Российская Духовная Миссия в Китае: век двадцатый.

Стоял июнь 1935 г. Прекрасная летняя погода, какая бывает только в Пекине и только в июне, в преддверии изнурительного футяня. Умиротворяющий покой, чистое почти синее небо, лишь издалека из ламаистского монастыря Юнхэгун время от времени доносятся мерные звуки барабана, да торговец-разносчик лениво, нараспев выкрикивает что-то, предлагая свой нехитрый товар. И снова тишина...

А здесь, в Северном подворье (Бэйгуань), резиденции Российской Духовной Миссии царит торжественно-праздничная атмосфера. Небывалое скопление людей, словно "весь Пекин" съехался сюда. Над разноликой, разноязычной нарядной людской толпой, заполнившей тенистые аллеи старинного парка, над белым маревом цветущих акаций, устремляясь ввысь, плывет колокольный звон. Ему вторит торжественное песнопение архиерейского хора. Пекинская Миссия празднует свое 250-летие.

Словно эхо минувших столетий, вобравшее в себя все созданное, пережитое и выстраданное в стенах Пекинской Миссии, звучат под сводами Успенского собора благодарные слова Начальника Миссии архиепископа Пекинского и Китайского Виктора, произнесенные им при открытии торжественного акта 23 июня:

"Трудами многих поколений строилась Миссия, молитвами святых подвижников освящено ее прошлое; Святитель Иоанн, митрополит Тобольский, Святитель Иннокентий, епископ Иркутский, принимали непосредственное участие в ея возникновении и развитии; много знаменитых ученых, много выдающихся политиков воспитала она в тиши своих стен; свидетельницей великих событий в истории Китая была она и не только свидетельницей. О многом рассказывает ее 250-летняя история..."¹

Пекинская Миссия была не единственной, но самой ранней по времени основания из зарубежных миссий Русской Православной Церкви². Вместе с тем Российская Духовная Миссия в Пекине была уникальным российским учреждением за рубежом, не только представлявшим в цинском Китае Русскую Православную Церковь, но и на протяжении 150 лет - с 1715 по 1864 г. - выступавшим в качестве неофициального дипломатического представительства России в Китае.

В те годы, особенно в XIX в., дипломатические функции составляли главное содержание ее деятельности. Неоценим вклад Пекинской Миссии и в развитие отечественного китаеведения, которое зародилось и сформировалось как комплексное изучение Китая именно в ее стенах. Созданная для духовного окормления пленных албазинских казаков, уведенных цинскими войсками в 1685 г. в Пекин, Миссия в тот период, следуя инструкциям Петербурга, крайне мало уделяла внимания распространению православия среди китайцев, как правило, ограничиваясь паствой из албазинцев и их потомков.

Положение кардинальным образом изменилось после подписания в 1858 г. серии Тяньцзиньских договоров Китая с западными странами, согласно которым в Пекине открывались дипломатические представительства различных государств, в том числе и России³. С учреждением в столице Китая Российской Дипломатической Миссии от Духовной Миссии отошла ее важнейшая функция - дипломатическая. Однако полное разграничение сфер деятельности состоялось лишь в 1864 г., когда произошла очередная смена состава Пекинской Миссии.

Вопросы разграничения сфер деятельности Духовной и Дипломатической миссий, равно как и реорганизации первой из них, обсуждались и решались на самом высоком государственном уровне: Министерством иностранных дел и Министерством юстиции России, Синодом, Государственным Советом, императором. В основу были положены Предположения, разработанные Азиатским департаментом МИД от 24 июля 1863 г. за N 2306 "О преобразовании Пекинской Духовной Миссии и назначении в состав Миссии Дипломатической врача и трех студентов (jeunes de langues)"⁴.

Кратко осветив историю Российской Духовной Миссии в Пекине, ее деятельность на протяжении 150 лет, Азиатский департамент сосредоточился на детальной разработке ее нового статуса, функций, состава, финансов. Этот документ, составленный по предварительному согласованию с Синодом, был представлен на рассмотрение в Государственный Совет.

В 16 пунктах Предположений было подробно расписано все, что касалось организации жизнедеятельности этих двух миссий.

Согласно пункту 1-му Предположений, "Духовная Миссия, утрачивая свое прежнее учено-политическое значение и состоя только из духовных лиц, принимает характер исключительно духовный и представляется потому в полное заведование и распоряжение духовного ведомства, и все духовные члены ея отчисляются от состава Миссии Дипломатической". Таким образом, согласно документу, от Духовной Миссии отходили две функции, которые на протяжении 150 лет ее существования составляли важнейшее содержание всей деятельности Миссии.

Пункт 2-й сохранял за Духовной Миссией лишь ее Северное подворье (Бэйгуань), Южное (Наньгуань) отходило к Дипломатической Миссии⁵. В соответствии с этим "Храм Сретения Господня - при Южном подворье - из первоклассного Ставропигиального монастыря переименовывается в церковь при Посольстве, храм же Успения Божией Матери - при Северном подворье, - в первоклассный монастырь". Этот пункт фактически закреплял уже сложивщуюся ситуацию: в июне 1861 г. архимандрит Гурий переехал в Бэйгуань.

Отныне штат Миссии определялся численностью в 6 человек: начальник, три иеромонаха, священник и катехизатор, причем двое последних могли быть из числа китайцев⁶. Врач и трое студентов из Духовой Миссии переводились в Дипломатическую, должности художника и еще одного студента упразднялись. В обязанности врача входило и лечение членов Духовной Миссии. Высказывалась вполне аргументированно мысль о назначении Начальником Миссии не архимандрита, а епископа, чтобы для посвящения в сан священников лиц из числа потомков албазинцев или китайцев, не отправлять их в Россию, а совершать рукоположение на месте, в Пекине. Хотя это предложение серьезно обсуждалось, но в то время не было реализовано, так как с повышением уровня представительства требовалось увеличение штата и размеров финансирования до 14560 руб. ежегодно, плюс дополнительное ассигнование на постройку ризницы и пополнения церковной утвари.

Вдвое сократилось по сравнению с прежним финансирование Миссии - с 17750 руб. до 8875 руб. в год.

Сверх того, согласно ст. 10 русско-китайского Тяньцзиньского договора, китайское правительство освобождалось от содержания Миссии⁷.

В ведении Начальника Духовной Миссии оставались все земли, дома и другая недвижимость. Доход от этой собственности шел на нужды самой Миссии.

Изменялся и порядок смены состава Духовной Миссии в соответствии с той же ст. 10 договора: прежний срок пребывания в Китае общий и единовременный для всех членов Миссии (10 лет, а затем 6 лет) отменялся.

Теперь, по усмотрению Синода, священнослужители могли оставаться в Китае на неопределенное время. Не возбранялось и желание остаться в Китае в качестве миссионеров на всю жизнь. Отменялось и существовавшее ранее право членов Миссии на получение пенсий по возвращении в Россию. Вместе с тем Синоду предоставлялось право "ходатайствовать о награждении пожизненным пособием из сумм Государственного Казначейства тех из миссионеров, которые, возвратившись в Отечество по истечении не менее десяти лет, при болезненном состоянии или старости, за примерную жизнь и полезные труды будут признаны достойными"⁸.

Особого внимания заслуживает пункт 11, определявший взаимоотношения и субординацию двух Российских Миссий в Китае - Духовной и Дипломатической: "11. Духовная Миссия во всех тех случаях, где действия и распоряжения Начальника оной будут соприкасаться с Государственными постановлениями страны или политическими отношениями России и Китая, должна обращаться к Министру Резиденту, как единственному представителю русских интересов, имеющему ближайшие сношения с Китайским Правительством. Отношения Начальника Миссии к Министру-Резиденту будут в подробности определены инструкциею от Святейшего Синода"⁹.

