1998 год

Пастырское служение святых апостолов должно быть идеалом в пастырском служении каждого истинного пастыря Православной Церкви Христовой.

Просвещая и наставляя верующих, апостолы призывали их к развитию в себе внутренней, духовно-сознательной, благодатной жизни, жизни во Христе и со Христом (2-Кор. 13, 5; Гал. 2, 20).

Тайна апостольской любви к людям заключалась в их любви ко Христу, в их непреодолимом желании, чтобы во всех “изобразился Христос” (Гал. 4, 19).

Являясь в своей жизни и деятельности осуществлением высших начал христианской нравственности, апостолы были в полном смысле “светом для мира” (Мф. 5, 14), “всем для всех, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1-е Кор. 9, 22).

Таким образом, св. апостолы своей жизнью показали нам пример, каков должен быть пастырь Церкви Христовой; они засвидетельствовали перед миром величие и спасительность пастырского служения. В своих же Посланиях, наряду с изложением сущности христианского учения, они преподали, хотя и не многочисленные, но живоносные, благодатные наставления о величии и святости пастырского служения. Остановим внимание на прощальной беседе ап. Павла с Ефесскими пастырями (Деян. 20, 17—38) и на его пастырских Посланиях к Тимофею и Титу.

Таков Павел, таков всякий подобный ему духом! (Св. Григорий Богослов. Творения. Часть 1-я. Изд. 3 М-ва, 1889 г. Стр. 39—41).

По замечанию Блаж. Августина, пастырь Церкви Христовой всегда должен иметь пред своими очами пастырские Послания и дела св. ап. Павла. В этих Посланиях, а также в прощальной беседе апостола Павла с Ефесскими пастырями, пастырь находит глубочайшее раскрытие того духа, которым должно быть проникнуто все пастырское служение “деятелей” нивы Христовой (Мф. 9, 36 — 38).

В своей прощальной беседе с Ефесскими пастырями (Деян. 20, 17—38), ап. Павел, говоря, о выполнении своего долга — пастырского служения у них среди разного рода препятствий, выясняет отношение истинного пастыря к своей пастве. Он неустанно работал Господу “со всяким смиренномудрием”; христианское благоразумие, соединенное со смирением, руководило всеми его действиями. Несмотря на злоумышления иудеев, он проповедывал им всегда и безбоязненно. Предметом его проповеди были покаяние и вера. Он говорит, что и в будущем ожидают его скорби, которых он однако не страшится и не дорожит своей жизнью ради благовестия Христова. Так было велико самоотвержение апостола!

Внимание себе и внимание стаду — это две главные обязанности пастыря. Внимать себе — значит неусыпно следить за собой,—за своими поступками, действиями; за чистотою своих мыслей, намерений, желаний, — за всем образом своей жизни. Внимая себе, пастырь должен внимать и стаду, изучая его нужды и потребности, предупреждая появление в нем заблуждений и пороков, искореняя существующие пороки; должен возбуждать в пасомых желание оставить греховную жизнь и начать новую жизнь по вере.

Внимать себе и следить за паствой необходимо также и потому, что Церкви Христовой, как извне, так и изнутри, угрожают враги. Извне нападают на нее “лютые волки”; из самих же христиан “восстанут люди, которые будут говорить превратно дабы увлечь учеников за собою” (Деян. 20, 29 — 30). В силу этого Павел еще раз призывает их слушателей пастырей к бодрствованию, воодушевляя их напоминанием о своей трехлетней у них деятельности, и поручает их Богу (стихи 31 — 32).

Слов Иисуса Христа: “Блаженнее давать, нежели принимать”, мы не находим у евангелистов. Очевидно, они известны были апостолу Павлу по устному преданию, как подлинные слова Спасителя. Из этого изречения, имеющего общее значение, апостол делает частное весьма важное применение, сообразно с раскрываемою им мыслию: получение воздаяния пастырями—дело заслуженное и законное (см. Мф. 10, 10; 1-е Кор. 9, 7 — 14; Филип. 4, 10— 18 и др.). Никакого греха в том нет и осуждению это не подлежит, но блаженнее давать духовные блага, чем принимать за них воздаяние временными благами. И деятельность пастыря Церкви Христовой должна быть проникнута духом бескорыстия и отсутствием всяких низменных интересов, если он желает принести пользу пасомым.

Весьма краткая прощальная беседа св. ап. Павла в Милите с пресвитерами Ефесской Церкви содержит в себе программу жизнедеятельности для пастыря Церкви Христовой. Здесь в каждой строке запечатлены “дух” и “сила” христианского пастырства в деле благовестия Евангелия.

