|
Сергей
ПУШКАРЕВ.
Роль Православной Церкви в истории
русской культуры и государственности
I-й ДРЕВНИЙ ПЕРИОД X—XIII ВЕКА
[1]
Русь Киевская, Ростовско-Суздальская и
Новгородская [2]
Православная
христианская вера пришла на Русь из греческой Византии в Х столетии
и прежде всего стала распространяться в стольном городе Киеве,
который находился в то время в оживленных сношениях с Царьградом. В
957 году приняла христианство великая княгиня Киевская Ольга,
правившая государством в малолетство своего сына Святослава, а в 988
году внук ее святой и равноапостольный князь Владимир крестился сам
и крестил подвластных ему киевлян, после чего вера христианская
стала быстро распространяться по всей Руси.
Из Византии
прибыл в Киев поставленный константинопольским патриархом митрополит
с сонмом греческого духовенства, которое ревностно занялось
устройством и просвещением своей новой паствы. Духовенство принесло
с собою книги Св. Писания и богослужебные книги на славянском языке
(великое дело составления славянской азбуки и перевода книг Св.
Писания и богослужебных книг на славянский язык исполнили около 860
года святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий, просветители
славян).
В конце Х и
в следующих веках были учреждены епископии в целом ряде русских
городов, а в 1051 году, при вел. князе Ярославе Мудром, был уже
поставлен первый митрополит из русских - св. Илларион («муж
благ, книжен и постник», по выражению летописца).
К этому же
времени относится начало монашества на Руси: преп. Антоний,
пострижник Афонской горы, положил основание Киево-Печерскому
монастырю, вторым игуменом и устроителем которого был преп. Феодосий
(ум. 1074 г.). Созданная великими подвижниками Киево-Печерская
обитель послужила высоким образцом для
других русских монастырей и имела огромное значение не
только в церковной, но и в общекультурной жизни Киевской Руси. Из ее
стен вышел целый ряд выдающихся деятелей и подвижников церкви, и в
ее же стенах получила начало русская письменность. Киево-Печерский
монастырь скоро стал центром древнерусской образованности. Помимо
духовных поучений и житий, здесь зародилось и русское летописание, и
тем, что мы знаем о древнейших временах нашего отечества, мы
обязаны, в первую очередь, просвещенным и трудолюбивым инокам
Киево-Печерского монастыря (преп. Нестор летописец, живший во второй
половине XI века). Должно отметить, что в творениях древнерусских
летописцев мы находим не только глубокое религиозное, но и широкое
патриотическое настроение. Летописец Киевского периода, в эпоху
политического раздробления русской земли на отдельные княжения, все
же думает и пишет о Русской земле в ее целом; он призывает князей к
дружной и согласованной защите русской земли против ее внешних
врагов, призывает к прекращению внутренних раздоров и междоусобий,
усматривая в них дело врага и соблазнителя рода человеческого -
дьявола.
Древнерусские монахи смотрели на занятие книжным делом -
составление житий, поучений, летописей, перевод и переписка книг Св.
Писания, богослужебных книг, творений отцов церкви - как на дело
святое и богоугодное. «Велика бо бывает польза от ученья книжного, -
пишет летописец, - книгами бо кажеми и учими есмы пути покаянью,
мудрость бо обретаем и въздержанье от словес книжных; се бо суть
рекы, напаяющи вселенную, се суть исходяща мудрости, книгам бо есть
неисчетная глубина, сими бо в печали утешаемы есмы»...
Вслед за
Киево-Печерским возникает на Руси целый ряд других монастырей,
особенно многочисленных в двух главных центрах тогдашней Руси - в
Киеве и в Новгороде, и они также не только сосредотачивают в себе
полноту религиозной жизни, но развивают элементы книжной
образованности.
Вместе с
тем, потребности церковного строительства и церковной живописи дают
повод и побуждение для развития изобразительных искусств в древней
Руси, которая производит (сначала с помощью греческих мастеров, а
впоследствии и своими силами) целый ряд замечательных памятников
церковного искусства, как например Софийский собор в Киеве или
церковь Св. Богородицы во Владимире.
Роль церкви
в общественно-политической жизни древней Руси была не менее
значительна и плодотворна.
Организовавшаяся в конце Х и в начале XI века на Русской
земле православная церковь имела перед собой еще полуязыческое
общество с целым рядом варварских институтов и грубых обычаев.
Примитивная форма брака, когда жены добывались умыканием
(похищением) или покупкой, и когда обычным (среди состоятельных
людей) было многоженство; грубые формы рабства, когда с рабами
обращались как с рабочим скотом, так что побои, изувечение или даже
убийство раба не являлись не только преступным, но даже
морально-предосудительным деянием; между свободными обычай кровной
мести за убийство, вместо наказания по суду; примитивную и лишенную
идейной основы государственную власть, державшуюся лишь вооруженной
силой своих «дружинников».