В письме на имя государственного секретаря от того же 24 июля 1863 г. Министерство иностранных дел сообщало, что по предложению Синода, размер пожизненного пособия для наиболее достойных членов Миссии по их возвращении должен составить 1/3 от назначенного им нового жалования.

Предложения МИД рассматривались в Государственном Совете. В результате обсуждения было принято "Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета, предложенное Правительствующему Сенату Управляющим Министерства Юстиции от 21 ноября. - О преобразовании Пекинской Миссии и назначении в состав Миссии Дипломатической врача и трех студентов". Этот документ практически повторил все основные положения, сформулированные МИД, с некоторыми дополнениями. Так, на одного из членов Духовной Миссии возлагалась обязанность "исправлять церковную службу при Миссии Дипломатической". Согласно мнению Госсовета, Начальником Миссии оставался архимандрит. В связи с этим был включен специальный пункт, предоставлявший МИД по соглашению с Синодом по мере необходимости запрашивать дополнительные к смете средства для отправки в Россию для посвящения в сан албазинцев или китайцев-христиан.

Государственный Совет предложил следующий состав Духовной Миссии и размеры ее содержания по отдельным статьям расходов.

Штат Духовной Миссии в Пекине¹⁰

1 января 1864 г. последовал указ Государя Александра II завершивший официальное закрепление нового статуса Пекинской Миссии.

В 1875 г. по представлению российского посланника в Китае штат Духовной Миссии был увеличен, увеличены и ассигнования на ее деятельность. В конце 1876 г. Государственный Совет утвердил сумму ежегодного содержания Миссии в размере 15000 руб, выделив также единовременное ассигнование на ремонт зданий в сумме 16500 руб.¹¹

В столь ответственный момент реорганизации Духовной Миссии в высшей степени было важно сделать правильный выбор при назначении Начальника новой, 15-й Миссии. Выбор пал на архимандрита Палладия (Кафарова), который был вызван из Рима, где служил настоятелем церкви Российского посольства¹². И он согласился вторично возглавить Пекинскую Миссию. Лучшей кандидатуры трудно было бы найти. Это был представитель православного духовенства, за плечами которого 15 лет, проведенных в Пекине в составе 12-й и Начальником 13-й миссий, признанный в мировой науке ученый-китаевед, дипломат-практик.

О. Палладий оправдал возложенные на него надежды. Плавно, с минимальными издержками осуществил он перестройку жизнедеятелности Миссии, сохраняя вместе с тем лучшие ее традиции, прежде всего, продолжение и развитие научного изучения Китая.

За неполных 14 лет пребывания в Пекине в качестве главы 15-й Миссии архим. Палладию удалось усилиями малочисленного штата сохранить старейшую школу российского китаеведения. Именно в это время в стенах Пекинской Миссии создавался его "Китайско-русский словарь".

Энциклопедические знания и научный авторитет влад. Палладия - ученого и в эти годы были востребованы Отечеством, о чем говорит его участие в научной экспедиции Русского географического общества в Южно-Уссурийском крае в 1869-1870 гг. в качестве ее руководителя.

Не менее полезным был и дипломатический опыт арх. Палладия, накопленный им в бытность Начальника 13-й Миссии (1850-1858), его блестящее знание восточных языков и самого Китая. Все это особенно важно было в самом начале деятельности официального дипломатического представительства России в Китае.

Но за всеми этими делами Начальник 15-й Миссии не забывал о новом главном направлении ее деятельности - миссионерстве. Первоочередное внимание было обращено на перевод богословских сочинений и богослужебных текстов на китайский язык,так как церковная служба, по-прежнему, совершалась только на старославянском языке, почти непонятном для потомков албазинцев и тем более для китайцев. Члены Миссии занялись уточнением и редактированием переводов, которые были сделаны их предшественниками, начиная с первых миссий. Им помогали китайцы, в их числе учитель-конфуцианец, имевший ученую степень "цзюйжэнь"( эта степень давалась в цинском Китае лицам, выдержавшим экзамен в провинциальном центре) Лун Юань, который уже в течение многих лет занимался вместе с членами Миссии сверкой переводов.

Архимандрит Палладий, заботясь о подготовке священнослужителей из местного населения, обратил внимание на способного мальчика по имени Цзи Чунь. Воспитание и обучение его о. Палладий доверил Лун Юаню. Покидая Миссию, он поручил своему преемнику архимандриту Флавиану подготовить юношу к принятию сана священнослужителя. В 20 лет Цзи Чунь стал катехизатором, а в 1882 г. в возрасте 27 лет принял посвящение в сан священника от рук Начальника Японской Миссии, равноапостольного Николая(Касаткина) в 1882 г. Митрофан Цзи стал первым православным священником из китайцев и в том же году начал богослужение на китайском языке.

Научная деятельность двух последующих миссий не была столь яркой и плодотворной. Наиболее заметный вклад в науку внесли два члена 16-й и 17-й миссий - иеромонахи Николай (Адоратский), автор публикуемой в настоящем сборнике книги, и Алексий (Виноградов)¹³.

Все усилия крайне малочисленного состава этих двух миссий (иногда она сокращался до двух человек) были направлены на создание базы для миссионерской деятельности, перевод на китайский язык богословских и богослужебных книг, организацию китайского церковного хора. В эти годы при Миссии наряду с мужской была открыта и женская школа. Однако не только малочисленность Миссии, но отсутствие необходимых средств мешали активизации миссионерской деятельности.

Наибольшего размаха миссионерская деятельность достигла во время 18-й Миссии и связана с именем ее Начальника архимандрита, а затем епископа и митрополита Иннокентия(Фигуровского). С его именем связана целая эпоха в истории Пекинской Миссии: он возглавлял ее на протяжении 35-ти предельно насыщенных бурными событиями лет в истории России и Китая - с октября 18 6 по июнь 1931 г.

Архимандрит Иннокентий, в миру Иоанн Аполлонович Фигуровский родился 23 февраля 1863 г. в семье священника Енисейской епархии. Учился в Томской Духовной Семинарии, но в 1882 г. уволился, служил в течение двух лет псаломщиком, а в 1884 г. был рукоположен в сан священника и двумя годами позже поступил в Петербургскую Духовню Семинарию. В 1888-1892 гг. - студент Петербургской Духовной Академии. В 1890 г. был пострижен в монахи с именем Иннокентий. В 1892 г. по окончании Академии получил степень кандидата богословия и назначение смотрителем Александро-Невского Духовного училища. В 1894 г. был возведен в сан архимандрита и переведен на должность ректора Петербургской духовной Семинарии. В 1895 г. получил назначение в миссионерский Покровский монастырь в Москве. Но вскоре, 3 октября 1896 г. был назначен Начальником 18-й Миссии в Пекине.

По признанию многих современников, вл. Иннокентий во всех отношениях был фигурой колоритной. "Трибун по умению внушать свои мысли, ученый по знаниям и богатырь по внешнему виду он сразу же умел располагать к себе слушателей", - писал о нем вскоре после его смерти один из выпусников Владивостокского Восточного института, проходивший в 1916 г. стажировку в Пекинской Миссии¹⁴.

