Глава VIII. Польская Православная Церковь

Содержание

Исторический очерк Польской Православной Церкви
1. Древнейший период истории Церкви: распространение христианства на польских землях; епархии в Галицком и Волынском княжествах; усиление католической пропаганды в XIV в. (брак королевы Ядвиги с князем Ягайло. Городельский сейм)
2. Положение православных после Люблинской унии до конца XVIII в.: правление Сигизмунда III; поборники Православия; роль православных братств; Четырехлетний сейм; монастыри как очаги Православия
3. Возрождение Православия вслед за присоединением польских земель к России: возвращение униатов в Православие; учреждение Варшавской епархии
4. Польская Православная Церковь в первой половинеXX в.: стремление польского правительства оторвать епархии Польши от Москвы; объявление «автокефалии»;отношение к этому акту заместителя Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия, а также Православных Церквей Сербской и Болгарской; ревиндикация православных храмов; объединение православных перед опасностью наступления католицизма; полонизация Церкви; учреждение должности апокрисария Вселенского Патриарха при Варшавском Митрополите; движение «по возвращению православных к вере отцов»; преследование православных на Холмщине и на Подляшье; протест Собора православных епископов; декрет «Об отношении государства к Польской Православной Церкви»; кульминация полонизации Православной Церкви в последние годы перед Второй мировой войной
5. Общее состояние Православной Церкви в Польше накануне Второй мировой войны
6. Церковь Польши на территории, отошедшей к Советскому Союзу в 1939 г., и в так называемом «Генерал-губернаторстве»
7. Украинские Автономная и «Автокефальная» Церкви на оккупированной немцами территории во время Второй мировой войны
8. Белорусская Церковь
9. Судьба украинских и белорусских эмигрантов
10. Православная Церковь в ПНР после Второй мировой войны: обращение Польской Церкви к Матери-Русской Церкви с просьбой о даровании законной автокефалии; удовлетворение просьбы; покаянное письмо Митрополита Дионисия и решение о нем Синода Русской Православной Церкви; обмен посланиями между Константинопольскими Московским Патриархами по данному вопросу; отпущение по просьбе Польской Церкви в ее юрисдикцию архиепископа Макария
11. Предстоятели Польской Православной Церкви
12. Современное положение Польской Православной Церкви: отношения между Церковью и государством; епархии; органы церковного управления; благочиния, приходы; духовное просвещение; миссия; печать; храмы и монастыри. Переход Православной Церкви в Португалии в юрисдикцию Польской Православной Церкви
13. Отношение к экуменическому и миротворческому движению; братские связи с Церковью Русской
Митрополиты Польской Православной Церкви
Библиография к главе VIII «Польская Православная Церковь»
Примечания

***
Юрисдикция Польской Православной Церкви распространяется на православных, проживающих в Польше и, частично, в Португалии, Бразилии и Италии.
Польша—государство в центральной части Европы. С севера берега ее омываются Балтийским морем и граничат с Россией, на востоке она граничит с Литвой, Беларусью и Украиной, на юге — со Словакией и Чехией, на западе — с Германией. Поляки составляют 98 - 99% населения. В Польше проживают также белорусы, немцы, евреи, словаки, чехи, литовцы, украинцы, русские.
Площадь — 312.700 кв. км.
Население — 37.900.000 (на 1989 г.).
Столица Варшава — 1.700.000.

Исторический очерк Польской Православной Церкви

Сколько раз за последние годы католические прелаты принимались объяснять мне лично, что «Господь выметает железною метлою православный восток для того, чтобы воцарилась единая католическая Церковь»... Сколько раз я содрогался от того ожесточения, которым дышали их речи и сверкали их глаза. И, внимая этим речам, я начинал понимать, как мог прелат Мишель д'Эрбиньи, заведующий восточно-католической пропагандой, дважды (в 1926 и 1928 годах), ездить в Москву, чтобы налаживать унию с «обновленческой церковью» и «конкордат» с марксовым Интернационалом, и как мог он, возвращаясь оттуда, перепечатывать без оговорок гнусные статьи (Ярославского-Губельмана), именующие мученическую православную патриаршую Церковь (дословно) «сифилитической» и «развратной»... И я понял тогда же, что «конкордат» Ватикана с Третьим Интернационалом не осуществился не потому, что Ватикан «отверг» и «осудил» такое соглашение, а потому что его не захотели сами коммунисты. Я понял разгром православных соборов, церквей и приходов в Польше, творившийся католиками в тридцатых годах текущего века... Я понял наконец истинный смысл «католических молитв о спасении России»: как первоначальной, краткой, так и той, которая была составлена в 1926 году папою Бенедиктом XV и за чтение которой у них даруется (по объявлению) «триста дней индульгенции»... Ватикан годами снаряжается в поход на Россию». —Так писал накануне Второй мировой войны Иван Александрович Ильин (+ 1954), выдающийся русский философ, религиозный мыслитель, профессор Московского университета, в 1922 г. выехавший из России[1].
Данной цитатой предваряется история Польской Православной Церкви по той простой причине, что в ней бросается яркий свет на понимание фактов, подлежащих описанию.

1. Древнейший период истории Церкви: распространение христианства на польских землях; епархии в Галицком и Волынском княжествах; усиление католической пропаганды в XIV в. (брак королевы Ядвиги с князем Ягайло. Городельский сейм)

Христианство проникало в районы, входящие в нынешнюю Польшу, с трех сторон: с юго-запада — из Моравского княжества, с запада — из Германской империи, и с востока — из Киевской Руси.
До объединения в Центральной Европе отдельных славянских племен в единое Польское государство под властью Мешко I (Мечислава) здесь существовали небольшие княжества (например, Вислян, Полян), куда христианство проникало в разное время. Так, в IX столетии оно пришло в княжество Вислян. Начало благовестил христианской веры на этой территории связывается с просветительной деятельностью апостолов-славян святых братьев Кирилла и Мефодия. С миссионерской целью в 863 г. они прибыли из Константинополя в Моравию. Утверждая христианство в Моравии посредством перевода священных и богослужебных книг на славянский язык, святые братья, как об этом еще будет сказано в очерке о Чехо-Словацкой Православной Церкви, направили слово благовестия в соседние славянские страны. Эта деятельность особенно усилилась с того дня, когда святой Мефодий был поставлен архиепископом всей Великой Моравии. Естественно, что польские земли как сопредельные Великой Моравии были одними из первых, на которые должна была обратиться спасительная миссия сего святого мужа. Со времени же расширения Велико-Моравского княжества при Святополке (870—894), когда в его состав вошли коренные польские районы—Силезия, Краков, Малая Польша и следовательно сделались частью Велеградской или, как иногда называют славянские историки, «Мефодиевской» епархии, влияние святого Мефодия стало здесь непосредственным и постоянным.
Необходимо отметить, что позднейшие польские исследователи не отрицают, что миссионерская деятельность святых братьев и затем их учеников, если не прямо, то косвенно, но простиралась на польские земли. Вопрос ставится лишь о том, что конкретно принесла эта деятельность и насколько твердо упрочен был здесь славянский церковный обряд. Решить это в какой-то мере помогают проводимые в последнее время археологические работы, и прежде всего в районе Кракова. Памятники прошлого свидетельствуют, что в XII веке в городе Кракове и его окрестностях еще сохранялся древний славянский обряд. Одним из таких памятников служит храм святого Креста «на Клепаре», построенный в византийском стиле еще до крещения князя Мешко I. Согласно свидетельству летописца Чарницкого, приведенному в холмском греко-униатском месяцеслове на 1866 год, в этом храме еще в XIII столетии совершались богослужения на славянском языке[2].
Когда в 908 году Моравское государство пало под оружием венгров, многие христиане покинули родные края и бежали в Польшу. Таким образом, они становились миссионерами того обряда, который был принят ими от славянских первоучителей. Как говорит архиепископ Херсонский Иннокентий, некоторые из моравских христиан избрали для своего пребывания «места самые глухие и уединенные и начали проводить жизнь пустынную. Судя по сему, это должны быть монахи. Таким образом, самые неприступные для обыкновенных проповедников места Польши начали озаряться светом веры, тем более благоприятным для слабого зрения бедных язычников, что он являлся не с блеском и громом оружия, как за сто лет на Эльбе, по распоряжению Карла Великого, а в тихом отражении нравов христианских, в жизни богоугодной и делах милосердия. Другие из христиан-пришельцев пошли в новом отечестве своем другим путем: отличаясь успехами в промыслах, торговле и воинских делах, они обратили на себя всеобщее внимание и получили доступ к самому двору княжескому»[3].
В 966 году принял крещение польский князь Мешко I. Тогда же состоялось и крещение народа. Считается, что Мешко, первой женой которого была чешская княжна Домбровка, принял христианство греко-славянского обряда. Только позднее, когда он вступил в брак с принцессой из саксонского дома, начало усиливаться немецко-латинское влияние.
Ко времени крещения Руси в 988 году в состав Киевского княжества входили и земли по западной стороне Буга, заселенные славянами в таких известных городах (ныне польские), как Хелм, Перемышль и др. В этих краях христианство усиливало свое влияние одновременно с распространением его в других частях Руси. Ясно, что оно было восточного направления.
Когда в XI веке происходило деление Руси на удельные княжества, на западной территории Руси возникли два княжества — Галицкое и Волынское, которые в конце XII столетия были объединены в одно — Галицко-Волынское. Своего могущества оно достигло в XIII веке при князе Данииле Романовиче, заботами которого в г. Холме, столице княжества, была учреждена православная епископская кафедра. В том же столетии была открыта епископская кафедра и в г. Перемышле. Папа Иннокентий IV пытался установить контакты с Даниилом Романовичем, в надежде получить доступ в Галицко-Волынское княжество для католических миссионеров предлагал ему королевскую корону, но попытки Римского предстоятеля не увенчались успехом.
Положение изменилось во второй половине XIV века, когда Галицкие и Холмские земли были присоединены к Польше. «Прииде король Краковский, — замечает летописец, — со многою силою и взяша лестию землю Волынскую и Галицкую и много зла христианам сотвориша, а церкви святыя претвориша на латинское богомерзкое служение»[4]. С этих дней «в городах украинское население, исповедовавшее православие, подвергалось всякого рода ограничениям, стеснявшим его торговую и ремесленную деятельность. Оно было отстранено от участия в магистрате и цехах. Польская шляхта поддерживала католическую пропаганду в деревне. Католическая агрессия не имела, однако, успеха ни среди мещанства в городе, ни в деревне. Мещанство и крестьянство заняли враждебную позицию в отношении католичества. Для крестьян и мещан католическая агрессия была одним из видов угнетения»[5].
Со вступлением в 1386 году в брак польской королевы Ядвиги с великим князем литовским Ягайло было положено начало объединению Польского королевства и Литовского княжества в единое государство. Городельский сейм 1413 года закрепил союз Польши и Литвы. Оба эти события явились поворотным пунктом в истории Литвы — они отрывали ее от усвоенных восточных (византийских) традиций и вводили ее в течение латинской цивилизации.
Условием брака Ягайло с Ядвигой и связанных с ним последствий было обращение в католичество Ягайло и обязательство подчинения своих подданных Римскому папе. Еще в 1385 году Ягайло торжественно отказался в Кракове от веры Восточной Церкви, а через год после брака (1387) объявил в Литве римско-католическую веру господствующей[6]. Православная Галицкая епископия была закрыта, а вместо нее учреждена католическая Львовская архиепископия. Католическому архиепископу были переданы угодья бывшей Галицкой кафедры и предоставлена абсолютная власть над православными. «Так как, — говорилось в грамоте Ягайло, данной Львовскому архиепископу, — в подвластных нам землях Руси, где живут схизматики, последователи греческого обряда, совершается многое, увы, противное Римской Церкви, то для того, чтобы римско-католическая вера не потерпела ущерба, мы дали Иоанну, Архиепископу Львовскому, и его преемникам и ныне даем и предоставляем совершенную и полную власть наказания всяких еретиков и преступающих против христианской религии, какого бы сословия и пола они ни были, если за таковых признает их помянутый архиепископ»[7]. Комментарии к грамоте излишни... Православные стремились восстановить свою епископию в Галиции, вследствие чего вынуждены были вести упорную и многолетнюю борьбу с представителями католицизма. В конце концов, они добились победы — в 1539 году для Галиции был поставлен православный епископ Макарий.
Городельский сейм, наряду с решениями чисто политического характера, коснулся и положения православного населения в стране. Так как на съезде присутствовали одни католики, то постановления его были проведены в духе средневекового католического прозелитизма.
В юридическом отношении Православие было поставлено ниже католицизма. Исповедующим Православие преграждался доступ к высшим должностям воеводы и каштеляна. «В эти сановники, — говорится в решениях сейма, — не будут выбираемы те, которые не исповедуют католической веры и не подчиняются святой Римской Церкви; не допускаются они ни к каким постоянным земским должностям»[8]. Православные люди не могли стать членами господарской рады и вообще лишались многих прав и привилегий, которыми пользовались католики. Всем этим определениям дается и соответствующее «обоснование»: «Разница в религиозных воззрениях... часто приводит к различию в образе мыслей и способствует обнародованию таких решений, которые должны храниться в секрете»[9].
Городельская уния пролагала путь к скорейшему торжеству католицизма над Православием, так как с этого времени польско-литовские власти создали юридическое основание для оправдания в Аитве своего произвола по отношению к православным русским. Тем не менее на практике осуществить полностью городельские решения католики не смогли. Большое количество православного русского населения, неблагоприятные политические события, которые пришлось пережить Польско-Литовскому государству на протяжении многих лет: набеги татар, войны с молдавским господарем, с прусским герцогом, продолжительные и разорительные войны с Москвой (первые десятилетия XVI в.) и особенно успехи московского оружия в начавшейся в 1561 году войне (взятие Полоцка), — не позволяли католическим деятелям провести в жизнь все желаемые ими ограничения старых правил и свобод для православных людей, хотя последние продолжали оставаться в юрисдикционном ведении не Москвы, а Константинополя через Киевского митрополита до 1686 г. — года присоединения Киевской митрополии к Московскому Патриархату[10].
В 1563 году на Виленском сейме обидные для православных пункты Городельского сейма были отменены, хотя, правда, только на бумаге. В XV и XVI столетиях в районах, которые теперь входят в Люблинское, Белостокское и Жешовское воеводства (тогда принадлежали Польско-Литовскому государству), большая часть населения исповедовала православную веру, или, как называли ее в официальных документах, «русскую веру», «греческий закон».

2. Положение православных после Люблинской унии до конца XVIII в.: правление Сигизмунда III; поборники Православия; роль православных братств; Четырехлетний сейм; монастыри как очаги Православия

