьев. Но другие соборяне не поддержали его. "Их матери и жены желали церковной молитвы, а Москва за них не молилась",— сказал П. И. Астров. "Господь учил нас молиться и за врагов,— напомнил Христову заповедь архимандрит Владимир.— Не нам рассуждать, где враги и где друзья". "Я бы почитал счастьем и честью,— сказал архиепископ Таврический Димитрий,— пасть вместе с юнкерами, но почитаю своим долгом помолиться и за тех, которые незаконно погребены у стен Кремля. То, что среди них, может быть, имеются иудеи, не может помешать мне молиться за них"⁴⁰. 11 ноября Собор обратился к победителям: "Довольно братской крови, довольно злобы и мести. Мести не должно быть нигде и никогда; тем более она недопустима над теми, кто, не будучи враждующей стороной, творил лишь волю их посылавших. Победители, кто бы вы ни были и во имя чего бы вы ни боролись, не оскверняйте себя пролитием братской крови, умерщвлением беззащитных, мучительством страждущих!.."⁴¹

В тот же день Собор Русской Церкви издал воззвание к православному народу с призывом к покаянию и с обличением лжеучителей. "Люди, забывшие Бога, как голодные волки бросаются друг на друга. Происходит всеобщее затемнение совести и разума... Давно уже в русскую душу проникают севы антихристовы, и сердце народное отравляется учениями, ниспровергающими веру в Бога, насаждающими зависть, алчность, хищение чужого... Русские пушки, поражая святыни кремлевские, ранили и сердца народные, горящие верою православною. Но не может никакое земное царство держаться на безбожии: оно гибнет от внутренней распри и партийных раздоров. Посему и рушится держава Российская от этого беснующегося безбожия. На наших глазах совершается праведный суд Божий над народом, утратившим святыню"⁴².

* * *

В эти дни Поместный Собор выбирал первосвятителя, Патриарха. Соборный Совет предложил такую процедуру избрания: все соборяне подают записки с именами трех кандидатов. Получивший абсолютное большинство голосов будет признан избранным в кандидаты. При отсутствии абсолютного большинства у трех кандидатов проводится повторное голосование, и так до тех пор, пока не будут утверждены три кандидата. Потом жребием из них будет избран Патриарх.

Против жребия возражал епископ Черниговский Пахомий: "Окончательное избрание из сих лиц Патриарха по примеру Церквей Константинопольской, Антиохийской и Иерусалимской следовало бы предоставить одним епископам, которые и произвели бы это избрание тайной подачей голосов. Что касается предполагаемого избрания Патриарха из трех намеченных Собором лиц посредством жребия, то... этот способ в Церквах Восточных при избрании Патриарха не применяется, только в Церкви Александрийской прибегают к сему способу в случае равенства голосов, полученных кандидатами в Патриархи при вторичном голосовании всего Собора"⁴³. Но Собор все-таки принял предложение об избрании Патриарха жребием. Прерогативы епископата этим не ущемлялись, ибо архиереи сами смиренно отказывались от своего права на окончательное избрание, передавая это непомерно важное решение на волю Божию.

Член Собора В. В. Богданович предложил, чтобы при первом голосовании соборяне указывали в записках имя одного кандидата, и только в следующем туре голосования подавали уже записки с тремя именами. Предложение это было принято Собором. 30 октября проведен был первый тур тайного голосования. В результате архиепископ Харьковский Антоний получил 101 голос, архиепископ Тамбовский Кирилл — 27 голосов, митрополит Московский Тихон — 23, митрополит Тифлисский Платон — 22, архиепископ Новгородский Арсений — 14, митрополит Киевский Владимир, архиепископ Кишиневский Анастасий, протопресвитер Георгий Шавельский — по 13 голосов, архиепископ Владимирский Сергий — 5, архиепископ Казанский Иаков (Пятницкий), архимандрит Иларион и мирянин А. Д. Самарин, бывший обер-прокурор Синода,— по 3 голоса. Другие архиереи получили по два или одному голосу.

На следующий день после разъяснения, что А. Д. Самарин как мирянин не может быть избран в Патриархи, было проведено новое голосование, в котором подавались уже записки с тремя именами. На заседании присутствовало 309 соборян, поэтому избранными в кандидаты считались те, за кого будет подано не менее 155 голосов. Первым кандидатом в Патриархи признан был архиепископ Харьковский Антоний (159), следующим — архиепископ Новгородский Арсений (199), в третьем туре святитель Тихон (162). Архиепископ Антоний (Храповицкий) был в церковной жизни двух последних десятилетий видным деятелем. Давний поборник восстановления патриаршества, мужественный и стойкий борец за Церковь, многим он казался достойным сана Патриарха, да и сам он не боялся принять его. Другой кандидат, архиепископ Арсений — архипастырь, умудренный многолетним опытом церковно-административной и государственной службы, в прошлом член Государственного совета; по свидетельству митрополита Евлогия, "возможности стать Патриархом ужасался и только и молил Бога, чтобы чаша сия миновала его"⁴⁴. Ну а святитель Тихон во всем полагался на волю Божию: не стремясь к патриаршеству, он готов был принять на себя этот крестный подвиг, если Господь призовет его к нему.