В 1896 г., получив назначение, архим. Иннокентий посетил бывшего Начальника 16-й Миссии архиепископа Флавиана, чтобы воспользоваться его советами и опытом. Затем, по указанию обер-прокурора Синода К. П. Победоносцева, отправился в Пекин не накатанным почти за 200 лет предыдущими миссиями маршрутом - через Сибирь и монгольские степи, - а выехал сначала в Западную Европу, чтобы там на месте познакомиться с постановкой миссионерского дела у своих западных коллег. Он посетил Лондон, Оксфорд, Париж, Рим. Побывал на Афоне, где безуспешно пытался найти среди монахов желающих служить в Пекинской Миссии. Дальнейший путь его лежал через Суэц, Аден, Коломбо, Индию и далее на восток к берегам Китая. В Пекин глава 18-й Миссии прибыл 1 марта 1897 г.

Человек деятельный, полный всевозможных планов и проектов о. Иннокентий, не покушаясь на научные традиции Миссии, сразу же приступил к преобразованиям, расширению и упорядочению ее деятельности, к перестройке Бэйгуаня. Всем этим ему пришлось заниматься до конца своих дней.

Выгодно обменяв в Русско-китайском банке русские серебряные рубли на местную валюту, он открыл типографию с наборным шрифтом. В школах Миссии ввел преподавание русского языка. Сам же занялся изучением китайского и английского языков. И весьма успешно.

Много времени и сил уделял о. Иннокентий миссионерству. Обозначились два направления в этой деятельности.

Все предшествующие годы духовное окормление Миссии распространялось главным образом на потомков албазинцев. Теперь, в конце XIX в., в Китае уже сложились центры компактного проживания российских подданных, занятых, в частности, на строительстве железных дорог. Глава Миссии сам выезжал в эти места и был потрясен ужасающими условиями жизни своих соотечественников. Улучшение их жизни и духовное окормление их стали важнейшими задачами Миссии на этом этапе.

Наряду с этим расширилась проповедь православия среди китайцев. По данным отчета Начальника Миссии за 1898 г., к концу этого года она имела 5 церквей (и 5 священнослужителей), ее паства состояла из 120 русских, живших в Пекине, Тяньцзине и Калгане, и 458 китайцев. Православие вышло за пределы городских стен Пекина.

Волна антимиссионерских выступлений, прокатившаяся по Китаю в последней трети XIX в., не коснулась Российской Духовной Миссии. К ней китайцы сохраняли традиционно доброжелательное отношение. И лишь восстание ихэтуаней ("боксерское восстание") не обошло ее стороной. Когда в начале июня 1900 г. отряды повстанцев стали приближаться к Пекину, китайские власти, заверив членов Миссии, что им нечего опасаться, взяли охрану Бэйгуаня на себя, выделив для этого с десяток вооруженных копьями стражников. Тем не менее, по настоянию российского посланника М. Н. Гирса, все члены Миссии 9 июня (27 мая) покинули Северное подворье и перебрались в Посольский квартал, взяв с собой только самое ценное из церковной утвари, уместившееся на четырех подводах, да главную реликвию Миссии - икону Святителя Николая Мирликийского из албазинской церкви, принесенную в 1685 г. пленными казаками с собою в Китай.

Вступив в Пекин 11 июня, повстанцы все накопившееся у них недовольство, протест, как и в других местах, выплеснули против всего иностранного и, в первую очередь, против иностранных духовных миссий, миссионеров и китайцев-христиан. 13 июня, спустя 2 дня после занятия столицы отрядами ихэтуаней были сожжены 8 христианских храмов, поджоги продолжались и в последующее время¹⁵.

Трагическая судьба постигла и Бэйгуань, за одну ночь превратив его в руины и дымящиеся развалины, что не сгорело, было разграблено и порушено.

Никто из членов Миссии не пострадал. Но и укрывшись за высокими стенами Посольского квартала, они вместе с дипломатическим корпусом и другими иностранцами подверглись 56-дневной осаде.

1 августа 1900, на второй день после снятия осады, когда еще на улицах Пекина гремели выстрелы, вл. Иннокентий отправился в Бэйгуань, на месте которого обнаружил лишь развалины. В пламени пожара погибла уникальнейшая библиотека, терпеливо и целенаправленно собиравшаяся стараниями и энтузиазмом членов 18 миссий. Сгорел ценнейший архив, хранивший свидетельства почти 200-летней деятельности Миссии. Погибла новая типография с уже готовыми к напечатанию книгами, среди которых было немало трудов архим. Палладия.

Побывав на пепелище, вл. Иннокентий не вернулся в Посольский квартал, а нашел приют в расположенном поблизости от Северного подворья ламаистском монастыре Юнхэгун, одна из кумирен которого была превращена в православную церковь. Китайские монахи отвели ему

императорские апартаменты. Сюда же стали стекаться и уцелевшие семьи китайцев-христиан.

По словам очевидцев, в те дни вл. Иннокентий спас китайскую святыню Юнхэгун от разграбления, преградив дорогу в монастырь отряду германских войск. Выйдя навстречу к непрошенным гостям, архимандрит заявил, что он - глава Российской Духовной Миссии в Китае, что временно живет здесь и что не позволит кому бы то ни было причинить вред монастырю и его обитателям. Внушительный вид, решительная речь, да и просто присутствие европейца сыграли свою роль. Любители легкой наживы быстро ретировались.

Китайские власти высоко оценили этот благородный поступок русского священника и в знак благодарности подарили Российской Духовной Миссии дворец опального гуна (князя) с принадлежавшими ему постройками и весьма обширной территорией, прилегавшей к Северному подворью¹⁶. И впоследствии здесь располагались апартаменты Начальника Миссии. Этот комплекс домов традиционной китайской постройки сохранился по сей день на территории нашего Посольства и вошел в обиход под названием "красная фанза" ("красный дом").

Приближалась осень, члены Миссии стали обустраиваться. Начальник Миссии купил несколько десятков полуразрушенных домишек вблизи Северного подворья для семей китайцев-христиан, оставшихся без крова. Вскоре, разбирая завалы, обнаружили зверски убитых 222 православных китайцев; их тела были сброшены в колодец Миссии. Погибших похоронили на территории подворья.

Вскоре на этом месте выстроили храм Всех святых мучеников в память об убиенных.

Разрушениям подверглись православные храмы и в других городах. Ущреб, понесенный Миссией, был настолько велик, что под вопросом было ее дальнейшее существование. Однако в 1902 г. Синод принял постановление об учреждении для Китая самостоятельной епископии, возложив на нее задачу активизации миссионерской деятельности. Архимандрит Иннокентий был возведен в сан епископа Переяславского (а затем и митрополита).

По возвращении из России епископ Иннокентий с удвоенной энергией взялся за восстановление и расширение Миссии. На средства, полученные из России, а также за счет компенсации китайских властей за ущерб, причиненный Миссии в 1900 г., ему удалось существенно расширить территорию Северного подворья и построить заново, либо отремонтировать: дворец опального гуна с прилегавшими к нему постройками, в одной половине которого была устроена домовая церковь во имя святителя Иннокентия Иркутского (освящена в 1902 г. ), в другой размещены архиерейские покои; выстроены Успенская церковь (1903), братский корпус для братии мужского монастыря с необходимыми службами, колокольня, храм Всех святых мучеников, а над ним в верхнем этаже вновь отстроена церковь Свт Николая, корпус для женской общины, типография, канцелярия, живописная мастерская, мыловарня, жилые помещения для белого духовенства, школы, склады, кирпичный завод, пасека, устроен скотный двор, территория Миссии обнесена каменной оградой. Было восстановлено русское кладбище за воротами Аньдинмэнь, расширено и обнесено оградой, там построен храм во имя преп. Серафима Саровского и устроена богодельня для убогих и нищих, причем не только православных, но и для всех нуждающихся. За воротами Дунчжимэнь было построено здание для школы и проповеднического зала. В 1915 г. на территории Миссии было выстроено новое здание библиотеки (см. план).