Свое завершение политическая программа Городельского сейма получила в Люблинской унии 1569 года. Если до сих пор Польша и Литва находились лишь в конфедеративном союзе и имели свои отличные границы управления, то теперь Люблинская уния уничтожила самостоятельность Литовского княжества. Оказавшееся в составе Польши православное население Белоруссии и Западной Украины начало испытывать систематический гнет католицизма.
Особенно тяжелым временем для Православной Церкви было правление польского короля Сигизмунда III. Воспитанник иезуитов, проникнутый крайними католическими воззрениями, он выше всего ставил интересы Римского престола. Важнейшей своей целью король считал приведение всех своих подданных к подножию папы. Для достижения этой цели применял всевозможные средства — и принудительные, и поощрительные. Отсюда все правление Сигизмунда III — это целая эпопея преследований и страданий православных. Изменившие Православию получали различные льготы, допускались к государственным должностям. Оставшиеся же верными отцовской вере подвергались разным унижениям. «Тогда-то, — замечает один хронист, — показалося отщепенство и великое гонение к Святой вере на церквы Христовы, а наболей на веру кафолическую, на веру християнскую»[11]. В поданном королю в 1609 году «Ляменте албо мове» православными львовскими мещанами положение православных русских людей под его королевской «наияснейшей милостью» сравнивалось с «ярмом над Египъскою неволю». «Нас, — писали православные мещане, — без меча, але горей неж мечем с потомствы выгубляют, заборонивши нам пожитков и ремесл обходов вшеляких, ним бы толко человек жив быти могл, того неволен русин на прирожоной земли своей Русской уживати в том-то русском Львове»[12]. Как справедливо отмечал бывший ректор Варшавской Духовной Семинарии протоиерей Серафим Железнякович, XVI-XVII века были «временем гонений на православных и религиозной борьбы»[13].
Угнетения и преследования заставляли православных переходить в унию или прямо в католичество. Перед православной шляхтой стоял выбор: или верно хранить Православие предков и отказаться от всех сословных преимуществ, или принять католичество и удержать за собой эти преимущества. И к концу XVII века православная шляхта почти вся олатинилась. Даже потомки такого выдающегося поборника Православия, каким был на грани XVI-XVII веков князь К.К.Острожский, вскоре после его кончины перешли в католичество. Эти обстоятельства лишали православных того сословия, которое в то время имело возможность защищать их. Лишившись поддержки влиятельной шляхты и оставшись религией непривилегированных классов, Православие испытывает дальнейшее ограничение своих прав.
Не лучше обстояло дело и с православной иерархией. К концу XVI века большая часть ее во главе с митрополитом 'Киевским Михаилом Рогозой приняла провозглашенную на Брестском соборе 1596 года унию и признала над собой власть Римского епископа. Но православный народ мужественно встал на защиту своей веры и борьбу с Брестской унией. Эта борьба охватила все православное население Украины и Белоруссии.
Время «религиозной борьбы» XVI -XVII веков выдвинуло целый ряд ревностных поборников Православия: князя К. К. Острожского, князя Курбского, виленского архимандрита Леонтия Карповича, киево-печерских архимандритов Елисея Плетенецкого и Захария Копыстенского, митрополита Киевского Иова Борецкого[14] и особенно митрополита Киевского Петра Могилу. Благодаря его заботам возвращались бесконечно нарушаемые католиками права православных, основано в Киеве высшее учебное заведение, имевшее большое влияние на ход просвещения во всей Руси, восстановлены из развалин вековые памятники народной святыни — древнейшие киевские храмы, был издан требник, составлено изложение православного вероучения и проч.[ 15]
Немало было написано православными деятелями полемических сочинений, направленных на защиту своей веры от посягательств со стороны инославия и прежде всего латинян[16].
Весьма важную роль в защите Православия против распространителей унии играли православные церковные братства, в первую очередь Львовское (с 1585 г.) и Виленское (с 1588 г.), представлявшие собой тесные союзы городского населения «всякого стану». В соответствии с братским уставом главнейшим своим делом братства считали: открытие и содержание духовных училищ, подготовка юношей в качестве защитников веры и Церкви, учреждение типографий и издание необходимых книг[17]. Статьями устава братству предоставлялось также право «обличать и епископа и сопротивляться ему как врагу истины, если он будет вести себя незаконно»[18]. Таким образом, в лице братств возникла новая церковно-общественная сила, способная благотворно влиять на все стороны церковной жизни. Так именно понимал цель братств и Вселенский Патриарх. В своей Благословенной грамоте, данной им 1 января 1586 г. Львовскому братству, он прямо заявил, что задача братства «обличати противныя закону Христову и всякое бесчиние от Церкве отлучати». Власть братства он приравнял к власти самой Церкви, которая есть «собор людем, церковное братство»[19].
Однако силы в борьбе с наступательным католицизмом были неравные. Православные братства, лишившись поддержки со стороны шляхты, перешедшей в католичество, сократили, а затем и прекратили свою прежнюю полезную деятельность в защите Православия[20]. Ослабили братства и неурядицы, возникшие в самой их среде, лишившие их единодушия — твердыни, способной противостоять любым бурям. К падению братств отчасти вели и некоторые стороны их деятельности, противоречащие церковным канонам, — это: вмешательство в дела церковные, вплоть до подчинения светским лицам духовных. «Если бы и ангел сошел с неба, — говорил митрополит Петр Могила, критикуя эту сторону деятельности братств, — и повелевал что-либо противное канонам святых Отец, не послушал бы и его... Ни я, ни Константинопольский Патриарх не можем этого сделать, ибо сие противно святоотеческим установлениям и духу Православия. По сим же установлениям, основанным на Евангелии, архиереи повинны овцы приводити (на путь спасения) добрым житием и наукою, а не овцы архиереев»[21]. Особенно это вмешательство братств, переходившее дозволенные границы, стало заметно ощущаться после восстановления в 1632 г. православной иерархии[22]. Как бы то ни было, а Православная Церковь лишилась бывшей в течение десятилетий крепкой своей опоры[23].
Католичество постепенно начинает все больше и больше торжествовать над Православием. К концу XVII века большинство православного населения теперешних восточных областей Польши католики считали уже униатским[24]. Религиозный фанатизм католических владык и политические соображения польских властей вызывают намерения совершенно истребить Православие, не считаясь со средствами к достижению поставленной цели[25]. И действительно, «со второго десятилетия XVIII в. для всего многомиллионного православного населения Западной Руси, входившей в состав Польши, остался один только православный епископ — Белорусский»[26]. Не внес существенных изменений в положение православных в Польше и Четырехлетний, иначе Великий, сейм (1788 -1792), занимавшийся выработкой средств возрождения Польши и провозгласивший религиозную свободу. «Шляхетская масса и особенно польское магнатство стояли за старые порядки. Нежелательна была большинству и религиозная свобода... С точки зрения консервативно настроенного шляхтича расширение прав дизунитского обряда немыслимо. Православие должно довольствоваться только тем, что еще не было отнято у него»[27]. При наличии в Польше шляхетского самоуправства сеймовые решения и выдаваемые на их основании привилегии, если не отвечали желаниям фанатично настроенных католиков, имевших сильное влияние на дела государства, то и не получали обязательного для всех закона. Если диссидентам (не католикам) и удавалось выхлопотать у правительства те или иные права для себя, то значительно труднее было воспользоваться ими де-факто. Уже сама упорная борьба, какую вели на сеймах православные депутаты с латинской партией при защите прав своей Церкви, да и сама неопределенность сеймовых постановлений относительно «успокоения греческой 'религии» или отсрочка под всякими предлогами окончательного решения этого вопроса до будущего сейма, — все это убедительно показывало, что проведение в жизнь какого-либо права, исходатайствованного наконец на том или ином сейме, не обойдется без упорного сопротивления ему латинян[28].
Однако намерения и надежды поборников папизма вполне не осуществились — Православие жило. Главными очагами его явились монастыри, составлявшие «заграничную часть Киевской митрополии» после ее воссоединения с Московским Патриархатом, — Яблочинский Свято-Онуфриевский, два монастыря — Троицкий и Преображенский — в Дрогочине, монастыри в районе Слуцка, Месткович (возле Пинска) и др.[29]. Здесь, в этих «оазисах» западно-русские люди отдыхали духом от постоянного католического преследования и стеснения, черпали спасительную силу Святого Православия, запасались новыми силами для продолжения нелегкой борьбы за свою веру. «Без этих монастырей, — справедливо заключает проф. Ф. И. Титов, — быть может... не имело бы сил и средств окрепнуть и развиться то движение, которое известно у нас в истории под именем воссоединения запад но-русских униатов и, следовательно, Православие и русская народность в Западной Руси не могли бы так сравнительно быстро и легко восстать из того унижения и той подавленности, в каких они оказались во второй половине XVIII века»[30].
В конце XVIII века в Польшу проникают греческие православные купцы, поселяются здесь и стремятся поддержать Православие. Но правительство не разрешало им устраивать храмы, а поэтому богослужение совершалось в молитвенных домах. Священники приглашались из Буковины, Венгрии, Болгарии, Греции[31].

3. Возрождение Православия вслед за присоединением польских земель к России: возвращение униатов в Православие; учреждение Варшавской епархии

Деятельно и успешно возрождаться Православие стало лишь после присоединения польских земель к России (1795 год — третий раздел Польши; 1814-1815гг. — решения Венского конгресса). Положение православных на землях, отошедших теперь к России, сразу улучшилось без каких-либо особенных мер. Прекратились унижения, гонения, насильственные обращения в унию. Латинская пропаганда остановилась... «Укротились свирепевшие, — свидетельствовал еще после первого раздела Польши архиепископ Белорусский Георгий Конисский в своей речи перед императрицей Екатериной, — помирились и содружились с гонимыми гонявшие. Пасется у нас ныне... вкупе волк с агнцем и рысь почивает с козлищем; лев, привыкший к добыче, законодательницей российской в другое естество превращен, яст плевы трудов своих, аки вол; и самый аспид человеколюбивейшей повелительницей, не знаю, как обаян, и жало яд свой потерял, так что и младое отроча небоязненно возлагает руки на пещеру его... Чудное сие позорище кто и со стороны видит, удивляется, а мы в восторг приходим и недоумеваем, сон ли се сладкий нам или истинное событие, веками желанное, но никогда не чаянное»[32].
Большинство приходов присоединенных к России земель составили одну епархию, получившую в 1793 году название Минской[33]. Число православных стало увеличиваться особенно за счет возвращения униатов в лоно Матери-Церкви. В некоторых местах, например в тогдашней Брацлавской губернии, это возвращение проходило весьма быстро и спокойно. «За помощью Божией по Брацлавской губернии, — докладывал в январе 1796 года Святейшему Синоду местный епископ Иоанникий, — церкви все числом 1090 истекшего 1795 года декабря в последних числах к Православию присоединением окончены», т. е. в три или даже в два месяца, — поясняет это донесение М. Коялович, — присоединилось вновь к Православию более полумиллиона униатов. О затруднениях при воссоединении в Брацлавской губернии не было и речи»[34].
В 1834 году в Варшаве уже было учреждено викариатство Волынской епархии, а в 1840 году самостоятельная епархия. Епископ Варшавский возводится в сан архиепископа Варшавского и Новогеоргиевского, а с 1875 года (с воссоединением холмских униатов) Холмско-Варшавского.
Святейший Синод назначал на новую кафедру лучших архипастырей, как, например: Антония Рафальского (из Почаевских архимандритов, умер митрополитом Петербургским); Арсения Москвина (впоследствии был митрополитом Киевским); Иоанникия Горского, при котором в 1875 году воссоединились холмские униаты; Леонтия Лебединского, укрепившего Православие среди воссоединенных (умер митрополитом Московским, похоронен под Успенским собором Троице-Сергиевой Лавры); Иеронима Экземплярского. При последнем в 1905 году Холмская епархия была выделена в самостоятельную, первым архипастырем на ней был Евлогий Георгиевский, впоследствии ставший митрополитом Парижским (1946) и др.

4. Польская Православная Церковь в первой половине XX в.: стремление польского правительства оторвать епархии Польши от Москвы; объявление «автокефалии»; отношение к этому акту заместителя Патриаршего Местоблюстителя Митрополита Сергия, а также Православных Церквей Сербской и Болгарской; ревиндикация православных храмов; объединение православных перед опасностью наступления католицизма; полонизация Церкви; учреждение должности апокрисария Вселенского Патриарха при Варшавском Митрополите; движение «по возвращению православных к вере отцов»; преследование православных на Холмщине и на Подляшье; протест Собора православных епископов; декрет «Об отношении государства к Польской Православной Церкви»; кульминация полонизации Православной Церкви в последние годы перед Второй мировой войной

После Первой мировой войны, в 1918 году, Польское государство было возрождено. В соответствии с Рижским договором 1921 года Западная Белоруссия и Западная Украина вошли в состав Польши. Несколько епархий Русской Православной Церкви оказались за границей. В связи с их новым положением Священный Синод Московской Патриархии в сентябре 1921 года назначил на Варшавскую кафедру бывшего Минского архиепископа Георгия (Ярошевского), который в январе следующего года был возведен в сан митрополита. Церкви в Польше было одновременно предоставлено право широкой автономии. Но польское правительство, вдохновляемое отчасти католическим клиром, было озабочено тем, чтобы всецело оторвать от Москвы православные епархии Польши, насчитывающие в то время до пяти миллионов верующих[35]. Это стремление к установлению автокефалии поддержали и православные иерархи: митрополит Георгий и епископ Кременецкий Дионисий (Валединский). В дела управления церковной жизнью епархий сразу же стало вмешиваться Министерство исповеданий и народного просвещения, произвольные распоряжения которого часто не соответствовали началам веротерпимости, объявленным Польской Конституцией 1921 года. В январе 1922 года по предложению и указанию Департамента вероисповеданий Собор православных епископов в Польше перевесом голоса председателя принял так называемые «Временные правила», которые передавали Православную Церковь в полное распоряжение католических правителей. А в июне того же года подобный Собор, состоявшийся в Варшаве, тремя голосами: митрополита Георгия, епископов Кременецкого Дионисия и Люблинского Александра (Иноземцева), против двух: архиепископа Виленского Елевферия (Богоявленского) и епископа Гродненского Владимира (Тихоницкого) прямо и решительно высказался за установление автокефалии Православной Церкви в Польше, сделав лишь оговорку, что польское правительство будет содействовать получению на это деяние благословения Константинопольского Патриарха и других глав Автокефальных Православных Церквей, а также Патриарха Московского, если последний «будет восстановлен в своей должности»[36]. Три епископа-автокефалиста провозгласили себя «Священным Синодом Православной Митрополии в Польше». Сразу же после этого правительство при активном участии автокефалистов административными мерами убрало всех защитников канонического порядка православной церковной жизни в Польше. Так, епископ Сергий Вельский (Королев), под предлогом того, что был хиротонисан во епископа без согласия на то правительства, в мае 1922 года был выселен в Чехословакию[37]. Под различными предлогами были лишены своих кафедр также архиепископ Елевферий и епископы Владимир[38] и Пантелеймон Пинско-Новогрудский (Рожновский). Примечательно то, что верность польских иерархов Матери-Русской Церкви изъяснялась Собором епископов-автокефалистов как ведение церковной жизни к анархии, почему и считалось необходимым удаление их от дел управления епархиями.
8 февраля 1923 года в жизни Польской Православной Церкви произошло чрезвычайное событие — архимандрит Смарагд (Латышенко), бывший ректор Волынской Духовной Семинарии, отстраненный от должности и запрещенный в священнослужении митрополитом Георгием за верность каноническому правопорядку, выстрелом из револьвера убил митрополита.
Архимандрит Смарагд несколько раз являлся к митрополиту Георгию и пытался объяснить ему неканоничность его действий, но безуспешно. Наконец вечером 8 февраля 1923 года он еще раз пришел к митрополиту на прием и около двух часов вел с ним беседу. Когда же митрополит Георгий предложил архимандриту перейти в лагерь автокефалистов, архимандрит Смарагд выхватил револьвер и несколькими выстрелами убил митрополита. За это преступление он был приговорен Варшавским Окружным Судом к двенадцатилетнему тюремному заключению (вышел из заключения после семи лет по амнистии)[39].
Через два дня после этого трагического события обязанности Митрополита и Председателя Священного Синода принял на себя архиепископ Волынский и Кременецкий Дионисий, а 27 февраля того же года Собором православных епископов Польши (вакантные кафедры были срочно замещены сторонниками автокефалии) он был избран Варшавским Митрополитом. Константинопольский Патриарх Мелетий IV 13 марта 1923 года утвердил его в этом звании и признал за ним титул Митрополита Варшавского и Волынского и всея Православной Церкви в Польше и священно-архимандрита Почаевской Успенской Лавры.
Последнее обстоятельство свидетельствовало, что часть Московской Церкви без согласия Поместного Собора и ее Предстоятеля перешла в юрисдикцию Константинополя. И поэтому когда в ноябре 1923 года Митрополит Дионисий обратился к Патриарху Тихону с просьбой благословить самостоятельное бытие Православной Церкви в Польше, Святейший Патриарх в своем ответном письме от 23 мая 1924 года вполне резонно выразил прежде всего недоумение перед фактом полной независимости от Всероссийского Патриарха Православной Церкви в Польше, о чем свидетельствовал и неканонический акт избрания Дионисия Митрополитом Варшавским и всея Польши. Обратив внимание на многие частные сведения, рисующие в весьма неблагоприятном свете историю перехода Православной Церкви в Польше к автокефальному бытию и ее тяжелое положение в католическом окружении, Патриарх Тихон писал, что Русская Православная Церковь не благословит самостоятельного существования Православной Церкви в Польше до того времени, пока не выяснятся по сему вопросу все канонические основания пред Всероссийским Собором, созыв которого являлся предметом молитв и забот.
Призыву Святейшего Патриарха к соблюдению канонических норм не вняли в Польше. Мало того, ровно месяц спустя — 22 июня 1924 года — с благословения Патриарха Григория VII вслед за Константинопольской Церковью в православных храмах Польши начал вводиться новый стиль.
Следующим шагом Митрополита Дионисия явилось его обращение к Константинопольскому Патриарху Григорию VII с прямой просьбой благословить и утвердить автокефалию Польской Православной Церкви, а затем известить о сем и всех глав Поместных Православных Церквей.
13 ноября 1924 года за три дня до своей кончины Патриарх Григорий VII подписал Патриарший и Синодальный Томос Вселенской Константинопольской Патриархии о признании Православной Церкви в Польше автокефальной. В этом акте, кроме того, недвусмысленно выражалась точка зрения на подчинение вновь Константинополю всей юго-западной русской митрополии, в свое время отторгнутой им от единства с Русской Церковью и воссоединенной с Московским Патриархатом в 1686 году. Согласно Томосу Митрополит Варшавский и всея Польши должен был получать святое Миро из Константинопольской Патриархии и обращаться к ней с общими вопросами, решение которых выходит за границы отдельной Автокефальной Церкви, ибо через Константинопольскую Церковь, говорилось в Томосе, «поддерживается общение со всей Православной Церковью»[40].
Однако официальное провозглашение автокефалии задержалось почти на год в связи с возникшими нестроениями в Константинопольской Патриархии после смерти Патриарха Григория VII. Его преемник, Константин VI, в конце января 1925 года был выслан из Константинополя турецкими властями, и патриаршая кафедра до июля того же года оставалась свободной. Новоизбранный Патриарх Василий III сообщил в августе Митрополиту Дионисию, что в следующем месяце он пришлет в Варшаву делегацию, которая и привезет Томос об автокефалии Православной Церкви в Польше. Действительно, в середине сентября в Варшаву прибыли представители Церквей Константинопольской и Румынской, а 17 сентября в их присутствии, а также при наличии всего епископата Польши, представителей епархий, варшавской паствы и членов правительства в митрополичьем храме святой Марии Магдалины состоялось торжественное чтение Патриаршего Томоса.
По случаю этого «исторического» события были устроены торжественные приемы Митрополитом Дионисием, президентом Польской Республики, различными светскими организациями (Министерством иностранных дел, Министерством исповеданий и народного просвещения). Везде произносилось много речей, отмечающих важность происшедшего[41].
Иначе отнеслась ко всему происшедшему Мать-Русская Православнавная Церковь. Заместитель Местоблюстителя Патриаршего престола Митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) несколько раз писал (например, 4 января 1928 года и 26 июня 1930 года) Митрополиту Дионисию, обращая его внимание на незаконность объявления автокефалии и убеждая не настаивать на том, что добыто без благословения Матери-Церкви. Митрополит Сергий подчеркивал, что не было никакой видимой причины экстренно рвать связь православной паствы в Польше с Московской Церковью и срочно вводить автокефалию, не дожидаясь Поместного Собора Русской Православной Церкви.. Однако Митрополит Дионисий, вместо должных официальных ответов препроводил письма Митрополита Сергия Константинопольскому Патриарху, который одобрил поступок Митрополита Дионисия и подтвердил незыблемость совершившегося в Польше.
Сербская и Болгарская Церкви выразили Митрополиту Дионисию свои пожелания, что для законного независимого существования необходимо получение благословения Церкви Русской. Решительным противником незаконно провозглашенной автокефалии в Польше явился митрополит Парижский Евлогий (Георгиевский), который по этому случаю в 1926 году направил Митрополиту Дионисию свое письмо-протест. Не хотели вникать в суть дела русские зарубежные церковные раскольники-«карловчане». Отколовшись от Матери-Русской Православной Церкви, они поспешили установить с православными иерархами в Польше «молитвенное и братское общение»[42].