Послания ап. Павла к Тимофею к Титу называются пастырскими как по своему содержанию, так и по званию тех лиц, кому они писались (Тимофей — епископ Ефесский, любимый ученик ап. Павла; Тит — епископ Критский). Передавая им свои полномочия по управлению Ефесскою (1-е Тим. 1, 3) и Критскою (Титу 1, 5) Церквами, св. ал. Павел учит их тому, “как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины” (1-е Тим. 3, 15). Дух Святой, побудивший великого апостола написать эти вдохновенные пастырские Послания, несомненно, имел в виду всех служителей Церкви во все времена. Остановим внимание на тех стихах пастырских Посланий св. зп. Павла, в которых перечисляются качества и обязанности пастырей стада Христова.

В 3-й главе своего Первого Послания к Тимофею ап. Павел пишет: “Верно слово: если кто епископства желает, доброго дела желает” (стих 1)

Желание епископства ап. Павел признает делом хорошим, добрым. Хотя апостол говорит только о епископе, но под этим словом нужно разуметь и епископство и пресвитерство в теперешнем значении этих слов, потому что в апостольское время для обозначения их еще не были строго выработаны определенные термины. Слово “епископство” здесь употреблено в таком смысле, в каком мы теперь употребляем “пастырство”, относя его и к пресвитерам и к епископам.

Кто желает, по апостолу, пастырства, тот желает “доброго дела”. Желание здесь нужно понимать в смысле внутреннего призвания к священству, т. е. непреодолимого влечения к этому святому званию, исходящего из сердечного благоговения пред его высотою.

“Добрым делом” пастырство называется в смысле высочайшего служения Богу и людям. Но одного желания, одного стремления недостаточно; необходимо иметь и соответствующие качества. Каковы они? Со второго стиха главы 3-й Первого Послания к Тимофею (см. Титу 1, 5—9) и идет речь об этих качествах.

Призывая других к высотам христианской жизни, пастырь Церкви Христовой сам должен подавать стаду пример такой жизни (см. 1-е Петра 5, 1 —5), поэтому он должен быть “непорочен” (1-е Тим. 3, 2) и “благочестив” (Титу 1, 8).

Хотя мы и знаем, что в мире “нет праведного ни одного” (Рим. 3, 10), но пастырь должен избираться из тех, кто свободен от пороков или страстей, т. е. от постоянной наклонности к того или другого вида грехам. Порок есть высшая, последняя стадия в развитии греха (помысл — грех — порок). Кто впал в порок (страсть), тот потерял власть над собою, сделался рабом греха. По словам святителя Иоанна Златоуста, “порочному следует не повелевать, а повиноваться, ибо начальник должен быть светлее всякого светильника и вести жизнь безукоризненную, так чтобы все смотрели на него и по его жизни устрояли собственную жизнь”. Такая свобода от пороков должна быть отличительною чертою всей жизни пастыря.

Под “благочестием” разумеется постоянная расположенность делать добро.

Пастырь должен быть “трезв”. — Согласно с толкованием св. Иоанна Златоуста, здесь нужно разуметь постоянное бодрствование над собою, воздержание и умеренность во всем, и вместе неусыпную заботливость о пастве. С другой стороны, пастырь должен трезво смотреть на возникающие вопросы, требования и события в общественной жизни. Он должен трезво взвешивать все обстоятельства, условия времени, чтобы правильно направлять церковную жизнь и служение.

Он должен быть “целомудренный”, т. е. сохраняющим себя в девственной или в брачной чистоте. В буквальном переводе с греческого слово “целомудренный” означает человека, имеющего ум здравый, непотемненный движениями страстей. Но так как все исходит от сердца (см. Мф. 15, 19; Мар. 7, 21 — 23), то здесь нужно разуметь нравственную чистоту сердца и воздержание от плотских страстей, сквернословия, соблазнительных телодвижений и нескромных взглядов, потому что, по выражению Блаж. Августина, “нечистое око вестник есть нечистого сердца”. В каждом мужчине целомудренный видит брата или отца во Христе, в каждой женщине — сестру или мать в Господе. Такие чувства должны сопутствовать пастырю на протяжении всей его жизни.

“Благочинен”, — в славянском переводе “благоговеен”.

Благоговейность, тактичность, внутреннее и внешнее спокойствие, благопристойность, чувство страха допустить что-либо неугодное Богу, чувство трепетного желания приблизиться к Нему и. вместе чувство глубокого смирения, сознание своего недостоинства — вот те качества, которые должны быть присущи каждому пастырю.

С душевной благопристойностью пастырь должен соединять и внешнюю благопристойность, например, — не к лицу пастырю чопорность и важничанье; отталкивает пастырь от себя, а тем и от Церкви симпатии народа своей неряшливой, неопрятной внешностью в одежде, в приемах, в обращении и т. п. Люди привыкли прежде всего обращать внимание на внешность, так как это легче всего поддается наблюдению.