Строительство велось постоянно. Именно для этих целей и понадобился кирпичный завод, который не только обеспечивал все миссийское строительство, но и сверх того приносил некоторый доход от продажи кирпича. В окрестностях Пекина располагалась метеорологическая станция Миссии. В те же годы были построены литография, механическая, гальванопластическая мастерские, переплетная, мастерская рукодельных изделий, ткацкая мастерская, промышленное бюро¹⁷.

Были заложены, восстановлены или построены провославные храмы, церкви и часовни в других городах Китая, в том числе в Шанхае, Порт-Артуре, Тяньцзине, Юнпинфу, дер. Дундинъань. Подлинным украшением Харбина стал Свято-Николаевский собор, отстроенный вместо деревянной церкви Свт. Николая - первой православной церкви в Харбине, и видимо, во всем Северо-Восточном Китае. "Жемчужиной Харбина" называли его местные жители, считали самой дорогой достопримечательностью города. Храм был разрушен в годы так называемой культурной революции, но о нем вспоминают харбинцы и по сей день¹⁸.

А в Санкт-Петербурге тем временем в течение года трудились писцы, восстанавливая в столичных архивах сгоревший архив Миссии, копируя документы Пекинской Миссии, а также все, имевшее к ней отношение.

Вместе с вернувшимся из России в августе 1902 г. епископом Иннокентием прибыло и пополнение Миссии: 5 иеромонахов, 1 священник, 1 иеродиакон, 1 диакон, 11 послушников, 2 техника и 2 художника и еще 11 мастеровых. Это было существенное пополнение. Монашествующие и послушники составили братию Успенского мужского монастыря, настоятелем которого стал сам Начальник Миссии, наместником - возведенный в сан архимандрита о. Авраамий, служивший в Миссии с 1898 г.

С течением времени состав Миссии постоянно менялся, одни выбывали, другие вливались. Так, по данным на 1 января 1914 г., Миссия состояла из Начальника, 2 архимандритов, 1 игумена, 2 иеромонахов, 5 священников, 8 иеродиаконов, 1 диакона, 6 монахов, 7 послушников, 3 псаломщиков - всего 19 священнослужителей и 16 человек, не имеющих священного сана. Кроме того, в Миссии работали 33 китайца, 24 из них в качестве учителей и катехизаторов ( в том числе 1 албазинец) и 9 - служащих.

В 1903 г. приехали из России 5 монахинь во главе с монахиней Евпраксией, которая стала настоятельницей женской общины, а затем монастыря. К ним вскоре присоединилось несколько сестер. К 1914 г. в состав Миссии входило более 80 человек: 35 русских и 46 китайцев¹⁹.

За первые десять лет возрождения Миссии удалось многого достичь на миссионерской ниве, чему способствовал как новый статус ее Начальника, так и его несомненный талант организатора, руководителя, обладавшего к тому же и неиссякаемой энергией, упорством в достижении поставленной цели, а главная цель заключалась для него в распространении православия в китайском обществе. Этому способствовало и расширение состава священослужителей Миссии, хотя он ни в какое сравнение не шел с численностью западных христианских проповедников, хлынувших в те годы в Китай.

Но даже располагая такими немногочисленными силами и скромными финансовыми средствами, владыка Иннокентий сумел значительно расширить географию православных храмов, церквей, станов, которые несли православие населению Китая.

По данным "Отчета о состоянии Пекинской Духовной Миссии за 1914 год", в ее ведении состояли: Первоклассный Успенский мужской монастырь в Пекине, Крестовоздвиженский скит близ Пекина в горах Сишань (Западные горы), женский монастырь в Пекине, 5 подворий (в Петербурге, Москве, Харбине, Дальнем, на станции Маньчжурия КВЖД); 19 церквей (в Пекине, Шанхае, Ханькоу, Тяньцзине, Юнпинфу, Бэйдайхэ, Лувэйшане, Дундинъане, Харбине, Дальнем, станции Маньчжурия, а также в Петербурге в поселке Отрадное под Петербургом и в Москве; 3 часовни и 5 кладбищ; миссионерские станы - в провинции Чжили - 14, в Хубэе - 12, в Хэнани - 4, Цзянсу - 1, в Монголии - 1, а всего в 32 пунктах, 1 семинария в Пекине, 17 мужских и 3 женские школы, богадельня близ Пекина за воротами Аньдинмэнь,где жили постоянно 16 человек и выдавалась еда для 67 человек²⁰.

Продолжала расширяться просветительская деятельность Миссии. В 1914 г. общая численность учащихся в школах Миссии (учеников и учениц) превышало 500 человек. Школы - мужские и женские, средние и начальные - функционировали в Пекине (несколько школ), Тяньцзине, в городах и сельской местности, провинций Чжили, Хубэй, Хэнань. Только в 1913 г. были открыты 4 новые школы. Большинство преподавателей составляли китайцы, прошедшие курс обучения в школах Миссии и семинарии. Из 24 преподавателей только трое были русскими. 72 ученика и 22 ученицы полностью находились на иждивении Миссии и еще 11 учениц получали питание от Миссии. Среди учащихся немалый процент составляли взрослые рабочие и работницы²¹.

Начальник Миссии, стремясь к экономической самостоятельности, старался сделать ее материально независимой. С этой целью он открыл несколько магазинов, где работали в основном православные китайцы. В условиях хронического перепроизводства рабочих рук в Китае это было мерой и гуманной и дальновидной. Старожилы Пекина, да и наши дипломаты, находившиеся в китайской столице в конце 40-х - начале 50-х годов, хорошо помнят торговые лавочки Миссии в Центре Пекина и в других частях города.

Доход от этих предприятий шел на расширение религиозно-просветительской деятельности. С 1903 по 1917 г. Миссия приобрела и частично получила в дар от китайцев участки земли в разных районах Китая. Открывала там станы, школы, благотворительные заведения.

Возобновилось издание научных трудов прежних членов Миссии, прежде всего о. Иакинфа (Бичурина), а также иеромонахов Исайи (Поликина) и Александра, занимавшихся изучением религиозных вероучений в Китае и др. Были вновь напечатаны 4 тома "Трудов членов Российской Духовной Миссии в Пекине". Изданные в 1852, 1853, 1857 и 1866 гг. они в начале ХХ в., став библиографической редкостью, не утратили своего научного значения.

В 1909 г. в типографии Успенского монастыря был отпечатан "Полный китайско-русский словарь" под редакцией епископа Иннокентия в 2-х томах очень большого формата. Словарь содержит 16845 иероглифов и 150 тыс. их сочетаний из произведений китайских классиков и разговорной речи²². Однако, по общему мнению китаеведов, этот словарь не только не превзошел знаменитый словарь Палладия, но и серьезно уступает ему прежде всего из-за недостаточной эрудиции и добросовестности помощников вл. Иннокентия, которым тот доверял составление карточек. Сам же он был постоянно и предельно занят.

Однако размах хозяйственной и миссионерской работы не заслонял собою не только научно-издательскую, но и благотворительно-патриотическую деятельность, особенно в трудные, драматические для Отечества периоды.

