Кажется, что все мы немного перенеслись в особую реальность: напряженно призываем к тишине, когда по тв или радио говорят о сантиметрах уровня воды или вероятности осадков, — все это имеет огромное значение для каждого жителя нашего города, края, региона… Дальний Восток оказался в зоне затопления.
  К сожалению, картинками катастроф, природных катаклизмов, аварий, стихийных бедствий сейчас никого не удивишь, даже не напугаешь, — настолько СМИ приучили нас к этому, снабжая подобные кадры соответствующей музыкой, выразительными картинами: словно трейлеры к новому фильму со спецэффектами, — все это в определенном смысле обесценивает отношение к чужому горю. А когда кадры из телевизора становятся собственной реальностью? …

Несмотря на то, что Хабаровск пострадал менее других населенных пунктов края, город сменил облик: мешки с песком, большегрузы со сланцем, насосы, помпы, пожарные машины в большом количестве, откачивающие воду из мест затопления. Каждый делает, что может, поступает так, как подсказывает долг, совесть… Десятки волонтеров вышли на помощь властям: работы хватает всем. Среди нас ходят робкие сравнения с военными действиями, помните, как в войну: кто петлички и вещмешки для солдатов шил, кто на трудовом фронте, кто винтовку брал в руки. Верующие же в первую очередь объединились в молитве, подкрепив ее и физическим трудом.

Августовский день второй половины месяца начался со ставшей привычной уже сводки новостей: уровень воды, упрямые сантиметры, прогноз погоды… Допиваю заваренную мяту из высокого стакана, поглядывая на экран плазменной панели (стала смотреть тв, надо же!): через пару минут выхожу, чтобы присоединиться к соборной молитве – в кафедральном соборе служится молебен о прекращении дождя и установлении хорошей погоды, который возглавит митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий в сослужении настоятелей и клириков городских храмов. На улицах только и разговоров, что о «потопе»: чьи-то дачи, чьи-то дома, чьи-то родственники.

«Сегодня дождя нет, — проносится в голове. – Господи, хоть бы погода установилась!». Вслушиваюсь в слова молитвы, звучащие под сводами кафедрального, опускаясь со всеми на колени.

Сбор около Успенского собора: непривычно видеть священнослужителей «в штатском», но для того, чтобы сооружать дамбы нужно примерить «рабочую форму». Мимоходом отмечаю реакцию горожан, узнающих в числе «рабочих» митрополита…

Итак, инвентарь выдан, фронт работы оговорен – все приступили к выполнению задания. Песок, лопаты, мешки… Через два часа ловлю себя на мысли, что выполняю работу почти механически. «Перерыв, и все в тень!» — командует отец Владимир. Окидываю взглядом набережную: излюбленное место горожан сейчас похоже на стройку — горы песка, спецтехника, даже расписной паровозик, что катает детишек и взрослых в «обычные, не чрезвычайные дни» сейчас приспособлен под перевозку мешков с песком. Бок о бок трудятся люди разных возрастов, профессий, даже физических возможностей – крепкие военнослужащие и парнишка с искалеченной рукой, спортивного вида парни и мы, девушки, а также священники, студенты, женщины, дети…

Позже, сидя за ноутбуком (работу ведь никто не отменял), слышу сирену спецмашин, а также грохот со стороны строящихся дамб, переживая за ситуацию и запивая ее ромашковым чаем. На предложение коллеги поехать в подтопленный район города отозвалась сразу: нет, не обывательское любопытство, но желание увидеть, поговорить, поддержать: как оказалось – это было нужно и нам, и людям.

Бросаем машину у кромки воды, еще и регистратор нарочито-наплевательским тоном сообщил нам, что мы «прибыли по назначению». Впрочем, про «назначение» мы и так поняли: вместо улицы — озеро, из которого пожарными машинами откачивают мутную жидкость. По пояс в воде носятся на великах мальчишки – детство даже в войну детство, не говоря о таком «веселом приключении лета, как потоп».

За этим «озером» – дома, люди: как-то само собой родилось решение идти, как говорится, «вплавь», чем немало удивили мчсников и водителей, которые на своих машинах опасались ехать по этому затоплению. Разуваюсь, ощущая под ногами то бордюр, то клумбу перед домом, то люки под плитку: вода доходит до средины бедра…

«А там пес Рыжик плавает на лодочной станции, не хочет уходить, все лодки охраняет», — рассказывает белобрысый мальчишка на велосипеде.

Идем вдоль улицы, затопленных домов, у одного которых стоят пожилые мужчины: «А вы к нам зайдите, вот уж как вышло, все в воде…».

Переступаем то, что когда-то было порогом: из-за воды ни его, ни дорожки не видно. Все, что годами создавалось руками хозяев, было уничтожено за пару дней: вода затопила огород, подвал дома, летнюю кухню, подбирается к курятнику.

Пожилая пара: ей 72, ему 76, всю жизнь прожили на этой земле: «А как уходить? Куда? Тяжело это для нас…».

«А вот тут вода еще не дошла, — ведет нас в конец огорода хозяин. – Яблочки уцелели, угощайтесь». Откусываю бело-розовое яблоко: «Как в детстве…».

«Я вам еще арбуз дам с собой, с грядки, сами вырастили», — торопится хозяйка. «Да, не нужно, что вы? Зачем?» — растерянно переглядываемся мы с коллегой. «Слушайте бабушку, девочки, — говорит нам хозяйка. – Мне это в радость».

Понимаем, что спорить нет смысла, только мысль о том, что люди, потерявшие многое, еще и готовы с тобой делиться, и радует и заставляет ощущать тот самый комок в горле.

Приехавший поддержать родителей сын, вызвался помочь донести немаленький арбуз. Проходя по полузатопленной улице мы замечаем пожилого мужчину, уныло сидящего на бетонной плите. «Дядя Коля, не грусти! Что такое? Пошли-ка к нам: поедим, а потом в шахматы с тобой сыграем!», — обращается к нему наш провожатый. Трогательный момент, отображающий настроение этого дня… одного дня из жизни города в режиме ЧС.

Поддержите наш сайт Сердечно благодарим всех тех, кто откликается и помогает. Просим жертвователей указывать свои имена для молитвенного поминовения — в платеже или письме в редакцию.