Избрание жребием назначено было на 5 ноября в храме Христа Спасителя. Тянуть жребий предстояло затворнику Зосимовой пустыни схииеромонаху Алексию. В этот день храм был переполнен народом. Божественную литургию совершали митрополиты Владимир и Вениамин в сослужении сонма архиереев и пресвитеров. Неслужащие епископы в мантиях стояли на ступенях солеи. Пел хор синодальных певчих в полном составе. После чтения часов митрополит Владимир вошел в алтарь и встал перед уготованным столиком. Секретарь Собора Василий Шеин поднес ему три жребия, которые архипастырь, начертав на них имена кандидатов, вложил в ковчежец. Потом вынес ковчежец на солею и поставил его на тетрапод, слева от царских врат. Диакон вознес моление о кандидатах в Патриархи. При чтении Апостола из Успенского собора в сопровождении митрополита Платона была внесена Владимирская икона Божией Матери. По окончании литургии и молебного пения митрополит Владимир вынес ковчежец на амвон, благословил им народ и снял с него печати. Из алтаря вышел старец в черной схимнической мантии. Митрополит Владимир благословил старца. Схииеромонах Алексий, кладя земные поклоны, трижды совершил крестное знамение. Затаив дыхание, все ждали изъявления воли Господней о первосвятителе русского народа. Помолившись, старец вынул из ковчежца жребий и передал его митрополиту Владимиру. Архипастырь вскрыл жребий и внятно прочитал: "Тихон, митрополит Московский. Аксиос!" "Аксиос!" — повторили за ним народ и духовенство. Хор вместе с народом запел торжественный гимн "Тебе Бога хвалим". По отпусте протодиакон Успенского собора Константин Розов, знаменитый на всю Россию своим могучим басом, возгласил многолетие "Господину нашему высокопреосвященнейшему митрополиту Московскому и Коломенскому Тихону, избранному в Патриархи богоспасаемого града Москвы и всея России". Православный народ, торжествуя радость обретения первосвятителя, воспел своему и Божиему избраннику "Многая лета".

В этот же день митрополит Тихон совершил литургию в Крестовой церкви Троицкого подворья на Сухаревке. Вместе с ним в подворье в ожидании изъявления Божией воли пребывал и архиепископ Арсений, а владыка Антоний находился на подворье Валаамского монастыря. Для объявления нареченному в Патриархи о его избрании в Троицкое подворье направляется посольство во главе с митрополитами Владимиром, Вениамином и Платоном. По прибытии посольства святитель Тихон совершил краткое молебное пение, затем митрополит Владимир взошел на амвон и произнес: "Преосвященнейший митрополит Тихон, священный и великий Собор призывает твою святыню на патриаршество богоспасаемого града Москвы и всея России". На что митрополит Тихон ответил: "Понеже священный и великий Собор судил мене, недостойному, быти в такове служении, благодарю, приемлю и нимало вопреки глаголю"⁴⁵.

После пения многолетия святитель Тихон, нареченный в Патриархи, произнес краткое слово: "Конечно, беспримерно мое благодарение ко Господу за неизреченную ко мне милость Божию. Велика благодарность и к членам священного Всероссийского Собора за высокую честь избрания меня в число кандидатов на патриаршество. Но, рассуждая по человеку, могу многое глаголать вопреки настоящему моему избранию. Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: Плач, и стон, и горе, и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль (Иез. 2. 10; 3. 1). Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении и особенно в настоящую тяжелую годину!.. Отныне на меня возлагается попечение о всех церквах российских, и предстоит умирание за них во вся дни. А к сим кто доволен даже и из креплих мене! Но да будет воля Божия! Нахожу подкрепление в том, что избрания сего я не искал, и оно пришло помимо меня и даже помимо человеков, по жребию Божию. Уповаю, что Господь, призвавший меня, Сам и поможет мне Своею всесильною благодатию нести бремя, возложенное на меня, и соделает его легким бременем. Утешением и ободрением служит для меня и то, что избрание мое совершается не без воли Пречистой Богородицы. Дважды Она пришествием Своей честной иконы Владимирской в храме Христа Спасителя присутствует при моем избрании; в настоящий раз самый жребий взят от чудотворного Ее образа. И я как бы становлюсь под честным Ее омофором. Да прострет же Она — Многомощная — и мне, слабому, руку Своей помощи, и да избавит и град сей и всю страну Российскую от всякой нужды и печали"⁴⁶.

Святитель Тихон был человеком мягким, доброжелательным, ласковым. Но когда надо было постоять за правду, за дело Божие, он становился непоколебимо тверд и непреклонен. Всегда приветливый, общительный, исполненный благодушия и надежды на Бога, он излучал на ближних обильную христианскую любовь. Несколько месяцев пробыв на Московской кафедре, святитель покорил сердца верующих москвичей. Собор, избравший его своим председателем, успел за короткое время узнать в нем кроткого и смиренного монаха и молитвенника и очень энергичного, опытного администратора, одаренного высокой духовной и житейской мудростью. В самый канун избрания Патриарха, в разгар московской междоусобицы, митрополит Тихон едва не был убит. Когда 29 октября он отправлялся на службу в храм Христа Спасителя, снаряд разорвался возле его экипажа, оставив его невредимым. Чудесное спасение святителя предзнаменовало его скорое призвание на первосвятительское служение в Церкви.

На 21 ноября, праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, назначена была интронизация Патриарха в Успенском соборе Кремля. Специальная комиссия во главе с архиепископом Кишиневским Анастасием разработала чинопоследование интронизации. Для этого не годились древнерусские чины: ни дониконовский, потому что поставление совершалось тогда через новую епископскую хиротонию Патриарха, что догматически недопустимо, ни послениконовский, с вручением Патриарху жезла святого Петра из рук государя. Профессор И. И. Соколов прочитал доклад, в котором он по творениям святителя Симеона Солунского восстановил древний чин настолования Константинопольского Патриарха. Он и стал основой нового чинопоследования. Недостающие в византийском чине молитвы, приближающиеся к чину хиротесии и уместные при обручении первосвятителя с престолом и паствою, были заимствованы из чинопоследования Александрийской Церкви. Для торжества настолования удалось получить в Оружейной палате жезл святого Петра, рясу священномученика Гермогена, а также крест, мантию, митру и клобук Патриарха Никона.