Так было во время русско-японской войны 1904-1905 гг. В Харбине 23 февраля 1904 г. по инициативе Начальника Миссии епископа Иннокентия на его квартире состоялось совещание. Обсуждался вопрос о тяжелом положении раненых и их семей, оставшись без поддержки. Для организации такой помощи было решено учредить "Братство Православной Церкви в Китае", при нем Комитет "для попечения о больных и раненых и нуждающихся воинах и их семей". Возглавил "Братство" сам Начальник Миссии. Тут же был избран строительный комитет для

строительства барака для больницы. Затем 11 марта был утвержден устав "Братства". Помимо благотворительной деятельности, которая не ограничивалась лишь помощью русским воинам, а распространялась и на местное население, особенно православных китайцев, в задачи "Братства" входили: организация жизнедеятельности православной общины в Китае, бъединение всех православных христиан, живущих в пределах этой страны и борьба с нравственными пороками, прежде всго курением опиума, что было особенно актуальным для китайского общества.

На тех же уставных началах вскоре было открыто Пекинское отделение "Братства", однако его деятельность довольно быстро заглохла.

Одновременно было решено издавать печатный орган "Братства" - журнал "Известия Братства Православной Церкви в Китае". Это был самый ранний по времени основания русский журнал, издававшийся в Китае. Первый номер вышел 25 марта 1904 г. Журнал открывался "Воззванием епископа Иннокентия", в котором были сформулированы задачи "Братства".

В 1907 г. в связи с переходом православных церквей, расположенных на территории Маньчжурии, в ведение Владивостокской епархии (в ведении Пекинской Миссии там остались лишь подворья в Харбине, Дальнем и на станции Маньчжурия на КВЖД), указом Синода Миссия получила разрешение выпускать журнал в Пекине, переименовав его в "Китайский благовестник". Помимо текущей информации в журнале публиковались и серьезные научные статьи по миссионерству в Китае, по истории страны, истории ее религий и философии и т. п. "Китайский благовестник" печатался в типографии Успенского монастыря²³.

Узнав о вступлении России в первую мировую войну, члены Миссии приняли решение отчислять с 1 сентября 1914 г. на больных и раненых российских воинов и сирот погибших воинов по 5% своего содержания, а из содержания китайцев - по 3%²⁴.

Это был период наивысшего расцвета Миссии, ее благополучия. Годовой бюджет ее вырос до 100 тыс. рублей золотом. К 1917 г. капитал Миссии приближался к 1 млн. рублей и весь был помещен в русские военные займы.

К этому времени Миссия имела 2 монастыря (мужской и женский), 22 стана, 21 школу, 1 семинарию и богадельню²⁵, а также храмы и церкви в разных городах Китая. Открытые в России подворья приносили Миссии ощутимый доход.

Наступил 1917 г., год двух революций в России, повлекших за собою кардинальные перемены в стране, которые не могли не откликнуться в далеком Пекине на судьбе Российской Духовной Миссии, радикально изменив статус, направление, задачи и цели ее деятельности. Это - особая страница в истории Пекинской Миссии.

Разрушились связи с Отечеством, прекратилось поступление средств из России. С падением курса рубля и аннулированием военных займов Миссия лишилась значительной части своих доходов. Вместе с тем широкий размах ее разносторонней деятельности невозможно было быстро и безболезненно остановить. Миссия была обременена огромными долгами, для погашения которых пришлось продать имущество в Дальнем. Ценой огромных усилий епископу Иннокентию удалось избежать банкротства, значительно сократив деятельность Миссии и перейдя на самоокупаемость. Десять лет, вплоть до 1927 г., шла борьба за выживание Миссии.

В 1919-1921 гг. на Миссию обрушилось новое испытание - мощный поток беженцев и эмигрантов из Советской России. Поток был, действительно, мощным. Численность российской эмиграции в Китае, по данным различных источников, колебалась от 300 тыс. до 500 тыс. человек²⁶. Многие из них голодные и больные, все потерявшие, искали и находили кров и приют в Миссии. Сама крайне нуждавшаяся, она не отказывала им в посильной помощи.

Хотя российская диаспора в Китае отличалась социальной пестротой, но все же было очевидным преобладание военных, научной и творческой интеллигенции, не имевших ни крупных вкладов в иностранных банках, ни какой-либо недвижимости или иной собственности в Китае, равно как и иных источников доходов. Единственным средством их выживания был труд. Поэтому помощь Миссии, особенно в первое время была крайне важна и необходима для них. И Миссия по мере своих сил и возможностей заботилась о своих соотечественниках.

В эти годы Российской Духовной Миссии в Пекине довелось приютить не только беженцев из России, но и гробы, с останками восьми "алапаевских узников", шестеро из которых были родственниками царской семьи. Это: великий князь Сергей Михайлович, генерал-инспектор артиллерии, трое сыновей великого князя Константина Константиновича (Иоанн, Константин, Игорь), а также Владимир Палей, сын великого князя Павла Александровича от морганатического брака, великая княгиня Елизавета Федоровна, родная сестра жены Николая II, ее келейница инокиня Варвара и секретарь великого князя Сергея Михайловича Федор Ремиз. Все они были заживо погребены в заброшенной шахте рудника под Алопаевском 18 июля 1918 г. С приходом белых их тела были извлечены из шахты и захоронены, но при отступлении войск Колчака гробы с их останками были вывезены в Китай. В апреле 1920 г. они прибыли в Пекин и были временно помещены в склепе храма Всех святых мучеников; после сооружения склепа при храме прп. Серафима Саровского на русском кладбище были перенесены туда. Но прежде, в ноябре 1920 г. останки преподобномучениц Елизаветы и Варвары по желанию родственников великой княгини были отправлены через Тяньцзинь в Иерусалим, где установлены в православном храме.

Еще сложнее оказалась участь остальных шести останков, которые в 1938 г. в разгар японской агрессии в Китае и в связи с антирусской кампанией, развернутой японскими властями, вероятно, в целях большей безопасности снова были помещены в склепе храма Всех святых мучеников, где и находились до середины 50-х годов. Когда на территории Бэйгуаня началось строительство комплекса зданий Посольства СССР в КНР, останки " алапаевцев" снова были возвращены на русское кладбище.

Начальник Российской Духовной Миссии в Пекине не принял Октябрьской революции. Он, а вместе с ним и другие церковные иерархи, волею судьбы оказавшиеся в Китае (преимущественно на территории Маньчжурии), в начале 1921 г. признали себя подчиненными незадолго до этого образованному Церковному Управлению Заграницей. Пекинская Миссия вошла в состав Русской Зарубежной Церкви²⁷.

А вскоре Российская Духовная Миссия в Пекине чуть было не лишилась всей своей собственности. Дело в том, что одной из Деклараций, подписанной одновременно с советско-китайским 31 мая 1924 г. "Соглашением об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской Республикой" и посвященной Миссии, было заявлено обеими сторонами, что "в отношении сооружений и земельной собственности русских православных миссий подразумевается, что таковые принадлежат правительству Союза ССР". Судьба их решалась следующим образом: "Что касается сооружений и имуществ русской православной миссии, принадлежащих правительству Союза ССР и находящихся в Пекине и Поташу, то Китайское правительство примет меры для возможно немедленной передачи их, в соответствии с законами и правилами, существующими в Китае в отношении имуществ, находящихся в нем, как только правительство Союза ССР укажет лицо китайской национальности или соответствующую организацию.

До того же правительство Китайской Республики примет меры к охране указанных выше сооружений и имуществ и освобождению их от всех лиц, ныне в них проживающих". Далее в Декларации говорилось, что она "будет иметь ту же самую силу и значение, как и Генеральная декларация, включенная в Соглашение об общих принципах"²⁸. Но владыке Иннокентию удалось доказать, что вся собственность Миссии как переданная ей или приобретенная ею принадлежит церкви, а не является собственностью Российского государства²⁹.

