Память святого и благоверного великого князя Игоря Черниговского празднуется Церковью дважды в году: 18 июня (5 июня по старому стилю) и 2 октября (19 сентября по старому стилю).
  Ученые до сих пор спорят о том, откуда пришло к нам и что означает имя Игорь. Одни считают его скандинавским (от имени Ингвар), другие — кельтским или прибалтийским (сравни название местности в Прибалтике — Ингария, или Ингрия).

Князь-мученик Игорь Черниговский жил в первой половине XII века (он умер в 1147 году), когда Русскую землю сотрясали жестокие междоусобицы. Жертвой одной из таких междоусобных войн он и стал.

Игорь был сыном знаменитого черниговского князя-воителя Олега Святославича. Мало кто из русских князей мог сравниться с отцом Игоря по числу военных походов. Почти всю свою жизнь Олег провёл в войнах и сражениях; случалось ему терпеть неудачи, попадать в плен, но всякий раз он стремился отомстить своему обидчику, настоять на своём. Автор "Слова о полку Игореве", вспоминая времена Ольговых усобиц, называл Олега не Святославичем, как следовало бы, но "Гориславичем". И в этом прозвище было немало правды, ибо много горя принёс Олег русским людям, наводя на свою землю злейших врагов её — половцев. "Той бо Олег мечем крамолу коваше и стрелы по земли сеяше"…

Олег воевал со всеми подряд — и с друзьями, и с недругами: со своим дядей великим князем Киевским Всеволодом Ярославичем, с другим своим дядей и тоже великим Киевским князем Изяславом Ярославичем, потом с сыном Всеволода Владимиром Мономахом. Жизнь изрядно потрепала его и побросала по свету. Из родного Чернигова он бежал в далёкую Тьмуторокань на Азовское море, где стал готовиться к войне с Всеволодом. Жившие в Тьмуторокани хазары обманом заманили его в ловушку и продали в Византию. Здесь, на острове Родос, князь провёл несколько лет, но не пропал: он женился на знатной гречанке Феофании и с помощью своей новой греческой родни вернулся в Тьмуторокань, где жестоко отомстил злодеям-хазарам. Силой оружия вернул себе Олег и родной Чернигов, ради этого вступил он в союз с половцами и даже (после смерти Феофании) взял себе в жёны половецкую княжну, дочь половецкого хана Оселука. Она-то и стала матерью князя Игоря. Оселукова дочь приняла на Руси крещение и стала жить в Чернигове, сначала при своём муже Олеге, а затем при его сыновьях.

"Ольгово племя", как называли потомков Олега Святославича, всегда отличалось особой воинственностью. Нередко князья Ольговичи становились зачинщиками жестоких междоусобных браней. Особенно прославился этим старший брат Игоря Всеволод, ставший-таки великим князем Киевским. О, как мечтал Всеволод о "златом" киевском престоле, как добивался его! Немало крови пролил он в войнах со своими родичами. И Игорь как верный брат помогал ему в борьбе за Киев.

Но и между братьями не всё бывает ладно. Добившись Киева, Всеволод не выполнил своего обещания: не дал Игорю Чернигов. Игорь сильно обиделся на брата. С того времени, рассказывает летопись, поселилась вражда между князьями. И много усилий потратил Всеволод, чтобы примириться с братом, вернуть его расположение к себе.

С годами, однако, Игорь всё с меньшим желанием брался за оружие. И объяснялось это просто: у князя сильно болели ноги и он с трудом мог ходить. По-прежнему он нередко сопровождал Всеволода в военных походах, но иной раз — слыханное ли дело для "Ольгова племени"? — выступал посредником в мирных переговорах, мирил старшего брата с его врагами. И добрый мир неизменно оказывался лучше худой ссоры!

Случалось Игорю воевать и далеко за пределами Руси. Однажды к Всеволоду обратился за помощью польский князь Владислав, прозванный Изгнанником. Его жестоко обидели братья, польские князья. Всеволод с войском уже собирался двинуться в Польскую землю, но Игорь с другим своим братом Святославом (кстати сказать, отцом героя "Слова о полку Игореве"), так сказал ему:

— Не ходи на войну. Лучше пусть мы пойдём, братья твои.