Должен быть “честен”. Честен в своих мыслях, в труде, в отношениях к людям, к Богу, к своему званию; вся его жизнь и деятельность должны носить печать правды, безукоризненности. Честный не присваивает чужого, как материального (вещей или денег), так и духовного (чужой славы, чужих заслуг), он нелицемерен и справедлив ко всем. С ним легко жить и работать, ему легко и радостно подчиняться.

Пастырю помогает быть честным сознание, что он ходит постоянно пред глазами Всевидящего, Справедливого Бога.

“Страннолюбив”. Страннолюбие — то же, что и человеколюбие. Все мы “странники и пришельцы” на земле, все дети Единого Отца Небесного. Все заповеди для нас объединяются в одном слове — “люби”, т. е. принимай в свое сердце всякого, с кем ты сейчас имеешь дело. “Скромную трапезу твою, — учит Блаж. Иероним, — пусть разделят с тобою бедные, странные и вместе с ними Сам Христос”.

“Учителен”. Учительство составляет первую обязанность христианского пастыря. “Ибо, если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую!” (1-е Кор. 9, 16).

По мысли св. Иоанна Златоустого, чтобы быть учительным, надо располагать обширным, всесторонним религиозным ведением, которое возможно только под условием глубокого изучения слова Божия.

Пастырь должен учить не только словом, но и примером своей жизни. “Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного”, — дал заповедь всем нам Сам Христос Спаситель (Мф. 5, 16).

Пастырь должен быть “не пьяница”.

Насколько в пастыре пьянство мерзко пред Богом, можно видеть из того, что оно в Ветхом Завете запрещено было священникам под угрозою смерти (Лев. 10, 9; Иез. 44, 21). Пьяницы, — говорит апостол, Царствия Божия не наследуют (1-е Кор. 6, 10; Гал. 5, 21). “Пьянство,—говорит св. Григорий Богослов, — ив мирском человеке есть тяжелый грех, а в клирике — святотатство”. По 42 апостольскому правилу, “епископ или пресвитер, или диакон, игре и пьянству преданный, или да престанет, или да будет извержен”.

“Не бийца”, “не сварлив”. — Добрым пастырем не может быть такой человек, который, при всяком, даже незначительном поводе, готов выйти из себя. Такие свойства обнаруживают в человеке недостаток самообладания и отталкивают от него всякого.

Пастырь не должен не только наносить физические побои, но и бить словами. Его язык, благословляющий Бога, не должен проклинать человека, сотворенного по подобию Божию — (Иаков 3, 9 — 10).

“Не корыстолюбив — не сребролюбив”.

Корысть — идол, который встает между душой человека и Богом. Корыстолюбец — идолопоклонник. Эта страсть — одна из самых страшных и опустошительных. Пастырь, более чем кто-либо призванный служить единому Богу, должен всемерно преодолевать склонность к стяжательству.

Разного рода неприятности и недоразумения возникают у того пастыря, который страдает стя-жательностью, сребролюбием. Такой пастырь не только подрывает свой личный авторитет и уважение, и Доверие к себе, но также унижает и порочит пастырское служение; он оскорбляет лучшие чувства верующих и отдаляет их от Церкви.

Пастырь должен быть “тих”, — славянский перевод—“кроток”, т.е. иметь тихий, кроткий нрав, подобно Христу Спасителю и Его святым Апостолам. Это внутреннее расположение его Души должно выражаться и во вне—во всех его словах и поступках. Такое постоянное расположение духа и внешнее его выражение и есть кротость.

Но кротость пастыря не должна переходить в слабость, в потворство людским порокам. Кротость нисколько не исключает строгости и грозного обличения человеческих заблуждений, как это показывает пример Пастыреначальника Христа Спасителя (Мф. 21, 12—13; и глава 23-я) и Апостолов (1-е Кор. 5, 1 —5).

Требование от пастыря кротости не лишает его также права законными средствами защищать свою честь, особенно честь священного сана.

“Миролюбив”— слав. перевод “не завистлив”.

Общая для всех христиан обязанность иметь мир со всеми (Рим. 12, 18) есть преимущественная обязанность служителя Бога мира. Мир с Богом, с паствой, со своими сослуживцами, со своей совестью — вот что украшает и венчает труд пастыря. Ему, как обладавшему высшими духовными благами, несвойственно завидовать имеющим блага земные, скоропреходящие.

Гнев, как и спиртные напитки, обильно употребляемые, выводят человека из нормального состояния и делают опасным и страшным. Человек в таком состоянии способен на грубые слова,, пагубные поступки. Если все это предосудительно для всякого человека, то тем более для пастыря Церкви Христовой, призванного быть примером своему стаду (1-е Тим. 4, 12).

“Хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякою честностью; ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?” (1-е Тим. 3, 4-5).

Если пастырь не спокоен, сварлив, не молитвенен и неблагодатен у себя дома, то откуда у него возьмутся силы, чтобы быть другим и в храме Божием и с пасомыми? Дух пастыря един и неделим. Он должен быть “верен в малом” (в своей семье), чтобы быть верным, искренним и честным и в большом, т. е. в своем пастырском служении.

Из добродетелей, которыми должны отличаться дети духовных руководителей народа, апостол указывает на послушание и честность.

Под “послушанием” здесь можно разуметь покорность и повиновение родителям. “Ибо кто, — говорит св. Иоанн Златоуст, — поверит, что чужого заставит слушать себя тот, кто не умеет своего сына держать в послушании”. Строгое исполнение обязанности повиновения есть главное свойство детей, характеризующее весь их нравственный облик (Кол. 3, 20).

“Не должен быть из новообращенных, чтобы не возгордился и не подпал осуждению с диаволом” (стих 6).

Новообращенный, не обладающий еще достаточным знанием Священного Писания и необходимым опытом церковной жизни, при некотором успехе в пастырском служении может возгордиться и допустить преступления, подобные действиям диавола. Диавол “не устоял в истине” (Иоан. 8, 44); он превратно объяснял слово Божие, когда искушал первых людей, наших прародителей и, прельстив их, погубил и весь род человеческий. И пастырь от гордости может впасть в ложное учение. Он может увлечь за собою многих и погубить их души, т. е. совершить столь же постыдное дело, какое совершено диаволом, а потом и подпасть тому же осуждению, какому подвергся диавол.

“Надлежит ему также иметь доброе свидетельство от внешних”, т. е. хорошее о себе общественное мнение, “чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую” (стих 7).

Тех же нравственных качеств апостол требует и от диаконов, прибавляя, что они должны быть “не двоязычны”, непристрастны к вину, хранящие таинство веры в чистой совести”.

“Диаконы также должны быть честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести” (1-е Тим. 3, 8-9).

“Не двоязычны”, т. е. не двуличны, не лицемерны, не лукавы и не коварны.

В апостольское время диаконы были распорядителями общего церковного имущества и, следовательно, в деле благотворения были как бы посредниками между предстоятелями и пасомыми. Занимая такое положение они могли, например наговаривать епископу или пресвитеру на кого-либо из мирян, или наоборот — выставлять в невыгодном свете пастырей-предстоятелей в глазах народа, и т. п., почему апостол и требует особо от диаконов быть не “не двоязычными”.

Как распорядители общего церковного имущества в делах благотворения, диаконы имели много случаев употребить свое служебное положение во зло, именно—для личного своего обогащения. А как служители при вечерях, они, имея доступ к вину, могли его употреблять в большом количестве. То поэтому, апостол и замечает Тимофею, чтобы в диаконы выбирались люди “не пристрастны к вину” и “не корыстолюбивы”.

— “Хранящие таинство веры в чистой совести”.

Под таинством веры “апостол разумеет всю, открытую Иисусом Христом, истину. Эту тайну веры, т. е. христианскую истину, диаконы должны сохранять в чистой совести. Христианская вера и христианская жизнь находятся во внутреннем взаимодействии, и чистая совесть, как результат честной жизни, вместе с тем служит признаком соблюдения веры. Вообще, продолжает апостол “таких надобно прежде испытывать, потом, если беспорочны, допускать до служения” (стих 10).

Апостол не указывает ясно, чем должно производиться это испытание, но дело понятно само собой: в данном случае эта обязанность лежала на Тимофее, — вообще же на епископе.

Сказавши далее, что и при поставлении диакона, также, как и пресвитера, епископ должен обращать внимание, чтобы и жены посвящаемых были честны, не клеветницы, трезвы, верны во всем (стих 11), чтобы посвящаемый был “муж одной жены, хорошо управляющий детьми и домом своим” (стих 12), апостол заключает: “Ибо хорошо служившие приготовляют себе высшую степень и великое дерзновение в вере во Христа Иисуса (1-е Тим. 3, 13).

Выражение “высшую степень” большинство толкователей поясняют в смысле иерархической лестницы. Так что смысл выходит такой: хорошо исполняющий диаконскую обязанность может быть возведен на степень пресвитера, далее епископа. Такое объяснение самое естественное и лучше всего соответствует всему ходу мыслей.

Под “дерзновением в вере” разумеется смелость и твердость в исповедании и проповедании веры, которая свое основание имеет во Христе Иисусе.