Непросто складывались отношения и с эмигрантами, которые считали, что Миссия должна прекратить проповедническую деятельность среди местного населения, а всецело сосредоточиться на их интересах. Владыке Иннокентию трудно было отказаться от дела своей жизни - миссионерства, размах которого и без того был уже существенно сокращен из-за критического финансового положения самой Миссии (в 1919 г. были закрыты православные станы на территории Китая).

После смерти в 1931 г. Начальника 18-й и краткой, всего двухлетней деятельности главы 19-й Миссии, владыки Симона (1931-1933), наступает особый период в истории Миссии. На смену хаотической, полной неопределенности и ощущения непродолжительности, временности зарубежной жизни для российской эмиграции приходит осознание невозможности их скорого возвращения на Родину.

Этот период в истории Миссии связан с именем владыки Виктора - первого Начальника Миссии из среды эмигрантов³⁰. Он вступил в должность Начальника 20-й Миссии в 1933 г. Синтезировав опыт своих предшественников с собственным, новый Начальник очень тактично провел реогранизацию, ориентируясь на эмигрантские кадры. Работа с эмигрантами остается важнейшим направлением деятельности Миссии. Постепенно - этот процесс начался еще при Иннокентии и Симоне - Пекинская Миссия становится цементирующим центром жизнедеятельности обширной русской колонии в Китае, центром церковно-общественного строительства.

Жизнь российских эмигрантов в Китае совпала с периодом революционных бурь и национально-освободительной войны против японских завоевателей, что не могло не сказаться и на их судьбе. Так, в начале 30-х годов после японской оккупации Северо-Востока Китая и образования там государства Маньчжоу-го значительная часть русских вынуждена была подняться с уже обжитых мест и перебраться в центральные районы, преимущественно в Шанхай.

Случилось так, что в Шанхае ко времени массового приезда туда русских (около 50 тыс. человек) не было ни одной православной церкви. Построенная в начале века церковь была разрушена в 1927 г., а новой так и не успели выстроить. Еще Владыка Симон был крайне озабочен этим, но денег в скудном бюджете Миссии на строительство нового храма не было.

Поначалу русские устроили церкви во временных бараках, но затем постепенно, буквально по крохам собрали необходимые средства. Так в Шанхае, на территории французской концессии, где поселились русские, они выстроили два великолепных храма, памятника русского церковного зодчества, построенные по проектам русских архитекторов. Один из них Свято-Николаевский храм-памятник был сооружен по проекту архитектора А. И. Ярона, другой - кафедральный собор во имя иконы Божьей Матери "Споручницы грешных" - по чертежам и проекту архитектора Я. Л. Лихоноса³¹. После назначения владыки Симона Начальником 19-й Миссии, Шанхайским викарием стал епископ Иоанн (Максимович).

Владыка Виктор, как и его авторитетнейшие предшественники - митрополит Иннокентий и архиепископ Симон - стремился к сохранению и приумножению лучших традиций Российской Духовной Миссии в Китае.

К числу наиболее торжественных и массовых мероприятий такого рода, организованных Миссией в те годы, следует отнести упоминавшееся выше празднование 250-летнего юбилея Пекинской Миссии.

Для подготовки и проведения торжеств, был создан юбилейный комитет во главе с почетным председателем епископом Виктором. 15 мая 1935 г. в преддверии и в связи с празднованием юбилея он обратился с посланием к верующим православным сынам великого китайского народа: "Чистая и мирная деятельность православной миссии никогда не нарушала законов и интересов Китайского государства; это много способствовало тому, что на протяжении многовековой истории мир между двумя великими соседними народами не нарушался", - писал вл. Виктор.

В духе традиций добрососедства и доброжелательности он обратился с призывом к китайцам, своим современникам, со следующими словами: "Наряду с русскими детьми в наших школах могут учиться и ваши дети; двери госпиталей открыты и для ваших больных; приюты - для ваших детей; убежища - для ваших старцев"³².

Торжества состоялись 21-23 июня 1935 г., кульминацией которых стал торжественный акт в Успенском соборе.

Ровно в 5 час. вечера под колокольный звон в сопровождении многочисленного духовенства из покоев Начальника Миссии вышли владыка Виктор и епископ Ювеналий в лиловых епископских мантиях, в дорогих, имеющих большую историческую ценность митрах и проследовали в Успенский собор, где отслужили благодарственный молебен. Затем здесь же, в соборе, под председательством владыки Виктора было открыто торжественное заседание, посвященное 250-летию Российской Духовной Миссии в Пекине. Председательствующий обратился со вступительным словом к участникам заседания, в котором проследил историю Миссии с момента ее основания, оттенив наиболее важные события и аспекты ее деятельности: "И в мирные спокойные времена, - подчеркнул он, - не много таких учреждений, которые переживают не только поколения, но и целые эпохи, которые могут праздновать двухсотпятидесятилетний юбилей"³³.

Докладчик выделил пять периодов в истории Миссии. Первый период - 1685-1728 гг., от прибытия албазинцев в Пекин до принятия Кяхтинского договора, официально закрепившим статус Российской Миссии в Пекине, - вл. Виктор охарактеризовал как время внедрения "пришедших албазинцев в китайский быт". Следующий период 1728-1861 гг. он определил как период установления и развития традиций научной и дипломатической деятельности Миссии. Учреждение в 1861 г. в Пекине Российской Дипломатической Миссии и отделение дипломатических функций от Духовной Миссии явилось еще одной рубежной вехой в ее истории. Деятельность Миссии в 1861-1900 гг. сконцентрировалась на научном изучении Китая. По словам владыки Виктора, малый штат и весьма незначительный бюджет не позволяли ей расширить миссионерскую деятельность. Разрушение в 1900 г. Бэйгуаня послужило своего рода водоразделом в деятельности Миссии. Ее возрождение в 1902 г. началось с учреждения православной епископии в Китае. Четвертый период охватывает всего 15 лет - с 1902 по 1917 гг. - и отмечен небывалым расширением миссионерской и торгово-экономической сфер деятельности Миссии. И, наконец, пятый - эмигрантский период, начавшийся после 1917 г., характерен превращением Миссии в церковно-общественный центр многочисленной русской колонии в Китае и на Дальнем Востоке.

Владыка Виктор отдал должное начальникам всех 19-ти предшествовавших миссий, отметив индивидуальный вклад каждого из них

После вступительного слова Начальника Миссии были зачитаны многочисленные приветствия и поздравления.

Юбилейные мероприятия прошли в те дни и в других городах Китая, где действовали православные церкви: Шанхае, Тяньцзине, Харбине, Хайларе и др. Все они, как и в Пекине, завершались торжественными заседаниями, на которых выступило немало докладчиков. При всем разнообразии тематики докладов их объединяло стремление дать оценку историческому опыту деятельности Миссии, как обобщенному, так и отдельным ее аспектам.

К 250-летию Миссии харбинское подворье приурочило издание юбилейного сборника "Сияние православия". В том же, 1935 г., по завершении торжеств Миссия выпустила еще один юбилейный сборник "Китайский благовестник. 1685-1935", куда вошли многие юбилейные доклады, статьи, воспоминания, информация о праздновании юбилея в Пекине, Хайларе, Тяньцзяне, Харбине, приветствия и поздравления, поступившие в адрес Миссии, лист о награждениях и повышениях по службе, многочисленные портреты, иллюстрации. Оба сборника уже давно представляют собой библиографическую редкость. Материалы, содержащиеся в них, можно в значительной части приравнять к источникам. Помимо научного, информативного значения они живо, в прямом смысле по горячим следам, воспроизводят атмосферу юбилейных торжеств, атмосферу жизни многоликой и многочисленной русской колонии в Китае и подводят к пониманию той роли, которую играла Миссия в общественной и частной судьбе русских эмигрантов на Дальнем Востоке.