«Не ломая
прямо закоренелых привычек и предрассудков, церковь исподволь
прививала туземному быту новые понятия и отношения, перевоспитывая
умы и нравы, приготовляя их к восприятию новых норм, и таким образом
глубоко проникала в юридический и нравственный склад общества»
(Ключевский). Прежде всего она установила на Руси христианскую форму
брака и стремилась всячески упорядочить семейные отношения. В
ведение церкви первые христианские князья передали не только суд по
делам о преступлениях или проступках против религии и
нравственности, но и суд по вопросам, касающимся семейного права.
Не восставая
прямо и категорически против рабства вообще, церковь однако
стремилась к смягчению грубых форм рабства, призывая господ к
милосердию и состраданию по отношению к рабам и признавая грехом
мучительство рабов и обременение их непосильной работой; проповедуя
христианскую идею братства всех людей, как чад единого небесного
Отца, церковь призывала господина видеть в лице раба живую
человеческую душу, а не бессловесный и безответный рабочий скот.[3]
Восставая
против обычая кровной мести, церковь, вместе с носителями светской
власти, стремилась кодифицировать юридические нормы и установить
соответствие наказаний с характером и мотивами преступлений.
Стремясь
воздействовать в духе более развитых норм гражданского порядка и
общественной нравственности на все русское общество того времени в
его целом, церковь, по уполномочию княжеской власти, имела под своей
юрисдикцией и своим непосредственным управлением особое общество
церковных людей, в которое входило монашество, духовенство и
церковнослужители с их семьями, лица жившие на церковных землях и
находившиеся в экономической зависимости от церкви, вольноотпущенные
по духовным завещаниям, убогие и бесприютные, нищие, калеки,
странники и т.д. С самого возникновения своего церковь стала
некоторым институтом социального обеспечения для наиболее слабых и
обездоленных элементов общества, которым угрожала гибель или рабское
состояние в условиях жестокой и грубой борьбы за существование,
свойственной варварским эпохам общественного развития.
В области
государственно-политической церковь стремилась поднять значение
княжеской власти и придать ей в глазах как самих носителей власти,
так и подвластного населения не только более возвышенный
политический характер, но и более высокое религиозно-моральное
обоснование. Русский князь дохристианской эпохи был не столько
государем для своего народа, сколько военным вождем или завоевателем
- добытчиком, силами своей дружины державшим в подчинении массы
окрестного туземного населения и собиравшим с этого населения дань,
взыскание которой иногда приближалось к прямому грабежу (как это
ярко изображено в известном летописном рассказе об убийстве Игоря
Древлянами). Иногда население богатых городов расположенных по
великому водному пути «из Варяг в Греки», т.е. по линии
Днепра-Волхова (главными городами здесь были Киев и Новгород) само
призывало к себе князей с вооруженными дружинами для охраны границ
своих областей и путей внешней торговли.
Указанные
черты древнерусского князя или завоевателя, или приглашенного
населением охранителя внешней безопасности не исчезают, конечно, с
принятием христианства и долго еще сохраняются в политической
практике и в политическом сознании древней Руси, но церковь приносит
на Русь и деятельно проповедует иные, более возвышенные взгляды на
происхождение и сущность верховной государственной власти. Греческое
духовенство, а за ним и русское переносит на русских князей высокое
понятие о государе, связанное с саном и властью византийских
императоров. «На Киевского князя пришлое духовенство переносило
византийское понятие о государе, поставленном от Бога не для внешней
только защиты страны, но для установления и поддержания
внутреннего общественного порядка»
(Ключевский). Князь должен осуществлять правосудие, защищать
обиженных и слабых, карать преступников. «Ты поставлен еси от Бога
на казнь злым, а добрым на милование» - говорили епископы Владимиру.
Упомянутый выше митрополит Илларион хвалит князя Владимира за то,
что он «часто с великим смирением советовался с отцами своими
епископами о том, как установить закон среди людей, недавно
познавших Господа».
С самого
возникновения христианства на Руси князья обычно призывают к себе на
совет о всяких государственных делах наиболее видных и авторитетных
представителей духовенства - епископов и игуменов. И эти
представители церкви, заседая в княжеском совете вместе с «княжими
мужами» и «старцами градскими», т.е. старшими представителями
княжеской дружины и городского населения, обсуждают и решают с ними
вместе вопросы, касающиеся не только устроения внутреннего порядка,
но и обеспечения внешней безопасности русской земли. В 1096 г.,
задумав большой поход против главных врагов тогдашней Руси -
половцев, великий князь Киевский Святополк Изяславович и его
двоюродный брат, знаменитый Владимир Всеволодович Мономах посылают к
черниговскому князю Олегу Святославовичу приглашение на совет:
«пойди Кыеву, да поряд положим о Русьстей земли пред епископы и
игумены, и пред мужи отец наших, и пред людьми градскими, да быхом
оборонили Руськую землю от поганых».