Князья выступили в поход зимою и, как рассказывает летопись, дошли до середины земли Польской. Братья же Владислава, польские князья Болеслав и Мешко, отступили за болота; в страхе выехали они навстречу Игорю, и целовали крест ему, что помирятся с братом своим, и согласились дать Владиславу четыре города в Польской земли, а Игорю с братом его Святославом дали один город — в награду. И так вернулись Игорь и Святослав на Русь с великою славой.

Вскоре после этого князь Всеволод Ольгович разболелся. Чувствуя приближение смерти, он призвал к себе киевлян и сказал им:

— Я тяжко болен. Вот брат мой Игорь. Он будет вам князем после меня.

И целовали киевляне крест Игорю, что быть ему князем над ними после Всеволода. Но делали они так не с чистым сердцем, рассказывает летопись, потому что не по душе был им Игорь.

Всеволод и от других князей потребовал признать Игоря своим законным наследником. Князья тоже целовали крест, что не будут искать Киева под Игорем. На самом же деле многие из них сами были не прочь вступить на "златой" киевский престол, а потому не собирались выполнять своих обещаний.

Когда Всеволод умер, киевляне послали тайную весть к князю Изяславу Мстиславичу (он был внуком Владимира Мономаха и княжил в Переяславле, недалеко от Киева): "Иди, княже, к нам. Тебя хотим!" Изяслав быстро собрал войско и выступил против Игоря. Его поддержали жители ближних к Киеву городов, а также "чёрные клобуки" и берендеи — бывшие кочевники, которых киевские князья поселили на своих землях. Когда войско Изяслава подступило к Киеву и расположилось у стен города, киевляне, которых Игорь вывел на битву, повернули свои стяги и перешли на сторону Изяслава. Игорь же с братом своим Святославом остались лишь со своими дружинами. Но не пали духом, а ринулись в битву, надеясь на свою правду.

Да куда там! Киевляне, объединившись с Изяславовыми воинами и с союзными "чёрными клобуками" и берендеями, начали сечь дружины их без жалости, так что многие пали в битве. И бежали князья Ольговичи: Святослав сумел спастись, а Игорь заехал в болото, и увяз конь под ним. А сам Игорь идти уже не мог, потому что сильно разболелись у него ноги. И так на четвёртый день после битвы нашли его в болотах и привели к Изяславу. Изяслав же повелел заковать его в железа, а затем отправить в Переяславль и заточить в монастыре Святого Иоанна, в порубе. А поруб — это подземная тюрьма: ни дверей, ни оконца малого, так что и света белого нельзя из него увидеть… Сам же Изяслав сел на киевское княжение. И киевляне очень обрадовались тому.

Спустя немного времени князь Игорь совсем разболелся. И взмолился Игорь к Изяславу:

— Брат! Тяжко болен я, навряд ли в живых останусь. Разреши мне постричься в иноческий чин. Ещё когда был я князем, хотелось мне сделаться монахом. А теперь, видно, конец мне приходит!

Изяслав сжалился над Игорем и так ответил ему:

— Если хочешь постричься в монахи, брат, то воля твоя. Я и без того готов отпустить тебя ради твоей болезни. (В то время все князья называли друг друга братьями; к тому же Игорь и Изяслав приходились друг другу хоть дальними, но всё-таки родственниками.)

Изяслав повелел разобрать верх Игоревой темницы, и так вынули Игоря из поруба едва живого и перенесли в келью. Восемь дней Игорь не мог ни есть, ни пить — так был плох. А затем исцелил его Бог, и сделался он здоров. Его перевезли в Киев, в монастырь Святого Фёдора, и, призвав игумена и братию, постригли в иноческий чин.

А случилось так, что в то лето Изяслав сговорился с черниговскими князьями воевать против Игорева брата Святослава. (Черниговские князья приходились двоюродными братьями Игорю и Святославу.) И вот когда уже выступил Изяслав из Киева и был на пути к Чернигову, пришла к нему весть, что черниговские князья отступились от него и, соединившись со Святославом, хотят обманом захватить его в плен или даже убить. Изяслав послал в Киев с известием об этом к своему брату Владимиру и к митрополиту. Те рассказали обо всём киевлянам. Киевляне же созвали вече и так решили: "Пойдём все — от мала и до велика — на помощь своему князю — с черниговскими воевать!"