* * *
Вслед за объявлением «автокефалии» начались внутренние несогласия в церковной жизни. На Волыни поднялась усиленная пропаганда украинизации Церкви.
Опираясь на подписанный в 1927 году польским правительством и Римским папой конкордат, признававший в Польше католичество господствующим вероисповеданием[43], римо-католики в 1930 году выступили с судебным иском о ревиндикации православных храмов, святынь, церковного имущества, якобы когда-то принадлежавшего Католической Церкви. Был предъявлен иск в отношении 700 церковных объектов (всего тогда в Польше было около 1500 православных приходов), среди них были такие православные святыни, как Почаевская Лавра и многие другие монастыри, Кременецкий и Луцкий кафедральные соборы, древнейшие храмы. Основанием к таким претензиям римо-католики выдвигали то положение, что упомянутые церковные объекты когда-то принадлежали униатам, но правительством Российской Империи были переданы православным. И вот теперь, когда, мол, в Польше провозглашена свобода исповедания, все должно занять свои прежние места. Оправдывая, таким образом, свои действия, римо-католики «забывали», что прежде всего сама уния насаждалась насильственно, что она была навязана украинскому и белорусскому народам, что Почаевская обитель была основана и начала свое существование как православная, и пр.
Перед лицом грядущей опасности все православное население Польши объединилось и напрягло свои силы для сохранения своих святынь. «Никогда так много богомольцев не приходило в Почаевскую Лавру, как в 1930-1931 годы, — пишет свидетель событий протоиерей Владимир Ковальский. — На Вознесение в 1930 году прибыло в Лавру 48 крестных ходов с общим количеством молящихся до 40 тысяч. Никогда так ярко не горели свечи перед иконами в Лавре, как в это время, как бы свидетельствуя о горении веры в сердцах людей. Изготовляемые в лаврской мастерской иконы, хоругви, утварь, облачения, кресты, лампады, паникадила и крестики полностью раскупались приходившими богомольцами. Щедрость на украшения храмов была большая. В Лавру на богомолье приходило из Галиции много униатов и принявших Православие в Лемковщине, их не страшил далекий путь пешком 250-300 километров»[44]. Осенью того же 1930 года в Почаевскую Лавру прибыл Митрополит Дионисий, где был экстренно созван Епархиальный Съезд духовенства. По докладу Митрополита Съезд обратился к верховной польской власти с просьбой приостановить иск Римской курии и защитить законное наследие православных. Было также написано специальное послание в Лигу Наций с извещением о творимых в Польше несправедливостях. Кроме того, Съезд поручил викарию Волынской епархии епископу Кременецкому Симону совершить поездку по епархии, разъяснить на местах православному населению грозность надвигающейся тучи и призвать его к энергичной защите своих святынь. Епископ Симон это поручение выполнил с честью.
Принятые меры против наступления католицизма принесли пользу, но не ту, которую православные хотели получить — около 500 храмов и монастырей было отнято у православных, а епископ Симон интригами католиков вскоре был уволен на покой в Дерманский монастырь. Полному разрушению подвергся величественный собор в Варшаве во имя святого Александра Невского, расписанный В. М. Васнецовым и другими русскими художниками (построен в 1892 -1912 гг., вмещал до 3000 паствы)[45]. Вскоре Польшу наводнили иезуиты и другие монахи различных орденов восточного обличья. Ксендзы стали поучать в своих проповедях, что лучше быть «поганцем» (язычником), чем схизматиком (православным). — Такими путями Рим сразу же начал подготавливать почву для введения унии.
Дальнейшим шагом польского правительства, стремившегося создать преданные делу кадры священнослужителей, явилась полонизация духовного образования, церковного управления и богослужения, одним словом, если и не полного растворения Православия в католицизме, то непременно создания так называемого «польского православия».
К тому времени, как была провозглашена автокефалия Православной Церкви в Польше, здесь действовали две духовных семинарии (в Вильно и в Кременце) и несколько духовных мужских и женских училищ. В феврале 1925 года было открыто высшее духовное учебное заведение — Православный Богословский факультет при Варшавском университете[46]. По указанию польского правительства во всех духовных учебных заведениях была введена новая система образования, сводившаяся к воспитанию будущих пастырей исключительно на началах польской культуры и римско-католического конфессионализма. Все прошлое, — в том числе и события, связанные с унией XVI — XVII веков, — преподносилось в понимании католическом. Богатейшие русские богословские труды были устранены, а их место заполнили новоизданные псевдонаучные творения. Язык преподавания, даже в быту студентов, стал польский. В борьбе против введения польского языка в преподавании Закона Божия более других держались в Полесье (ведение епископа Александра Иноземцева), но и там вынуждены были уступить нажиму полонизации.
Чтобы всецело покорить себе Митрополита Дионисия, польское правительство без его ведома снеслось с Константинополем по вопросу учреждения при Митрополите апокрисария Вселенского Патриарха. Польские власти надеялись получить возможность постоянного воздействия через Фанар на Митрополита в желательном для них направлении. Такой представитель — епископ Александр Зотос — в 1929 году действительно прибыл в Варшаву, где вскоре был назначен профессором Догматического богословия и греческого языка на Православном Богословском факультете Варшавского университета. Когда же отношение Митрополита Дионисия к правительству стало более покорным, то 14 июля 1930 года последовала следующая запись: «Ввиду того что отношения между польским правительством и Митрополитом Дионисием теперь уже хорошие, Патриарх не является уже так нужен правительству, как было недавно»[47]. Правда, епископ Александр Зотос на всякий случай оставался в Варшаве до осени 1931 года.
В конце 1936 года появились тревожные симптомы нового наступления на Православную Церковь. В этом году в связи с исполнившимся 300-летием со дня смерти униатского митрополита Вельямина Рутского в г. Львове собрался съезд униатского духовенства. Почетным председателем съезда был греко-католический митрополит Андрей Шептицкий (ск. 1944). Одним из важнейших вопросов, которыми занимался съезд, было уяснение направления деятельности униатов: решено, что для украинского народа наиболее отвечающей его жизни формой церковности является его уния с Римом, почему галицкое униатское духовенство должно получить полную свободу для миссионерской деятельности среди украинцев, белорусов, русских, проживающих в Польше.
Продолжением намеченной униатским съездом программы явилось -опубликование 25 мая 1937 года новой инструкции по осуществлению «восточного обряда». В инструкции обращалось внимание на то, что Ватикан придает большое значение «возвращению православных к вере отцов» (понимать следует: совращению православных в унию), а между тем работа в этом направлении идет медленно и малоуспешно[48]. Вывод был ясен: необходимо усилить униатскую или прямо католическую пропаганду. Сразу же после издания инструкции начались террор и насилие над православным населением с целью обращения его в католичество. А когда и это не давало ожидаемого результата, православных, фамилии которых имели окончания «ских», «ич» и др. начали убеждать, что их отцы были поляками, следовательно католиками, и ныне их прямой долг вернуться к вере своих предков.
Грозные для Православия события произошли в 1938 году на Холмщине и на Подляшье, где храмы стали не только закрывать, но и разрушать, а православное население подвергать всевозможным притеснениям. Было разрушено около полутора сотен храмов и молитвенных домов. Свыше 200 священнослужителей и причетников оказались безработными, лишенными насущных средств к жизни. Многим из них было приказано покинуть свои места жительства. В этих областях особенно проявилось стремление, как свидетельствует очевидец многих происходивших событий в Польше в межвоенные годы магистр богословия Александр Свитич, сравнять с землей все православные храмы, чтобы «они своим видом не напоминали населению Советской России»[49].
В польской печати не говорилось, разумеется, о подобных бесчинствах, но за некоторое время до отмеченных событий на Холмщине и Подляшье была проведена соответствующая подготовка. Так, в польских газетах появились сообщения, что на Холмщине и в некоторых других местах имеется много православных храмов, построенных царским русским правительством с намерением русифицировать край. Эти храмы выставлялись печатью как памятники рабства, поэтому требовалось их разрушение. Только газета «Русское Слово», издававшаяся в Польше, дерзнула написать p происходившем на Холмщине, однако номера этой газеты были изъяты.
В 1938 году произошло еще одно печальное для православных событие. Недалеко от Почаева располагалось небольшое военное кладбище, где были похоронены русские воины, погибшие во время Первой мировой войны при обороне Почаева. Сюда каждый год накануне Вознесения Господня после всенощной направлялся крестный ход и на могилах совершалось заупокойное моление о погребенных здесь и о всех павших на поле брани. На кладбище стекались тысячи богомольцев. Богослужение заканчивалось на заре следующего дня и оставляло у всех глубокое впечатление. В тот год на кладбище явилась комиссия польских властей. В результате через несколько дней останки погребенных были выкопаны и перенесены на приходское кладбище; площадь бывшего военного кладбища была перепахана. Традиционные крестные ходы и моления на могилах прекратились.
В дополнение ко всем неприятностям стали распространяться слухи, что все приграничное население Украины и Белоруссии не польской нации на 50 километров от польско-советской границы будет выселено вглубь. Благонадежными считались только римо-католики. Чтобы избежать высылки, запуганные и более малодушные люди принимали католичество. Некоторые выпускники гимназий, опасаясь быть лишенными аттестатов зрелости, тоже переходили в католичество. В крайних польских газетах все настойчивее и чаще стали выдвигаться лозунги: «Польша для поляков», «в Польше все поляки»[50].
Никакие протесты православных, даже выступления на заседаниях сейма с речами о насилиях в отношении Православной Церкви, не принимались во внимание. Тщетно Митрополит Дионисий обращался к властям о заступничестве, посылая телеграммы министру юстиции как Генеральному прокурору Польши, маршалу, премьер-министру, президенту Республики, умоляя дать распоряжение во имя справедливости и христианской любви прекратить разрушение Божиих храмов. Ничто не приносило благих результатов.
Наконец Митрополит Дионисий созвал в Варшаве 16 июля 1938 года Собор епископов. В первый же день деяний Собора старейший пастырь Варшавы протопресвитер Терентий Теодорович (погиб в 1939 году во время налета немецкой авиации на Варшаву) передал Митрополиту Дионисию свое «скорбное обращение», в котором, изобразив испытания тяжкой годины, констатировал, что «мы сами в достаточной степени своими «уступками» во многом подготовили то, что с нами творят... Наша иерархия и Церковь, — продолжал он, — вообще подвергались за все минувшие годы испытанию со стороны надзирающих за нами: что «мы» такое церковно и на что способны? И «они» убедились, что мы способны на всякие уступки и в своей традиционной церковности. Нужно изменить вид священника, надеть даже воинский мундир... — мы согласны, ибо восточный облик священника... не культурен (!). Язык Богослужения? На всех языках, сколько угодно! Новый стиль! Пожалуйста! Автокефалия без всяких прав, без согласия церковного народа и своей Матери-Церкви? Готовы! Забыть свой национальный язык в проповеди и в общении с народом и даже в домашней обстановке? И на это согласны! Только бы свое положение, свои привилегии, удобства, власть сохранить... Если бы иерархия при решении всех этих важных вопросов привлекала к ним, к участию в разрешении духовенство и народ, — этого бы, конечно, не было...»[51]
Собор епископов постановил обратиться к своей пастве с особым посланием, определил установить во всей Митрополии в знак печали о разрушении большого количества храмов трехдневный пост с сугубой молитвой и решил представить Президенту Республики, маршалу Польши и правительству соответствующий меморандум.
«Всем ведомо, — говорилось в послании Собора, — что случилось в последние дни на Холмщине и Подляшье (в Люблинском воеводстве), где искони процветала святая вера православная и где издавна славились твердостью веры православной предки наши.
И ныне на этих многострадальных землях пребывает около 250 тысяч православных людей, которые удивляют ныне мир своей верою и преданностью родной Православной Церкви.
Свыше 100 храмов разрушено у них, но не слышно, чтобы кто-либо поколебался из них и отошел «на страну далече». Уже то одно, что понадобилась такая мера к достижению известных целей, как жестокое разрушение храмов Божиих и поругание православных святынь, ясно свидетельствует о твердости и непоколебимости православного духа холмщан и подлясяков.
Воздаем Вам похвалу и удивление от всей Святой Православной Церкви в Польше и свидетельствуем перед Вами нашу общую скорбь по поводу Ваших утрат. Верим, что с нами разделяют скорбь Вашу и благочестивые предки Ваши, которые находили, что единственное утешение среди жизненных тягот — это те церковки, которые ныне так жестоко и бессердечно разрушены.
Понимаем, как тяжело Вам ныне, ибо ничего на земле нет такого тяжелого, как собственными очами видеть разрушение и поругание не только своей, но и прадедовской святыни.
Но зато как чисто и спокойно сознание Ваше христианское, что пострадали Вы не как убийцы, воры, злодеи и посягающие на чужое, а как верные своему доброму исповеданию христиане».
В заключение своего послания иерархи призывали: «Не верьте тем слухам, какие распускают среди Вас злонамеренные люди. Они готовы клеветать и на нас, Архипастырей Ваших, будто мы изменили истине и уклонились во иное исповедание. Это ложь и гнусная клевета... Мы не только непреклонны в исповедании Святого Православия, но и все готовы перенести за благо Церкви Православной, и за Ваше спасение.
В знак единения с Вами в великом горе, постигшем всех нас, устанавливаем по поводу недавно случившегося трехдневный пост с молитвой — 19, 20 и 21 июля (1, 2 и 3 августа нового стиля) сего года, как это научили нас делать и благочестивые иудеи ветхозаветные, и первые христиане»[52].
Согласно решению епископов, послание это подлежало оглашению во всех православных храмах Польши. Но правительство, заявив, что содержание послания тенденциозно, так как, мол, были ликвидированы лишь ненужные,— «излишние», — православные объекты в отдельных уездах, конфисковало этот документ.
Что касается представленного меморандума, то он также не нашел отклика у государственных правителей христианской Польши.
Свет на происходящие перед Второй мировой войной церковные события в Польше проливает нынешний официальный орган Польской Православной Церкви «Церковный Вестник». В нем, в частности, приводится сообщение профессора Генриха Свионтковского из труда «Z dziejów spóźnionego średniowiecza w Polsce w latach 1937-1939»: «Как узник концентрационного лагеря в Освенциме, в 1941 году я познакомился с заключенным там же Генрихом Сухенек-Сухецким, который до войны был директором национального вероисповедного департамента Министерства внутренних дел. В разговоре с ним затронут был вопрос разрушения церквей в Люблинщине. Сухенек-Сухецкий проявил прекрасную осведомленность в этом деле. Он заявил мне, что по имеющимся у него сведениям акцию по разрушению церквей на Люблинщине инспирировала гитлеровская разведка, действовавшая в Генеральном штабе Польши, который при содействии люблинских иезуитов осуществлял центральное руководство всей акцией. Акция эта имела целью вызвать в приближающейся войне ненависть между украинцами и поляками».
Верным другом и в эти скорбные дни православных Польши оставался глава Болгарской Православной Церкви Митрополит Стефан. Протестуя против преследования православных людей в Польше, он вернул польским властям все полученные от них в разное время польские ордена.
18 ноября 1938 года был издан Декрет Президента Республики «Об отношении государства к Польской Православной Церкви» и обнародован определенный Советом Министров «Внутренний Статут Польской Автокефальной Православной Церкви».
Даже при беглом ознакомлении с этими документами можно видеть, что Православная Церковь в Польше была поставлена в полную зависимость от власти государственной. Хотя Декрет и провозглашал свободу Православной Церкви во внутренней жизни и в вопросах церковных сношений с иными Православными Церквами, но дальше он же и весьма ограничивал ее. Так, кандидат во епископа и даже Митрополита должен был быть непременно одобрен высшей правительственной властью, все церковные должности могли учреждаться только с предварительного согласия министра исповеданий, любую церковную должность могли занимать только польские граждане, официальным языком церковных властей и их учреждений должен быть польский язык.
Новые государственные законы, унизившие положение Православной Церкви в Польше и ведшие в конечном счете к полонизации ее, стали интенсивно и настойчиво применяться на практике.
Уже чувствовалась приближающаяся Вторая мировая война, даже была объявлена частичная мобилизация, а фанатичные деятели католицизма требовали от православного духовенства употребления польского языка как в богослужении, так и в разговоре с паствой. Отдельные из них настойчиво работали над прямым обращением православного населения в католичество, не стесняясь прибегать в своем «миссионерстве» далеко не к апостольскому способу.
Протоиерей Серафим Железнякович в своей статье «К историй Православной Церкви в Польше междувоенного периода (1918-1939)» приводит один из примеров миссионерских методов, применявшихся в 1939 году на Холмщине. «В одной из деревень православного прихода Бонна, Красноставского уезда, — пишет он, — полиция согнала православное население на собрание, а прибывший вместе с нею католический ксендз, после соответствующей речи, окропил собравшихся святой водой и объявил, что с этого момента все они уже католики. Многие из крестьян, оставив собрание, сняли тогда верхнюю одежду, окропленную ксендзом, и, бросив ее, в нижнем белье возвращались домой, не желая изменять родному и дорогому их сердцу Православию. Убедившись в безуспешности подобного метода, организованные группы членов «Звионзку Резервистув» стали нападать на дома православных, выбивали окна, грозили убийством и даже стреляли в упорствующих»[53].
Изменения коснулись и профессорского состава Православного Богословского факультета Варшавского университета. Так, в 1938/1939 учебном году были освобождены от преподавания русские профессора Николай Арсеньев и Владимир Кулаков. Был задуман перевод на польский язык книг Священного Писания, богослужебных книг и творений святых Отцов Церкви. Но внезапно пришел конец полонизации — 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Меньше чем через месяц немецкие танки уже находились на улицах Варшавы. Восточные области Польши были заняты Советским Союзом.
Польша, таким образом, была разделена между СССР и Германией.