Но не только
внешние враги в то время разоряли и беспокоили русскую землю. Она
распадалась на много отдельных княжений, и князья не редко
враждовали между собой, причиняя своими раздорами и междоусобиями
новые беды и разорение своим подвластным. И здесь на долю
духовенства выпала новая задача - примирения ссорившихся князей и
укрощения междоусобий.
В 1097 году,
когда князья-союзники Владимир Мономах, Давид и Олег хотели идти
войной на Святополка Киевского, митрополит Николай, по просьбе
киевлян, взял на себя посредничество по предотвращению междоусобной
войны и от их имени обратился к князьям, шедшим с войсками на
Киев, с горячим увещанием: «Молимся, княже, тобе и братома твоима,
не мозете погубите Русскые земли; аще бо възмете рать межю собою,
погании (т.е. половцы) имуть радоватися, и возмут землю нашю, юже
беша стяжали отци ваши и деды ваши трудом великим и храбрьством,
поборающе по Руськой земли, ины земли приискиваху, а вы хочете
погубити землю Руськую». Когда Владимир Мономах выслушал речь
митрополита, «не преслуша молбы его (т.е. не отверг его просьбы),
Владимир бо так бяше любезнив, любовь имея к митрополитом, и к
епископом, и к игуменом, паче же и чернечьский чин любя»...
Междоусобная война была предотвращена - в конце XII века (в 1195 г.)
митрополит Никифор говорил киевскому князю Рюрику Ростиславичу:
«Княже! мы есмы приставлены в Руской земле от Бога востягивати (т.е.
удерживать) вас от кровопролитья»... В 1230 году митрополит Киевский
«и всея Руси» Кирилл, черниговский епископ Порфирий, игумен одного
из киевских монастырей и один из княжих мужей приходили к князьям
северо-восточной Руси Юрию, Ярославу и Святославу Всеволодовичам от
Киевского князя Владимира Рюриковича и Черниговского князя Михаила,
чтобы предотвратить надвигавшуюся опасность междоусобной войны между
князьями северо-восточной и западной Руси. «И зде бо не остави Бог
труда митрополича без памяти быта, и епископа Перфурья, - повествует
летописец, - ... послуша убо Ярослав брата своего старейшаго Гюргя,
и отца своего митрополита, и епископа Перфурья и взя мир с Михаилом,
и бысть радость велика»... В 1270 году, когда угрожала междоусобная
война между суздальским князем Ярославом и новгородцами, и войска
противников уже стояли одни против других в боевой готовности,
«присла митрополит грамоту в Новгород, рек тако: «мне поручил Бог
архиепископию в Руськой земли, вам слушати Бога и мене; крови не
проливайте, Ярослав всее злобы лишается, а за то яз поручаюся... И
не да Бог кровопролития хрестьяном»...
Здесь должно
упомянуть о роли архиепископа новгородского, возглавлявшего церковь
вольного и вольнолюбивого «господина Великаго Новгорода». Высший
иерарх Новгородской церкви занимал в то же время первое место в
новгородском правительственном совете; важные решения веча
принимались по его благословению; в актах дипломатических сношений с
другими государствами или в договорах с князьями часто на первом
месте (впереди имен высших представителей светской власти посадника
и тысяцкого) стояло имя владыки новгородского. Он управлял огромными
церковными владениями, принадлежавшими св. Софии (кафедральный храм
в Новгороде Великом) при помощи многочисленного штата своих
служащих, так называемых «софиян». Из населения этих церковных
владений составлялась особая крупная военная единица — «владычин
полк». В случаях политических распрей и социальных смут, столь
частых в Великом Новгороде, владыка Новгородский, с подвластным ему
духовенством, нередко являлся примирителем враждующих партий и
предотвращал грозившее кровопролитие.
Так,
древнерусское духовенство, возвышаясь над светским обществом своим
религиозно-нравственным авторитетом, своими идеалами более
справедливой и упорядоченной общественной жизни и своею
образованностью, не замыкалось однако в особую касту, стоящую в
стороне от общественной жизни с ее интересами, нуждами и тревогами,
но пребывало в деятельном единении и сотрудничестве с светским
обществом и его правительственною властью. С другой стороны,
некоторые наиболее выдававшиеся своим благочестием и своей доблестью
русские князья признаются церковью за подвижников и угодников Божьих
и причисляются к лику святых. Таковы князья просветители Ольга и
Владимир; князья-мученики Борис и Глеб, погибшие от руки братоубийцы
Святополка; из эпохи более поздней - князья-воины Александр
Ярославич Невский и Довмонт (Тимофей) Псковский, мечем защищавшие
Русь от натиска латинско-католического запада; князья-мученики,
погибшие в Орде татарской, - Михаил Всеволодович Черниговский и
Михаил Ярославич Тверской. Устроители и защитники Русской земли или
страдальцы за землю русскую - они стали по смерти своей небесными
покровителями Русской земли.
ПРИМЕЧАНИЯ
|