Во время праздничной литургии в кафедральном храме России совершилось настолование Патриарха. После Трисвятого два первенствующих митрополита при пении "Аксиос" трижды возвели нареченного Патриарха на патриаршее горнее место. Митрополит Владимир произнес при этом положенные по чину слова: "Божественная благодать, немощная врачующая и оскудевающая восполняющая и промышление всегда творяще о святых Своих Православных Церквах, посаждает на престол святых первосвятителей Российских Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Гермогена отца нашего Тихона, Святейшего Патриарха великого града Москвы и всея России во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь". Получив из рук митрополита Владимира жезл святого Петра, Патриарх Тихон сказал свое первое первосвятительское слово: "Устроением Промышления Божия мое вхождение в сей соборный патриарший храм Пречистой Богоматери совпадает с всечестным праздником Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Сотвори Захария вещь странну и всем удивительну, егда введе (Отроковицу) в самую внутреннюю скинию, во святая святых, сие же сотвори по таинственному Божиему научению. Дивно для всех и мое Божием устроением нынешнее вступление на патриаршее место, после того как свыше двухсот лет стояло пусто. Многие мужи, сильные словом и делом, свидетельствованные в вере, мужи, которых весь мир не был достоин, не получили, однако, осуществления своих чаяний о восстановлении патриаршества на Руси, не вошли в покой Господень, в обетованную землю, куда направлены были их святые помышления, ибо Бог предзрел нечто лучшее о нас. Но да не впадем от сего, братие, в гордыню... По отношению ко мне самому дарованием патриаршества дается мне чувствовать, как много от меня требуется и как многого для сего мне недостает. И от сознания сего священным трепетом объемлется душа моя... Патриаршество восстанавливается на Руси в грозные дни, среди огня и орудийной смертоносной пальбы. Вероятно, и само оно принуждено будет не раз прибегать к мерам запрещения для вразумления непокорных и для восстановления порядка церковного. И Господь как бы говорит мне так: "Иди и разыщи тех, ради коих еще пока стоит и держится Русская земля. Но не оставляй и заблудших овец, обреченных на погибель, на заклание, овец, поистине жалких. Паси их и для сего возьми сей жезл благоволения. С ним потерявшуюся — отыщи, угнанную — возврати, пораженную — перевяжи, больную — укрепи, разжиревшую и буйную — истреби, паси их по правде". В сем да поможет мне Сам Пастыреначальник, молитвами Пресвятой Богородицы и святителей Московских. Бог да благословит всех нас благодатию Своею! Аминь"⁴⁷.

Пока шла литургия, солдаты, охранявшие Кремль, вели себя развязно, смеялись, курили, сквернословили. Но когда Патриарх вышел из храма, эти же самые солдаты, скинув шапки, опустились на колени под благословение. По древнему обычаю, Патриарх совершил объезд Кремля, но не как в старину, на осляти, а в экипаже с двумя архимандритами по сторонам. Несметные толпы народа при приближении Патриарха в благоговении принимали первосвятительское благословение. В храмах Москвы весь день звонили колокола. Посреди междоусобицы и раздора верные христиане с ликованием праздновали великое церковное торжество.

Приветствуя новопоставленного первосвятителя на приеме, устроенном в честь восстановления патриаршества, архиепископ Антоний сказал: "Ваше избрание нужно назвать по преимуществу делом Божественного Промысла по той причине, что оно было бессознательно предсказано друзьями юности, товарищами вашими по академии. Подобно тому, как полтораста лет тому назад мальчики, учившиеся в Новгородской бурсе, дружески шутя над благочестием своего товарища Тимофея Соколова, кадили пред ним своими лаптями, а затем их внуки совершили уже настоящее каждение пред нетленными мощами его, то есть вашего небесного покровителя, Тихона Задонского, так и ваши собственные товарищи по академии прозвали вас "патриархом", когда вы были еще мирянином и когда ни они, ни вы сами не могли и помышлять о действительном осуществлении такого наименования, данного вам друзьями молодости за ваш степенный, невозмутимо солидный нрав и благочестивое настроение"⁴⁸.

* * *

Избрав Патриарха, Поместный Собор вернулся к обсуждению очередных программных тем. Богослужебный отдел представил на рассмотрение пленарного заседания Собора доклад "О церковном проповедничестве". Возражения вызвал первый тезис, в котором проповедь провозглашалась главнейшей обязанностью пастырского служения. Архимандрит Вениамин (Федченков) резонно заметил: "Указанных слов в соборное правило вводить нельзя: они были бы естественны в устах протестанта, но не православного... В сознании православных людей пастырь является прежде всего тайносовершителем, тайноводителем... Но и на второй ступени пастырских обязанностей проповедь не стоит. Народ более всего обращается к своему пастырю со словами: "Батюшка, помолись за нас". Народ почитает в священнике прежде всего не оратора, а молитвенника. Вот почему ему и дорог отец Иоанн Кронштадтский... Проповедь среди пастырских обязанностей в сознании народа стоит только на третьем месте"⁴⁹. В соборном определении проповедь именуется уже только "одной из главнейших обязанностей пастырского служения". Собор провозгласил обязательность проповеди за каждой воскресной и праздничной литургией. Принимается и проект о привлечении к проповедничеству низших клириков и мирян, но не иначе, как по благословению правящего архиерея и с разрешения настоятеля местного храма. Миряне-проповедники при этом должны посвящаться в стихарь и именоваться "благовестниками". Собор призвал к организации "благовестнических братств", которые должны были служить развитию и оживлению церковного проповедничества.

Обсуждение доклада "О разделе братских доходов между клириками", прочитанного священником Николаем Карташовым, порой принимало нервозный характер, но в конце концов на заседании 14 ноября Собор постановил, что все местные средства содержания приходского духовенства распределяются так: псаломщик получает половину доли священника, а диакон на одну треть больше, чем псаломщик.

15 ноября Собор приступил к обсуждению доклада "О правовом положении Церкви в государстве". По поручению Собора профессор С. Н. Булгаков составил декларацию "Об отношениях Церкви и государства", которая предваряла правовые определения и где требование о полном отделении Церкви от государства сравнивалось с пожеланием, "чтобы солнце не светило, а огонь не согревал". "Церковь по внутреннему закону своего бытия не может отказаться от призвания просветлять, преображать всю жизнь человечества, пронизывать ее своими лучами. В частности, и государственность она ищет исполнять своим духом, претворять ее по своему образу"⁵⁰. "И ныне,— говорится далее в декларации,— когда волею Провидения рушилось в России царское самодержавие, а на замену его идут новые государственные формы, православная Церковь не имеет суждения об этих формах со стороны их политической целесообразности, но она неизменно стоит на таком понимании власти, по которому всякая власть должна быть христианским служением... Как и встарь, православная Церковь считает себя призванной к господству в сердцах русского народа и желает, чтобы это выразилось и при государственном его самоопределении"⁵¹. Меры внешнего принуждения, насилующие религиозную совесть иноверцев, признаются в декларации несовместимыми с достоинством Церкви. Однако государство, если оно не захочет отрывать себя от духовных и исторических корней, само должно охранять первенствующее положение Православной Церкви в России. В соответствии с декларацией Собор принимает положения, в силу которых "Церковь должна быть в союзе с государством, но под условием своего свободного внутреннего самоопределения". Архиепископ Евлогий и член Собора А. В. Васильев предлагали слово "первенствующее" заменить более сильным словом "господствующее", но Собор сохранил формулировку, предложенную отделом⁵².

