ОБСУЖДАЕМ "СТРАСТИ ХРИСТОВЫ"
Николай БУРЛЯЕВ, актер, режиссер, президент МКФ и МТФ "Золотой Витязь", народный артист России

Фильм "Страсти Христовы" заинтересовал меня еще до своего выхода на американский экран – когда были доступны только отрывки, когда вокруг фильма пытались поднять скандал. И когда ко мне приехали из программы Ивана Демидова "Русский взгляд", я сказал то, от чего не отказываюсь и сейчас, уже посмотрев сам фильм: кинематограф обращался и будет обращаться к Евангелию, и мы не можем от этого факта спрятаться.

Всякий раз, как будут появляться те или иные фильмы на евангельские темы, нашей Церкви придется принимать какое-то решение. Как, например, было высказано однозначно отрицательное мнение о фильме Мартина Скорцезе "Последнее искушение Христа". Святейший Патриарх Алексий просил не показывать этот фильм, но канал НТВ игнорировал его просьбу.

Вот и сейчас приходится решать, как относиться к "Страстям Христовым".

Меня спрашивали еще и о том, как я отношусь к тому, что фильм в России выйдет в дни Великого поста. Я ответил так: фильма я пока не видел, но есть вероятность, что он поможет православным во время Поста еще более приблизиться к Истине.

Когда я увидел фильм, он меня ошеломил. Я человек православный, вернее, пытаюсь им быть, это очень сложно. Мы считаем себя верующими, а на самом деле еще очень далеки от этого... Я читал Евангелие и мне известно, что такое Страсти Христовы. Но этот фильм задел мое сердце, может быть, уже оледенелое, ко многому привычное, и пробудил его.

Признаюсь, что до "Страстей Христовых" мне не нравился ни один фильм по Евангелию, ни один актер, игравший образ Спасителя. Всюду были видны концепция режиссера и ряженность артиста с приклеенной бородой. К этому фильму у меня тоже есть некоторые профессиональные претензии, например, к выбору некоторых актеров – я бы выбрал других – и к их игре. Это есть. Но все перекрывает концепция Мела Гибсона и сам его поступок по отношению ко всем нам – и верующим, и неверующим. Он прожил жизнь в этом Голливудском омуте, но отважился прокричать людям всего мира о страданиях Христа. Это именно крик души, который кого-то злит, мучает, кого-то убивает, кто-то идет сдаваться в полицию за прежние грехи, кто-то прозревает, что Христос на самом деле Господь и что евангельские события происходили реально. Когда я принимал участие в программе Савика Шустера об этом фильме, то говорил там, что, по-моему, "Страсти Христовы" в нашей стране должны увидеть и верующие, и атеисты. Первых фильм укрепит, а вторые, может быть, задумаются о том, что реально случилось в истории человечества, о страданиях Спасителя.

Я знаю, очень многие боятся смотреть этот фильм. Там на самом деле очень много жестких подробностей Страстей Христовых – не жестоких, а именно жестких, потому что это все объективно, это было на самом деле. Я сам против жестокости. Признаюсь, я внутренне упрекал Андрей Тарковского за то, что в "Андрее Рублеве" есть элементы жестокости, без которых, по-моему, можно обойтись. Но здесь другое. Я думаю, "Страсти Христовы" нужно видеть глазами. Потому что многие из нас читали Евангелие, нам известно о страданиях Христа – но умозрительно. Ведь изобразительная культура человечества никогда не показывала обилие Крови Христовой, пролитой до распятия и на кресте. Все было очень корректно. Терновый венец и капельки крови, рана от копья и гвоздей – и все. Так вот, этот фильм в первый и последний раз подробно показал (я думаю, никто больше не отважится повторить путь Мела Гибсона) реально происшедшие во времени страдания Христа, чуть ли не с той же длительностью. Это и было главной задачей Мела Гибсона –достучаться до оледенелых сердец. Мне, как режиссеру и сценаристу, это очевидно.

Я давно уже думаю над вопросом, имеем ли право мы, грешные, актеры и режиссеры, касаться этих тем. Очень много обсуждал этот вопрос с представителями не только Русской, но и Сербской, и Болгарской Православных Церквей, пытался понять их отношение к этой проблеме, которую все равно придется решать – и нам как художникам, и Церкви, дающей христианскую оценку всему, что происходит в обществе. Но многие по традиции говорили, что эти темы трогать нельзя. Грешные люди не могут и не должны играть роли святых. Это очень трудная проблема, я ее для себя так до конца и не решил.

Как-то я думал поставить фильм по Евангелию и пришел посоветоваться к одному из наших духовных лиц. Он ответил мне: "Поскольку есть такой вид искусства как кинематограф, охватывающий миллионы людей, и поскольку Господь сподобил вас заниматься этой профессией, это ваш окоп борьбы за души человеческие. Вы не только можете, но и должны – потому что если не вы, то это сделают другие, но сделают с искажением".

Десять лет назад я отважился взяться за роль Иешуа Га-Ноцри в фильме "Мастер и Маргарита". Когда я узнал, что утвержден на эту роль, то сначала отказался. Прошел год, я очень много думал и согласился, но потребовал у режиссера изменить антиевангельские моменты в образе Иешуа и в сценах с Понтием Пилатом. И режиссер на это пошел. Только с этим условием я отправился в плавание. Я понимал, что если сыграю эту роль не я – а мне известно, кто бы тогда это был – то эти антиевангельские моменты остались бы.

Но сейчас я бы точно не решился на эту роль, потому что укрепился в осознании собственной греховности. Я недостоин того, чтобы приближаться к этому образу. Но фильм Мела Гибсона вновь заставил меня задуматься над темой выбора и для художников, и для нашей Церкви.

Очень сложно сказать, какой фильм о христианстве для меня лучший. Я вижу очень много фильмов на Кинофоруме "Золотой Витязь", за 13 лет их показано уже 2600. И все они по сути христианские, мы отбираем их, чтобы они соответствовали нашему лозунгу: "за нравственные христианские идеалы. За возвышение души человека". Перечислить их все невозможно. Если говорить об игровых фильмах с христианскими идеями, то среди них есть и снятые в советское время – "Земля" Довженко, все фильмы Тарковского и Бондарчука, "Калина красная" Василия Шукшина, это и мой фильм "Лермонтов" и так далее.

http://www.fomacenter.ru/index.php?issue=1&section=4&article=490