О трояком виде креста человеческаго

По проповедям епископа Феофана Затворника на Крестопоклонную неделю (из книги "О покаянии, причащении Святых Тайн и исправлении жизни")

Составитель Сергей Рябов

"Мне же да не будет хвалитися, токмо о кресте Господа нашего Иисуса Христа", - говорит св. Апостол Павел (Гал. 6, 14). Всякий крест есть скорбь, теснота, уничижение, как же хвалиться им? И вот, однако, он хвалится им, как и все Апостолы, а за ним и другие богомудрые мужи.

О, когда бы и нам даровал Господь такой смысл и расположение, чтоб понять и ощутить силу креста и начать хвалиться им! Этого нельзя не пожелать пред Крестом, который износится и предлагается ныне нашему покаянию. Господь совершил спасение наше крестною смертию Своею, на кресте растерзал Он рукописание грехов наших, крестом примирил нас Богу и Отцу, чрез крест низвел на нас дары благодатные и все благословения небесные. Но таков Крест Господень в нем самом.

Каждый же из нас становится причастным спасительной силе его не иначе, как чрез свой собственный крест, который, когда соединяется с Крестом Христовым, силу и действие последнего переносит на нас, становится как бы каналом, чрез который из Креста Христова переливается на нас "всякое даяние благо и всяк дар совершен". Из этого видно, что собственные каждого кресты в деле спасения столько же необходимы, сколько необходим Крест Христов. И вы не найдете ни одного спасенного, который не был бы крестоносцем. По сей причине каждый всесторонне обложен крестами, чтоб не затрудняться исканием крестоношения и недалеко быть от спасительной силы Креста Христова. Можно сказать так: осмотрись около себя и в себе, усмотри крест свой, понеси его, как следует, соединенно со Крестом Христовым, и будешь спасен.

Хотя и нехотя, всякий несет крест свой, и крест большею частию не простой, а сложный; но не всякий смотрит на него чрез Крест Христов, не всякий обращает его в устроение спасения своего, не у всякого потому крест бывает спасительным.

Но зачем, скажешь, у меня больше, а у другого меньше? Зачем меня тяготят беды, а другому во всем почти счастье? Я раздираюсь от скорби, а другой утешается? Уж если общая ато участь, всем бы без исключений и раздавать ее. Да так ведь она и раздается. Присмотрись и увидишь. Тебе ныне тяжело, а другому вчера было или завтра будет тяжело; ныне же ему отдохнуть позволяет Господь. Зачем смотришь на часы и дни? Смотри на всю жизнь от начала до конца и увидишь, что всем бывает тяжело, и очень тяжело. Найди, кто ликует целую жизнь?

Наипаче же останови внимание на твоем нравственном состоянии и соответственной вечной участи. Если ты грешен, как, конечно, и есть, то радуйся, что пришел огонь скорби попалить грехи твои. Ты все смотришь на горе с земли. А ты перенесись в другую жизнь. Стань на суде. Воззри на огнь вечный, уготованный за грехи. И оттуда посмотри на свое горе. Если там придется быть осуждаему, каких горестей не пожелал бы ты перенести здесь, чтоб только не подпасть сему осуждению? Пожелал бы, чтоб каждый день теперь резали и жгли, нежели там неописанному и непрестающему подпасть мучению. Не лучше ли, чтоб там не испытать сего, теперь и не столь большое горе, чтоб избавиться вечного огня?

Так, общую ли несешь горькую долю или частные испытываешь горести и скорби, благодушно терпи, благодарно приемля их от руки Господней как врачевство от грехов, как ключ, отверзающий дверь в царство небесное. А роптать не ропщи, другому не завидуй и бессмысленному гореванию не предавайся. Ибо в горе так бывает, что иной досадовать и роптать начинает, иной совсем теряется и падает в отчаяние, а иной погрузится в свое горе и только горюет, не движась мыслию своею окрест и не возводя сердца своего горе - к Богу. Все таковые не пользуются посылаемыми им крестами, как следует, и пропускают время благоприятное и день спасения. Господь в руки подает содевание спасения, а они отвергают его. Постигли беда и горе. Уже несешь крест. Сделай же, чтоб сие несение было во спасение, а не на пагубу. Для сего не горы преставлять требуется, а малое произвесть изменение в помышлениях ума и расположениях сердца. Возбуди благодарность, смирись под крепкую руку, покайся, исправь жизнь.

В нутренние кресты встречаются нам во время борьбы со страстями и похотями. Св. Апостол говорит: "Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми" (Гал. 5, 24). Распять страсти значит обессилить их, подавить, искоренить. Поборет человек страсть какую несколько раз, обессилит ее, поборет еще несколько, подавит; еще поборет и совсем искоренит с помощию Божиею. Как сия борьба трудна, прискорбна и болезненна, то она есть воистину крест, внутри нас водруженный. У борющегося со страстями иногда будто руки пригвождаются, терновый венец на голову надевается, сердце живое прободается. Так ему бывает тяжело и больно!

Труду и болезненности нельзя не быть: ибо страсти хоть суть чужие нам, но, пришедши совне, так приросли к телу и душе, что корнями своими проникли во все составы их и силы. Стань вырывать, и больно. Больно, зато спасительно, и спасительность сия не иначе достается, как чрез болезненность.