Особое внимание было уделено вопросу о предполагавшемся в проекте "обязательном православии главы Российского государства и министра исповеданий". Собор принял предложение А. В. Васильева об обязательности исповедания православия не только для министра исповеданий, но и для министра просвещения и для заместителей обоих министров. Член Собора П. А. Россиев предлагал уточнить формулировку, введя определение "православные по рождению". Но мнение это, вполне понятное по обстоятельствам предреволюционной поры, когда православие принималось порой не в результате религиозного обращения, все-таки не вошло в положение по догматическим соображениям. Согласно православному вероучению, крещение взрослого столь же полно и совершенно, как и крещение младенца.

В окончательном виде определение Собора гласило:

1. Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство...

2. Православная Церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношениях с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти.

3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя православной Церковью... равно и акты церковного управления и суда, признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.

4. Государственные законы, касающиеся православной Церкви, издаются не иначе, как по соглашению с церковной властью...

6. Действия органов православной Церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.

7. Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными.

8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная Церковь.

Последний пункт определения касался имущественных отношений. Все, что принадлежало "установлениям православной Церкви, не подлежит конфискации и отобранию, а самые установления не могут быть упразднены без согласия церковной власти"⁵³.

18 ноября Собор возобновил обсуждение вопроса об организации высшего церковного управления. Докладчик, профессор И. И. Соколов, опираясь на опыт Русской Церкви, древних Восточных и новых поместных Церквей, предложил такую формулу: управление церковными делами принадлежит "Всероссийскому Патриарху совместно со Священным Синодом и Высшим церковным советом"⁵⁴. Опять начались острые споры. Члены Собора, возражавшие прежде против восстановления патриаршества, теперь пытаются оттеснить Патриарха на последнее место среди высших церковных органов. Отвергая посягательства на власть Патриарха, архимандрит Иларион сказал: "Если мы учредили патриаршество и чрез два дня будем возводить на престол того, кого Бог нам указал, то мы его любим и ничуть не стесняемся возвести его на первое место"⁵⁵. Собор принял формулу докладчика без поправок.

Решено было, что Священный Синод должен состоять из председателя (Патриарха) и 12 членов: Киевского митрополита (постоянно), шести архиереев, избираемых Поместным Собором на 3 года, и пяти архипастырей, вызываемых по очереди на один год по одному из каждого округа. Для вызова в Священный Синод все епархии Русской Церкви были объединены в пять округов: Северо-Западный, Юго-Западный, Центральный, Восточный и Сибирский. В состав Высшего церковного совета (ВЦС), по определению Собора, входят Патриарх (председатель) и 15 членов: 3 иерарха по избранию Священного Синода, один монах — по избранию Собора, пять клириков из белого духовенства и шесть мирян. В равном количестве с членами Синода и Высшего церковного совета избираются их заместители.

В ведение Священного Синода отнесены были дела, касающиеся вероучения, богослужения, церковного управления и дисциплины, общий надзор над духовным просвещением. Высший церковный совет должен был заниматься по преимуществу внешней стороной церковно-административных, школьно-просветительных и церковно-хозяйственных дел, ревизией и контролем. Особо важные дела: по защите прав и привилегий Церкви, по открытию новых епархий, по открытию новых духовных школ, по подготовке к предстоящему Собору, а также утверждение сметы расходов и доходов церковных учреждений — подлежали рассмотрению соединенного присутствия Священного Синода и Высшего церковного совета.

Затем Собор приступил к вопросу о правах и обязанностях Патриарха. Согласно принятому определению, Патриарх пользуется правом посещения всех епархий Российской Церкви, поддерживает сношения с автокефальными православными Церквами по вопросам церковной жизни, имеет долг печалования перед государственной властью, дает архиереям братские советы, принимает жалобы на архиереев и дает им надлежащий ход, имеет высшее начальственное наблюдение за всеми центральными учреждениями при Священном Синоде и Высшем церковном совете. Имя Патриарха возносится за богослужением во всех храмах Российской Церкви. В случае кончины Патриарха его место в Священном Синоде и Высшем церковном совете заступает старейший из присутствующих в Синоде иерархов, а единственным наследником имущества является патриарший престол⁵⁶.

29 ноября на Соборе была оглашена выписка из определения Святейшего Синода о возведении в сан митрополита виднейших архиепископов: Харьковского Антония, Новгородского Арсения, Ярославского Агафангела, Владимирского Сергия и Казанского Иакова.

По воспоминаниям митрополита Евлогия, первое после интронизации появление на Соборе Патриарха "явилось высшей точкой, которой духовно достиг Собор. С каким благоговейным трепетом все его встречали! Все, не исключая левых профессоров... Когда при пении тропаря и в преднесении патриаршего креста Патриарх вошел, все опустились на колени... В эти минуты уже не было прежних, несогласных между собой и чуждых друг другу членов Собора, а были святые, праведные люди, овеянные Духом Святым, готовые исполнять его веления. И некоторые из нас в тот день поняли, что в реальности значат слова: "Днесь благодать Святаго Духа нас собра"⁵⁷.