5. Общее состояние Православной Церкви в Польше накануне Второй мировой войны

Общее состояние Православной Церкви в Польше накануне Второй мировой войны представляется в следующем виде.
Кроме упоминавшихся духовных учебных заведений с 1925 года в Почаевской Лавре действовала иноческая школа с трехгодичным курсом обучения. В 1934 году она была реорганизована в Богословскую шестигодичную школу. В этой школе изучали Священную Историю Ветхого и Нового Заветов, Церковную историю, Патрологию, Аскетику, Обличение сектантства и униатства. Особые уроки отводились изучению истории Почаевской Лавры. Из языков учили польский. Слушателями школы были не только молодые монахи, но подчас и старцы. Занятия проводились ежедневно в продолжение двух часов между ужином и вечерним правилом, так как в дневное время братия находилась на церковной службе или выполняла различные послушания. Псаломщиков готовили три псаломщицкие школы.
С 1924 года издавался еженедельный церковно-народный иллюстрированный журнал «Воскресное чтение». В нем печатались распоряжения высшей церковной власти, лучшие проповеди, а также научные статьи как самого Митрополита, так и профессоров Православного Богословского факультета и находившихся за границей (Глубоковского, Булгакова, Лосского, Флоровского, Зеньковского, Бердяева, Постнова, Карташева и др.). Много страниц раскрытию церковной жизни отводили русские газеты «Русское слово» и «Русский голос».
Катехизация детей дошкольного возраста обычно проводилась приходским священником в перерыве между утреней и литургией. Во многих приходах отмечались праздники матери и ребенка. Первый из них приурочивался ко дню Введения во храм Пресвятой Богородицы, а второй — к памяти святого апостола Иоанна Богослова (8 мая). В эти праздники все дети приобщались Святых Христовых Тайн. Во время крестных ходов детям вручались специальные детские хоругви и небольшие иконы.
С целью улучшения законоучительного и миссионерского дела в митрополии ежегодно устраивались специальные курсы, во время которых читались доклады и обсуждались вопросы, касавшиеся преподавания Закона Божия и духовной миссии. По благочиниям ежемесячно происходили пастырские и законоучительные конференции. На первых рассматривались вопросы пастырской практики, на вторых слушались пробные уроки молодых законоучителей, которые тут же разбирались.
Проповедь считалась неотъемлемой частью богослужения. Само богослужение совершалось истово. Храмы привлекали хорошим пением, так как каждый псаломщик обязан был знать регентское дело.
В приходах существовали братства и сестричества, заботившиеся о благоукрашении храмов, должном содержании православных кладбищ. Члены братства пели в церковных хорах, принимали активное участие в жизни прихода.
Престарелому духовенству, вдовам и сиротам выдавались пенсии и пособия. Заведовала этой выдачей действовавшая с 1928 года Эмеритальная касса.

6. Церковь Польши на территории, отошедшей к Советскому Союзу в 1939 г., и в так называемом «Генерал-губернаторстве»

В 1939 году православные епархии, территория которых отошла к Советскому Союзу, а именно: Виленская, Волынская, Полесская и большая часть Гродненской, без колебаний сразу же вернулись в подчинение Матери-Русской Церкви.
В Вильно вернулся в свое время высланный из Польши в Ковно митрополит Елевферий Богоявленский (+!940 г.; преемником его был Сергий Воскресенский с титулом митрополита Литовского и Виленского, Экзарха Прибалтики) и принял от архиепископа Феодосия (Федосьева) дела Литовско-Виленской епархии (архиепископ Феодосии был уволен на покой).
На Волынской кафедре был оставлен управляющим епархией архиепископ Волынский и Кременецкий Алексий (Громадский). Во епископа Львовского был хиротонисан в Москве наместник Свято-Почаевской Лавры архимандрит Пантелеймон (Рудык).
Патриаршим Экзархом Западной Украины был назначен архиепископ (потом митрополит) Николай (Ярушевич), а в Западной Белоруссии церковное управление возглавил в качестве Экзарха Московской Патриархии находившийся на покое в Жировицком монастыре архиепископ Пантелеймон (Рожновский). Вскоре (в июле 1940 г.) архиепископ Николай был определен и Экзархом Западной Белоруссии, а архиепископ Пантелеймон был назначен только правящим архиереем новосозданной очень большой (около 300 приходов) Гродненско-Виленской епархии (1950 г. в эмиграции).
С приходом на Украину и в Белоруссию советских войск распалось и дело унии: поджигатели ее бежали на запад. В украинских приходах, где насильно внедрялось униатство, стал постепенно восстанавливаться церковно-славянский язык.
На другой части территории бывшей Польши, которая была оккупирована Германией, было создано так называемое «Генерал-губернаторство». Православное население и здесь также единодушно выразило желание ликвидировать незаконную автокефалию, принесшую немало бед Православной Церкви в бывшей Польше. В связи с этим последовало обращение к архиепископу Берлинскому и Германскому Серафиму (Ляде), подчинявшемуся «Священному Синоду Русской Православной Церкви за границей», с просьбой прибыть в Варшаву и взять в свои руки дела управления Варшавской епархией. Действительно, в ноябре 1939 года архиепископ Серафим прибыл в Варшаву, но встретил здесь упорное сопротивление Митрополита Дионисия, который не желал отказываться от автокефалии и своих прав, мало того, он предлагал архиепископу Серафиму присоединить Германскую епархию к возглавляемой им — Митрополитом — Православной Церкви. Это обстоятельство вынудило архиепископа Серафима вернуться в Берлин. Однако церковно-общественные круги Варшавской епархии оказали давление на Митрополита Дионисия и вторично призвали в Варшаву архиепископа Серафима. Последний восстановил деятельность многих храмов, отнятых ранее у православных, открыл ликвидированный католиками Турковицкий женский монастырь, организовал братство Свято-Владимирское, восстановил Холмское Рождество-Богородичное братство и проч. Но и при архиепископе Серафиме официальной отмены автокефалии не произошло. Имя Митрополита Дионисия как главы Церкви продолжало поминаться за всеми богослужениями. А в сентябре 1940 года с помощью украинских националистов Митрополит Дионисий был возвращен к власти. С этого момента возглавляемая им Церковь называлась «Автокефальная Православная Церковь в Генерал-губернаторстве». В жизни этой Церкви скоро стали выявляться украинские настроения: в Варшавскую духовную консисторию Митрополитом были назначены священнослужители украинцы, дела велись в ней только на украинском языке, печатные церковные издания стали выходить на украинском языке, в Холме была открыта Православная Украинская Духовная Семинария.

7. Украинские Автономная и «Автокефальная» Церкви на оккупированной немцами территории во время Второй мировой войны

Внезапное нападение Германии на Советский Союз в июне 1941 года и начавшаяся война, оккупация Украины и Белоруссии немецкими войсками принесли много изменений в церковной жизни.
На Украине образовались две церкви: Украинская Автономная Православная Церковь и, так называемая, «Автокефальная Украинская Церковь». Во главе первой стоял архиепископ Алексий (Громадский), возведенный в сан митрополита Собором епископов в июле 1941 года в Свято-Успенской Почаевской Лавре; во главе второй — бывший - викарий Волынской епархии епископ Поликарп (Сикорский), порвавший связь с Матерью-Русской Церковью и лишенный ею 28 марта 1942 г. не только сана, но и монашества. Митрополит Дионисий, пытаясь утвердить свою власть на оккупированных землях Украины и Белоруссии, 15 июля 1942 года обратился со специальным меморандумом к немецким властям, но поддержки не нашел. Обе Церкви — Автономная и «Автокефальная» — имели в Киеве и в других важнейших городах Украины своих епископов. Богослужение в Автономной Церкви совершалось на церковнославянском языке, только с «украинской вымовой», а в «Автокефальной» — на украинском.
Отношения между представителями двух ориентации были враждебными, что расстраивало общую церковную жизнь. В конце концов, епископы обеих Церквей пришли к выводу, что для блага Православия нужно примирить оба течения и прекратить смуту. В связи с этим в Почаевскую Лавру прибыли к митрополиту Алексию два епископа «Автокефальной» Церкви Никанор (Абрамович) и Мстислав (Скрипник), где 8 октября 1942 года и был подписан акт объединения. Но так как в акте утверждалась только одна Церковь и именно «Автокефальная», то все епископы Автономной Церкви не признали этого деяния, и дела церковного управления остались в прежнем состоянии. Свой поступок митрополит Алексий потом объяснял тем, что он руководствовался большим желанием водворения мира и согласия в Церкви.
Епископ Поликарп стал на путь открытого сотрудничества с фашистами. Против митрополита Алексия настойчиво проводилась усиленная агитация. Наконец по пути в Дубно из Кременца 7 мая 1943 года неизвестными лицами он был убит вместе со всеми своими спутниками. Смерть митрополита несколько примирила враждующие стороны. Даже сам «епископ» Поликарп счел нужным совершить панихиду о почившем, однако в своем слове перед панихидой все же не смог себя сдержать, чтобы не упрекнуть новопреставленного. «Ото захтилося владици Олексиеви бути митрополитом и дистав за те смерть», — ораторствовал «епископ» Поликарп[54]. Автономной Церковью с этого печального события начал управлять Киевский епископ Пантелеймон (Рудык).

8. Белорусская Церковь

Во время оккупации немцами Белоруссии среди ее иерархов появляются, не без влияния оккупантов, автокефалистские устремления. Митрополит Пантелеймон (Рожновский) за несочувствие «белорусизации» Церкви генеральным немецким комиссариатом Белоруссии был отправлен на покой в монастырь Ляды (Смолевичский район). Управлять Церковью в Белоруссии было поручено белорусу архиепископу Могилевскому и Мстиславскому Филофею. Сразу же под давлением немцев с 30 августа по 2 сентября 1942 года в Минске состоялся Всебелорусский православный собор, который принял решение об организации Православной Белорусской Церкви на началах автокефалии и выработал ее статут. Решено было также обратиться ко всем Православным Поместным Церквам о признании автокефалии Белорусской Церкви. Политический отдел генерального комиссариата потребовал от архиепископа Филофея немедленно разослать обращение. В связи с этим в марте 1943 года архиепископ Филофей созвал Синод. Но на заседание прибыл только епископ Витебский и Полоцкий Афанасий. Не имея возможности вдвоем решать дела, они обратились с просьбой к генеральному комиссару Белоруссии о возвращении в Минск митрополита Пантелеймона, что и было исполнено. 20 апреля 1943 года было составлено послание Константинопольскому Патриарху, в котором упомянутые иерархи просили Патриарха дать свое благословение на автокефалию Белорусской Церкви. Послание было передано в генеральный комиссариат для пересылки по назначению. Дальнейшая судьба послания неизвестна, так как быстрое продвижение Советской Армии на запад изменило ход дела.
Вместе с отступлением немцев в 1943-1944 годах эвакуировались и православные епископы как Украинских Церквей (Автокефальной и Автономной), так и Церкви Белорусской. Покинул Варшаву и Митрополит Дионисий.

9. Судьба украинских и белорусских эмигрантов

Судьба эмигрантов была печальной. Оказавшись в Германии, «митрополит» Поликарп и епископат так называемой «Украинской Автокефальной Православной Церкви» перессорились между собой и разделились. Первый лишал сана, отлучал от Церкви не только низшее духовенство и членов своей паствы, но даже и епископов. Последние отвечали тем же. Этот раскол в некоторой степени был уврачеван лишь после смерти Поликарпа, последовавшей в 1953 году во Франции. Преемником его стал «митрополит» Никанор Абрамович (+!968), после кончины которого его место занял «архиепископ» Мстислав Скрипник (+!993).
Епископат Автономной Украинской Церкви, возглавлявшийся к тому времени Киевским архиепископом Пантелеймоном (Рудык), вошел в общение с русскими раскольниками анастасиевцами. Впоследствии (1959) архиепископ Пантелеймон вернулся к Матери-Церкви и до своей кончины (2 октября 1968 г.) управлял епархией Эдмонтонской и Канадской, входившей в состав Экзархата Северной и Южной Америки Московской Патриархии[55].
Часть украинцев-эмигрантов, поселившихся в Америке, вошла в юрисдикцию Константинополя, другая часть существует под различными наименованиями в виде «автокефальных» украинских Церквей.
Белорусские эмигранты рассеялись по целому ряду стран: Германии, Чехословакии, Франции, Италии, Австрии, Бельгии, США, Канады, Аргентины, Англии, Австралии и др. Часть их соединилась с русскими зарубежными раскольниками, а образовавшиеся приходы в США, Канаде и Англии признали юрисдикцию Константинополя. Правда, в США белорусские приходы имеют официальное название «Автокефальная Белорусская Православная Церковь». По данным на 1963 год окормлял их один архиепископ Василий, который находился в единении с архиепископом Богданом (1965), примасом «Украинской Православной Церкви Америки» (кроме примаса других епископов в этой церкви также нет), и вместе с ним подчинялся Константинополю.

10. Православная Церковь в ПНР после Второй мировой войны: обращение Польской Церкви к Матери-Русской Церкви с просьбой о даровании законной автокефалии; удовлетворение просьбы; покаянное письмо Митрополита Дионисия и решение о нем Синода Русской Православной Церкви; обмен посланиями между Константинопольским и Московским Патриархами по данному вопросу; отпущение по просьбе Польской Церкви в ее юрисдикцию архиепископа Макария

В те дни, когда Митрополит Дионисий находился в эмиграции, Православная Церковь в Польше управлялась Варшавской Духовной Консисторией, которую возглавлял протопресвитер Иоанн Коваленко, настоятель митрополичьей церкви св. Марии Магдалины. Как только закончилась Вторая мировая война и была восстановлена Польша, Митрополит Дионисий вернулся в Варшаву, но здесь и со стороны православного духовенства, и со стороны паствы стали раздаваться настойчивые голоса как против незаконной автокефалии Православной Церкви в Польше, так и против ее главы — Митрополита Дионисия. Решено было обратиться к Матери-Русской Церкви и испросить у нее благословение на каноническую автокефалию. Летом 1948 года в Москву прибыли делегаты Православной Церкви в Польше, которые представили Святейшему Патриарху Алексию I и Священному Синоду Русской Православной Церкви следующее обращение:

«1. Польская автономная Церковь признает неканонической и недействительной автокефалию Польской Церкви, провозглашенную Томосом Константинопольского Патриарха Григория VII от 13 ноября 1924 г. (№ 4588) и испрашивает благословение Матери-Русской Церкви на каноническую автокефалию.
2. Ввиду того что Митрополит Польской Церкви Дионисий пребывает в отдалении от Матери-Русской Православной Церкви, причем он не раз в письмах Патриарху Московскому утверждал, что Польская Церковь получила от Церкви Константинопольской каноническую автокефалию, Польская Церковь не может продолжать с ним молитвенного и литургического общения и не будет впредь возносить его имя за богослужением как имя своего Предстоятеля.
3. Равным образом, Польская Церковь прекращает молитвенное общение со всеми священнослужителями и мирянами Польской Церкви, разделяющими упомянутое заблуждение Митрополита Дионисия, впредь до их раскаяния».