И еще один вывод, к которому подводит знакомство с этими публикациями: столь торжественное и широкое празднование 250-летия Миссии было устроено не только во имя исторической памяти, но в неменьшей степени для самих участников торжеств, для их самоутверждения, осознания ими своей причастности к одной из уникальных страниц истории России, для ощущения своей связи с Родиной. Видимо, с учетом этого психологического фактора владыка Виктор задумал и провел юбилейные торжества, еще раз подтвердив тем самым роль Миссии как цементирующего центра в церковно-общественном строительстве русской диаспоры в Китае.

Несомненно, что в 20-40-х годах ХХ в. главной заботой Российской Духовной Миссии в Китае были русские. Но как бы не была она занята делами своих соотечественников, как бы последние не требовали от Миссии прекращения миссионерской деятельности среди местного населения, владыка Виктор, подобно начальникам 18-й и 19-й миссий, не отказался от проповеди православия в Китае.

Так, в юбилейном сборнике "Китайский благовестник. 1685-1935" в разделе "Миссионерская деятельность Миссии" говорится о том, что она ведется интенсивно, преимущественно силами китайских священнослужителей, в частности в Тунчжоу, в провинциях Жэхэ, Чжэцзян, где снова открылись православные станы, что в Шанхае "Китайское Православное Братство" ведет большую миссионерскую и культурно-просветительскую работу. В основу устава "Братства" было положено: "соблюдение вероучения, увеличение православия и устройство школ для сего". "Братство" ратовало за единство русских и китайцев "под сенью Православной Церкви"³⁴. В 40-х годах происходит дальнейшее развитие и расширение миссионерской деятельности Пекинской Миссии.

При архиепископе Викторе миссионерская деятельность, действительно, расширилась, были "открыты приходы, церкви и молитвенные дома: в Пекине, Калгане, Чифу, Гирине, на Дамбе, в Гонконге, Кантоне, Макао, построены храм и дом священника в Маниле, женский монастырь и храм при нем в Какакаши около Дайрена, Св. Пантелеймоновская санатория с храмом в горах Лаошань, перестроен капитально городской храм и выстроен дом для священника в Циндао, построен большой дом на миссийском участке в Хайларе и Св. Покровский храм в Тяньцзине, закончена постройка и освящена Св. Благовещенская церковь на миссийском подворье в Харбине, не так давно открыт молитвенный дом на Вэйсайде в Шанхае, земля под собором и архиерейским домом и столовой для неимущих приобретена и записана на Начальника и других членов Миссии, все имущество Православного Братства в Шанхае передано в полную собственность Российской Духовной Миссии в Китае"³⁵.

Вместе с тем конец 30-х - 40-е годы были очень трудными и крайне сложными для самой Миссии, и особенно для ее Начальника. Общее напряжение, вызванное накалившейся до предела международной обстановкой, перешедшей вскоре во вторую мировую войну, в которую были втянуты Советский Союз и Китай и на территории которых разворачивались военные действия, тяжелое внутреннее положение в Китае не могли не сказаться негативно и на судьбе Миссии.

Все это дополнялось и осложнением собственных проблем. С началом Великой Отечественной войны в среде российской эмиграции произошел раскол на два противостоявших друг другу лагеря: тех, кто молился за победу родного Отечества, и тех, кто желал поражения советскому государству. Миссия как центр церковно-общественной жизни русской диаспоры не могла быть в стороне от этого. Владыка Виктор, как настоящий патриот, ратовал за победоносный для Советского Союза исход войны. Но вместе с тем, как известно, и японские власти, зная, каким авторитетом Начальник Миссии пользовался у русской колонии и православных китайцев, склоняли его к сотрудничеству с ними и даже записали владыку Виктора вопреки его желанию председателем Антикоминтерновского союза Северного Китая.

Сложно, а порою драматически складывались отношения Начальника 20-й Миссии с японскими и гоминьдановскими властями, которых привлекало солидное имущество Миссии, недвижимость, в том числе и земельная собственность в разных районах Китая. Согласно рапорту владыки Виктора на имя Патриарха Алексия I, датированному "канун праздника Введение во Храм Пресвятой Богородицы 1949 года", один перечень недвижимого имущества Миссии в различных районах Китая и за его пределами занял несколько страниц текста. Только в Пекине и его окрестностях Миссия имела: 17 га земли, на которых располагалась резиденция Миссии - Бэйгуань, 3-этажный дом на ул. Хадамэнь (д. N 185), православное кладбище за воротами Аньдимэнь, близ Пекина в горах Сишань, Крестовоздвиженский скит, в 200 верстах от Пекина в дер. Дундинань участок земли, на котором размещались храм и жилые помещения, в местечке Бадаханьгоу также в 200 верстах от Пекина Миссии принадлежал обширный участок богатой лесом и полезными ископаемыми земли. Миссия также владела имуществом в других городах страны: Тяньцзине, Калгане, Циндао, Ханькоу, Шанхае, Бэйдайхэ, а также вне Китая - в Маниле, Гонконге, Корее³⁶.

Владыка Виктор даже побывал в гоминьдановских застенках по ложному обвинению в сотрудничестве с японскими оккупационными властями, откуда его вызволили советские дипломаты³⁷.

Отстаивая и приумножая собственность Миссии, владыка Виктор иногда был вынужден понемногу ее продавать, так как в довершение ко всем трудностям и невзгодам тех лет Миссия испытывала временами ощутимую нехватку финансов.

В результате японской оккупации были нарушены связи Миссии с Харбинской епархией и другими очагами православия на обширной территории Китая.

Во второй половине 40-х годов ко всем этим бедам добавился и церковный раскол: часть духовенства пошла за Начальником Миссии и вернулась под власть Москов-ской Патриархии, другая, во главе с епископом Шанхайским Иоанном продолжала подчиняться Русской Зарубежной Церкви.

Наступил 1949 год, год победы народной революции в Китае и образования Китайской Народной Республики. Решением народных властей нового Китая в 1954 г. Пекинская Миссия, в числе всех других иностранных духовных учреждений на территории Китая была закрыта, а в 1956 г. Владыка Виктор покинул Пекин. Дописана последняя страница в истории Российской Духовной Миссии в Пекине. Многое в ней хорошо и подробно исследовано. Это прежде всего относится к научной деятельности членов Миссии³⁸. Но многое еще только предстоит изучить. И это в первую очередь касается ХХ века.

* © А. С. Ипатова, 1997.