На последних заседаниях, перед роспуском на Рождественские каникулы, Собор избирал высшие органы церковного управления: Священный Синод и Высший церковный совет. Киевский митрополит Владимир вошел в Синод как его постоянный член, членами Синода были избраны получившие наибольшее количество голосов митрополиты — Новгородский Арсений, Харьковский Антоний, Владимирский Сергий, Тифлисский Платон; архиепископы — Кишиневский Анастасий, Волынский Евлогий. Заместителями членов Синода без отдельного голосования стали те кандидаты, которые по количеству голосов следовали за избранными в Синод: епископ Вятский Никандр (Феноменов), архиепископ Таврический Димитрий, митрополит Петроградский Вениамин, архиепископ Могилевский Константин (Булычев), архиепископ Тамбовский Кирилл, епископ Пермский Андроник. В Высший церковный совет Собор избрал от монашествующих архимандрита Виссариона; от клириков из белого духовенства — протопресвитеров Георгия Шавельского, Николая Любимова, протоиерея А. В. Санковского, протоиерея А. М. Станиславского, псаломщика А. Г. Кулешова; от мирян — профессора С. Н. Булгакова, А. В. Карташова, профессоров И. М. Громогласова, П. Д. Лапина, С. М. Раевского, князя Е. Н. Трубецкого.

9 декабря 1917 г. состоялось последнее заседание первой сессии Поместного Собора Российской Православной Церкви.

* * *

20 января 1918 г. открылась вторая сессия Всероссийского Поместного Собора. Перед началом заседаний был совершен молебен. Война и смута, разорвавшая империю на куски, изранившая тело России окровавленными линиями фронтов и незаконными границами, не позволили всем членам Собора съехаться в Москву к началу второй сессии. В первом деянии участвовало всего 110 соборян, из них только 24 епископа. По уставу Собор не мог принимать решения в таком составе, но, несмотря на это, присутствующие постановили открыть вторую сессию. Неполнота состава Собора искупалась тем, что на заседаниях складывалась более церковная обстановка, чем при открытии Собора в августе. Страшные месяцы, пережитые Россией, отрезвили и вразумили одних соборян, прибавили мудрости другим. Посреди горькой церковной и всенародной беды было уже не до мелочных групповых интересов и сведения счетов. Над каждым епископом Русской Церкви и даже над ее первосвятителем нависла в те дни вполне реальная, каждодневная угроза ареста и расправы. И потому в целях сохранения неприкосновенности патриаршего престола и преемственности власти первоиерарха Собор вынес 25 января/7 февраля^* экстренное постановление на случай болезни, смерти и других печальных для Патриарха событий. Постановление предполагало, что Патриарх единолично назначит себе преемников, которые в порядке старшинства будут блюсти власть Патриарха в чрезвычайных обстоятельствах, имена их он сохранит ради безопасности в тайне, сообщив о назначении лишь самим преемникам. На закрытом заседании Собора Патриарх доложил, что поручение он исполнил.

В ответ на разорение храмов, на аресты, пытки и казни служителей алтаря 18 апреля 1918 г. Собор вынес определение: установить возношение в храмах за богослужением особых прошений о гонимых ныне за православную веру и Церковь и скончавших жизнь свою исповедниках и мучениках и ежегодное молитвенное поминовение в день 25 января или в следующий за сим воскресный день вечером всех усопших в нынешнюю лютую годину гонений исповедников и мучеников. Устроить в понедельник второй седмицы по Пасхе во всех приходах, где были скончавшие жизнь свою за веру и Церковь исповедники и мученики, крестные ходы к местам их погребения, где совершать торжественные панихиды с прославлением священной их памяти. Оповестить особым постановлением, что "никто, кроме Священного Собора и уполномоченной им церковной власти, не имеет права распоряжаться церковными делами и церковным имуществом, а тем более такого права не имеют люди, не исповедующие даже христианской веры или же открыто заявляющие себя неверующими в Бога"⁵⁸.

29 января в Петрограде конфисковали помещения и имущество Святейшего Синода, полномочия которого уже решено было передать вновь избранным на Соборе органам — Священному Синоду и Высшему церковному совету, осуществлявшим при Патриархе управление Русской Православной Церковью. Учрежденный 14 февраля 1721 г. Святейший Синод просуществовал до 14 февраля 1918 г., почти двести лет, обозначив целую эпоху церковной, государственной и народной истории России.

Важнейшей темой второй сессии быо устройство епархиального управления. Обсуждение ее началось еще на первой сессии с доклада профессора А. И. Покровского, который он прочитал 2 декабря. Предложенный отделом проект был, по слову докладчика, посильной попыткой "возвратить Церковь к идеалу епископально-общинного управления, к тому порядку, который для Церкви является идеалом на все времена"⁵⁹. Серьезные споры возникли вокруг 15-го пункта проекта, в котором сказано было, что "епархиальный архиерей по преемству власти от святых апостолов есть предстоятель местной Церкви, управляющий епархиею при соборном содействии клира и мирян"⁶⁰. К этому пункту предлагались различные поправки: архиепископ Тамбовский Кирилл настаивал внести в определение положение о единоличном управлении архиерея, осуществляемом лишь "при помощи епархиальных органов управления и суда"; архиепископ Тверской Серафим говорил о недопустимости привлечения мирян к управлению епархией; А. И. Иудин, наоборот, требовал расширить полномочия мирян и клира в решении епархиальных дел за счет прав архиереев. Профессор И. М. Громогласов внес предложение заменить слова "при соборном содействии клира и мирян" на "в единении с клиром и мирянами", что, несомненно, снижало права архиерея. Поправка Громогласова была принята на пленарном заседании, но в окончательную редакцию проекта не вошла. По уставу соборные акты законодательного характера подлежали утверждению на совещании епископов. В окончательной редакции этого пункта епископы восстановили формулу, предложенную отделом: "при соборном содействии клира и мирян"⁶¹.