Выслушав это обращение, Святейший Патриарх Алексий и Священный Синод Русской Церкви 22 июня 1948 г. определили:

«1. Принимая во внимание отказ Польской Церкви от ее неканонической автокефалии, — Святейший Патриарх и Священный Синод — ныне же восстанавливают с ней каноническое молитвенное и литургическое общение и дают ей право на полное самостоятельное управление.
2. По утверждении Собором епископов Православной Русской Церкви автокефалии Польской Церкви, — Польская Церковь избирает Главу своей Церкви. К этому времени Польская Церковь получает устройство, требуемое канонами для автокефалии»[56].
Московский Патриархат незамедлительно поставил в известность Поместные Православные Церкви о всем происшедшем.
Во главе Церкви временно стал архиепископ Белостокский и Вельский Тимофей.
Оказавшись в полной изоляции, Митрополит Дионисий в августе 1948 года направил Святейшему Патриарху Алексию I покаянное письмо, в котором просил принять его «хотя и запоздалое, но искреннее покаяние во всех содеянных» им «по отношению к Матери-Церкви прегрешениях»[57].
Это письмо было предложено Патриархом Алексием на рассмотрение Священному Синоду, который на своем очередном заседании в ноябре 1948 года постановил:

«1. Удовлетворить ходатайство Митрополита Дионисия и, ради искреннего его раскаяния, считать каноническое общение его с Матерью-Русской Церковью восстановленным.
2. Считать возможным оставление за ним, ввиду исполнившегося35-летия его служения в епископском сане, — сана митрополита, но без присвоенного ему в период его выхода из юрисдикции Московской Патриархии титула «Блаженнейший»[58].
3. Сообщить Преосвященному Митрополиту Дионисию о состоявшемся 22 июня 1948 года постановлении Патриарха Московского и Епископата Русской Православной Церкви о даровании Православной Церкви в Польше прав автокефалии»[59].

Как следует из данного определения, Священный Синод принял в молитвенное общение с Матерью-Церковью Митрополита Дионисия и ничего не сказал о том, оставляет ли его во главе Польской Церкви. Объясняется это тем, что несколько месяцев тому назад Польская Православная Церковь была провозглашена автокефальной, и дело избрания себе Главы принадлежало исключительно ей. В этом свете необходимо понимать и ответ Патриарха Алексия I на письмо Патриарха Константинопольского Афинагора от 23 февраля 1950 года, где последний просил оставить Митрополита Дионисия главой Православной Польской Церкви. 3 июля 1950 г. Патриарх Алексий отвечал:

«...Письмо Вашего Святейшества от 23 февраля с. г. нами получено. Мы усмотрели из него, что недавние события в Польской Православной Церкви Вам полностью неизвестны.
Польская Православная Церковь сама отказалась от неполной автокефалии, которая ей дана была в 1924 г. Константинопольской Церковью, признав ее, по акту воссоединения ее с Русской Православной Церковью и дарования ей автокефалии от 22 июня 1948 г., «неканонической и недействительной»...
И наша Церковь сочла, по праву Церкви-Матери, согласно канонам, даровать Польской Православной Церкви автокефалию, с предоставлением ей вытекающего из автокефалии права на полную самостоятельность: в выборе Главы Церкви, во всем внутреннем церковном распорядке, в праве освящения Мира и т. д.
Вследствие этого наша Церковь не считает канонически правильным и возможным после дарования автокефалии вмешиваться во внутренние дела Польской Православной Церкви и указывать ей кандидата на пост ее Главы»[60].

В апреле 1951 года Собор епископов Автокефальной Польской Православной Церкви, занимаясь решением вопроса о замещении вдовствовавшей с 1948 года митрополичьей кафедры, пришел к выводу, что «члены его, в сознании особой важности переживаемого момента и ответственности пред Богом, Церковью и Родиной, не чувствуют себя в силах нести тяжелые обязанности, какие ожидают будущего Митрополита и кормчего корабля Православной Церкви в Польше, и не находят ни в своей среде, ни среди духовенства и верующих Польской Автокефальной Православной Церкви достойного кандидата на столь ответственный пост». Далее епископы подчеркивали:

«История Церкви свидетельствует, что в подобного рода нуждах Поместные Церкви обращались с просьбой о помощи к братским Церквам. Наша Церковь (Польская. — К. С.), являющаяся плотью от плоти и костью от кости Церкви Русской, в настоящей своей нужде естественно должна обратиться за помощью к Церкви-Матери, в уверенности, что Св. Автокефальная Русская Церковь не откажет в удовлетворении просьбы нашей Церкви и окажет ей помощь».
В связи с вышеизложенным было решено:

«Обратиться к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси с просьбой о предоставлении канонического разрешения лицу, состоящему в духовном сане, достойному занятия митрополичьей кафедры и поста Первого Епископа и Главы Церкви на переход в юрисдикцию Польской Автокефальной Православной Церкви, — лицу, в меру возможности, хорошо знакомому с своеобразным укладом церковно-религиозной жизни в Польше (с традициями, обычаями), к которому православный народ нашего края привык в течение веков»[61].

Принимая во внимание ходатайство Собора епископов братской Польской Православной Церкви, Святейший Патриарх Алексий I и Священный Синод 15 июня 1951 года постановили: «Отпустить в юрисдикцию Польской Автокефальной Православной Церкви Преосвященного Архиепископа Львовского и Тернопольского Макария»[62].

11. Предстоятели Польской Православной Церкви

Предстоятелями Польской Православной Церкви в возрожденной Польше были:
1. Митрополит Георгий (в миру Григорий Ярошевский). Родился в 1872 году в семье священника в г. Подольске Хмельницкой обл. После окончания Киевской Духовной Академии принял в 1898 году монашество, священный сан и последовательно занимал должности: преподавателя церковной истории в Таврической Духовной Семинарии, смотрителя духовного училища в Калуге, инспектора Духовной Семинарии в Могилеве, ректора Тульской Духовной Семинарии. В 1906 году хиротонисан во епископа Каширского, викария Тульской епархии, откуда переведен на кафедру Люблинского епископа, викария Полтавской епархии, а в 1910 году назначен епископом Ямбургским, викарием тогдашней столичной епархии и одновременно ректором Петербургской Духовной Академии. Здесь «вскоре узнали в нем, — по свидетельству архиепископа Алексия, — истинного служителя Божия и мудрого администратора, незаурядного ученого»[63]. Однако служение в качестве ректора длилось недолго — в 1913 году владыка Георгий был определен в Калужскую епархию, а через три года стал окормлять паству Минской архиепископии. В 1921 году Священный Синод Московской Патриархии назначил его на Варшавскую кафедру. В январе следующего года указом святейшего Патриарха Тихона он был возведен в сан Митрополита. В 1923 году был убит.
2. Его преемником был Митрополит Дионисий (в миру Константин Валединский), Родился в 1876 году в г. Муроме Владимирской губернии в семье священника. В двенадцать лет лишился отца. Высшее духовное образование получил в Казанской Духовной Академии, ректором которой тогда был епископ Антоний (Храповицкий), впоследствии известный как глава раскольников «карловчан». Под влиянием ректора, еще будучи студентом I курса Академии, принял иноческий чин. После окончания Академии последовательно был преподавателем Таврической Духовной Семинарии, инспектором Холмской Духовной Семинарии, а затем и ее ректором. В 1911 году в сане архимандрита назначен настоятелем посольской церкви в Риме, где трудился в течение двух лет. Во время пребывания в Риме архимандрит Дионисий заинтересовался христианской археологией и стал трудиться в этой области. Плодом его исследований явилось описание древних катакомб Рима. В Риме были написаны им такие книги, как: «Спутник православного богомольца в Риме» и «Святыня Барграда». Христианская археология настолько увлекла его, что, став Митрополитом, он занял кафедру этого предмета на основанном его же заботами Православном Богословском факультете Варшавского университета. В 1913 году Патриарх Антиохийский и всего Востока Григорий IV, посетивший Русскую Православную Церковь, в Свято-Успенской Почаевской Лавре хиротонисал архимандрита Дионисия во епископа Кременецкого. В Кременце же на него были возложены в 1923 году знаки митрополичьего достоинства — главы Церкви. С 1948 года до дня кончины, последовавшей в Варшаве 15 марта 1960 года, Митрополит Дионисий был на покое.
С 1948 до 1951 года временно возглавлял Польскую Православную Церковь архиепископ Белостокский и Вельский Тимофей (Шретер). А в 1951 году определением Собора епископов Польской Православной Церкви в юрисдикцию Польской Церкви в качестве ее главы был принят архиепископ Львовский и Тернопольский Макарий.
3. Митрополит Макарий (в миру Михаил Оксиюк) родился в 1884 году в Подлясье (ныне Люблинского воеводства); окончил Варшавское духовное училище, Холмскую Духовную Семинарию и в 1911 году Киевскую Духовную Академию, при которой был оставлен в качестве профессорского стипендиата. В следующем году он был избран Советом Академии и. о. доцента по кафедре древнехристианской литературы (Патрологии и Византологии). Очень быстро — в 1914 году — защитил диссертацию на тему: «Эсхатология святого Григория Нисского. Историко-догматическое исследование», за которую был удостоен степени магистра богословия, а через три года (в 1917 г.) избран экстраординарным профессором Академии. В 1918-1922 годах, преподавая в Духовной Академии, он читал лекции по истории Византии и в Киевском университете. Затем работал в различных средних и высших учебных заведениях, старшим научным сотрудником библиотеки Украинской академии наук и в других гражданских учреждениях. Сан священника принял в 1942 году после кончины супруги и до 1945 года служил в храмах Киева, откуда и был призван на кафедру епископа Львовского и Тернопольского.
Служение епископа Mакария во Львове знаменательно постоянным его содействием воссоединению греко-католиков западных областей Украины с Матерью-Православной Русской Церковью, от которой предки их были отторгнуты в результате Брестской унии 1596 года. Епископ Макарий оказывал большую помощь образовавшейся во Львове в 1945 году Инициативной группе по воссоединению Греко-Католической Церкви с Русской Православной Церковью (во главе группы был протопресвитер Гавриил Костельник). Он же был почетным гостем греко-католического Собора, состоявшегося во Львове 6 марта 1946 года и принявшего решение о возвращении к Матери-Русской Церкви. При его же деятельном участии 9 марта состоялось и оформление этого возвращения. Получив в управление в 1948 году и Мукачевско-Ужгородскую епархию, он и здесь привел паству к духовному единству с Русской Православной Церковью.
Архипастырскую деятельность Преосвященный Макарий соединял с литературной работой: печатал проповеди и статьи в руководимом им же ежемесячном журнале «Православный Вестник». Московская Духовная Академия высоко оценила его труд и избрала его в 1949 году своим почетным членом.
Возглавив Польскую Православную Церковь, Митрополит Макарий с усердием отдал себя церковно-административному труду: организовал четыре епархии, открыл много новых храмов, благоустроил Свято-Онуфриевский мужской монастырь и Свято-Марфо-Мариинскии женский монастырь, реставрировал кафедральный собор в Варшаве и другие храмы. Много внимания он уделял и подготовке будущих пастырей Церкви: с 1957 года его заботами начались занятия в Православной Богословской секции при Христианской Академии в Варшаве, расширена программа преподавания в Варшавской Духовной Семинарии, более способные учащиеся стали посылаться в Русские Духовные Академии. При нем начал издаваться и ежемесячный журнал «Церковный Вестник». Как Предстоятель Автокефальной Православной Церкви Митрополит Макарий устанавливал братские контакты с Поместными Православными Церквами и призывал верующих бороться за мир во всем мире.
Скончался Митрополит Макарий в 1961 году в Одессе, где на монастырском кладбище и похоронен.
4. Митрополит Тимофей (в миру Георгий Шретер) родился в 1901 году в поселке Томашове на Волыни. Классическое образование получил в Острожской гимназии, а богословское — на Православном Богословском факультете Варшавского университета, который закончил в 1929 году. В следующем году принял сан священника и проходил служение сначала в качестве приходского священника на Волыни, а затем был назначен войсковым священником. В 1938 году был пострижен в монашество и хиротонисан во епископа Люблинского. В последний учебный год перед Второй мировой войной преподавал Гомилетику на Богословском факультете. Во время войны проживал в Яблочинском Свято-Онуфриевском монастыре. После освобождения Польши советскими войсками был призван церковными властями к окормлению одной из православных епархий (Холмской, затем Белостокской). В первые годы после провозглашения автокефалии Польской Православной Церкви временно управлял Церковью, а в мае 1961 года был избран ее главой. В июне того же года получил ученую степень доктора богословия за труд на тему: «Влияние Реформации на появление в Польско-Литовском государстве переводов Священного Писания на белорусский и украинский языки».
5. После кончины Митрополита Тимофея (20 мая 1962) митрополичья кафедра более чем три года вдовствовала. Временно управляющим Церковью был архиепископ Лодзинский и Познанский Георгий (Корянистов). Наконец в 1965 году был избран и 18 июля торжественно интронизирован в Варшавском митрополичьем Марие-Магдалининском соборе архиепископ Белостокско-Гданьский Стефан.
Митрополит Стефан (в миру Стефан Рудык) родился в 1891 году в Майдане Липовецком Львовской области. Гимназию закончил во Львове, а духовную семинарию — в Орле. В сан священника был рукоположен в 1915 году епископом Дионисием (впоследствии — Митрополит). Пастырское служение проходил в разных приходах, некоторое время был военным священником. Во время Второй мировой войны был интернирован, а затем находился в лагерях для военнопленных в Германии. По освобождении состоял благочинным Александре-Невского округа — уже в сане архимандрита (овдовел в начале войны, в 1939 году — супруга погибла в госпитале во время бомбардировки Варшавы). В 1953 году был хиротонисан во епископа Польской Православной Церкви.
Владыка Стефан принимал участие в трех Всеправославных Совещаниях на острове Родос. В 1962 году был избран вице-председателем Польского Экуменического Совета Церквей. В 1968 году в качестве главы делегации своей Церкви участвовал в работах IV Генеральной Ассамблеи ВСЦ в Упсале.
К дню 20-летия Польской Народной Республики (в 1964 г.) Владыка Стефан был награжден Рыцарским крестом ордена «Polonia Restituta» (Возрождения Польши).
Митрополит Стефан ревностно заботился о благоустроении церковной жизни, о поднятии дисциплины среди духовенства, неутомимо посещал самые отдаленные от Варшавы приходы. Великой заслугой Митрополита явилась его забота о престарелом духовенстве, вдовах и сиротах духовного звания. Его стараниями был организован социальный фонд Митрополии, который в настоящее время опекает около 80 человек. «Не осталась без внимания и забот Владыки Митрополита, — пишет протоиерей С. Железнякович, — и такая важная сторона церковной жизни, как урегулирование положения Православной Церкви в Польской Народной Республике, установление правовых норм ее внутренней организации, отвечающих духу Православной Церкви и существующим условиям. Вопрос этот хотя и поднимался в прошлом, но не был решен. Владыка Стефан создал комиссию, которая выработала проект Статута и дала его на рассмотрение Собора епископов, который внес свои поправки, и делу дан был дальнейший ход»[64].
Скончался Митрополит Стефан 26 марта 1969 года.
6. Митрополит Василий (в миру Владимир Дорошкевич) принял белый клобук и вторую панагию 1 марта 1970 года. Родился 15 марта 1914 года в деревне Тисы Бельско-Подляшского уезда в крестьянской семье. В 1936 году окончил Виленскую Духовную Семинарию, после чего в течение года работал псаломщиком, так как польские власти не разрешили принимать его на Православный Богословский факультет Варшавского университета в связи с русской национальностью. И только благодаря ходатайству местного епископа ему удалось поступить на Богословский факультет. 6 сентября 1937 года Владимир был рукоположен в сан диакона, а 17 апреля 1938 года — в сан священника. Во время обучения он руководил студенческим хором и был председателем гомилетического кружка. Польские власти занесли его имя в список «неблагонадежных» и в начале 1938/39 учебного года вместе с 30 другими студентами исключили из университета. Когда же исключенные студенты поселились в предместье Варшавы, властям это не понравилось и они сочли за лучшее принять их обратно на факультет, где установили за ними особое наблюдение. В 1940 году на оккупированной немцами территории священник Владимир архиепископом Пантелеймоном был назначен помощником настоятеля в Михалово Белостокского района, где и трудился до освобождения Красной Армией. В 1946 году он получил назначение в местечко Городок в качестве настоятеля с поручением построить новый каменный храм, что и было выполнено. После расторжения брака он 19 декабря 1959 года принял в Свято-Онуфриевском монастыре монашество с именем Василия. 1 января 1960 года в той же обители был возведен в сан архимандрита, а 25 марта в Варшавском кафедральном соборе хиротонисан во епископа Вельского, викария Варшавского.
В 1960 году епископ Василий экстерном закончил Московскую Духовную Академию, а в 1961 году за сочинение на тему: «Римско-католическая мариология (Критический обзор литературы первой половины XX в.)» Советом Академии удостоен степени магистра богословия (минуя степень кандидата богословия).
С 1961 года до избрания Митрополитом Варшавским он был епископом Вроцлавским и Щецинским.
Русскую Православную Церковь владыка Василий посетил несколько раз.

