Митрополит Сурожский Антоний ВОСКРЕСНЫЕ ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ ПО ПЯТИДЕСЯТНИЦЕ (Часть II) (Проповеди)

     В чем грех богатого, в чем правда бедняка? Из сегодняшней притчи может показаться, что суд Божий определил горькую участь богатому только потому, что он богат и весел был на земле, и что только как бы в утешение за скорбь на земле дал бедному Лазарю радость и покой в лоне Авраамовом.
     Но это не так просто; не был виноват человек, что он богат, и не заслуга человека, что он беден. В Евангелии немало людей состоятельных – в истории Церкви еще больше, – которые из избытка своего были радостью и благословением для других, потому что они были милосердны, жалостливы, милостивы. И много-много знаем мы людей, которые в своем убожестве делаются горькими, жесткими, немилосердными даже к тем, кто, подобно им, находится в нужде; не в этом дело. Не спасет нас бедность, и не погубит нас богатство как таковые.
     Но если посмотреть на эти образы богатого и бедного, которые Христос нам представляет в таких немногих словах, мы видим человека, который был богат, у которого было все, и с излишком было, и жизнь его проходила в пирах и в веселье, а у дверей его лежал нищий. И вот в этих пирах, в этом веселье никогда, по-видимому, его сердце не смягчалось. Он пользовался всем, что дала ему жизнь, но не пожалел тех, которые были лишены этого. Радости в нем не было, а было веселье – потому что радость делится, как тепло и свет, а веселье остается достоянием человека – его одного и его товарищей по веселью. Он прожил, не вспомнив ни о том, для чего он живет, ни о том, как другие живут, а у двери его голодал и скорбел человек.
     А этот человек не тем был духовно богат, что скорбел, а тем, что лежал он, и вся жизнь его была криком о помощи, о жалости, о милости. И тогда как богатство застилало в сознании домохозяина самый вопрос о том, для чего он живет, как он будет умирать и что будет потом, нищий всю жизнь прожил перед лицом этого вопроса: Зачем? Чего ради? Ради чего эта скорбь, для чего эти страдания? И что еще будет впереди?..
     Один прошел мимо жизни, а другой углубился в существо ее. Один умер незаметно, и Ангелы Божии унесли его душу в место упокоения; другой умер, и его торжественно похоронили, положили в гроб, а душа его пустая, уже не могущая смеяться, не имеющая, чем питаться, потому что питалась она только от земли, сошла в то место, где такая же пустота... Не только за то, что он веселился, и не только за то, что он был богат, но за то, что при всем этом он допустил этот ужас нищего у дверей своих, сошел он в место страданий, место, где перед судом Божественной любви человек отходит во тьму.
     Мало среди нас богатых и бедных в такой мере, в какой был беден Лазарь и богат владелец дома, у порога которого Лазарь голодал всю жизнь; но мы все богаты и бедны одновременно, и от нас зависит, какими мы встанем перед Божиим лицом. Обеспеченность, спокойствие, тишина, нарушаемые только мелкими бурями, закроют ли наши глаза на то, что у нашей двери Лазарь умирает с голода – умирает физически и умирает от голода по милости? Закроет ли наше благополучие нам глаза на то, что жизнь имеет глубину, и смысл, и цель, и что мы устремлены к встрече с Богом, и что эта встреча будет последним и поистине страшным судом, если в нас не найдется любви – но чистой, подлинной любви?.. Не можем ли мы научиться, когда мы постоянно на все жалуемся, от того Лазаря, который и голодал и холодал у двери богача?.. Он нашел себя; его внутрь себя загнали голод и холод, одиночество и нужда, и в этой глубине он встал перед Богом. Неужели нам надо так дострадаться до Бога, как Лазарь? Неужели нужно, чтобы на нас нашла предельная скорбь, для того чтобы войти в себя и стать перед лицом человеческой большой, значительной судьбы?..
     Всмотримся в эти два образа. Мы никуда не уйдем от этого суда, потому что мы слишком много знаем: знаем слишком много о воле Божией, знаем слишком много о любви Божией, перед нами расстилается все Евангелие, как путь или как суд. Кто мы – Лазарь или богач? И если мы чувствуем в себе богача, уже тлеющего со страстями своими, – опомнимся теперь, пока еще живы, пока есть еще какая-то сила в душе, какая-то сила в теле – опомнимся теперь и оживем! Аминь.