Разногласия обнаружились и по вопросу о процедуре выборов епархиальных архиереев на вдовствующие кафедры. После обсуждения было принято следующее определение: "Архиереи округа или при отсутствии округов Священный Синод Российской Церкви составляют список кандидатов, в который после канонического одобрения, включаются и кандидаты, указанные епархией. По обнародовании в епархии списка кандидатов архиереи округа или архиереи, назначенные Священным Синодом, клир и миряне епархии совместно производят... выборы кандидата, голосуя одновременно всех... причем получивший не менее ²/₃ голосов считается избранным и представляется на утверждение высшей церковной власти. Если никто из кандидатов... не получит указанного большинства голосов, то проводится новое голосование... и высшей церковной власти представляются кандидаты, получившие не менее половины избирательных голосов"⁶². Это определение явилось компромиссом между предложениями тех, кто вместе с архиепископом Тверским Серафимом считал, что выборы нового епископа — дело самих архиереев, и требованиями других, кто, пренебрегая канонами, хотел поручить выборы епископа исключительно клиру и мирянам епархии. Что касается требований к кандидатам в архиереи, то одни из выступавших считали, что таковыми могут быть только монахи, другие говорили, что принятие монашества или хотя бы рясофора для кандидатов из мирян необязательно даже после избрания в епископы. Определение, утвержденное Собором, гласило: "Кандидаты в епархиальные архиереи, не имеющие епископского сана, избираются в возрасте не моложе 35 лет из монашествующих или не обязанных браком лиц белого духовенства и мирян, причем для тех и других обязательно облечение в рясофор, если они не принимают пострижения в монашество"⁶³. Согласно 31-му пункту определения, "высшим органом, при содействии которого архиерей управляет епархией, является епархиальное собрание"⁶⁴, куда клирики и миряне избираются сроком на три года. Разработаны были также положения о епархиальном совете, о благочиннических округах и благочиннических собраниях⁶⁵.

Острый, иногда болезненный характер принимала на Соборе дискуссия по вопросу о единоверии. На обсуждении в отделе не удалось прийти к согласованному проекту, поэтому на пленарное заседание Собора представили два доклада, противоположных по содержанию. Камнем преткновения явился вопрос о единоверческих епископах. Первый докладчик, единоверческий протоиерей Симеон (Шлеев), выступил с проектом учреждения самостоятельных единоверческих епархий. Другой, епископ Челябинский Серафим (Александров), решительно высказался против учреждения единоверческого епископата, потому что, по его мнению, это может привести к отрыву единоверцев от православной Церкви. После острой полемики решено было учредить пять единоверческих кафедр, подчиненных епархиальным архиереям. "Единоверческие приходы,— записано в определении,— входят в состав православных епархий и управляются, по определению Собора или по поручению правящего архиерея, особыми единоверческими епископами, зависимыми от епархиального архиерея"⁶⁶. Одна из единоверческих кафедр, Охтенская, учреждалась в Петрограде с подчинением ее Петроградскому митрополиту. 25 мая на эту кафедру избран был рукоположенный во епископа Симеон (Шлеев).

19 февраля Собор приступил к обсуждению вопроса о православном приходе. В результате 7 апреля был принят "Приходский устав". Главная его задача — оживить приходскую деятельность и сплотить прихожан вокруг Церкви в эти трудные дни. Во введении, составленном архиепископами Тверским Серафимом и Пермским Андроником, а также Л. К. Артамоновым и П. И. Астровым, дан краткий очерк истории прихода в древней Церкви и в России, говорится также о месте прихода в структуре Церкви: "Господь Свою Церковь вверил в устроение и управление своим апостолам и их преемникам — епископам, а через них вверяет и пресвитерам малые церкви — приходы"⁶⁷. Уставом давалось определение прихода как "общества православных христиан, состоящего из клира и мирян, пребывающих на определенной местности и объединенных при храме, составляющего часть епархии и находящегося в каноническом управлении своего епархиального архиерея под руководством поставленного последним священника — настоятеля"⁶⁸. Прихожане принимают непосредственное участие в церковной жизни, "кто как может своими силами и дарованиями". Священной обязанностью прихода Собор провозгласил заботу о благоустроении его святыни — храма. Состав нормального приходского причта: священник, диакон и псаломщик. На усмотрение епархиальной власти предоставлялось увеличение или сокращение приходских штатов. Назначение клириков производили епархиальные архиереи, которые могли учитывать и пожелания самих прихожан. Устав предусматривал избрание прихожанами церковных старост, на которых возлагалась забота о приобретении, хранении и употреблении храмового имущества. Для решения дел, связанных с сооружением, ремонтом и содержанием храма, с обеспечением клириков, а также с избранием должностных лиц прихода, предполагалось созывать не реже двух раз в год приходские собрания, постоянно действующими органами которых становились приходские советы из клириков, церковного старосты или его помощника и нескольких мирян по избрании на приходском собрании. Председателем и приходского собрания и приходского совета был настоятель храма.

Еще на первой сессии Собор выступил против новых законов о гражданском браке и его расторжении. В принятом на второй сессии определении была сформулирована четкая позиция по этому вопросу: "Брак, освященный Церковию, не может быть расторгнут гражданскою властью. Такое расторжение Церковь не признает действительным. Совершающие расторжение церковного брака простым заявлением у светской власти повинны в поругании таинства брака"⁶⁹.

Отдел церковного суда, во главе которого стоял митрополит Владимирский Сергий, разработал и вынес на пленарное заседание третьей сессии проект "Определения о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью". С докладами по этому проекту выступили В. В. Радзимовский и Ф. Г. Гаврилов. К прежним четырем поводам для расторжения брака (прелюбодеяние, добрачная неспособность, ссылка с лишением прав состояния и безвестная отлучка) отдел предлагал добавить новые: уклонение от православия; неспособность к брачному сожительству, наступившую в браке; посягательство на жизнь, здоровье и честное имя супруга; вступление в новый брак при существовании брака с истцом; неизлечимую душевную болезнь; сифилис, проказу и злонамеренное оставление супруга. Полемика по докладам приняла весьма острый характер. В. В. Зеленцов заметил, что в проекте не хватает слов о том, что лучше дело закончить "примирением супругов, чем разводом". За уменьшение поводов к разводу и против предложенного проекта высказались архиепископ Кишиневский Анастасий, епископ Челябинский Серафим, протоиерей Э. И. Бекаревич, священник А. Р. Пономарев, граф Н. П. Апраксин, А. В. Васильев, А. И. Иудин. Проект поддержали епископ Уральский Тихон Оболенский, князь А. Г. Чагадаев, Н. Д. Кузнецов.