12. Современное положение Польской Православной Церкви: отношения между Церковью и государством; епархии; органы церковного управления; благочиния, приходы; духовное просвещение; миссия; печать; храмы и монастыри. Переход Православной Церкви в Португалии в юрисдикцию Польской Православной Церкви

В настоящее время отношения между Польской Православной Церковью и государством определяют: принцип свободы совести и вероисповедания, свобода отправления религиозного культа, запрещение дискриминации за религиозные убеждения, равноправие всех религиозных организаций и отделение Церкви от государства.
Конституция Польши от 16 февраля 1976 года в восьмой главе — «Основные права и обязанности граждан» — в статье 82 провозглашает:

«1. Польская Народная Республика обеспечивает гражданам свободу совести и вероисповедания. Церковь и другие вероисповедные общества могут свободно отправлять свои религиозные ' функции. Нельзя принуждать граждан не принимать участие в религиозных мероприятиях или обрядах. Нельзя также принуждать кого-либо участвовать в религиозных мероприятиях или обрядах.
2. Церковь отделена от государства. Основы отношений государства и Церкви, а также правовое и имущественное положение вероисповедных обществ определяются законом»[65].

Государство отпускает крупные материальные средства на восстановление разрушенных храмов и строительство новых, а также на содержание законоучителей[66].
В конце восьмидесятых годов прокатилась волна пожаров православных храмов в Белостокском воеводстве. В частности, сгорела старинная весьма почитаемая церковь в Граборке. Об этих событиях и в связи с ними глубоком беспокойстве православных верующих в Польше было заявлено с трибуны польского парламента депутатом сейма от христианско-общественного союза Э. Чиквиным. Депутат «обратил внимание на накаленную атмосферу в среде верующих, которые опасаются возвращения 1938 года, когда намеренно разрушались православные святыни. Чиквин обратился к государственным властям Польши с призывом предпринять решительные действия по охране духовного наследия православного населения, а также предложил направить на рассмотрение парламента законопроект «Об отношении государства к Православной Церкви»[67]. И, действительно, 4 июля 1991 года Президент Республики Л.Валенса подписал «Устав об отношении Государства к Автокефальной Польской Православной Церкви». В первой его части в главе «Общие правила» говорится:
«Польская Автокефальная Православная Церковь является частью Вселенской Православной Церкви и сохраняет с ней единство в вопросах догматических и канонических. Она независима от какой-либо заграничной власти, духовной и светской. Церковь в своих внутренних делах руководствуется собственным правом, свободно проявляет власть духовную и юрисдикционную, управляет своими делами. Церковь в своем внутреннем служении употребляет язык старо-церковно-славянский и родные языки своих последователей». Уставом признаются нерабочими днями для православных: два дня Рождества Христова (первый и второй день), Крещение Господне, Благовещение, второй день Пасхи, Преображение Господне и Успение Божией Матери. Этим же Уставом объявляется о прекращении действия Декрета Президента Польши от 18 ноября 1938 г. «Об отношении Государства к Польской Православной Церкви» и Устава от 23 июня 1939 г. об урегулировании правового положения имущества Православной Церкви.

* * *
Согласно Уставу Польской Православной Церкви, подписанному Собором Епископов 26 февраля 1970 года и Статуту приходов, подписанному тем же Собором 9 декабря 1970 года[68], с последующими изменениями решением Синода, Польская Православная Церковь состоит из митрополии, разделенной на епархии:

1. Варшавскую и Вельскую (58 приходов) (на 1993 г.)
2. Белостокскую и Гданьскую (54 прихода)
3. Лодзинскую и Познаньскую (12 приходов)
4. Вроцлавскую и Щецинскую (50 приходов)
5. Перемышльско-Новосондетскую (16 приходов)
6. Люблинско-Холмскую (23 прихода)
7. Аквилейскую (в Италии; учреждена недавно)
8. Церковь в Португалии и Бразилии (пять епархий)

Возглавляет Польскую Православную Церковь Митрополит Варшавский и всея Польши, в непосредственном ведении которого находится епархия Варшавская и Вельская. Прочие епархии управляются епархиальными епископами при помощи викарных епископов («если таковой в епархии имеется»[69]) и Епархиальных Советов.
В помощь Митрополиту Собор правящих епископов избирает на семилетний срок Заместителя. «Во время вакантной должности Митрополита Заместитель Митрополита исполняет все обязанности Митрополита, о чем потом дает отчет новоизбранному Митрополиту. Период вакантной должности Митрополита не может продолжаться дольше чем один год»[70].
Высшим органом управления Польской Православной Церкви является Синод Епископов, состоящий из всех епископов Автокефальной Церкви и созываемый Митрополитом два раза в год. Председателем Синода является Митрополит[71].
Для заведования различными отраслями церковного управления при митрополии действуют Митрополичий Совет, Церковный Суд, Митрополичий Миссионерский Комитет, Фонд социального обеспечения, а также комиссии: ревизионная (контрольная), хозяйственно-бюджетная, издательская, по образованию и подготовке кадров.
Епархии делятся на благочиния, а благочиния на приходы. «Кандидатов на должность благочинного, его заместителя и духовника избирает духовенство благочиния на период семь лет и представляет епархиальному епископу на утверждение и назначение»[72]. Во главе приходов — настоятели. «К обязанностям настоятеля принадлежит духовное окормление верующих и надлежащее их воспитание, а также управление приходом вместе с членами приходского клира при участии церковного старосты и других членов Приходского Совета и Приходского Собрания»[75].
Для подготовки кандидатов во священники Церковь имеет среднее духовное учебное заведение — Варшавскую Православную Духовную Семинарию (открыта в 1950 г.)[74] и одно высшее — секцию православного богословия (с 1957 г.) в Варшавской Христианской Богословской Академии[75]. Семинария содержится на средства Церкви, Академия — на средства государства. При семинарии действует филиал Государственного общеобразовательного лицея, где учащиеся проходят программу средней школы. Осенью 1973 года при Академии были открыты двухгодичные богословские курсы для приходских клириков (занятия проводятся несколько раз в месяц). Срок обучения в Академии пять лет. Оканчивающие Христианскую Богословскую Академию получают степень магистра богословия. Присуждение степени доктора богословия происходит в соответствии с правилами Положения о высших школах в Польше, предусматривающими привлечение к сотрудничеству ученых из других вузов страны для оценки научной работы соискателя докторской степени.
Псаломщики подготавливаются на специально проводимых с этой целью курсах[76].
Церковные власти уделяют внимание воспитанию и обучению православной вере детей и молодежи, создаются условия для получения уроков по основам христианской веры. По желанию родителей дети могут посещать специально отведенные помещения — катехизические пункты, находящиеся обычно при церковном приходе или в частных помещениях". Уставом Польской Православной Церкви священнику вменяется в обязанность «преподавание Закона Божия на территории вверенного ему прихода»[76].
В пределах епархии под наблюдением епархиальных епископов действуют епархиальные миссионеры. «С целью поднятия и укрепления религиозного сознания верующих и оживления религиозной жизни, — говорится в 59 параграфе Устава, — избираются епископами епархиальные миссионеры (Ап. 58; VI, 19). Они входят согласно с занимаемой должностью в состав Миссионерского Митрополичьего Комитета».
Печатным органом Польской Православной Церкви с 1970 года являются «Wiadomosci Polskiego Autokefalicznego Kos'ciota Prawostawnego» («Известия Польской Автокефальной Православной Церкви»)[79]. На русском и польском языках с 1954 г. издается ежемесячный журнал «Церковный Вестник» и на польском языке газета «Tygodnik Podlaski». В епархии Белостокско-Гданьской Братство православной молодежи ежеквартально выпускает на белорусском языке «Haconic» (с 1991 г.) и на польском языке «Wiadomosci Bractwa» (с 1992 г.). При участии Братства ежемесячно выходит на польском и белорусском языках «Przeglad Prawostawny»(c 1985 г.). С 1960 года Академия выпускает свой журнал «Rocznik Teologiczny». Ежегодно печатается церковный календарь, в котором дается обзор главнейших событий в жизни как Польской Православной Церкви, так и иных Поместных Православных и инославных Церквей и организаций. Кроме того, издаются богослужебные книги (вышел из печати молитвослов «Отче наш», «Крестная песнь», «Богогласник») и др.
В 1975 году богословы Польской Православной Церкви, Старокатолической, Лютеранской и Реформаторской совместно перевели Библию на современный польский язык. Блаженнейший Митрополит Василий с 1967 года принимает меры к введению польского языка в богослужение, в связи с чем переводятся на польский язык и книги богослужебные.

* * *
Верующих насчитывается около 1.000.000. Храмов—более 300 и 4 монастыря: 2 мужских (Яблочинский Свято-Онуфриевский и Супрасльский Благовещенский) и 2 женских (Марфо-Мариинский и открытый в январе 1993 года в Белостокско-Гданьской епархии во имя иконы .Божией Матери «Ружаностоцкой»).
Свято-Онуфриевский монастырь является древнейшим свидетелем Православия в Польше. Расположен в трех километрах от села Яблочина на левом берегу Буга возле Тересполя. Основание его относится к концу XV в. Поводом к основанию монастыря, как гласит предание, послужило то обстоятельство, что по реке Бугу неизвестно откуда приплыла и остановилась у селения Яблочина икона преподобного Онуфрия. Владельцы сего селения явление этой иконы приняли как знак особого благоволения к ним святого Онуфрия и на месте явления святой иконы воздвигли монастырь.
Для православных людей он дорог в особенности тем, что в то время, когда другие православные монастыри в Польше, переходя один за другим в унию, сдавали врагам Православия позиции, Яблочинский монастырь, подвергавшийся в продолжение нескольких веков всевозможным превратностям судьбы и преследованиям со стороны католиков и униатов, не преклонил колен своих пред духом времени и сохранил светоч Православия. После провозглашения в 1596 году Брестской унии Яблочинский монастырь в 20-х и 30-х годах XVII столетия был местом пребывания Холмского православного епископа Паисия Черкавского и как бы его епископской кафедрой, так как этот владыка, из-за происков униатов, не мог спокойно проживать в своем кафедральном городе Холме и был вынужден управлять своей епархией из стен монастыря. Монастырь оказал большую услугу делу воссоединения холмских униатов с Православной Церковью. Первыми униатскими приходами, решившими воссоединиться, оказались приходы, смежные с Яблочинским монастырем. И в последующее время монастырь являлся оплотом Православия, вел деятельную духовно-просветительную работу среди униатов.
Женский Марфо-Мариинский монастырь устроен после Второй мировой войны при архиепископе Тимофее. Находится недалеко от Буга, севернее Яблочинского монастыря, в Белостокской области на горе Граборке. По преданию, в XVIII веке в этой местности свирепствовала холера, но возле горы чудесным образом все исцелялись. На месте исцеления была построена церковь. Теперь эта обитель постепенно благоустраивается.

* * *
В августе 1990 года под омофор Польской Православной Церкви перешла Православная Церковь в Португалии. Раньше эта Церковь подчинялась Русской Зарубежной Церкви («карловчане»), а затем — Греческой «Церкви истинных православных христиан» («старостильники»). Принята она на началах автономии и имеет 5 епархий (одна из них в Бразилии), 20 приходов, 5 монастырей, 12 тысяч паствы. Богослужение совершается на португальском языке. Есть приходы и в Африке, входящие в состав Португальской Церкви.

13. Отношение к экуменическому и миротворческому движению; братские связи с Церковью Русской