1 Китайский благовестник. 1685-1935. Юбилейный сборник, посвященный 250-летию со дня основания Российской Православной Миссии в Китае. Пекин, 1935. С. 13, 10.Назад в текст

2 Кроме Пекинской Миссии, у Русской Православной Церкви было еще четыре миссии: в Иерусалиме (1847), Урмии (Персия) (1898), Японии (1871) и Сеуле (Корея, 1897).Назад в текст

3 Текст русско-китайского Тяньцзиньского договора от 1 июня 1858 г. см. : Русско-китайские отношения. 1689-1916. Официальные документы. М., 1958. С. 30-34. Текст англо-китайского Тяньцзиньского договора от 1 июня 1858 г., во 2-й и 3-й статьях которого содержится подробное разъяснение относительно возможности назначения дипломатических представителей Англии в Китае и условии их пребывания там, см. : Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842-1925). М., 1927. С. 58-61.Назад в текст

4 Российский государственный исторический архив, ф. 796, оп. 448, д. 463, л. 2-15. Далее РГИА.Назад в текст

5 По соседству с российской Дипломатической Миссией расположились также дипломатические представительства других государств, и это место вскоре стал называться Посольским кварталом на ул. Дунцзяоминьсян. Русская православная церковь, остававшаяся в Посольском квартале, - памятник архитектуры и зодчества XVIII в. - самое раннее из иностранных зданий в Пекине. Построенная в 1728 г., она выдержала не одно землетрясение, в том числе и очень сильное в 1730 г. Разрушена в 1991 г.Назад в текст

6 Прежде численность членов Миссии колебалась от 10 до 13 человек вместе со светскими лицами и прикомандированными учеными.Назад в текст

7 На содержание Российской Духовной Миссии поначалу отпускались из Иркутска меха, поступавшие от сбора ясака. Члены Миссии сами должны были продавать их в Пекине китайским купцам. Лишь с 1819 г. Миссия стала получать ежегодное содержание в размере 17750 руб. Эта сумма оставалась неизменной вплоть до 1864 г. По возвращении в Россию члены Миссии получали пожизненную пенсию, если представляли полноценные научные труды (РГИА, ф. 796, оп. 448, д. 463, л. 3 об. - 4). Сверх того еще с XVIII в. Миссия получала содержание от китайского правительства, равное 855 руб. 50 коп. серебром на всех ее членов и по 24 пуда риса на каждого из них в год. Размеры содержания также оставались неизменными.Назад в текст

8 РГИА, ф. 796, оп. 448, д. 463, л. 8 об.Назад в текст

9 Там же, л. 8 об. - 9.Назад в текст

10 Там же, л. 35 об.Назад в текст

11 Краткая история Русской Православной Миссии в Китае, составленная по случаю исполнившегося в 1913 г. двухсотлетнего юбилея ее существования. Пекин, 1916. С. 157-158.Назад в текст

12 Архимандрит Палладий(Кафаров), (1817-1878), - известный русский востоковед, провел в Китае в общей сложности около 30 лет. Происходил он из духовного сословия, окончил Духовное училище, затем Казанскую Семинарию и Петербургскую Духовную Академию. В 1839 г. был включен в состав 12-й Миссии и пробыл в Пекине с 1840 по 1847 гг. Затем по рекомендации Начальника Миссии архимандрита Поликарпа (Тугаринова) был отозван в Петербург как кандидат на должность Начальника следующей Миссии. В 1848 г. возведен в сан архимандрита и назначен Начальником 13-й Миссии (1850-1858). Вторично возглавил Миссию (15-ю) в 1865-1878 гг. В 1878 г. серьезно заболел в Пекине и по совету врачей срочно выехал в Россию морским путем через Европу. Но, не доехав до России, 6 декабря 1878 г. скончался в Марселе от разрыва сердца. Похоронен в Ницце.Назад в текст

13 О жизни и деятельности иеромонаха Алексия см. : Чигринский М. Ф. Иеромонах Алексий (Виноградов) в Отпиной пустыне // Православие на Дальнем Востоке. С. 54-62.Назад в текст

14 Китайский благовестник. 1685-1935. С. 60.Назад в текст

15 Подробно об этом см. : Калюжная Н. М. Восстание ихэтуаней (1898-1901). М., 1978. С. 199-206.Назад в текст

16 Архиепископ Мелетий. Великий путь Пекинской Духовной Миссии // Китайский благовестник. 1685-1935. С. 46. Другие авторы считают, что дворец был куплен Миссией.Назад в текст

17 Краткая история Русской Православной Миссии в Китае. С. 8-9.Назад в текст

18 Об этом свидетельствуют публикации в харбинской прессе и научных журналах. См. напр. : Гао Я. Харбин дунчжэнцзяо хуэй (Харбинское православное общество) // Сюэси юй тансо. 1982. N 9. C. 33-34; Шэ Цзюэ. Ха дэ дунчжэнцзяо тан (Харбинский православный храм // Ха бао. 1985. 02. 11; Лю Сунфу. Шэн Никэла цзяотан (Свято-Николаевский храм) // Синь вань бао. 1985. 03. 18; Чжао Сиган. Хаэрбин шэн Никэла дацзяо тан (Харбинский Свято-Николаевский собор) // Хаэрбин ши чжи. 1986. N 4. С.78-79, 37.Назад в текст

19 Пекинская Духовная Миссия в 1902-1913 гг. // Китайский благовестник. 1914. Вып. 1-2. С. 13-14.Назад в текст

20 Краткая история Русской Православной Миссии в Китае. С. 8-9.Назад в текст

21 Там же. С. 9.Назад в текст

22 Полный китайско-русский словарь, составленный по словарям Чжайльса, архим. Палладия (и П. С. Попова) и другим, под ред. епископа Иннокентия. Пекин, 1909. Т. 1-2.Назад в текст

23 Тридцатипятилетие Китайского благовестника// Китайский благовестник. 1939. Вып. 3-4. С. 1-3; Пекинская Духовная Миссия за 1902-1913 гг. // Там же. 1914. Вып. 1-2. С. 16,22.Назад в текст

24 Краткая история Русской Православной Миссии в Китае. С. 9.Назад в текст

25 Китайский благовестник. 1685-1935. С. 29.Назад в текст

26 Существуют и другие данные о численности российской эмиграции в Китае. Так, в монографии П. Е. Ковалевского речь идет о 200 тыс. русских в полосе отчуждения КВЖД (Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия: история и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971. С. 13).Назад в текст

27 Подробнее об этом см. статью: Свящ. Дионисий Поздняев. "Российская Духовная Миссия в Китае в 1920-1930 гг. в наст. сборнике.Назад в текст

28 Советско-китайские отношения. 1917-1957. Сб. документов. М., 1959. С. 86.Назад в текст

29 Китайский благовестник. 1685-1935. С. 30.Назад в текст

30 Подробно о владыке Викторе см. : Кепинг О. В. Последний Начальник Российской Духовной Миссии в Китае - архиепископ Виктор: жизненный путь // Православие на Дальнем Востоке: 275-летие Российской Духовной Миссии в Китае. СПб., 1933. С. 91-99; Академик С. Л. Тихвинский. Начальник 20-й Миссии - владыка Виктор (Воспоминания Генерального консула СССР в Пекине) // Там же, С. 84-91, а также в наст. СборникеНазад в текст

31 Петров В. Русский Шанхай // Проблемы Дальнего Востока. 1992. N 1-2-3. С. 168.Назад в текст

32 Китайский благовестник. 1685-1935. С. 10, 12.Назад в текст

33 Подробнее об этом см. : Ипатова А. С. Празднование 250-летия Российской Духовной Миссии в Китае (1935 г. ) // Православие на Дальнем Востоке. С. 74-84.Назад в текст

34 Китайский благовестник. 1685-1935. С. 119-120.Назад в текст

35 М. И. М. Российская Духовная Миссия в Китае (краткий исторический очерк) // Китайский благовестник. 1946, ноябрь. С. 22. Приводится по тексту, опубликованному в воспоминаниях. Кепинг О. В. Цит. соч. С. 94.Назад в текст

36 Приводится по воспоминаниям: Кепинг О. В. Цит. соч. С. 96-97.Назад в текст

37 Подробно об этом периоде жизни владыки Виктора см. воспоминания о нем С. Л. Тихвинского в настоящем сборнике и воспоминания младшей сестры владыки: О. В. Кепинг. Цит. соч. С. 91-92Назад в текст.

38 Больше всего в этой области сделано П.Е.Скачковым, особенно в его энциклопедическом труде “Очерки истории русского китаеведения” (М., 1977), изданном уже после его смерти В.С.Мясниковым.Назад в текст