Какая страсть не болезненна? Гнев жжет, зависть сушит, похоть расслабляет, скупость есть и спать не дает, гордость оскорбленная убийственно снедает сердце, и всякая другая страсть: ненависть, подозрительность, сварливость, человекоугодие, пристрастие к вещам и лицам - свое причиняет нам терзание, так что жить в страстях то же, что ходить по ножам или угольям босыми ногами, или быть в положении человека, у которого змии сосут сердце. И опять, у кого нет страстей? У всякого есть. Коль скоро есть самолюбие, все страсти есть: ибо оно - матерь страстей и без дщерей своих не бывает. Только не у всякого все в одинаковой степени: у одного одна страсть, у другого другая преобладает и заправляет другими. А когда есть у всякого страсти, есть и мучение от них. Всякого мучат и распинают страсти - только не на спасение, а на пагубу.

Так, нося страсти, терзаешься ими и гибнешь. Не лучше ли же взяться за себя и самому в себе устроить страдание, тоже по поводу страстей, но не на пагубу, а во спасение. Стоит только обратить нож, вместо того чтоб, удовлетворяя страстям, себя поражать им - поражать им страсти, начав борьбу с ними и во всем им попереча. И тут будет боль и страдание сердца; но боль целительная, за которой тотчас последует отрадное успокоение, как бывает, когда целительный пластырь попадает на рану.

Загорелось пристрастие, трудно погасить, но когда погасишь, свет Божий увидишь, а не погасишь, будешь ходить, как убитый. Так в отношении ко всякой страсти. И страсть мучит, и борьба с ней скорбь причиняет. Но первое губит, а второе спасает и исцеляет. Всякому страстному надо сказать: ты гибнешь на кресте страстей. Разори этот крест и устрой другой - крест борьбы с ним. И будет тебе распинание на нем во спасение!

Крест есть древо жизни. Райское древо жизни осталось в раю; на земле вместо него водружено древо креста. Цель же и этого одна: вкусит человек - и жив будет. Приди, прильпни к нему устами твоими и пей из него жизнь. Прильпнешь ко кресту, когда, отвергнув саможаление, возревнуешь о самораспятии, а пить жизнь из него станешь, когда вступишь в борьбу со страстями. Каждое одоление страсти будет то же, что прием живительных соков из креста живоносного. Учащай, скорее напоишься и исполнишься жизни. Дивно свойство самораспятия! Оно будто отнимает, но, отнимая, дает; оно будто отсекает, но, отсекая, прививает; оно будто убивает, но, убивая, живит. Точно Крест Христов, коим смерть попрана и живот дарован!

Осталось еще изъяснить вам третий вид креста, спасительного для нас, - крест преданности в волю Божию. Полное о нем учение превосходит силы мои. На крест сей восходят уже совершеннейшие христиане. Они и знают его, и говорить о нем могли бы ясно, полно и с силою. Другим же где говорить так? А не помянуть нельзя, чтоб кто из вас, одолевши одну-другую страсть и несколько успокоившись от тревог их внутри, не подумал, что уже все сделал, что должно и что ожидается от христиан.

Больше не умею вам сказать ничего о сем. И это сказано, чтоб только намекнуть вам, что вот где конец, вот где надобно нам быть и чего достигнуть; и чтоб, зная сие, вы расположились все, что ни имеете и ни делаете доброго, считать ни во что, если не дошли до сей, нам определенной и от нас ожидаемой высоты духовной жизни. Многим думается, что христианство то же, что и другие виды жизни; а оно не то. Зачинается оно покаянием, спеет борьбою со страстями, завершается чрез сораспятие Христу чистого внутреннего человека погружением в Боге. "Умросте, - говорит Апостол, - и живот ваш сокровен есть со Христом в Боге" (Кол. 3, 3). Тут все совершается внутри, незримо для людей, и ведомо только совести и Богу. Внешнее тут ничто. Оно есть, конечно, приличная оболочка, но не решительный свидетель, и тем не менее, производитель внутреннего. Внешнее исправное поведение как часто бывает прекрасною наружностию гроба, полного костей!

Каким себя найдешь, такого и конца себе ожидай. Я только прибавлю: выбросьте вы из головы, будто можно путем утешной жизни стать тем, чем подобает нам быть во Христе. Утехи, если бывают у истинных христиан, то совершенно случайно; отличительный же характер жизни их суть страдания и болезнования, внутренние и внешние, произвольные и невольные. Многими скорбями подобает внити в царствие и в то, которое внутрь является. Первый шаг здесь - перелом воли от худа на добро, составляющий сердце покаяния, отражается смертельною болью от раны сокрушения, из которой потом сочится кровь во все продолжение борения со страстями и которая закрывается уже по стяжании чистоты, возводящей христианина на крест сораспятия со Христом в воле Божией. Все - скорби, и болезни, и тяготы. Можно сказать так: утешность есть свидетельство не прямого пути, а скорбность - свидетельство пути правого.

Помышляя о сем, несите свой крест с радостью!