Польская Православная Церковь имеет братские отношения со всеми Поместными Православными Церквами и расширяет связи с инославным миром. В лице своих иерархов, священнослужителей она, являясь членом Всемирного Совета Церквей, деятельно участвует в тесном содружестве с Русской Церковью и прочими Церквами в экуменическом движении, в Конференции Европейских Церквей и в борьбе за установление прочного мира на земле. Нынешний глава Польской Православной Церкви Блаженнейший Митрополит Василий был участником деяний Всемирной Конференции: «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами» (июнь 1977, Москва).
Особенно близки взаимоотношения Польской Православной Церкви с русским православным народом, Русской Православной Церковью. Эти взаимоотношения уходят своими корнями в далекое прошлое.
Тяжелое состояние православных в границах Речи Посполитой не ускользало от внимания православной Москвы, и она заступалась за своих преследуемых единоверцев.
Первым обратился к польскому двору с ходатайством «облегчить иго единоверных и единоплеменных своих» царь Алексей Михайлович[80]. Московским послам, отправлявшимся в 1653 году в Польшу, приказывалось обстоятельно изъяснить, «что еще с 1648 года стужают Российскому государю гетман Хмельницкий и все Запорожское войско, с одной стороны, жалобами на Речь Посполитую Польскую в великом утеснении, гонении и поругании исповедуемой ими издревле благочестивой греческой веры, в превращении их храмов в унию, в неисполнении учиненных между ими и Речью Посполитой договоров под Зборовом и Белой Церковью, и в намерении их — поляков — тайно напасть и истребить всех запорожцев; а с другой стороны, просьбой, дабы он, государь, умилосердился над ними и, по единоверию своему, приняв их под свою царскую высокую руку, освободил бы от неволи; и что как прежде уже государь, многажды в том им отказывая, советовал прекратить междуусобие, быть покорным ему, королю, и от союзу с татарами отстать, так и теперь, удержав их — казаков — от вступления в подданство турецкое, хочет примирить их паки с Короной Польской посредством их — послов, с таковым, однако, условием: ежели король повелит истребить в Украине унию, возвратить благочестивые церкви христианам и впредь ни малейшего подданным греко-российской веры не чинить утеснения»[81]. Польша решительно отказалась выполнить предложенное условие, в результате чего началась война с ней, приведшая к покорению Россией всего Великого Княжества Литовского с Белоруссией и присоединению к России «на вечные времена» всей Малой России[82].
В 1657 году направлявшимся в Польшу московским послам был дан наказ «стоять крепко» и требовать у поляков свободного вероисповедания православным — «впредь в вере греческой закону неволи не чинить, церквей Божиих не отнимать и во всем им жить в прежних вольностях»[83]. Подобный наказ был дан и в следующем, 1658 году «. Послом же великим, — заявлялось в нем, — полским комисаром говорити о унее по-прежнему, чтоб ей для несогласия за расейскою верою в Короне и в Литве не быть. И буде полские комисары учнут отказывать, что... без сейму бутто им о том деле договариваться нельзя. И послом великим говорити, чтоб они о унее договор учинили на нынешнем съезде, потому что унея Богу всемогущему грубна есть, понеже унея несть вера ни пророки не назначена, ни Самим Господем нашим Иисус Христом не подана, ни ученики Его Апостол, ни святых всех богоносных отец седмью Вселенских Соборы не утверждена, ни мученическими кровми запечатленна, но замыслы злых человек, хотящих православную веру греческого закону и Церкви искоренити, и промеж людей Восточные Церкви греческого закона и западного Римского костела католицкие веры вражду нескончанну учинити, еже ныне есть, а зачалось то злое дело недавнех летах»[84].
Почти во все договоры России с Польшей включались пункты о свободном вероисповедании православной веры. Важным опытом дипломатической защиты Москвой проживающего в Польско-Литовском государстве православного населения явился Андрусовский договор от 13 января 1667 года, отдельные положения которого свидетельствовали, что русский народ «вшелякой кондиции» на Польской территории «волнее мает быти заживане релегией грецкой, без жадного в отправованю набожества затрудненя»[85]. Подобные требования заявлялись и в последующие годы неоднократно[86].
Когда в 1718 году православные монастыри Литвы и Белоруссии обратились с просьбой о защите к императору Петру Великому, заявив при этом, что без покровительства России все они будут обращены в унию, император не оставил без последствий этой просьбы. По его указанию русский посланник настоял на том, что польский король Август II издал в 1720 году особый указ, согласно которому Белорусская епархия (была образована в 1632 году из части Полоцкой униатской епархии) с ее монастырями и храмами оставлялась за православными. И в дальнейшем, хотя католики и униаты не прекращали своих выступлений против православных, тем не менее, благодаря покровительству русского правительства, на Белорусской кафедре не прекращалось преемство православных епископов, назначаемых Святейшим Синодом Русской Православной Церкви и утверждаемых королем.
Сразу после вступления на Российский престол императрица Елизавета Петровна (1741), узнав из донесения из Варшавы своего министра Кейзерлинга и резидента Голембовского о том, что в Польше и Литве в нарушение вечного мирного договора 1686 года между Россией и Польшей православные притесняются и преследуются «наглым отнятием поляками на унию церквей, запрещением вместо сгоревших храмов строить новые, принуждением людей в римской закон, всякого рода разорениями, мятежами и самим даже смертоубийством», немедленно заявила в особом рескрипте на имя упомянутого министра: «1) что она как по совести и должности христианской, так и для должного сохранения вечного мирного трактата весьма себя обязанной признает за единоверных с ней людей и за принадлежащие им для службы Божией Церкви наиревностнейшее употреблять заступление, и в том справедливого удовлетворения и возвращения тем больше требовать, понеже оные утесненные люди с жалобами и плачами своими по справедливости к ней прибегнуть и от нее защищения и заступления ожидать имеют; 2) что весьма жалостно, и не токмо Божескому закону, но самому человечеству и честным в свете в обыкновение принятым обхождениям противно видеть, что так мучительски не токмо с человеками, но и с христианами одного государства, с подданными одной земли, с обывателями и с духовными людьми (которой чин по Божескому установлению и положенному на оной званию в особливом всегда и везде почтении быть должен) поступают, и сверх прочих обид грабежей, разорений и всяких неслыханных утеснений, лишают даже их церквей и всяких к отправлению Божией службы и к душевному их спасению способов; 3) что все оные насильства и утеснения тем чувствительнее ее величеству быть имеют, яко оные над людьми одного с ней исповедания и для гонения того самого исповедания чинятся, а следовательно все то, что с ними благочестивыми происходит, в то же время и до нее касается, и она за сих людей в том стоять и поправление им исходатайствовать обязана, предписала, все прежние о сих обидах и домогательствах имеющиеся указы и наставления собрав, наикрепчайше именем ее возобновить, и всячески у короля и его министров домогаться, дабы все, что до ныне в нарушении прав и вольностей благочестивых людей происходило, справедливым образом рассмотрено, отобранное им возвращено, и во всем исправлено было, и дабы сии люди впредь без всякого утеснения и обеспокоивания всем тем пользовались, что им принадлежит по трактатам и подтвердительным постановлениям»[87].
С 1742 года делом о положении православных в Польше стал заведовать непосредственно Святейший Синод (до этого времени это дело подлежало ведению Коллегии иностранных дел), который делал соответствующие представления русскому правительству, а последнее — польскому.
В 1765 году по желанию императрицы Екатерины II в Варшаву ездил Белорусский архиепископ Георгий Конисский с жалобами на чинимые православным со стороны католиков притеснения. Во время аудиенции у короля Станислава Августа архиепископ произнес речь, в которой, в частности, заявил: «Дело наше поручает твоему королевскому величеству, как особенная защитница нашей религии, всероссийская царица грамотой своего императорского величества, которую с глубокой покорностью твоему королевскому величеству и подношу»[88]. В своей грамоте императрица просила короля подтвердить права на Белорусскую епархию и возобновить древние права «как в. пользу оной Белорусской епископии, так и всех исповедующих греческий закон духовного и мирского чина людей» . С конца XVIII столетия, когда после третьего раздела Польши многие польские земли были присоединены к России, церковные связи между двумя братскими народами стали ежедневными и сердечными. Лишь в 20 -30-е годы текущего века из-за раскольнической деятельности отдельных иерархов Польской Православной Церкви вековые добрые отношения были несколько омрачены. Но, благодарение Богу, после Второй мировой войны отношения между Русской Православной Церковью и Польской установились самые дружеские.
В июле 1948 года делегация Польской Православной Церкви во главе с архиепископом Тимофеем принимала участие в торжествах, посвященных 500-летию автокефалии Русской Православной Церкви, и в работе Московского Совещания Глав и Представителей Поместных Православных Церквей. В 1951 году в юрисдикцию Польской Православной Церкви был отпущен архиепископ Львовский и Тернопольский Макарий, который Собором православных епископов в Польше был избран на пост Предстоятеля их Церкви. В 1955 году он был гостем Русской Православной Церкви, а в 1958 году вместе с другими делегатами Польской Православной Церкви присутствовал в Москве на юбилейных торжествах по поводу 40-летия восстановления патриаршества в России.
На юбилейных торжествах в 1963 году в связи с исполнившимся 50-летием епископского служения Святейшего Патриарха Алексия I Польская Православная Церковь была представлена делегацией во главе со Стефаном, архиепископом Белостокским и Гданьским.
Торжества избрания и интронизации в 1965 году Предстоятеля Польской Православной Церкви Митрополита Стефана проходили с участием делегации Русской Православной Церкви, возглавленной митрополитом Крутицким и Коломенским Пименом. Новый Предстоятель вместе со своими клириками в том же 1965 году посетил Русскую Православную Церковь. А в 1968 году он возглавлял делегацию Польской Православной Церкви, участвовавшую в торжественном праздновании 50-летия восстановления патриаршества в Русской Православной Церкви.
В конце февраля и начале марта 1970 года в Польше проходили торжества по случаю избрания Предстоятелем Церкви Митрополита Василия. Русская Православная Церковь была представлена делегацией во главе с митрополитом Орловским и Брянским Палладием.
В апреле 1970 года Митрополит Василий участвовал в отпевании и погребении почившего Патриарха Алексия I. В мае того же года Его Блаженство нанес официальный визит нашей Церкви, а в мае-июне 1971 года возглавлял делегацию Польской Православной Церкви, присутствовавшую на Поместном Соборе Русской Православной Церкви и участвовавшую в интронизации новоизбранного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена.
Участвовавший в работе Всемирной Ассамблеи строителей мира, проходившей в мае 1977 года в Варшаве, митрополит Берлинский и Средне-Европейский, патриарший Экзарх Средней Европы Филарет имел молитвенное общение в Варшавском кафедральном соборе с Блаженнейшим Митрополитом Варшавским и всея Польши Василием.
В июне 1977 года Блаженнейший Митрополит Василий, прибыв в Москву для участия в работе Всемирной Конференции «Религиозные деятели за прочный мир, разоружение и справедливые отношения между народами», был также гостем Русской Православной Церкви.
Из последующих встреч представителей двух Поместных Православных Церквей надо упомянуть одну из последних — встречу Святейшего Патриарха Алексия II и Блаженнейшего Митрополита Василия в марте 1992 года в Стамбуле, куда съехались Предстоятели четырнадцати Поместных Православных Церквей, дабы вместе сказать свое слово по важнейшим вопросам современной церковной жизни.

Митрополиты Польской Православной Церкви

Георгий 1921-1923
Дионисий 1923-1948
Архиепископ Тимофей (врем. управл. Польской Церковью) 1948-1951
Макарий 1951 -1961
Тимофей 1961 -1962
Архиепископ Лодзинский и Познаньский Георгий (врем, управл. Польской Церковью) 1962 -1965
Стефан 1965 -1969
Василий с 1 марта 1970 г. (интронизация)

Библиография к главе VIII «Польская Православная Церковь»

На русском языке

Акты исторические, собранные и изданные Археологической Комиссией. Т. I-III.
Алексий, архиеп. К истории Православной Церкви в Польше за 10-летнее пребывание во главе ее Блаженнейшего Митрополита Дионисия (1923 —1933). Варшава: Синодальная типография, 1937.
Алексий, архиеп. Митрополит Георгий. Варшава, 1933.
Андреев А. В Христианской Богословской Академии в Варшаве//ЖМП. 1972. № 11.
Антонович В. Монографии по истории Западной и Юго-Западной России. Киев, 1885.
Афанасий (Кудюк), архим. Хроника Православной Церкви в Польше//ЖМП. 1972. № 2.
Бантпыш-Каменский Н. Историческое исследование о возникшей в Польше унии. Вильно, 1886.
Блаженнейший Василий, Митрополит Варшавский и всея Польши (к визиту в Русскую Православную Церковь в мае 1970 года)//ЖМП. 1970. № 7,
Блаженнейший Тимофей, Митрополит Варшавский и всея Польши (некролог)//ЖМП. 1962. № 7.
Буевский А. С. Православный Восток и Русская Православная Церковь в 1-й половине XX столетия. (Курсовое сочинение). М., 1951. (Машинопись).
Варнава, митрополит Китросский. Польская Церковь. Об основных положениях ее управления: Общий исторический обзор//Феология. 1975. Январь-март (пер. с греческого).
Ведерников А. Внутреннее дело Польской Православной Церкви//ЖМП. 1950. № 8.
Визит Его Блаженства Митрополита Варшавского и всея Польши Василия //ЖМП. 1970. № 8.
Влодарский С., свящ. Запросы депутатов по вероисповедным делам в Польше за период 1919-1939 гг. Ч. I. «Богословский Ежегодник Христианской Богословской Академии», 1966, 1967.
Георгий (Грязное), шум., дои,. Архиепископ Варшавский и Привислинский Николай (Зиоров) (к 125-летию со дня рождения)//ЖМП. 1976. № 12.
Георгий Конисский, архиеп. Собрание сочинений. Ч. I-II. СПб., 1861.
Голубев С. Т. Материалы для истории Западно-Русской Православной Церкви (XVI и XVII стол.). Приложение к ТКДА за 1878 г.
Голубев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Т. I, Киев, 1883. Т. И, Киев, 1898.
Документы, объясняющие историю западно-русского края и его отношения к России и Польше. СПб., 1865.
Дубровский А., свящ. Православная Церковь в Польше//ЖМП. 1971. № 1.
Железнякович С., прот. Блаженнейший Стефан, Митрополит Варшавский и всея Польши (некролог)//ЖМП. 1969. № 6.
Железнякович С., прот. История Яблочинского Свято-Онуфриевского монастыря. (Магистерская диссертация). Варшава, 1963, кн. 1-3. (Машинопись).
Железнякович С., прот. К истории Яблочинского Свято-Онуфриевского монастыря. (Курсовое сочинение). МДА, 1959. (Машинопись).
Железнякоеич Серафим, прот. Марие-Магдалининский собор в Варшаве//ЖМП, 1969, № 8.
Жукович П. Кардинал Гозий и Польская Церковь его времени. СПб., 1882.
Жукович П. Сеймовая борьба православного западно-русского дворянства с церковной унией (до 1609 г.). СПб., 1901.
Избрание нового Предстоятеля Православной Церкви в Польше//ЖМП. 1965. № 7.
Иннокентий (Борисов), архиеп. О начале христианства в Польше. Киев, 1886.
Казновецкий А., прот. Братский визит Главы Автокефальной Православной Церкви в Польше//ЖМП. 1965. № 8.
Касяк И. К истории Православной Церкви белорусского народа. Нью-Йорк, 1956. (На белорусском языке).
Ковальский Владимир, прот. Положение Церкви Православной в Польше между Первой и Второй мировой войной. 1949. (Рукопись).
Козловский Р. Варшавская епархия Русской Православной Церкви со времени ее учреждения до соединения ее с Холмской епархией (1875). (Курсовое сочинение). МДА, 1959. (Машинопись).
Косоноцкий Владимир. Процесс за православные церкви. Варшава, 1930.
Кояловия М. История воссоединения западно-русских униатов старых времен. СПб., 1873.
Кояловия М. Литовская церковная уния. Т. I. СПб., 1859. Т. II. СПб., 1861.
Кояловия М., проф. Чтения по истории западной России. СПб., 1884.
Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство: Опыт церковно-исторического исследования. Киев, 1904.
Кулиш П.А. Материалы для истории воссоединения Руси. М., 1877. Т. I.
Лысынкевия И. История Холмско-Варшавской епархии (1875-1905). (Курсовое сочинение). МДА, 1960. (Машинопись).
Николаев К.Н. Восточный обряд. Париж: ИМКА-ПРЕСС, 1950.
Николаев К.Н. 1. Положение Православной Церкви после войны. (Доклад). 2. Восточный обряд. (Доклад). 3. Гонение на Православие в Польше. (Доклад).
«Деяния Второго Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви за границей с участием представителей клира и мирян, состоявшегося 1/14-11/24 августа 1938 г. в Сремских Карловцах в Югославии». Белград, 1939.
Николаев К.Н. Правовое положение Святой Автокефальной Церкви в Польше. Варшава, 1927.
Николаев К.Н. Судьбы Православия. Белград, 1939.
Польская Православная Церковь //ЖМП. 1949. № 3.
Попов Александр. Гонение на Православие и русских в Польше в XX веке. Белград, 1937.
Правовое положение Св. Автокефальной Православной Церкви в Польше. Доклад 1-му Поместному Собору Православной Церкви в Польше. Варшава: Синод: Типография, 1931.
Раневский С. Украинская Автокефальная Церковь. Джорданвилль (США), 1948.
Рункевия С. История Минской архиепископии (1793-1832). СПб., 1893.
Сенеке. Украинская Православная Церковь во время Второй мировой войны 1939 -1945. Мюнхен, 1946. (Ротаторное издание на украинском языке).
Сиепуро Д. Виленское Свято-Духовское братство в XVII и XVIII столетиях. Киев, 1899.
Титов Ф. Окончательный переход Киева от Польши к России по договору о вечном мире между ними в 1686 г. Киев, 1904.
Титов Ф.И., проф. Русская Православная Церковь в Польско-Литовском государстве в XVII - XVIII вв. (1654-1795). Т. I. Западная Русь в борьбе за веру и народность в XVII —XVIII вв. Опыт церковно-исторического исследования. Киев, 1905.
Троицкий С., проф. Будем вместе бороться с опасностью//ЖМП. 1950. №2.
Троицкий С. По поводу неудачной защиты ложной теории//ЖМП. 1949. № 12.
Чистович И. Очерк истории Западно-Русской Церкви. Ч. I, СПб., 1882; Ч. II, СПб., 1884.
Шоломиикий В., прот. Варшавская Христианская Богословская академия //ЖМП. 1973. № 5.

На польском языке

Benedyktowicz W. Próba irenologii chrzescijanskiej. Doswiadczenia praskie. Warszawa, 1965.
Bulinski M. História KoscioTa Polskiego. T. I -III. Krakow, 1873 -1874.
Danitowicz Jg. Skarbiec diplomatów papiezskich, cesarskich, królewskich... Wilno, t. II, 1862.
Castpary Waldemar, ks. Chrzescijanska Akadémia Teologiczna w drugim dziesie.cioleciu swego istnienia. 1964 — 1974//«Rocznik teologiczny». 1974, z. l — 2.
Castpary Waldemar, ks. Stosunek pan'stwa do KoscioTow i zwiazków religijnych w Rzeczypospolitej Polskiej i w Polskiej Rzeczypospolitej Ludowej//«Rocznik teologiczny» (Chrzescijanska akadémia teologiczna w Warszawie): Rok XI. Zeszyt 1. Warszawa, 1969.
Kalinka Wai. Sejm czteroletni. Tt. I -II. Krakow, 1895.
Lenczewski Mikolaj, ks. Studium Teologii Prawosfawnej Uniwersytetu Warszawskiego//«Rocznik teologiczny». 1974, z. I —II.
Madajczyk Cz. Kosciól a polityka okupanta na ziemiach polskich. Dzieje Polski a wspoTczesnosc. Warszawa, 1961.
Naumczyk Antoni, ks. Postawa patriotizmu Kosciolow polskich jako reálny wktad w dzielb budowy PRL w okresie 25-lecia 1944 — 1969//«Rocznik teologiczny». Rok XI. Zeszyt 1. Warszawa, 1969.
Papieryňska-Tubek M. Kosciól Prawosfawny w Polsce w latách 1918 —1927 — Sytuacja prawna i konflikty wewnetrzne//«Dzieje najnowsze». Warszawa, 1976. Rocz. 8, № 3.
Stuiatkowski Henryk. Z. dziejów spóznionego sredniowiecza w Polsce w latách 1937-1939. Maszynopis.
Wysoczanski Wiktor. System zwierzchnictwa paristwowego nad zwiazkami wyznaniowymi w Polsce lat 1918 — 1939//«Rocznik teologiczny». 1969, z. 2.
Wysoczanski Wiktor, ks. Z problematyki prawnej wolnosci sumienia i wyznania w Polsce Ludowej//«Rocznik teologiczny». 1971, z. 1.