По ходу дискуссии председатель отдела митрополит Сергий несколько раз брал слово. "Когда в Церкви заходил спор о применении строгости или снисхождении,— сказал он,— она всегда становилась на сторону снисхождения. Об этом свидетельствует церковная история. За строгость всегда стояли сектанты и фарисеи. Сам Господь, Спаситель наш, бывший другом мытарей и грешников, сказал, что Он пришел грешников спасти, а не праведников. Поэтому нужно брать человека таким, каков он есть, и спасать его падшего. В первые времена христианства для идеального христианина не могло быть речи о разводе: ведь если для своего спасения нужно страдать ради Христа, то к чему развод, к чему удобство жизни? Но запрещать развод в наши дни, для наших слабых силами христиан, значит губить их"⁷⁰. Митрополит Сергий одобрил проект, потому что он ближе к православию, чем то, что представили его оппоненты, и "стоит на почве, на которой всегда стояла Церковь, вопреки обществам, отделившимся от нее"⁷¹. Проект определения, принятый на основании предложенных докладов, пересматривался на совещании епископов, которое оставило в силе 18 статей, а 6 других возвратило в Отдел церковного суда для переработки. В окончательной редакции закрепилось положение о принципиальной нерасторжимости христианского брака. Исключения "Церковь допускает лишь по снисхождению к человеческим немощам, в заботах о спасении людей... при условии предварительного действительного распадения расторгаемого брачного союза или невозможности его осуществления"⁷². Законными поводами для ходатайства одного из супругов о расторжении брака Собор признал все те добавления, которые предлагал отдел в своем проекте (на третьей сессии Собор добавил неизлечимую душевную болезнь и злонамеренное оставление одного супруга другим).

5/18 апреля 1918 г. Собор архипастырей принял постановление о прославлении святителей Софрония Иркутского и Иосифа Астраханского.

7/20 апреля, на пятой седмице Великого поста, решено было закончить вторую сессию Поместного Собора. Открытие третьей намечалось на 15/28 июня 1918 г. Принимая во внимание сложность политической обстановки в стране, решено было, что для придания законности соборным деяниям достаточно будет присутствия на заседаниях одной четверти состава Собора.

* * *

19 июня (2 июля) 1918 г. открылась третья сессия Поместного Собора Российской Православной Церкви. В первом заседании, проходившем в Соборной палате под председательством Святейшего Патриарха Тихона, участвовало 118 членов Собора, и среди них 16 епископов. Всего в Москву съехалось 140 соборян. Предполагалось, что Собор будет работать в здании Московской духовной семинарии, но за три дня до открытия сессии оно было занято комендантом Кремля Стрижаком на основании ордера ВЦИКа. Переговоры с управделами Совнаркома и секретарем ВЦИКа не дали никаких результатов, и на Соборе решено было проводить заседания в частном порядке.

На третьей сессии продолжилась работа над составлением определений о деятельности высших органов церковного управления. В "Определении о порядке избрания Святейшего Патриарха" устанавливалась процедура избрания, в основных чертах подобная той, какая была применена при избрании Патриарха Тихона, но предусматривалось более широкое представительство на избирательном Соборе клириков и мирян Московской епархии, для которой Патриарх является епархиальным архиереем. В случае освобождения патриаршего престола предусматривалось незамедлительное избрание Местоблюстителя из членов Священного Синода соединенным присутствием Синода и Высшего церковного совета.

2/15 августа 1918 г. Собор вынес определение о признании недействительным лишения сана священнослужителей по политическим мотивам. Это решение распространялось на осужденного при Екатерине II митрополита Арсения (Мацеевича), решительно выступившего против секуляризации церковных земельных владений, на священника Григория Петрова, в своей политической деятельности придерживавшегося крайне левого направления.

"Определение о монастырях и монашествующих", разработанное в соответствующем отделе под председательством архиепископа Тверского Серафима, устанавливало возраст постригаемого — не моложе 25 лет, для пострига послушника в более раннем возрасте требовалось благословение епархиального архиерея⁷³. На основании 4 правила Халкидонского, 21 правила VII Вселенского и 4 правила Двукратного Соборов монашествующим предписывалось до конца жизни нести послушание в тех монастырях, где они отреклись от мира. Определение восстанавливало древний обычай избрания настоятелей монастырей братией, епархиальный архиерей в случае одобрения избранного представлял его на утверждение Священного Синода. Такой же порядок вводился и для поставления настоятельниц женских обителей. Казначей, ризничий, благочинный и эконом должны назначаться епархиальным архиереем по представлению настоятеля. Эти должностные лица составляют монастырский совет, помогающий настоятелю в управлении хозяйственными делами обители. Поместный Собор подчеркнул преимущества общежительства перед особножительством и рекомендовал всем монастырям по возможности вводить у себя общежительный устав. Важнейшая забота монастырского начальства и братии — строго уставное богослужение, "без пропусков и без замены чтением того, что положено петь, и сопровождаемое словом назидания". Собор высказался о желательности иметь в каждой обители для духовного окормления насельников старца или старицу, начитанных в Священном Писании и святоотеческих творениях и способных к духовному руководству. В мужских монастырях духовник должен избираться настоятелем и братией и утверждаться епархиальным архиереем, а в женских — назначаться епископом из числа монашествующих пресвитеров. Всем монастырским насельникам Собор предписывал нести трудовое послушание. Духовно-просветительное служение монастырей должно выражаться в уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.

Собор вынес также "Определение о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения"⁷⁴. Помимо приходских собраний и советов, им разрешено было участвовать в деятельности благочиннических и епархиальных собраний, но не в епархиальных советах и судах. В исключительных случаях благочестивые христианки могли допускаться и на должность псаломщиц, но без включения в клир. В этом определении Собор, не нарушая незыблемых догматических и канонических уставов, которые не смешивают мужское и женское служение в Церкви, в то же время выразил насущные потребности церковной жизни. Христианки, составлявшие в последние десятилетия большую часть православного верующего народа, стали оплотом церковности.

Опираясь на апостольские наставления о высоте священнического служения (1 Тим. 3. 2, 12; Тит. 1. 6) и на святые каноны (3 правило Трулльского Собора и др.), Собор вынес определения, ограждающие достоинство священного сана, подтвердив недопустимость второбрачия для вдовых и разведенных священнослужителей и невозможность восстановления в сане лиц, лишенных его приговорами духовных судов. Другим определением Собор снизил возрастной ценз для безбрачных кандидатов священства, не состоявших в монашестве, с 40-летнего, установленного прежде в Русской Церкви, до 30 лет.