На том бы им и разойтись, да кто-то из киевлян закричал:

— Рады мы своему князю помочь. Да сперва вот что сделаем! Игорь — князю нашему враг и нам враг. Убьём его, не то может зло случиться городу нашему! А потом и к своему князю пойдём.

Услыхали это люди и завопили:

— Убьём! Убьём Игоря!

Брат Изяслава Владимир и митрополит хотели остановить их, но не смогли. Киевляне никого не желали слушать и все как один устремились в монастырь Святого Фёдора, за Игорем.

Игорь же в то время пребывал в церкви на молитве. И ворвались киевляне в церковь, схватили его прямо во время церковной службы и, разодрав на нём церковную мантию, выволокли из храма. Он же только восклицал горестно:

— О окаянные, сами не ведаете, что творите! За что, словно разбойника, хотите убить меня? Ещё раньше крест целовали, что быть мне князем у вас, а сами клятву нарушили, крест святой преступили. Так я уже не поминаю того. А ныне сподобил меня Бог воспринять иноческий образ!

Окаянные же и не слушали его, но ещё пуще вопили:

—Убейте! Убейте его!

А когда содрали одежды с него, тихо промолвил Игорь со стоном:

— Нагим я появился на свет сей, нагим и покину его.

В то время подъехал и князь Владимир, который с трудом смог протиснуться сквозь толпу киевлян. Игорь, взглянув на него, спросил:

— Ох, брате, куда ведут меня?

Владимир соскочил с коня и прикрыл Игоря плащом. А затем сказал киевлянам:

— Братья мои! Не делайте зла! Не убивайте Игоря!

И повёл Игоря на двор матери своей, который находился поблизости. И когда уже подошёл Владимир с Игорем к воротам, начали киевляне убивать Игоря. И самого Владимира тоже ударили. Киевский боярин по имени Михаил, который приехал сюда вместе с Владимиром, соскочил с коня и бросился на помощь князю. И удалось им с Владимиром затащить Игоря на княгинин двор и запереть ворота за ним. На самого же Михаила набросилась толпа. И стали избивать его, и сорвали с него крест золотой и тяжёлую цепь золотую, и едва не убили до смерти. Тем временем другие киевляне выломали ворота и ворвались на княгинин двор. Игоря же провели в сени, наверх. Увидели киевляне Игоря на сенях, разломали сени и стащили его с сеней вниз, и начали убивать. А затем привязали его верёвкой за ноги и протащили, ещё живого, с княгинина двора через весь город. И так воспринял блаженный князь мученический венец, и отошёл ко Господу в лето 1147, месяца сентября в 19-й день. Тело же его положили на телегу, и повезли на торжище, и бросили там на поругание.

И когда увидели киевляне, что сотворили они с бывшим князем своим, то так про себя решили: "То не мы убили Игоря, но черниговские князья — они первыми на нашего князя злое замыслили!"

А когда принесли тело Игоря с торжища и положили в церкви, то в ту же ночь явил Бог знамение над ним: зажглись в церкви сами собою свечи. И наутро игумен монастыря Святого Фёдора облачил тело Игоря в ризы, отпел над ним положенные песнопения и похоронил его в монастыре Святого Симеона.

Изяслав же узнал о том, что случилось в Киеве, и сильно опечалился, потому что жаль ему стало Игоря. И так сказал дружине своей:

— Если б ведал я про то, что случится, отправил бы Игоря в безопасное место. А теперь не уйти мне от людской молвы — будут говорить, что это я его велел убить. Но Бог мне свидетель: не повелевал я убить его и людей не подучивал!

И отвечала дружина Изяславу:

— Нечего тебе, княже, беспокоиться о людской молве. Бог знает и люди ведают, что не ты убил. То черниговские князья во всём виноваты: отступились от тебя и убить тебя хотели.

Вздохнул Изяслав и сказал в ответ им:

— Раз уж случилось такое, делать нечего. Бог нас рассудит.

И простил киевлян.

…Спустя несколько лет брат Игоря князь Святослав Ольгович перенёс мощи брата своего Игоря из Киева в Чернигов и положил их в соборной церкви Святого Спаса Преображения, в ларце, на похвалу себе и всем православным людям. И с той поры русские люди почитают святого угодника своего — благоверного князя-мученика Игоря. Ибо принял он смерть от рук убийц своих без страха, с покорностью Богу, и тем явил великую силу Православной веры, побеждающей всякую неправду и всякое зло.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.