Примечание

[1]. Цит. по: Зноско-Боровскии М., прот. Православие, Римо-католичество, Протестантизм и Сектантство. Джорданвилль, 1972. С. 15.
[2]. О древнейших храмах в Польше, построенных в стиле Восточной Церкви, см.: архиеп. Херсонский Иннокентии (Борисов). О начале христианства в Польше. Киев, 1886. С. 37-40.
[3]. Там же. С. 9.
[4]. Полное собрание русских летописей. Т. III. С. 84.
[5]. История СССР под ред. Б. М. Грекова и др. 2-е изд., 1947. Т. 1. С. 234.
[6]. См.: Чистовая И. Очерк истории Западно-Русской Церкви. СПб., 1882. Ч. 1. С. 50.
[7]. Цит, по: Крыловский А. Львовское ставропигиальное братство: Опыт церковно-исторического исследования. Киев, 1904. С. 11.
[8]. Беднов В. А. Православная Церковь в Польше и Литве. Екатеринослав, 1908. С. 22.
[9]. Там же. С. 23.
[10]. После происшедшего в 1459 г. разделения Русской Митрополии на Киевскую (юго-западную) и Московскую (северо-восточную), первая осталась в ведении Константинополя. Следует отметить, что после воссоединения Украины с Москвой (1654), а затем Киевской митрополии с Московским Патриархатом, монастыри и приходские церкви, подчинявшиеся Киевскому митрополиту и остававшиеся теперь на территории Польско-Литовского государства, составили так называемую «Заграничную часть Киевской митрополии» Об этом подробно см.: Титов Ф. И. Русская Православная Церковь в Польско-Литовском государстве в XVII-XVIII вв. Т. 3. Заграничные монастыри Киевской епархии в XVII-XVIII вв. Часть 1. Общие сведения о заграничных монастырях Киевской епархии в XVII-XVIII вв. Киев, 1916. С. 172.
[11]. Кулиш ПА. Материалы для истории воссоединения Руси. М., 1877. Т. I. С. 55.
[12]. Голубев С.Т. Материалы для истории Западно-Русской Православной Церкви. Приложение к ТКДА за 1878 г. С. 209. См.: Крыловский Л. Указ. изд. С. 35-37.
[13]. См.: «Церковный Вестник». 1966. № 10. С. 22.
[14]. «Встатку своем трвай, — увещевал свою паству митрополит Иов в специальнойграмоте 1621г., — а униата яко апостата и властного им пастора, ошуста и ядовитого неприятеля обегай... если мило спасение». См.: Голубев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники: Опыт исторического исследования. Киев, 1883. Т. I. С. 263.
[15]. Подробно о заслугах митрополита Петра Могилы см.: Голубев С. Киевский митрополит Петр Могила и его сподвижники. Киев, 1883. Т. I.; Киев, 1898. Т. II.
[16]. Голубев С. Указ. соч. Т. I. С. 240-402.
[17]. Об устройстве «братской школы» и типографии, а также об их деятельности см.:Крыловский А. Указ. изд. С. 228-307.
[18]. Чистович И. Очерк истории Западно-Русской Церкви. СПб, 1884. Ч. II. С. 3. Статья 30 Устава Львовского братства гласит: «Если епископ будет идти против закона и истины и будет управлять церковью не по правилам св. Апостол и св. Отец, совращая праведных в неправду и поддерживая беззаконников, таковому епископу да противятся все, как врагу истины». Крыловский А. Указ. изд. С. 33. Текст Устава. С. 30-41.
[19]. Левицкий Орест. Внутреннее состояние Западно-Русской Церкви в Польско-Литовском государстве в конце XVI в. и уния. Киев, 1884. С. 73.
[20]. Кульминационного пункта деятельность братств достигла к концу 30-х годов XVII столетия. В это время «взоры всех православных южно-руссов были обращены на них, как на твердую опору и защиту со стороны иноверцев». А Крыловский. Указ. соч. С. VII,XVIII.
[21]. Крыловский А. Указ. соч. С. XXI.
[22]. Подобного рода вмешательства светских лиц в дела церковные привели к падению существовавшего в Церкви Польско-Литовского государства так называемого патроната. «По своему происхождению и первоначальному характеру, — пишет И. Чистович, — патронат был делом усердия благочестивых ревнителей Церкви, которые, строя на собственной своей земле церкви и монастыри, снабжали их всем необходимым для их содержания и благолепия, заботились об обеспечении своих церквей священниками и монастырей настоятелями и в то же время получали право высшего управления в патронатских церквах и монастырях как по имущественным делам, так и по делам суда». Последнее привело к тому, что «это учреждение обезобразилось страшными злоупотреблениями и сделалось источником многих бедствий для Западно-Русской Церкви».Чистович И. Очерк истории Западно-Русской Церкви. 4.1, СПб., 1882. С. 196, 197.
[23]. См. подробнее о деятельности братств у А. Крыловского. Указ. соч.
[24]. См. обстоятельное раскрытие истории церковной унии в Польско-Литовском государстве с первых дней соединения Польши и Литвы и до последних дней существования Польши —до конца XVIII в. — в двухтомном труде М. Кояловича. Литовская церковная уния. СПб., 1859. Т. I; СПб., 1861. Т. II.
[25]. Н. Бантыш-Каменский в своем труде «Историческое известие о возникшей в Польше унии» (М., 1805) дает перечень обид, насильственных действий, допущенных католиками над православными в Польше и Литве с 1700 г. (с. 421 —434). Он же приводит «реестр» насильно отнятых у православных и обращенных в унию монастырей и церквей (с. 435 —450).
[26]. Титов Ф. И. проф. Указ. соч. С. 123.
[27]. Беднов В. А. Указ. соч. С. 501.
[28]. См. подробно о защите православными своих религиозных прав на сеймах в труде проф.П. Жуковича. Сеймовая борьба православного дворянства с церковной унией (с 1609 г.). Первый выпуск (1609 —1614). СПб., 1903.; второй выпуск (нет начала).
[29]. Картина стояния монастырей и приходских церквей за св. Православие в Польско-Литовском государстве в XVII — XVIII вв. наглядно изображена на карте, приложенной к труду проф. Ф. И. Титова. Русская Православная Церковь в Польско-Литовском государстве в XVII — XVIII вв. Т. III. Заграничные монастыри Киевской епархии в XVII-XVIII вв. 4.1. Общие сведения о заграничных монастырях Киевской епархии в XVI-XVIII вв. Киев, 1916.
[30]. Титов Ф. И., проф. Указ. соч. С. 125.
См. подробное и обстоятельное изложение истории воссоединения униатов в трудах: М. Кояловияа. История воссоединения западно-русских униатов старых времен. СПб., 1873; С. Рункевича, История Минской архиепископии (1793 —1832 ). СПб., 1893. С. 154 -295; 400-403.
[31]. О положении православных в Польше в XVIII в. см.: С. Рункевия. Указ. изд.С. 4 -58.
[32]. Архиеп. Георгий Конисский. Собрание сочинений. Ч. 1. С. 287 — 291.,
[33]. Коялович М. История воссоединения западно-русских униатов старых времен. СПб., 1873. С. 253.
[34]. Коялович М. Там же. С. 371 - 372.
[35]. Динков К. История на славянските и тем съседни Православии Църкви. София, 1960.С. 149. Согласно переписи 1931 г. в Польше имелось 3.762.000 православного населения, в том числе 1.500.000 православных украинцев, 900.000 белорусов, 100.000 русских,22.000 чехов и др. (См. M икала Сивицький. Незвичайна ричниця. «Церковный календарь», 1974. Православна Митрополия, Варшава. С. 142)
[36]. Снегаров Ив., проф. Кратьк исторически очерк за Поместите Православии Църкви... София, 1948. С. 133.
[37]. Священноначалием Московской Церкви епископ Сергий сначала был назначен настоятелем русской православной приходской церкви во имя Святителя Николая в г. Праге, а в 1946 г. определен на кафедру епископа Венского, викария Западно-Европейского Экзархата Московского Патриархата. Осенью того же года Венское викариатство было преобразовано в Средне-Европейский Экзархат Московского Патриархата, первым Экзархом которого был архиепископ Сергий. В 1952 г. его перевели на архиепископию Казанскую и Чистопольскую, где в 1952 г. он скончался. (См. некролог в ЖМП. 1953. № 2. С. 9 — 11).
[38]. Епископ Владимир, несмотря на сопротивление паствы, защищавшей его, был заточен в католический Дерманский монастырь. В 1924 г. польскими властями он был выселен в Чехословакию, где нашел братский прием у епископа Сергия. Вскоре митрополит Евлогий (Георгиевский) назначил его своим викарием с пребыванием в Ницце. После же кончины митрополита Евлогия (1946), первого Патриаршего Экзарха в Западной Европе (Экзархат образован в 1945 г.), архиепископ Владимир, недовольный назначением нового Экзарха митрополита Серафима (Лукьянова), личность которого как бывшего «карловчанина» (воссоединился с Русской Православной Церковью в 1945 г.) оказалась одиозной для верхов прежнего «евлогианского» течения, ушел с частью клира и паствы Экзархата в юрисдикцию Константинопольской Церкви. Скончался в 1959 г. в сане митрополита Русских Православных Церквей в Западной Европе, подчиненных Константинополю. (См.: «Духовный облик и архипастырские труды митрополита Владимира» в книге «Слова и поучения блаженной памяти митрополита Владимира». Париж, 1961. С. 6-19).
О других иерархах, защищавших канонический порядок православной церковной жизни в Польше, еще будет сказано ниже.
[39]. На вопрос председателя суда: «Желает ли обвиняемый пояснить причину убийства?» Павел Латышенко (к тому времени лишенный сана Собором епископов Польской Церкви) ответил: «Да, я убил владыку за то, что он преследовал приверженцев Православия, что создавал незаконный независимый Синод, что крал документы, нарушал основания Православной Церкви в Польше, упразднял епархиальные советы, преследовал защитников иерархии, в том числе и меня». Председатель: «Короче говоря, обвиняемый убил своего Начальника за всю его деятельность?» Обвиняемый: «Да. Но я не считаю убитого своим Начальником, главой Православной Церкви в Польше». (См.: Микола Сивицький. Указ. соч. С. 150).
[40]. Снегаров Ив., проф. Указ. соч. С. 134. См. текст Патриаршего и Синодального Томоса от 13 ноября 1924 г. у митрополита Китросского Варнавы. Польская Церковь. Об основных положениях ее управления. Общий исторический обзор //«Феология». 1975. Январь-март.
[41]. Но были и смелые выступления. Так, прот. Владимир Ковальский в своем труде «Положение Церкви Православной в Польше между 1-й и 2-й мировой войной» (Рукопись. 1949. С, 32-33) приводит содержание речи прот. Николая Рогальского — одного из участников раута, устроенного правительством Польши. «В переживаемый великий момент, — говорил прот. Николай, — вспоминается один рассказ под заглавием «Оторванное крыло». Летели птицы в теплые края, они искали тепла и уюта. Охотник выстрелил в одну из них и ранил ее в крыло, так что она оказалась выбывшей из строя своего отряда. Сегодня мы - закрываем за собой историческую дверь и считаем, себя оторванными от Матери-Церкви, которая прославилась многими святыми, окормляла нас духовно веками, поучала нас добрыми примерами, с нею мы делили свои радости и печали. Ныне мы считаем себя уже оторванными от того отряда, к какому принадлежали; поневоле грусть охватывает наше сердце при мысли, что мы желаем жить самостоятельно. Будущее сокрыто от нас и в этом может быть заключается доля нашего счастья; мы не знаем, что день грядущий нам готовит. Дай Бог, чтобы кормчий нашего церковного корабля спокойно вел вверенное ему судно по волнам житейского моря, обходя подводные камни и водовороты, и достиг тихой пристани».
[42]. Динков К. Указ. соч. С. 152; ср. проф. Ив. Снегаров. Указ. соч. С. 134-135.
[43]. «С заключением конкордата, — свидетельствует архиепископ Ионафан, — совершенно изменились материальные возможности приходов, желавших перехода в Православие. По конкордату все имущество прихода: храмы, дома, строения и земельные угодья — было закреплено за Римом. В случае перехода в Православие верующие, в большинстве небогатые люди, должны были прежде всего сами заботиться о приобретении храма, утвари, облачений, а также об обеспечении священника. Это создало непреодолимые трудности для дальнейшей работы миссии, не располагавшей своими средствами. Варшавская Митрополия могла отпустить для миссии лишь очень незначительные средства». (ЖМП. 1968. № 12.С. 27-28).
[44]. Ковальский В., прот. Указ. соч. С. 70-71
[45]. «Звон мелодичных колоколов собора, призывающих верных на молитву, — свидетельствует прот. В. Ковальский, — представлял собой своеобразный концерт. Сами поляки часто заслушивались этой музыкой и толпами стояли очарованные красным перезвоном... Служба церковная в соборе организована была образцово. Прекрасно пел хор.» (указ. соч. С.3).
[46]. О постановке учебного дела на Богословском факультете см. в труде прот. Владимира Ковальского «Положение Церкви Православной в Польше между 1-й и 2-й мировой войной». Рукопись. 1949. С. 178 -180.
[47]. «Церковный Вестник». 1966. № 5. С. 13.
[48]. «На Волыни и Полесье (Белоруссии), — свидетельствует прот. В. Ковальский, — неоуния, несмотря на чрезвычайные старания неоуниатских миссионеров, прививалась слабо. На Волыни было 8 неоуниатских приходов, на Полесье тоже не больше. Из Православия в унию переходили худшие священники, озлобленные или неудовлетворенные епархиальной властью и, к удивлению, большей частью монахи.» (Прот. В. Ковальский. Указ. соч. С. 55).
[49]. Свитич А. Православная Церковь в Польше и ее автокефалия. Буэнос-Айрес, 1959. С. 149.
[50]. Ковальский В. прот. Указ. соч. С. 142.
[51]. Свитич А. Указ. соч. С. 153-155
[52]. Свитич А. Указ. соч. С. 157-158.
[53]. «Церковный Вестник». 1966. № 10. С. 20-21.
[54]. Ковальский В., прот. Указ. соч. С. 218.
[55]. См. некролог в ЖМП, 1968. № 12. С. 26-30
[56]. ЖМП. 1950. № 8. С. 44 -45.
[57]. Там же. С. 47-48.
[58]. Этот титул был дан Митрополиту Дионисию Константинопольским Патриархом Василием III 7 апреля 1927 г.
[59]. ЖМП. 1950. № 8. С. 49.
[60]. Там же. С. 9.
[61]. ЖМП. 1951. №7. С. 3-4.
[62]. Там же. С. 4.
[63]. Архиепископ Алексий. Митрополит Георгий. Варшава, 1933. С. 25.
[64]. ЖМП, 1969. № 6. С. 34.
[65]. Konslytucja Polskiej Rzeczypospolitej Ludowej. Warszawa, 1976, str. 50.
В существовавшей до 1976 г. Конституции Польши (с 22 июля 1952 г.) по вопросу свободы совести и вероисповедания говорилось еще и следующее:
«Статья 69, 1. Граждане Польской Народной Республики, независимо от национальности, расы и вероисповедания, имеют равные права во всех, областях государственной, политической, хозяйственной, общественной и культурной жизни. 2. Нарушение этого принципа путем установления каких-либо прямых или косвенных преимуществ или ограничение в правах в зависимости от национальности, расы или вероисповедания подлежит наказанию.
Статья 70... 3. Злоупотребление свободой совести и вероисповедания в целях, направленных против интересов Польской Народной Республики, подлежит наказанию» (см. Конституцию и основные законодательные акты Польской Народной республики. ИЛ. 1953. С. 23-24).
[66]. См.: журнал «Польша», 1969. № 10. С. 17-18.
[67]. «Известия» от 23 июля 1990 г. С. 1.
[68]. См. текст Статута приходов в журнале «Wiaclomošci Polskiego AutokefalicznegoKoiciota Prawostawnego», 1971, str. 27 — 37.
[69]. Устав Польской Православной Церкви, § 45.
[70]. Там же, § 12.
[71]. Там же, § 16-18.
[72]. Там же, § 50, 2.
[73]. Там же, § 54, 1.
[74]. В 1974 г. старшие классы семинарии — 5 и 6 — переведены в Свято-Онуфриевский монастырь, где для этой цели выстроено новое здание.
[75]. Варшавская Христианская Богословская академия действует с 1954 г. В ней имеются еще две секции: Евангелическая и Старокатолическая. Ректор Академии — евангелический богослов, проф. В. Гаспари.
[76]. Устав Польской Православной Церкви, § 55, 2.
[77]. См. журнал «Польша». 1969. № 10. С. 18.
[78]. См. Устав Польской Православной Церкви, § 58, 2.
[79]. Там же, § 63, 1.
[80]. Бантыш-Каменский Н. Историческое известие о возникновении в Польше унии. М, 1805. С. 119.
[81]. Там же. С. 119-120.
[82]. Там же. С. 121.
[83]. Крыловский А. Указ. изд. С. 160, 161.
[84]. Там же. С. 164.
[85]. Беднов В. А. Указ. соч. С. 355.
[86]. Напр., в 1671-1672 гг. См. у А. Крыловского, указ. соч. С. 172, 173 (в прилож.). В подписанном в 1686 г. в Москве между Россией и Польшей мирном вечном договоре польские послы обещали, что отныне король «всем тамо живущим людей в Короне Польской и в Великом княжестве Литовском, в той же вере оставающимся, никакого утеснения, И к вере римской и к унии принуждения чинить не велит, и быти то не имеет». Н. Бантыш-Каменский, указ, соч., с. 142.
[87]. Бантыш-Камгнский Н. Указ. соч. С. 496, 297 -298.
[88]. Беднов К. А. Указ. соч. С. 400.
[89]. Там же, в примечании.

Версия для печати

Богданов А.П. Патриарх Иов

А. Пентковский, доцент МДА. Иерусалимский типикон в Константинополе в Палеологовский период

Киевская митрополия XV—XVII века

Н. Н. Воронин. Сказание о победе над болгарами 1164 г. и празднике Спаса

Г. Г. Литаврин. Киево-Печерский патерик о работорговцах-иудеях в Херсоне и о мученичестве Евстратия Постника

Киево-Печерский патерик

Уложенная грамота об учреждении в России Патриаршества. 1589 г., май

Духовная грамота патриарха Иова. 1604 г.

Литаврин Г.Г. К вопросу об обстоятельствах, месте и времени крещения княгини Ольги

Киев и его окрестности в X-XIII вв. (карта)

Основные источники по истории Византии второй половины IX—XII в

Русско-Византийские отношения в XI—XII вв.

Приговор Собора 1580 г. об ограничении церковного землевладения

Приговор Собора 1584 года, июля 20 об ограничении церковного землевладения

Добавлена глава "Соборные послания" из книги: Архиепископ Аверкий (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.

Добавлены карты епархий Русской Церкви из книги: Щапов Я.Н. Государство и Церковь в Древней Руси XI-XIII.