Последние определения Собора касались охраны церковных святынь от захвата и поругания и восстановления празднования дня памяти всех святых, в земле Российской просиявших, в первое воскресенье Петровского поста⁷⁵. В связи с отделением бывшего Царства Польского от Российского государства Собор вынес особое "Определение об устройстве Варшавской епархии", которая "остается в прежних своих пределах и, составляя часть Православной Российской Церкви, управляется на общих основаниях, принятых Священным Синодом для всех православных епархий Российской Церкви"⁷⁶.

На заключительном заседании Собора 7 (20) сентября было принято определение по проекту "Положения о временном высшем управлении Православной Церковью на Украине", утверждавшее автономный статус Украинской Церкви, но при этом постановления Всероссийских церковных Соборов и Святейшего Патриарха должны были иметь обязательную силу для Украинской Церкви. Епископы, представители клира и мирян украинских епархий участвуют во Всероссийских Соборах, а митрополит Киевский по должности и один из архиереев по очереди должны были участвовать в Священном Синоде.

Очередной Поместный Собор постановили созвать весной 1921 г., но заседания третьей сессии были прерваны конфискацией помещений, в которых они проходили. Работая больше года, Собор не исчерпал своей программы. Некоторые определения его оказались неосуществимыми, поскольку не опирались на адекватную оценку сложившейся в стране общественно-политической ситуации. Но в целом в решении церковно-строительных вопросов, в устроении жизни Русской Православной Церкви в новых исторических условиях Собор оставался верен догматическому и нравственному учению Спасителя, определения Собора стали твердой опорой и духовным ориентиром для Русской Церкви в решении крайне сложных проблем на ее многотрудном пути. Благодаря возрождению церковной соборности и восстановлению патриаршества канонический строй Русской Церкви оказался неуязвимым для подрывных действий раскольников.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Карташов А. В. Временное правительство и Русская Церковь // Из истории христианской Церкви на родине и за рубежом в ХХ столетии. М., 1995. С. 15.

² Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. М., 1994 [репринт с изд.: М., 1918]. Т. 2. С. 155–156.

³ Там же. С. 157.

⁴ Там же. С. 165.

⁵ Там же. С. 188.

⁶ Там же. С. 194.

⁷ Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М., 1994. С. 268.

⁸ Церковные ведомости. 1917. № 30.

⁹ Деяния. Т. 1. Вып. 2. С. 54–55.

¹⁰ Там же. С. 60–61.

¹¹ Там же. С. 102–103.

¹² Там же. Т. 2. С. 75.

¹³ Там же. Т. 2. С. 83.

¹⁴ Церковные ведомости. 1917. № 42.

¹⁵ Там же. № 43–45.

¹⁶ Деяния. Т. 2. С. 182.

¹⁷ Там же. С. 97–98.

¹⁸ Там же. С. 113.

¹⁹ Там же. С. 151–152.

²⁰ Там же. С. 253.

²¹ Там же. С. 227.

²² Там же. С. 229.

²³ Там же. С. 356.

²⁴ Там же. С. 294.

²⁵ Там же. С. 283.

²⁶ Там же. С. 383.

²⁷ Там же. С. 430.

²⁸ Там же. С. 291.

²⁹ Там же. С. 377.

³⁰ Там же. С. 258.

³¹ Там же. С. 399.

³² Там же. С. 408–409.

³³ Там же. С. 304–305.

³⁴ Там же. С. 341.

³⁵ Там же. С. 270.

³⁶ Евлогий. Путь моей жизни. С. 278.

³⁷ Деяния. Т. 3. С. 83.

³⁸ Там же. С. 89.

³⁹ Евлогий. Путь моей жизни. С. 280.

⁴⁰ Деяния. Т. 3. С. 180–181.

⁴¹ Там же. С. 145.

⁴² Там же. С. 186.

⁴³ Там же. С. 45.

⁴⁴ Евлогий. Путь моей жизни. С. 301.

⁴⁵ Деяния. Т. 3. С. 110.

⁴⁶ Там же. С. 118.

⁴⁷ Вострышев М. Божий избранник. М., 1990. С. 55–57.

⁴⁸Антоний (Храповицкий), митр. Письма. Jordanville, 1988. С. 67.

⁴⁹ Деяния. Т. 3. С. 135.

⁵⁰ Там же. Т. 4. С. 14.

⁵¹ Там же. С. 14–15.

⁵² Там же. С. 19–25.

⁵³ Собрание определений и постановлений Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918. М., 1994 [репринт с изд.: М., 1918]. Вып. 2. С. 6–7.

⁵⁴ Деяния. Т. 4. С. 106 (2-й пагинации).

⁵⁵ Там же. С. 165 (1-й пагинации).

⁵⁶ Собрание определений и постановлений. Вып. 1. С. 6.

⁵⁷ Евлогий. Путь моей жизни. С. 282.

⁵⁸ Собрание определений и постановлений. Вып. 3. С. 55–57.

⁵⁹ Деяния. Т. 5. С. 232.

⁶⁰ Там же. Т. 6. С. 212.

⁶¹ Собрание определений и постановлений. Вып. 1. С. 18.

⁶² Там же. С. 18–19.

⁶³ Там же. С. 19.

⁶⁴ Там же. С. 20.

⁶⁵ Там же. С. 25–33.

⁶⁶ Там же. Вып. 2. С. 3.

⁶⁷ Там же. Вып. 3. С. 3–4.

⁶⁸ Там же. С. 13.

⁶⁹ Там же. Вып. 2. С. 22.

⁷⁰ Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. М., 1918. Т. 9. Вып. 1. С. 41.

⁷¹ Там же. С. 66.

⁷² Собрание определений и постановлений. Вып. 3. С. 61.

⁷³ Там же. Вып. 4. С. 31–43.

⁷⁴ Там же. С. 47.

⁷⁵ Там же. С. 28–30.

⁷⁶ Там же. С. 23.